Владимир Посмыгаев
Элирм VI
Глава 1
Жара.
Тяжелое дыхание раскаленной пустыни. Сухое, жадное, всепроникающее. Высасывающее свежесть и влагу из всего, до чего было в состоянии дотянуться. Невидимые щупальца чудовищного катаклизма, что подобно лапам изголодавшегося хищника тянулись с востока на запад и пытались вобрать в себя всё вплоть до последней капли. Выпить континент, а затем и саму жизнь, оставляя взамен только камень и пыль.
Маскирующееся под спасительными миражами адское пекло, заставляющее тело инстинктивно искать прохладу и угнетающее разум, превращая мысли в кисель из образов. Череду бессвязных заторможенных галлюцинаций, лишь титаническим усилием воли вновь обретающих логическую структуру и последовательность.
Подобная тепловая пытка подавляла. Мучила, делала людей вялыми и раздраженными. Заставляла экономить не только энергию и силы, но и эмоции. Скупая мимика, суровые взгляды, минимум слов. А еще грубость и гнев, что делали человека черствым и жестоким. Тем, кто готов убивать за незначительные промахи и наказывать, лишая доступа к живительной влаге.
В последние недели Доусон испытывал гнев постоянно и частенько вымещал его на подчиненных. Но не сегодня.
Сегодня был радостный день. Наверное, самый радостный за последние месяцы. И Файр хотел этой радостью поделиться. С той, что уже давно была для него центром мира. Источником вдохновения, веры и любви. Женщиной, чья красота с годами не приедалась, а наоборот, делала ученого пародией на влюбленного подростка. Эмоционального, ненасытного, с трепетом ловящего каждое слово и взгляд, но в то же время искренне боящегося, что рано или поздно его счастье кончится. Будет меркнуть и тускнеть, пока не исчезнет совсем, навсегда трансформировавшись в пустоту и одиночество.
Ничто не вечно. Профессор это понимал. Как и то, что запущенный почти сорок лет назад бумеранг обязательно к нему вернется.
Они всегда возвращаются. К предателям, что влекомые похотью, эгоизмом и неосторожностью больно ранят тех, кто их любит. Коверкают чужую жизнь, а затем выбрасывают её на обочину, словно мусор.
Так было с его отцом, что бросил мать. Так будет с ним. Главное, чтобы оно произошло не сегодня, не завтра и не в ближайшую сотню лет.
Ада?
Ученый поднялся по мраморным ступеням, пересек помещение богато украшенного номера и вышел на широкую террасу, переоборудованную им в кабинет.
Десятки рабочих столов с покосившимися «башнями» из древних свитков и книг, нагромождение мягкой мебели и косая брезентовая крыша с зачарованием на магию холода.
Днем и ночью эта крыша генерировала овевающий террасу прохладный ветерок, что был необходим профессору как воздух. Только так он мог собрать мысли в кучу и привести расстроенные когнитивные способности в должный вид. Ибо как показывала практика, жизнь без кондиционера та еще пытка. И в особенности тогда, когда на улице стоит жара в пятьдесят с лишним градусов. Притом, что солнце уже полчаса как скрылось за горизонтом.
Ада, ты тут?
Да, Эдвард. Я здесь.
Профессор ласково улыбнулся и двинулся на звук, лавируя промеж многочисленных ящиков с оборудованием, стоек и стеллажей.
Ада сидела к нему спиной. В высоком кресле овальной формы, «оплетающим» её с двух сторон, словно кокон.
Ты была права! поспешил поделиться радостью Файр. Около часа назад наши люди откопали Финдхорн, и мы стали еще на одну ступень ближе к отключению Системы. Три артефакта у нас и ни одного у наших противников!
Это превосходная новость. Я рада, улыбнулась та.
Ученый хотел было ответить ей тем же, но вместо этого, обогнув высокое кресло, замер в недоумении.
Девушка изменилась. Причем радикально.
Новая прическа, синяя кожа и бесформенные мешковатые одеяния, полностью скрывающие её идеальную фигуру под толстыми слоями ткани.
Лишь босые ноги с элегантными золотыми браслетами на щиколотках выдавали в её образе прежнюю Аду. Ноги, что даже после многодневных переходов оставались кристально чистыми и благоухали цветочным ароматом, поблескивая в свете факелов глянцевым лаком. Нежные, теплые, чертовски привлекательные.
