Да, нет, возможно - Лозовик Екатерина 3 стр.

 Эй, привет!  Он подходит ближе. Сара быстро опускает глаза на экран телефона.

 Я не знала, что ты здесь работаешь,  говорю я.

 Помощник управляющего.  Он гордо демонстрирует значок.  И должен заметить, денек сегодня непростой.

 Верю. Что происходит?  спрашиваю я, и в ту же секунду меня задевает своей тележкой какая-то женщина.  Ощущение такое, словно вы оказались на пути миграции стада антилоп гну.

 Сейчас дни Летней Тройки,  объясняет он.  Сначала распродажа к Четвертому июля, потом полная распродажа товаров для плавания, и сразу за ней  акция для тех, кто начинает готовиться к школе заранее. Тут до августа зоопарк будет.  Взглянув на Сару, Кевин слегка краснеет.  Ты ведь скоро уезжаешь? В Университет Джорджии, да?

 Да,  с вежливой улыбкой отвечает Сара.

 Надеюсь, они меня примут в следующем году в баскетбольную команду. У них очень сильные игроки.

 Точно.  Сара расцветает, словно по волшебству забыв про неловкость.  Тебе стоит съездить туда и посмотреть, вдруг не понравится.

 Да не-е, если они дают хорошие условия для стипендиатов, мне точно понравится.

Сара разражается длинной речью о том, насколько хороши Афины вообще и Университет Джорджии в частности. Мне стоит большого труда удержаться от смеха. Не поймите меня неправильно, в Университете Джорджии отличная программа для ветеринарных врачей, поэтому я совершенно не против там учиться, если смогу поступить, но увлеченность Сары своей альма-матер уже давно вышла на другой уровень. Рассеянно думая о своем, я слышу оповещение о новом сообщении.

Я кидаю телефон обратно в сумочку. Не хочу я собираться и разговаривать обо всем этом! Хочу делать вид, что ничего не происходит.

Мы прощаемся с Кевином, а потом идем за тарелками и салфетками, как мама и просила.

 Все прошло неплохо,  говорит Сара, провожая взглядом удаляющуюся спину Кевина.

 Ага,  киваю я, чувствуя небольшое облегчение.  Пожалуйста, скажи мне, что завтра ты свободна. Мне нужна компания на ифтар, который проводят в рамках подготовки к выборам. Еда будет отличная.

 Я буду с ребенком сидеть. Прости.

Я как раз собираюсь предложить отправиться в «Периметр-молл», чтобы провести там время до ужина, но тут у Сары жужжит телефон. Она опускает взгляд на экран и тут же мрачнеет.

 Дженна решила выбрать другие цвета для вашей комнаты?  спрашиваю я.

 Это Лукас,  морщится она.  Он сломал запястье. Просит подменить его сегодня вечером в «Скитерс».

 Что?  пищу я. Голос у меня вдруг стал на две октавы выше.  А они не могут кого-то другого найти?

 Моя очередь. Прости, Майя. Я правда очень хотела спокойно поболтать.  Она снова смотрит на экран телефона.  По-моему, вечером в пятницу я свободна. Могу написать маме Хена, спросить, нужна ли я ей, а потом связаться с тобой.

Я пожимаю плечами. И вовсе я не собираюсь дуться на то, что моя лучшая подруга пытается впихнуть меня в свой график, словно собирается встречаться не со мной, а со своим стоматологом. Она же ведь не уезжает совсем скоро, так что мы сможем видеться только на каникулах, ничего такого. Ага.

Не хочу я обо всем этом разговаривать.

Если бы вы спросили меня, что я выберу: сидеть сейчас на кушетке напротив родителей или сунуть руку в осиное гнездо Нет, гнездо я не предпочту, конечно, но мне точно нужно будет обдумать предложение.

Мои родители вообще-то классные, обычно мне нравится проводить с ними время. И даже моменты, когда мы вот так сидим напротив друг друга в гостиной, случаются нередко, особенно в Рамадан, когда надо скоротать несколько часов до ифтара и можно будет прекратить дневной пост. Обычно мы играем в «Доббль», «Уно» или «Пандемию» (да, мой папа  зануда).

Но не сегодня. Сегодня мы собрались не для того, чтобы провести время вместе.

