Радость за друга напоминает мне о том, что я теперь свободен.
«Я свободен! Черт возьми, свободен!»
Мое хорошее настроение испаряется секунды через четыре, когда раздается звук хлыста, эхом разносящийся по всему туннелю, затем еще раз, и еще.
Что, черт возьми, это такое? спрашивает Акими, шагая впереди.
Игби бежит обратно к нам, звуки становятся все громче, превращаясь в грохот. Кажется, темнота туннеля отступает по мере того, как нарастает шум. Я смотрю в сторону источника этих звуков и вижу далеко впереди яркие огни на потолке, загорающиеся один за другим. Каких-то ламп не хватает, другие просто перегорели, некоторые взрываются ливнем тлеющих углей, когда через них впервые за десятилетия проходит электричество, но большая часть все же работает.
Наконец, огни над нами оживают, освещая далеко вперед некогда темный, как смоль, туннель.
Как? недоумевает Игби. Мы находимся в радиусе действия преобразователя, они не должны были нас обнаружить Игби ошарашенно смотрит на Рен. Где ее шапка? спрашивает он тихо, а затем громче: Когда она сняла ее?!
Мы все оглядываемся на Рен, и она смотрит на нас вызывающе.
Не знаю, отвечает Пандер.
И теперь в туннеле раздается новый звук, знакомый пронзительный вой подземного поезда.
До меня тотчас доходит: Хэппи отследила нас до этих туннелей, используя паноптическую камеру Рен, и перенаправила энергию обратно в старую систему метро. Поезд, в котором мы ехали, мчится в нашу сторону. Либо ИИ решил, что мы больше не нужны ему живыми, либо полагается на наши способности самоисцеляться и надеется, что хоть кто-то выживет, когда поезд нас собьет.
Под наклоняет слегка голову набок, а затем кричит:
Бежим!
Я делаю шагов пять на ногах, которые практически разучились бегать, и замечаю, что Рен не двигается с места.
Рен, бежим! Давай!
Туннель настолько узкий, что в ширину поместится только поезд, мы не можем переждать, когда он проедет мимо нужно двигаться вперед.
Не подходи ко мне! Не подходи ко мне! чем ближе поезд, тем громче она кричит.
Я подхожу к ней медленно, не желая ее напугать.
Рен, послушай меня. Я не обязательно должен тебе нравиться, ты можешь меня не помнить, но сейчас ты должна мне довериться. Если не побежим, то погибнем. Я без тебя не уйду.
Она отчаянно смотрит в сторону приближающегося поезда, потом на меня:
Я не знаю тебя, говорит она.
Нет, знаешь, Рен. Мы друзья, и уже давно. Ты заботилась обо мне, когда я больше всего в этом нуждался, а теперь я позабочусь о тебе. Пожалуйста, пойдем со мной.
Рен снова оглядывается на уже оглушительный шум несущегося поезда, затем на меня. Наконец, она кивает, и мы бежим.
Мои ноги словно свинцом налиты, в туннеле становится ужасно жарко. Я бегу как во сне, когда все идет не так, как ты хочешь. Рен, несмотря на то, что у нее вместо легких САПК[4] и АЛМ[5] там, где когда-то было сердце, бежит медленнее меня. Из-за долгих недель жатвы энергии и паралича ее мышцы атрофировались настолько, что она передвигается, спотыкаясь, невыносимо медленно.
Кина впереди остановилась и ждет нас. Она смотрит за наши спины, и в ее глазах панический ужас при виде приближающегося поезда.
Я иду наравне с Рен, подбадривая ее, пытаясь не обращать внимания на потоки горячего воздуха, выталкиваемые приближающейся махиной.
Мы догоняем Кину и теперь бежим все вместе.
Тридцать метров, кричит Кина, всего тридцать метров до платформы!
Я уже слышу грохот и треск поезда, слышу, как металлические колеса дребезжат на скорости на металлических рельсах. Должно быть, он уже близко, совсем близко.
Воздух кружится, визг и грохот поезда такие громкие, что не слышно ничего, кроме крадущейся смерти за спиной.
И вот наконец появляется платформа.
Акими хватает Рен и тащит ее. Пандер поднимает Кину на платформу, а Игби удивительно сильными руками хватает меня за предплечья и спасает от поезда, который в ту же секунду со свистом проносится мимо.