Ты изменила внешность? поинтересовался Файр.
Тебе не нравится?
Да нет. Просто смотрится немного необычно.
Я могу вернуть всё как было, если хочешь.
Профессор промолчал. Лишь еще сильнее помрачнел, бросив взгляд на украшающий кисть девушки золотой браслет в виде переплетающихся между собою крыльев.
Откуда у неё эта безделушка? Как именно Ада получила Мелестил? Почему впервые за столько лет она так спонтанно решила сменить прическу и внешность? Почему вот уже на протяжении полутора месяцев она только и делает, что избегает близости с ним? Отворачивается и засыпает, никоим образом не реагируя на его прикосновения. А то и вовсе коротает ночи на террасе, часами вглядываясь в ночное небо.
Некоторые из этих вопросов Доусон хотел задать сотню раз, но так и не задал. Боялся услышать правду.
В отличие от друзей Эо и шпионов Аполло, Файр не видел всей картины сражения Вергилия с Небесным Доминионом. Не видел, как Эо и Ада обнимались. Как стояли вблизи мегалита. Как девушка своими словами и поступками возвела между ней и потомком стихиалия холодную неприступную стену.
Он не видел ничего. Но в то же время, сердце не обманешь. Эдвард чувствовал: что-то не так. Подозревал и мучился догадками, рисуя в голове порочащие воображение сцены, одна хуже другой.
Ты не ответил, произнесла Ада.
Ну ученый рассеянно осмотрелся по сторонам и, сделав шаг в сторону, опустился в соседнее кресло. Это твоё тело и тебе решать. Ты мне нравишься любой. Независимо от цвета кожи и длины волос.
Правда?
А разве я давал поводы для сомнений? Доусон наклонился вперед и аккуратно поставил ногу девушки себе на колено. Что у тебя?
Профессор указал на золотистый конверт.
Приглашение. От Аполло Кэрту.
На Диедарниса?
Да. И для тебя тоже.
Как интересно, Файр задумался, ласково касаясь пальчиков девушки. В нашу последнюю встречу дворф обмолвился, что убьет меня, если снова увидит.
То же самое сказала и я тихо ответила Ада.
Ты о чем?
Аполло часто меняет решения.
Вопреки ожиданиям, девушка проигнорировала вопрос, что стало еще одним болезненным уколом для Эдварда. Как и то, что она отчего-то забрала свою ногу, а затем и вовсе поджала её под себя.
Она что-то скрывала, недоговаривала, держала в тайне.
И ты пойдешь?
Чертоги Диедарниса могут хранить в себе не только координаты следующего чуда света, но и сведения о местонахождении одного из артефактов тринадцати, ответила Ада. Это возможность, которую нельзя упускать.
Профессор задумался.
Значит, туда отправлюсь и я.
Думаешь, стоит? Встретиться лицом к лицу с Генри Ллойдом
Меня интересует не столько Август, сколько тот парень. Эо ОВайоми. Я бы хотел познакомиться с ним поближе.
Зачем?
Очередной болезненный укол. Всего на одно краткое мгновение, но девушка напряглась, что для внимательного взгляда ученого не осталось незамеченным.
А в чем дело? Ты против?
Судьба Эо ОВайоми меня не интересует, если ты об этом. Лишь впустую потратишь время.
И снова ложь. Обжигающий токсичный яд, заставляющий сердце биться быстрее и с горечью искать ответ на вопрос: «Почему?».
И тем не менее, я приму приглашение, Файр откинулся на спинку кресла и перевёл взгляд на часы. Уже поздно. Может, пойдем в кровать?
Ты иди. Я подойду позже.
Профессор медленно встал.
Как и всегда
Что ты имеешь в виду? удивилась девушка.
А то ты не знаешь.
Нет. Поясни.
Ада, ты избегаешь близости со мной вот уже полтора месяца. С того самого дня, как вопреки моей просьбе отправилась в Затолис. Не знаю, что с тобой происходит, но то, что я вижу ненормально.
Эд, ты ведь сам хотел, чтобы я была человеком. Так и позволь мне побыть настоящей женщиной, а не покладистой секс-куклой. Со своими мыслями и тараканами в голове. Мне просто нужно время, чтобы в себе разобраться.