Вместо этого мы пытаемся разобраться, как жить в будущем, в котором мы больше не семья. Я до сих пор не отошла от этой новости. От того, что папа уедет. Что это к лучшему. Что они не хотели до такого доводить. Мои родители спрашивают у меня, какие цветы посадить у почтового ящика весной и в какой цвет покрасить столовую, но о том, что наша семья рассыпается на части, они меня поставить в известность не сочли нужным.

Конечно, это не должно было так меня потрясти. Я ведь слышала их ссоры с середины учебного года. Видела расстеленную постель в комнате для гостей. Просто мне казалось, они смогут с этим справиться, что бы «это» ни было. Мы же семья. Члены семьи ссорятся. А потом мирятся и продолжают жить дальше. И до этого дня мне в голову не приходило, что «жить дальше» может означать не то, о чем я все это время думала.

 Майя?

Они выжидающе на меня смотрят.

 Грузчики приедут завтра,  говорит мама.  Днем.

 Офис аренды все еще пытается отыскать для меня дополнительный ключ,  добавляет папа.  Я тебе передам его сразу же, как получу.

 У тебя есть какие-то вопросы?  Это мама.

 Например?

 Обо всем  Мама указывает на собранные наполовину коробки, которые стоят вокруг.  Какие-нибудь мысли?

 Поздновато для мыслей, разве нет?

 Мы просто хотим быть уверены, что у тебя все в порядке,  говорит папа.  Если ты хочешь сказать что-то, мы готовы выслушать.

 Вы уже определились с датой?  Я прочищаю горло.  До какого числа вы хотите жить отдельно?

Жить отдельно. Эти слова тяжело срываются с языка, как будто каждое весит тонну, а я немедленно начинаю думать о разводах и неулыбчивых судьях с деревянными молоточками.

 Мы пока не знаем. Разберемся по ходу дела,  отвечает мама.

 Это как понимать?

 Я снял квартиру в краткосрочную аренду, ее нужно продлевать каждый месяц,  объясняет папа.

 И все равно я не понимаю, зачем вы делаете это сейчас. Во время Рамадана.

 Конечно. Но Рамадан подходит для таких вещей как нельзя лучше,  говорит мама.  Мы же должны весь месяц разбираться в себе. Надеюсь, время, проведенное в разлуке, поможет нам собраться с силами и понять, как быть дальше.

 Значит, в конце Рамадана,  уточняю я. Еще двенадцать дней. Не так уж плохо.

 Мы не уверены,  мягко поправляет папа.  Возможно, нам понадобится только двенадцать дней. Возможно  больше.

Уиллоу, моя кошка, проходит мимо, трется о мою ногу и уходит на кухню. Жужжит оповещение на телефоне.

Сара: Черт, прости. Бабушка Джесси сама с ним посидит. Я буду держать тебя в курсе, вдруг еще кто-то напишет.

 Ты не могла бы отложить телефон?  просит мама.  Мы понимаем, что сейчас в твоей жизни многое меняется.

 Спасибо за предупреждение.

 Майя,  вздыхает мама.

 Ты уже придумала, чем занять освободившееся время на каникулах?  спрашивает папа.  Я нашел несколько дневных лагерей, куда пока можно попасть. В «Мерсере», например, можно взять уроки робототехники. И в том танцевальном лагере, который рядом с маминой работой, еще два места осталось.

Танцевальный лагерь? Робототехника? Я молча смотрю на него, потом говорю:

 Я позвонила в общество спасения. Сейчас у них достаточно волонтеров, но они обещали перезвонить в следующем месяце. И Сара, возможно, пристроит меня работать по утрам няней.  Я перевожу взгляд на маму.  Так что смогу возвращать тебе машину как раз к моменту, когда ты едешь на работу.

 Я как раз хотела поговорить с тобой об этом. В следующие несколько недель у меня поменяется график. Крис передал мне очень запутанное дело, которое должно попасть в суд. Мне придется ездить в офис каждый день, пока мы с ним не разберемся.

 Ты, блин, шутишь, что ли?

 Майя, следи за языком!

 Черт То есть Прости.  Я морщусь. Суть Рамадана ведь не в том, чтобы ничего не есть от восхода до заката. Мы должны быть терпеливы, должны стать лучшими версиями самих себя. Но это все уже совсем не смешно.

 И как я тогда буду ездить к папе?

