В мире нет никого похожего на тебя.
Покажи мне, как нужно, ладно? Я хочу, чтобы меня научил именно ты.
Он поцеловал ее первым, когда они стояли в лучах солнца рядом с одеялом, и вложил в поцелуй всю мягкость и нежность, какими обладал.
Он знал, что она была права. Все должно случиться здесь, в мире, который принадлежит им двоим, в мире, который свел их вместе и связал навсегда.
Они опустились на колени, лицом к лицу, и она вздохнула, прижавшись к его губам.
Он гладил ее: медленно прошелся по волосам, плечам, нежно коснулся лица и, наконец, дотронулся до ее грудей. Он уже прикасался к ним раньше, чувствовал, как бьется ее сердце под его ладонями. Но сейчас все было по-другому. Теперь это была прелюдия.
Он снял с нее рубашку, а затем уже она, с сияющим лицом, помогла раздеться ему. У нее перехватило дыхание, когда он расстегнул ее лифчик. Их тела сблизились, и она закрыла глаза.
Что ж Это отличный способ согреть.
Ты как он подыскивал нужные слова, обнимая ее груди, большими пальцами дразня ее соски. Ты словно вся покрыта золотой пыльцой, повсюду.
Ты еще не все видел. Она открыла глаза и посмотрела на него. Внутри меня оживают вещи, о которых я даже не подозревала. Все так бурно и горячо. Она протянула руку, провела ладонями по его груди. У тебя так же?
Да, только я уже знал, как все будет. Лил Он наклонил голову и обхватил губами ее сосок. Ее вкус затопил его, в крови все забурлило от издаваемых ею стонов, исполненных ошеломления и восторга.
Ее руки обхватили его, подталкивая, и они рухнули на одеяло, сплетаясь в объятиях.
Она не знала, что будет так мощно. Что ее закружит буря, закачают волны, все ее существо будет сотрясать мощный вулкан. Ничто из того, что она читала статьи, романы, не подготовило ее к тому, что происходило с ее собственным телом.
Казалось, ее сознание вырвалось наружу и оставило ее, так что теперь у нее не было ничего, кроме ощущений.
Она пробежалась губами по его плечу, горлу, лицу, поддаваясь желанию напитаться им. Когда его рука провела по ее торсу, расстегнула пуговицу на джинсах, она вздрогнула. И подумала: «Да. Пожалуйста, да».
Когда она попыталась проделать то же самое с ним, он отпрянул.
Мне нужно Его дыхание стало прерывистым, он сунул руку в карман. Я могу забыть, просто перестать думать.
Хорошо. Она легла на спину и коснулась своей груди. Все уже кажется другим. Я думаю О. Ее глаза расширились, когда он стянул с себя джинсы. Вот это да!
Ее реакция наполнила его мужское естество гордостью; сорвав с презерватива упаковку, он взглянул на нее и сказал:
В самый раз.
Я знаю, как это в теории, но позволь мне попробовать. Прежде чем он успел надеть презерватив, она приподнялась, чтобы коснуться его.
Черт, Лил
Он гладкий, пробормотала она, утопая в очередной волне жара. Твердый и гладкий. Будет ли он таким же внутри меня?
Такими темпами мы не сдвинемся с места. Его дыхание участилось и стало неровным, он поймал ее запястье и отдернул руку.
Он пытался сосредоточиться, сконцентрироваться на предохранении.
Позволь мне, сказал он, опускаясь к ней. Просто позволь мне сделать это в первый раз.
Он поцеловал ее долгим, медленным, глубоким поцелуем и взмолился, чтобы инстинкты повели его по верному пути. Лил совсем обмякла под ним, но стоило ему коснуться ее внизу, как она затрепетала всем телом.
Там уже было горячо и влажно, и он чуть не потерял над собой контроль. Молясь о том, чтобы продолжать владеть собой, он просунул в нее палец. Ее бедра выгнулись дугой, а ногти впились ему в спину:
О боже, о боже
Все в порядке Вот она вся, распростерлась перед ним: горячая, мягкая, влажная Лил. Тебе хорошо?
Да. Да. Это
Она почувствовала, как что-то огромное унесло ее ввысь, так что у нее захватило дух и перехватило дыхание. Не переставая целовать ее, он то удерживал, то отпускал ее. Она снова выгнулась, чтобы принять его в себя целиком. Снова и снова
«Вот оно подумала она, вот оно».