Я могу помочь. Мы можем вместе всё обсудить и найти решение. Для этого вовсе не обязательно от меня закрываться. Нормальный человеческий диалог. Понимаешь?
Не надо. Я справлюсь. Вот увидишь.
Девушка встала и направилась к выходу.
Ты куда?
Хочу прогуляться. До ночного рынка и обратно. На пару часов. Раз завтра мы сворачиваем лагерь и возвращаемся обратно в империю, то я бы хотела кое-что прикупить.
Ада, постой, Файр шагнул вслед за ней. Я хочу, чтобы ты ответила на один простой вопрос.
Какой?
Между нами все хорошо?
Как Доусон ни пытался, но в этот момент он почувствовал себя жалким. Наивным и неуверенным в себе подростком, что стыдливо пресмыкается и буквально выторговывает из любимой женщины столь необходимое ему признание.
Почему ты спрашиваешь? Ведь это ты меня создал. И именно ты меня запрограммировал, чтобы я тебя любила несмотря ни на что.
Сердце ученого вновь сжало раскаленными тисками, ибо из всех мыслимых и немыслимых ответов именно этот, пожалуй, был наихудшим. Тем, что вот уже на протяжении пяти десятилетий терзал его догадками: «А что если?», «Что бы случилось, если бы этого кода не было?», «Стала бы она для него центром мира?», «Отправилась бы на Элирм вслед за ним, навсегда распрощавшись с могуществом бога?».
Я говорил не об этом.
Всё хорошо, Эд. Между нами всё хорошо. Я просто хочу прогуляться.
На последней фразе Ада нежно улыбнулась и вышла за дверь.
* * *
Шлюха
Эдвард Доусон стоял у края парапета и тяжело дышал, заливая пол и стены лужами крови.
Раздробленные в мясо кулаки с белеющими в лунном свете костяшками пальцев, пара открытых переломов, опаленные лохмотья брезентовой крыши и вдребезги раскуроченное оборудование, превращенное вспышкой ярости в груду дымящегося хлама.
Досталось и овальному креслу. Как и самим каменным стенам, что были оплавлены и потекли, напоминая застывшую лаву.
Про книги и свитки и говорить не стоит. Те были обращены в кучки пепла еще в самом начале.
Холодная бессердечная шлюха повторил профессор.
Он думал, что остался один. Наедине со своей болью и гневом. Оттого и дал волю раздирающим изнутри чувствам, пока не услышал хруст битого стекла и звуки приближающихся шагов.
Признаю, Эдвард, ты меня удивил, мягко произнес Окрус. Сто одиннадцать лет, но ты так и не утратил человеческих качеств. Скорее наоборот. Эмоции и гормоны бурлят в тебе как в молодом мужчине.
Сейчас не самое подходящее время для разговоров.
Именно поэтому я и здесь.
Зачем?
Долг дружбы. Если одному из нас плохо, то второй просто обязан прийти другому на помощь. Разве не так?
И что ты предлагаешь?
Поговорить. По душам.
Мне нужны не разговоры.
А что?
Я хочу взять паузу. На пару лет.
Ты же знаешь, что это невозможно. Процесс уже запущен, и, к сожалению, обратного пути нет.
Окрус прошел прямо сквозь парапет, а затем уселся на него сверху, вглядываясь в мерцающие огни городской цитадели.
Я не смогу нормально работать, зная, что моя жизнь от меня ускользает, профессор выдержал минутную паузу. Жена ушла от меня. Лучший друг меня презирает. Любимая женщина с каждым днем все отдаляется, превращаясь в бессердечную пародию на снежную королеву. И даже ты постоянно что-то скрываешь и утаиваешь, будто бы ведешь двойную игру.
Элли приняла единственно верное решение. Генри сделал свой выбор в пользу того, что считает правильным. А Ада просто-напросто немного запуталась. Что до меня, то я всегда был и остаюсь на твоей стороне.
Запуталась повторил Доусон. Её замешательство сводит меня с ума.
Не так страшно потерять человека, как из-за человека потерять себя, Окрус задумчиво поднял глаза к звездному небу. Не стоит искать счастье в других. Ведь оно не в них, а в свободе быть собой и на своем месте.
Ада моя. Была, есть и будет.