 Тут четыре минуты от двери до двери

 Четыре минуты на машине,  поправляю я.

 Я зарегистрирую тебя в приложении такси,  говорит папа.  Честное слово, здесь совсем недалеко, это даже за переезд не считается.

Хочу отдельно отметить: еще как считается. Переезд  это всегда переезд. И как мне быть с Уиллоу? Она впадает в панику, даже если мы просто горшок с цветком в другой угол комнаты переставляем. И что теперь, мне придется катать ее из одного дома в другой на чужих машинах? Но я даже сказать ничего не могу, потому что глаза щиплет от слез.

Папа и мама смотрят на меня с маленького диванчика, такие еще называют «диванами для поцелуев». Иронично. Чего они ждут? Прощения? Слез? Я вот только и жду возможности убежать так далеко, как только смогу, и никогда не оглядываться.

Потому что перемены пугают не только Уиллоу. Когда компания, которая производит мой любимый йогурт, сменила шрифт на упаковке на более крупный, я ужасно злилась. А когда парикмахер случайно обрезала на семь сантиметров больше, чем обычно, я носила пучок, пока волосы не отросли до прежней длины. Так что давайте просто призна́ем: я не слишком хорошо приспосабливаюсь к переменам.

Но обо всем этом я не говорю. И даже не шевелюсь. Просто смотрю на журнальный столик и изо всех сил стараюсь не плакать, потому что, кажется, не смогу остановиться, если начну.

Знаете почему?

Потому что это, нахрен, жесть.

Глава третья. Джейми

 Тук-тук,  говорит бабушка вместо того, чтобы просто постучать. Раньше это казалось мне ее забавной особенностью. Теперь я знаю: она делает так потому, что в руках в этот момент держит поднос с едой, или собаку, или и то и другое.

Я сажусь на кровати и зеваю.

 Доброе утро.

Бабушка не заходит, только приоткрывает дверь.

 Милый, можешь не торопиться, но завтрак уже на кухне и ждет.

 Ага. Спасибо.  Я потираю глаза.  А ты?..

Щелкает замок на двери: бабушка уже ушла. Я снова зеваю и снимаю телефон с зарядки. Как обычно, за это время в общем чате накопился примерно миллион сообщений. Я просматриваю самое последнее, от Фелипе.

«Значит, завтра в девять Ты даже не представляешь, на какие жертвы я ради тебя иду».

Пока я листаю сообщения вверх, передо мной разворачивается хронология переговоров: Дрю рассказывает, какая горячая штучка Бет, девушка-бегунья, а потом прозрачно напоминает, что утренняя «группа поддержки» должна присоединиться к нему на школьном стадионе.

На часах 8:15. Обычно я стараюсь так рано в чат не писать. Не потому, что звук оповещения кого-то разбудит  Дрю и Фелипе способны проспать не только сигнал телефона, но и бурю, сирену тревоги  да что угодно. Но когда ты первым пишешь утром в общий чат  это как-то в целом не круто. А я всегда первый. Каждое утро. В такие моменты я чувствую себя тем парнем, который приходит на вечеринку точно в указанное в приглашении время. Точнее, чувствовал бы, если бы меня звали на вечеринки.

С другой стороны, нет смысла пытаться убедить Дрю и Фелипе, будто я, вопреки обыкновению, всю ночь безудержно веселился в какой-нибудь компании. Так что я отправляю в чат стикер с поднятым большим пальцем. А потом погружаюсь в обычную рутину: принять душ, почистить зубы, прополоскать рот, нанести дезодорант, надеть чистую одежду, все такое. Не знаю уж, какая из меня «группа поддержки», но я по крайней мере буду приятно пахнуть.

Когда я спускаюсь на кухню, мама и бабушка уже заняли свои обычные места, в руках у каждой  чашка кофе. Завидев меня, Бумер, лежавший у бабушкиных ног, тут же вскакивает.

 Доброе утро, солнышко!  Бабушка слегка треплет меня по плечам и целует в щеку.  Смотри-ка, нарядился. Сейчас я достану твой завтрак из духовки. Ты куда собрался?

 Дрю ждет, что я помогу ему понравиться какой-то девчонке.

 Разве он не встречается уже с той девушкой из «Стейк и шейк»?  поднимает на меня глаза мама, до того поглощенная чтением новостей.