Купаясь в расплавленном жаре, она почувствовала, как он продвинулся вперед и вдавился в самую сердцевину ее естества. Она открыла глаза, пытаясь сосредоточиться; смотрела ему в лицо и тонула в ясности этих кристально-голубых глаз.
Стало больно. Боль на фоне удовольствия была столь пронзительно-неожиданной, что она застыла, отказываясь признавать ее существование.
Прости прости.
Она не знала, намерен ли он остановиться или продолжать, но понимала, что находится на грани чего-то невообразимого. Она обхватила его бедра и приподнялась, чтобы ощутить его и познать всем своим существом.
Боль обожгла ее снова; еще одно онемение от шока, и вот он уже внутри нее. Стал с нею единым целым.
В самый раз, выдохнула она.
Он уронил голову ей на плечо, задыхаясь и захлебываясь смехом:
Боже, Лил О боже Не думаю, что я смогу остановиться сейчас
Зачем останавливаться?..
Она вцепилась в него покрепче, снова приподняла бедра и почувствовала, как он движется в ней.
Тело Купера дрожало над нею, и ей казалось, что под нею дрожит земля. Внутри нее все открылось навстречу новым ощущениям и наполнилось ими; теперь она тоже знала, каково это.
Она вскрикнула от удовольствия еще сильнее, чем до этого от боли, и унеслась вместе с ним на самый пик наслаждения.
5
Они играли в ручье, мылись в прохладной воде, дразня и щекоча тела друг друга, так что дыхание перехватывало.
Мокрые и полуголые, они набросились на провизию Лил словно пара голодных волков. Пока лошади были привязаны и дремали, они прихватили рюкзаки и отправились на короткую прогулку по тропе.
Все вокруг играло новыми, мощными красками.
Остановившись среди сосен, Лил указала на следы:
Волчья стая. Кошки конкурируют с ними за пищу. В основном они друг друга не беспокоят. Здесь много крупной добычи, так что
Он ткнул ее пальцем в живот:
Я должен был догадаться, что ты выбрала этот путь не просто так.
Мне было интересно, покрывает ли эту территорию запримеченная мной самка. Она, вероятно, сейчас к западу отсюда, но волки подтвердили бы тебе, что это хорошая территория. Мы построим здесь убежище.
Для кого?
Для всех них. Вымирающих, раненых и обездоленных. Для тех, кого люди покупают или отлавливают, чтобы завести себе экзотических питомцев, а потом понимают, что не могут их содержать. Я попрошу отца выделить под это территорию; мы на стадии уговоров, но я все устрою.
Здесь? В холмах?
Она решительно кивнула.
Паха Сапа-Лакота «Черные холмы», священное место. Я думаю, оно подходит. Особенно для того, что я хочу сделать.
Это твое место, согласился он. Так что да, оно более чем подходит. Но это потребует огромного труда.
Я знаю. Я изучала устройство других заповедников, принцип их работы и как ее организовать. Мне еще многому нужно научиться. Мы немного пересекаемся с Национальным парком, и это может сработать в нашу пользу. Нам нужен начальный капитал, план работ и помощь. Возможно, много помощи, призналась она.
Они стояли на одной из многочисленных троп мира, который был хорошо знаком обоим, но Купу казалось, что они на каком-то перепутье.
Ты тоже много думала о выборе жизненного пути.
Да. Думала. И собираюсь вплотную заняться этим проектом в университете. Я хочу построить модель заповедника. Я приобрету достаточно знаний, чтобы воплотить ее в жизнь. Это то, чем я хочу заниматься. Я хочу быть частью защиты нашего мира, учиться и учить. Папа знает, что я никогда не стану фермером. Думаю, он всегда знал.
В этом тебе повезло.
Я знаю. Она вела рукой по коже его руки, пока их пальцы не соединились. Если ты решишь, что быть одним из лучших в Нью-Йорке тебе не подходит, ты можешь вернуться и помочь нам с этим.
Он покачал головой.
Или стать шерифом Дедвуда.
Я не хочу потерять тебя, Купер. Она метнулась в его объятия.
Он понял, что они чувствуют одно и то же, и еще крепче прижал ее к себе.
Ты меня не потеряешь.