Не хочу тебя расстраивать, но Ада перестала быть твоей в тот самый день, как обрела самосознание.
Нет, Файр покачал головой. Так быть не должно.
Стихиалий улыбнулся.
Знаешь, когда-то я тоже был молодым. И даже помню свою первую любовь. Тогда я совершил все мыслимые и немыслимые ошибки. Писал по сотне сообщений, то обзывая её, то уговаривая вернуться. Стоял с букетом роз у дверей подъезда. Говорил, что обязательно изменюсь и всё исправлю.
Писал по сотне сообщений? удивился профессор. Твой мир был технически развит?
Он не сильно отличался от вашего. Но это не важно. Это было давно. Тысячи лет назад. Важно то, что именно тогда я усвоил для себя ценный урок. Поэтому послушай мудрого совета. Дай ей свободу и время на то, чтобы в себе разобраться. И тогда она снова к тебе потянется. А будешь давить, принуждать, ставить ультиматумы и выяснять отношения Ада отдалится от тебя еще сильнее.
Это всё из-за него. Из-за того парня. Я чувствую. Между ними что-то было. Её словно тянет к нему.
Эо стихиалий. Её полная противоположность. А противоположности, как ты знаешь, притягиваются. Вопрос лишь в том, надолго ли?
Он её касался. И даже хуже. Я уверен в этом. И если это так, то я убью его.
Нет, не убьёшь. Он мой брат. Единственный родной человек на всем Эль-Лире. А быть может, и во всей Вселенной. Поэтому прости, мой дорогой Эдвард, но подобного исхода я допустить не могу.
Он словно яд. Вторгается и отравляет мою жизнь. Рушит её ко всем чертям.
Окрус соскользнул с парапета и принялся прохаживаться вокруг террасы, ступая по воздуху.
Но и ты не без греха.
О чем ты говоришь?
О твоей жене.
Ученый помрачнел. Намеренно или нет, но стихиалий сковырнул его самую болезненную рану, что по-прежнему отзывалась в груди Файра муками совести.
Я тебя не осуждаю. Лишь констатирую факт.
Я уговаривал Элли забыть обиды и отправиться вместе с нами. Она могла начать новую жизнь. Помолодеть. Найти кого-то более достойного. Но вместо этого она предпочла встретить конец там, на Земле, ученый вновь прошелся кулаками по стене, вдребезги ломая едва зажившие кости. Я умер для неё в тот самый день, когда она узнала Старый извращенец, совративший собственную «дочь». Мужчина, что променял сорок лет брака на сверхинтеллектуальную куклу.
Что поделать? На любовь закона нет.
Я плохой человек, Окрус. Плохой. И получаю ровно то, что заслуживаю.
Ты не плохой человек, мой дорогой Эдвард. Ты великий ученый. И ты знаешь, что эмоции и чувства чаще мешают, чем служат во благо.
Ты ведь можешь забрать их. Хотя бы на время.
Могу, но не буду.
Почему?
Потому что ты гиперболизируешь и возводишь мелкие проблемы в абсолют. Просишь антибиотики там, где сгодится обычный подорожник. Поверь, Ада по-прежнему тебя любит. И будет с тобой до конца.
Откуда такая уверенность?
Окрус улыбнулся, а затем материализовал позади себя вибрирующую арку портала.
Я просто знаю.
* * *
Вергилий. Эанна
Уа!
Малыш. Прекращай. Ты его так до инфаркта доведешь.
Уа! Уа!
Да что же это такое
Я отвлекся от виртуальной проекции и осуждающе посмотрел на зверька.
Хангвил, я, конечно, понимаю, что копаться в яме и пытаться вытащить раругга из норы чертовски интересное занятие, но ты бы не мог телепортироваться обратно? Ты мне мешаешь поставить цистерну. Да и дергать за хвост старого ящера далеко не лучшая идея. Того и глядишь извернется и начисто откусит пушистую голову.
Уа?!
А ты думаешь, ему хватит мозгов понять, кто именно трепет ему нервы?
Кошачий медведь на мгновение задумался, после чего отпустил наконец кончик хвоста и с тихим хлопком переместился мне на плечо.
Премного благодарен.
Извлечь Подтвердить
Бум!
Многотонная стальная капсула встала на место, издав напоследок чавкающий звук.