 Они просто зависали вместе. Ничего такого  Глядя, как бабушка наклоняется к духовке  Бумер, разумеется, вьется вокруг,  я замолкаю и подозрительно щурюсь.  Так, а почему это у меня на завтрак что-то особенное? Что случилось?

 Понимаешь  Бабушка оборачивается и тепло улыбается мне. В руках у нее тарелка с тостами из халы.  Ты вчера так беспокоился из-за тоста, который нужно произнести перед халой, что я подумала  Глаза у нее насмешливо поблескивают за стеклами очков в красной оправе. Я слежу за направлением ее взгляда и вздыхаю.  Тост из халы!  радостно заканчивает она.  Смекаешь?

 О да.

 Еще рано шутить на эту тему.

 О да. Слишком рано.  Я откусываю огромный кусок от тоста: он слегка хрустит на зубах, масла ровно столько, сколько нужно, никакого изюма.  Идея тоста как еды мне нравится. Идея тоста, который нужно произносить,  нет.

 Все будет хорошо, бубалех. Я не сомневаюсь.

 Зато я сомневаюсь. Очень сомневаюсь. Очень-очень сомневаюсь.

 Джейми, тебе правда стоит перестать так себя вести,  снова поднимает на меня глаза мама.  Это же как самосбывающееся пророчество. Ты так веришь в свою способность все испортить, что, естественно, портишь все и мешаешь такими мыслями самому себе.

 Но это не мысли, это правда.

 Неправда

 Ма-ам. У меня очень плохо получается говорить речи. Это объективный факт.

Бабушка треплет меня по плечу. Мама хмурится.

 Милый, это ты так решил из-за собеседования, да? Забудь о нем. Я знаю, что все прошло ужасно. Никто и не пытается делать вид, будто все было иначе. Но ты все равно сможешь работать в политике. Просто подступишься к этому опыту с другой стороны.

 Ты самое главное упускаешь.

Маме, наверное, кажется, что я расстроен. Или что мне не нравится все лето составлять списки и выполнять поручения двоюродного брата. Что я предпочел бы бегать вверх и вниз по мраморным ступеням здания капитолия штата. Но меня печалит не отсутствие мраморных ступеней. И не поручения. Если бы сенатор Мэтьюс взял меня на работу, я все равно занимался бы тем же самым.

Меня печалит, что я ни на что не гожусь. Что даже по протекции не могу куда-то устроиться. Что действующий член сената штата открыл специально для меня стажировку, а я подавился собственной соплей.

Это не шутка: со мной именно это и случилось. Не знаю, как объяснить так, чтобы это звучало не слишком уж отвратительно, но у меня в горле собрался целый комок соплей, я запаниковал, начал откашливаться и спровоцировал рвоту. После чего провел где-то час в том самом роскошном туалете. Надо ли говорить, что место на стажировке я в итоге не получил.

Все это не слишком хорошо сочетается с моей мечтой однажды принять участие в предвыборной гонке. Давайте начистоту. Некоторым людям суждено менять историю. А некоторым  испачканную рвотой одежду в туалете.

 Тебе просто нужно больше практики,  продолжает мама.  И ты научишься разговаривать с незнакомыми людьми. Это все равно что тренировать мышцы, понимаешь? Если тренируешься, видишь результат. Однажды это войдет у тебя в привычку. И станет не сложнее, чем болтать с Дрю или Фелипе.

 Ага,  бормочу я, почесывая Бумера за ухом.

 Ты можешь начать прямо сегодня на мероприятии Россума. Например, попробуй поставить себе целью побеседовать с пятью разными людьми. Никаких серьезных разговоров, просто обменяйтесь парой замечаний. Или лучше попытайся начать беседу с кем-то одним, но по-настоящему. Для тебя это уже будет большим шагом.

 А Сири считается за собеседницу?

 Нет, Сири не считается,  устало улыбается мама.  У тебя же есть чистая рубашка, да? На пуговицах.

 Нет, я собирался пойти в грязной. И без пуговиц.

 Очень смешно.

На самом деле это правда смешно: мама почему-то до сих пор думает, что я не знаю, как правильно одеваться на официальные мероприятия. Я между тем был на всех встречах, которые организует Россум,  их уже дюжины две состоялось, даже больше. И мама должна бы об этом знать: это ведь она заставляет меня ходить на каждую, даже когда сама занята.