Я не хочу быть ни с кем, кроме тебя. Я не хочу никого, кроме тебя.
Он повернул голову, чтобы прижаться щекой к ее макушке. Посмотрел на следы, которые они оставили позади.
Я вернусь. Я всегда возвращаюсь.
Теперь у нее был он, и она старалась держаться за эту мысль так же крепко, как и за него. Она вернет его, если понадобится. Вернет к себе, вернет туда, где он был счастлив.
Однажды они снова будут гулять по этому лесу, спустя годы. Вместе.
Пока они возвращались к лагерю, она выбросила из головы мысли о том, какие трудности придется преодолеть до того, как случится это «однажды».
В ту ночь, когда звезды усыпали небо над головой, она лежала в его объятиях и слышала крик кошки.
«Мой талисман, подумала она. Символ удачи».
Не понимая, почему так хочется плакать, она уткнулась лицом в его плечо и лежала тихо, пока не уснула.
* * *
Дженна смотрела в окно. Тяжелый, жаркий день грозил бурями, пестрящими на восточном небе. Будут и другие бури и еще больше душевных ран, думала она, наблюдая, как ее самая родная девочка и любимый ею мальчик возвращаются на ферму после того, как помогли Джо и Сэму проверить на прочность ограды загона.
Издалека она читала их как открытую книгу. Такие юные, влюбленные и полные свежих чувств. Они могли видеть только летнее голубое небо, а не надвигающиеся бури.
Он разобьет ей сердце.
Хотела бы я сказать обратное. Ободряюще положив руку на плечо Дженны, Люси тоже выглянула в окно.
Она думает, что все расставится по полочкам, что все будет так, как она хочет и планирует. Что все останется так, как сейчас, навсегда. Я не могу сказать ей, что это не так. Она мне не поверит.
Он любит ее.
О, я знаю. Знаю. Но их ждут разные дороги. У каждого свой путь. И моя Лил безвозвратно изменится Это неизбежно.
Мы надеялись, что он останется. Когда он сказал нам, что не собирается возвращаться в колледж, я подумала: «Ну, ничего страшного. Останется здесь и однажды возьмет на себя управление фермой». У меня было достаточно времени, чтобы подумать об этом и я-то понимаю, что он мог бы гораздо усерднее заняться своим образованием, если бы его отец не давил так сильно. Уже потом он рассказал нам, чем собирается заниматься.
Полиция. Дженна отвернулась от окна, чтобы посмотреть в лицо подруге. Что ты об этом думаешь, Люси?
Напугана немного, это факт. Надеюсь, что он встанет на ноги и сможет по-настоящему гордиться собой. Я не могу сказать ему больше, чем ты можешь сказать Лил.
Больше всего я боюсь, что он попросит ее поехать с ним и она поедет. Она молода, влюблена и, в общем, бесстрашна. Как все в этом возрасте. Чтобы отвлечься, Дженна взяла с буфета кувшин с лимонадом. Она просто позволила своему сердцу увлечь ее за собой. Значительно дальше, чем на много миль вперед.
Я знаю. Помню, как моя Мисси сбежала отсюда так, что пятки сверкали. Люси, которая на кухне Дженны чувствовала себя так же вольготно и свободно, как у себя дома, достала из буфета пару стаканов. Он не похож на свою мать, ни капельки. У него больше общего с твоей девочкой. Мисси никогда не думала ни о ком, кроме себя. Похоже, она просто родилась такой. Она не злая и не жестокая, просто беспечная. Она хотела чего угодно, только не быть здесь.
С бокалом в руке она вновь подошла к окну и потягивала из него лимонад, глядя на улицу.
Эти двое могут хотеть разного, но это лишь полбеды. У твоей девочки есть планы, Дженна. А у моего парня? Он пытается заявить о себе.
Я не знаю, можно ли когда-нибудь забыть свою первую любовь. Джо сразу стал моим, так что мне не пришлось его забывать. Я ненавижу саму мысль, что ей будет больно. Им обоим будет больно.
Они никогда не отпустят друг друга, по крайней мере не до конца. Между ними слишком много общего. Но пока мы ничего не можем с этим поделать, только быть здесь. Буря приближается.
Я знаю.