Мы с Киной лежим на платформе, пытаясь отдышаться. Рен в шоке смотрит в потолок.
Вот дерьмо, выдыхает Кина шепотом, когда грохот поезда утихает.
Ненавижу туннели, говорю я, и Кина смеется.
Под тоже начинает смеяться, а за ним Пандер, Игби и Акими.
Пандер, зовет Игби, не найдется запасная шапка в сумке?
Порывшись в сумке, Пандер достает новую шапку. Она снова надевает ее Рен на голову, опуская ниже на лоб, чтобы спрятать камеру.
Эй, я решаюсь задать вопрос, терзавший меня с тех пор, как Пандер накрыла мою всевидящую паноптическую камеру, а где ваши шапки?
Они нам не нужны, с улыбкой отвечает Акими.
Почему? спрашивает Кина.
Увидишь, отвечает Под.
Мы поднимаемся по старым неработающим эскалаторам, которые кажутся безконечными. Стены украшены древней рекламой старинных театральных представлений и выцветшими общественными плакатами, информирующими пассажиров о том, что в этом районе действуют карманные воры.
Мы подходим к ряду покрытых пылью билетных турникетов и перепрыгиваем через них. Пандер то и дело оглядывается на Рен, чтобы убедиться, что та не сняла шапку. Наконец мы доходим до ступеней, которые ведут к выходу, заколоченному досками.
Ладно, обращается к нам Пандер, опуская рюкзак на пол. Дальше будет сложнее, действовать нужно быстро, поскольку они догадываются, где мы. Она достает блокнот и ручку из своей сумки и быстро что-то пишет, затем поднимает блокнот так, чтобы я, Рен и Кина могли прочесть написанное.
«Там Старый город. Как только выйдем, бежим на север. Между зданием суда и Церковью Последней Религии есть открытый канализационный сток. Спускаемся туда. Там нас встретит доктор Ортега».
Ошеломленный происходящим, я едва не спрашиваю вслух, кто такая доктор Ортега, но вовремя спохватываюсь. Очевидно же, что Пандер написала это, чтобы встроенные в нас микрофоны ничего не услышали.
Мы шагаем по бетонным ступеням, и Под отодвигает массивный кусок обвалившейся стены, закрывающей отверстие, ведущее наверх.
Один за другим мы выползаем на улицу, быстро перемещаемся от одного укрытия к другому и останавливаемся между старым зданием суда и церковью.
Пандер первой забирается в открытый люк, за ней идет Рен, затем Кина. Следом спускается Под, потом я. Игби идет последним.
В самом низу лестницы я по щиколотку погружаюсь в холодную грязную воду, и мне приходится слегка присесть, чтобы пролезть в еще один туннель. Он сделан из кирпича, настолько узкий, что позволяет перемещаться только гуськом. Воняет ужасно, кажется, я сейчас задохнусь, что ничуть не облегчает растущий страх перед замкнутым пространством.
Сюда, шепчет Акими и ведет нас дальше под городом.
Мы следуем за светом ее фонаря минут десять и доходим до лестницы на стене, ведущей наверх к другому кирпичному туннелю.
Мы поднимаемся, темнота и вонь канализации остаются позади, и попадаем в помещение, напоминающее старую ванную комнату, облицованную плиткой.
Что это за мес начинаю я, но неожиданно женщина в хирургической маске вонзает мне в руку иглу. Что за черт?
Я наблюдаю, как женщина, пошатываясь, словно пьяная, подходит к Кине и делает ей укол.
Что это? спрашивает Кина.
К тому времени как третий укол делают Рен, мир вокруг меня начинает плыть и растворяться. Цвета будто сливаются в один, все становится серым, и наступает темнота.
Периодически я прихожу в сознание. Я слышу невнятный женский голос с акцентом Региона 100.
Любви ради Он исцеляется так быстро, как мне оперировать? Кто-нибудь, принесите мне еще четверть пластыря.
Нет! слышу я крик Пандер. Хватит «Побега», ради Бога, вы же оперируете.
Кто-нибудь, напомните-ка мне, с чего бы мне слушать приказы ребенка? Христа ради, эти древние инструменты просто варварство какое-то! Где мои роботы? Мои нанотехнологии? Дайте мне пластырь, под кайфом я лучше работаю. Несите пластырь!
Вы уже под кайфом. Просто продолжайте, бормочет Пандер.
Каждый день слышу: «Продолжайте работать, доктор Ортега! Делайте, что сказано, доктор Ортега!» Знаете что, а ведь я могу и уйти! Да, могу, и вы мне не нужны!
Я пытаюсь открыть глаза, но чувствую сонливость и онемение. Спор между Пандер и доктором из Региона 100 постепенно отдаляется, я перестаю понимать слова и снова проваливаюсь в сон.
Я вздрагиваю и просыпаюсь.
Открываю глаза и пытаюсь сесть, но не могу.
Я парализован. Я заперт в своей крошечной камере в Блоке, не могу двигаться, не могу кричать, не могу плакать.
Жестокость Хэппи никогда не вызывала сомнений, но последняя уловка это уже подлость. Зачем? Раньше Хэппи хоть пыталась выудить у меня информацию, а сейчас она просто мучает меня без причины.
Если бы я мог, я бы заплакал.
Я пытаюсь вспомнить все подробности произошедшего. Пандер и Кина пришли во время жатвы энергии и разбили трубу. Мы сбежали с Рен через крышу, Игби вел летающий автомобиль. Что потом? Трудно вспомнить, словно все было во сне. Озеро, поезд в метро, канализация.
Все было так реалистично, а я был настолько глуп, что поверил.
Какой-то звук вырывает меня из раздумий. Я не могу повернуть голову, чтобы посмотреть, но уверен, что звук исходит от металлической двери моей камеры. Ровный лязгающий звук становится все громче.
Потом раздается грохот, и я уверен, что дверь выломали.
Раздаются шаги, медленные, неторопливые, они приближаются к моей кровати.
В поле зрения постепенно появляется лицо человека, и мое сердце начинает биться быстрее.
Здравствуй, Лука Кейн, говорит Тайко.
Последний раз я видел Тайко Рота незадолго до того, как он накачал меня наркотиками. Его план заключался в том, чтобы отделить меня от группы, накачать наркотой и убить, потому что он винил меня в смерти своего брата. На самом деле это Молли, моя сестра, столкнула его брата с крыши Вертикали «Черная дорога», но она сделала это лишь потому, что он собирался застрелить ее.
От покушения Тайко меня спасли Дэй и Шион Чо мать и дочь, пережившие план Хэппи по уничтожению человеческой цивилизации, будучи во время химической атаки под кайфом. Шион выстрелила в Тайко шесть раз. Тайко мертв, я знаю, так что это еще одна попытка Хэппи мучить меня кошмарными видениями.
Я убью тебя, Лука Кейн, говорит Тайко и поднимает руку. Он крепко сжимает в кулаке нож с длинным блестящим лезвием и вонзает мне в грудь.
Я не чувствую, но вижу, как Тайко с трудом достает нож из моей груди, чтобы вонзить его в меня снова и снова.
Боковым зрением замечаю, как кровь начинает стекать к моей голове, пока он наносит удар за ударом, не переставая улыбаться. И думаю: «По крайней мере, все кончено. Наконец все закончится».
День 2 вне блока
Глубоко вздохнув, я сажусь. Я весь потный, какое-то время пытаюсь понять, реально все это или просто сон.
Я оглядываюсь. Поначалу комната кажется незнакомой, но потом я узнаю ее это комната, облицованная плиткой, где доктор вколол мне седативное. Во мне зарождается хрупкая надежда, но я отвергаю ее. Я знаю, что надежда, когда она уже разбита, куда болезненнее, чем любая физическая боль.
Но все правда, все реально, я уже не в Блоке.
Я издаю тяжелый долгий вздох, который на пару мгновений переходит в рыдания искреннего облегчения, затем собираюсь с силами и стараюсь вспомнить все, что произошло.
Кажется, та женщина оперировала меня. В голове начинают просыпаться новые воспоминания. Отсрочки: научные эксперименты, которым правительство подвергало нас в Аркане в обмен на отсрочку казни; они испытывали на моей коже различные хирургические порезы, вводили мне вирусы, чтобы потом на мне же опробовать разные экспериментальные лекарства, вырезали хрящи из бедра. Но то, что произошло в этой комнате, не было Отсрочкой.