* * *
Ветер завывал все сильнее, опережая дождь. Молния пронеслась над холмами, рассекая небо хлыстами жуткого синего и ослепительно белого цвета. Она ударила в хлопковое дерево на ближнем пастбище, расщепив его как топором. Озон воспламенил воздух как колдовское зелье.
Это плохо. Лил стояла на заднем крыльце и принюхивалась к воздуху. На кухне скулили собаки: видимо, они укрылись от ненастья под кухонным столом.
Она знала, что проблема может исчезнуть так же быстро, как и появилась. А может не исчезнуть и тогда буря грянет по всей земле, чтобы наносить удары и сеять разрушения. Град побьет посевы и скот, крученые ветры разрушат их. На холмах и в каньонах животные укрывались в логовах и норах, в пещерах, зарослях и высокой траве. Также и люди укрывались в домах и в машинах.
Пищевая цепь ничего не значила для природы.
Удар грома, подобный удару пушечного ядра, грохотал, раскатывался, отдавался эхом и сотрясал долину.
В Нью-Йорке такого не увидишь.
У нас на востоке бывают грозы.
Лил только покачала головой, наблюдая за разыгрывающимся зрелищем.
Не такие, как здесь. Городские грозы это неудобства. Здесь гроза это драма и испытание.
Попробуй поймать такси в Мидтауне во время грозы, детка, вот это испытание. Тем не менее он рассмеялся и взял ее за руку. Но ты права. Тут тебе будто бесплатно вручают электронный билет на шоу.
Вот и дождь.
Дождь начался так резко, что едва не сорвал с окон занавески. Лил смотрела, как мощной стеной обрушивается ливень и мир будто сходит с ума. Грохот, рев, скрежет сливаются в единой титанической какофонии.
Она повернулась к Купу, прижалась к нему всем телом и впилась в его губы с яростью и силой, подобной этой буре. Дождь настигал их даже в укрытии: капли залетали под крышу вместе с ветром и били по плечам больно, будто твердая галька. Грянул гром, раздался звонкий взрыв. Вокруг звенел безумный хор ветряных колокольчиков и обеденных колоколов.
Она отпрянула, но прежде наградила его быстрым, дразнящим укусом:
Каждый раз, когда ты будешь слышать гром, ты будешь вспоминать об этом.
Мне нужно побыть с тобой наедине. Где-нибудь. Где угодно.
Она посмотрела в сторону кухонного окна. Ее родители и Уилксы стояли на переднем крыльце, а они с Купом на заднем.
Быстрее. Беги! Смеясь, она потянула его с крыльца под дикий дождь и ветер. Мгновенно промокнув, они помчались к конюшне.
Молния пронзила небо, разражаясь электрическим шипением. Потянув на себя тяжелую дверь, они, задыхаясь и обливаясь потом, вбежали внутрь. В стойлах лошади беспокойно перебирали копытами, слушая шум ливня и раскаты грома.
На сеновале Куп и Лил сняли мокрую одежду и нетерпеливо принялись наслаждаться друг другом.
* * *
Это был их последний день вместе. Когда все закончится, он попрощается с Джо и Дженной, а потом придется проститься и с Лил.
Он прощался и раньше, но знал, что в этот раз будет труднее. В этот раз было явственно и, как никогда прежде, ощутимо: с этого перекрестка каждый из них пойдет в свою сторону.
Как много раз до этого, они ехали верхом к своему тайному месту. К быстро бегущему ручью на краю соснового бора, где щедрой россыпью, словно в танце, разбегались по земле полевые цветы.
Проедем чуть дальше. Мы вернемся, сказала она, но когда остановимся, это будет наша последняя остановка. Так что давай проедем еще немного.
Возможно, я смогу приехать на День благодарения. До него не так долго.
Нет, не очень долго.
И на Рождество, конечно же.
Конечно. А я уезжаю через восемь дней. Она все еще не начала собирать вещи. Она хотела дождаться, когда Куп уедет. Это будет символично. Пока он еще здесь, все остается как прежде. На хорошо знакомой, твердой почве.
Волнуешься? Насчет учебы.
Нет, не волнуюсь. Пожалуй, мне любопытно, как все будет. Часть меня хочет поскорее отправиться туда, начать университетские будни, окунуться в них с головой. Другая часть хочет, чтобы все оставалось как сейчас. Я не хочу думать об этом сегодня. Давай просто будем вместе.