Я оглядываюсь: облицованная плиткой комната освещена лишь тусклым светом, проникающим через матовое стеклянное окно высоко под потолком на дальней стене.
Я лежу в кровати посреди комнаты. Кина спит на другой кровати справа от меня, а Рен слева.
Я осматриваю запачканные стены, сантехнику, старые гнилые деревянные кабинки у дальней стены.
«Да это же ванная комната! доходит до меня. Они что, оперировали меня в старой ванной? И потом, зачем им это?»
На небольшом столике из нержавеющей стали в углу я вижу набор примитивных медицинских инструментов: скальпель, несколько длинных заостренных пинцетов, набор щипцов, которые с виду скорее кухонные, чем хирургические. Все эти инструменты испачканы кровью.
Я стягиваю с себя тонкое одеяло и начинаю осматривать свое тело на наличие следов операции. Конечно, наши раны быстро заживают, но они все равно оставляют след, если порез достаточно глубокий. Я замечаю два длинных прямых шрама на обоих запястьях и понимаю, что мне удалили электромагнитные наручники-манжеты. Не задумываясь, я протягиваю руку ко лбу, где должна быть паноптическая камера, и больше не чувствую бугорок, из которого раньше торчало крошечное устройство.
Я мгновенно успокаиваюсь: теперь меня не так легко обнаружить, я в безопасности. Забавно, учитывая, что правительство заставило людей носить такие камеры якобы в целях безопасности.
Дверь в ванную со скрипом открывается, и внутрь заглядывает Игби.
Привет, шепчет он, как себя чувствуешь?
Неплохо, шепчу я в ответ, слезая с кровати и шагая к нему. Который час?
Игби открывает передо мной дверь, и я оказываюсь в самой огромной старинной библиотеке из всех, что когда-либо видел.
На минуту я застываю в изумлении, пораженный величием этого места. Три этажа заполнены тысячами и тысячами старомодных бумажных книг.
Почти пять часов вечера, смеется Игби. Ты был в отключке практически весь день!
Что?.. Где это мы? спрашиваю я, озираясь по сторонам.
Какая-то старая пыльная библиотека, отвечает Игби, пожимая плечами. Он указывает на куполообразную стеклянную крышу, как в соборах. Оттуда у нас обзор в триста шестьдесят градусов. Если Хэппи пошлет кого-то из своих прислужников в нашу сторону, мы об этом узнаем.
Я поднимаю глаза и вижу наверху Акими она сидит в импровизированном гнезде, сделанном, похоже, из офисного стула, подвешенного дюжиной веревок. Акими медленно вертится, осматривая город.
Ничего себе! восхищаюсь я.
А это, продолжает Игби, указывая на новенькую «Вольту» категории 9 в идеальном состоянии, стоящую посреди комнаты на мозаичном полу, моя малышка. И наш план побега.
А ты и правда любитель полетать на машинах сквозь крыши, примечаю я.
Это охренительно круто и весело, Лука, отвечает Игби, улыбаясь мне. Хотя, вероятно, теперь, когда нас стало больше, мне придется подыскать ей замену, что-то повместительнее.
Я медленно оборачиваюсь, оглядываясь кругом. Все окна (за исключением стеклянной куполообразной крыши) закрыты металлическими листами, прибитыми к стенам заклепками. Двери заколочены таким же образом, но не меры безопасности привлекают мое внимание. Глазами я блуждаю по полкам с книгами: один раздел с надписью «СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА», другой гласит «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА», следующий «НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА, МИСТИКА, ФЭНТЕЗИ»; дверь с надписью «ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ», массивный полукруглый стол у главного входа и стеллаж, полный древних графических романов, и это только первый этаж.
Как вы нашли это место? спрашиваю я, не в силах скрыть восхищение.
Да мы как-то наткнулись на него, когда убегали после Мидуэй, отвечает Игби. А вот она была уже здесь, он указывает на доктора, который меня оперировал. Я замечаю, что к ее запястью приклеена половина пластыря «Побег».
Кто она? интересуюсь я.
Спятивший врач. Доктор Абриль Ортега. Она обожает «Побег» и постоянно под кайфом, но зато отличный хирург. Она удалила паноптические камеры нам всем.