Не согласится ли ваша милость завтра вручить призы победителям турниров? спросили они.
Анну Моубрей хорошо подготовили. Она ответила:
Я сделаю это с удовольствием, господа, и присела в милом реверансе.
Бесси, вы поможете своей новой сестре? спросил король.
Буду рада. Она улыбнулась.
Турнир, несмотря на холод, прошел замечательно. Завернувшись в меха, Елизавета сидела рядом с маленькой герцогиней на королевской трибуне и охраняла геммы, которые герольдмейстеры передали им для вручения победителям; на каждой были выгравированы инициалы Анны и Елизаветы. Взволнованные девочки восторженно наблюдали, как рыцари неслись навстречу друг другу с копьями в руках, обе дружно ахнули, когда один слетел наземь, и кричали во весь голос, приветствуя победителей. К королевской трибуне подъехал Томас Файнс, поклонился в седле и робко спросил, может ли он получить знак благосклонности принцессы. Елизавета обрадовалась и, чувствуя себя очень взрослой, протянула ему платок, который он повязал на свое копье. И победил! Возликовав, Елизавета передала приз маленькой Принцессе пира, а та под громкие овации вручила его сэру Томасу. Тот поцеловал платок Елизаветы и триумфально взмахнул им, воскликнув:
Все это, миледи принцесса, в вашу честь!
После великолепных свадебных торжеств на Вестминстер, казалось, опустился покров тьмы. Елизавета замечала, что королевские советники шепчутся по углам и замолкают, стоит ей пройти мимо. Принцесса опасалась какой-нибудь беды. Отец пребывал в странном настроении и редко появлялся на ужинах.
Он занят сложными делами государства, объяснила мать.
Она была спокойна и безмятежна; как обычно, поддерживала беседы о последних модах на головные уборы, о выходках юного Йорка, которые описывала с любовью. Однако наступил вечер, когда король появился совсем уж не в духе.
Оставьте нас! рявкнул он. Дамы поднялись из реверансов и торопливо вышли вслед за слугами. Елизавета собралась было отправиться за ними, но король остановил ее. Нет, Бесси. Вы уже не ребенок. Вам следует быть в курсе происходящего.
Милорд, расскажите нам! взмолилась мать. Вы заставляете меня нервничать.
Кларенс! прошипел отец, опуская свое тучное тело в кресло, стоявшее у торца стола. Заключение в Тауэр не помешало ему и дальше строить козни.
Мать побледнела:
Что он сделал?
Продолжил лживо и предательски замышлять мое свержение и лишение моих детей наследства. По всем понятиям это государственная измена. Кроме того, он неустанно распускает ложные слухи о том, что я бастард и не был рожден для правления Англией.
Это давний навет! разгорячилась мать. Они с Уориком выдумали эту клевету, чтобы оправдать свой мятеж. Это неправда, Бесси.
Но как вы можете быть бастардом, отец? спросила Елизавета, знавшая, что означает это слово.
Действительно как? фыркнул он. Они утверждают, будто я сын бабушки Йорк от лучника, зачатый, когда мой отец сражался с французами. Вы можете представить себе, чтобы ваша бабушка пала так низко? Разумеется, она с возмущением отрицает это. И до сих пор чувствует глубокую обиду на сына за то, что тот распространяет эту нелепую выдумку. В ней нет ни крупицы правды, и тем не менее Кларенс настаивает на обратном. Он подкупил кого-то в Тауэре и передает записки. Но слава Всевышнему, мои лазутчики начеку. Письма, которые они показали мне сегодня, не оставляют сомнений в происходящем. Хуже всего, что люди могут поверить в эту лживую историю и мои права на престол окажутся подорванными.
Мать выглядела потрясенной:
Кларенс хочет быть королем. Вот что движет им, Бесси. Если ваш отец и его потомки будут свергнуты, он следующий в очереди на престол. Это опасный человек. Она повернулась к королю. Милорд, с ним нужно разобраться! Он уже восставал против вас и распространял свою клевету, публично усомнился в вашем правосудии, а его планы жениться на Марии Бургундской представляли для вас большую угрозу. Он опасный смутьян и угроза миру и покою в королевстве!
Я знаю, Бет, знаю! И это еще не все. Теперь он подвергает сомнению законность нашего брака.
Что?! вскричала мать. Как он смеет!
Кларенс всегда был безрассуден, сказал отец. В детстве наш наставник не мог с ним справиться. Теперь он выкладывает аргумент за аргументом, чтобы лишить меня законной короны!
Нет! крикнула Елизавета.
Эдуард, прошу вас, послушайте меня! взмолилась мать. Вы были слишком снисходительны к нему. Он никогда не остановится. Помните, что случилось, когда он объединился с силами Уорика? Вас низвергли! А вдруг какие-нибудь недовольные лорды поддержат Кларенса? Все может повториться! По лицу королевы бежали слезы. Я пережила этот ужас и не забыла жуткие месяцы в святилище. Эдуард, я боюсь, что наши дети никогда не окажутся на троне, если не устранить Кларенса. Умоляю вас, прислушайтесь к моим словам! На глазах у Елизаветы мать упала на колени и схватила руки отца. Умоляю вас. Он опасен.
Глаза короля вспыхнули.
Вы просите меня предать смерти родного брата.
Вам следует понять, что его нужно заставить умолкнуть!
Есть другие способы.
Разве можно поверить в это, когда он обманул своих охранников в Тауэре?
Несколько мгновений отец молчал. Елизавета задержала дыхание: вдруг мать права и в этом мире без Кларенса будет гораздо безопаснее и спокойнее? Но она просила короля совершить по-настоящему ужасную вещь.
Вы верно говорите, наконец вымолвил отец. Я не могу позволить ему и дальше совершать измену. Он должен предстать перед судом и получить по заслугам. Я прикажу, чтобы парламент лишил его прав и состояния.
Это верное решение, мой дорогой, сказала мать и поцеловала его. Я знаю, как тяжело оно далось вам, но выбора нет.
Отец встал, краска сошла с его лица.
Не думаю, что я смогу что-нибудь съесть, сказал он. Желаю вам обеим спокойном ночи. Да благословит вас Господь.
После ухода короля мать отодвинула от себя тарелку.
Теперь вы знаете, что значит быть королем, Бесси. Это трудно, ужасно трудно сделать то, о чем я его попросила, но он знает, что иначе нельзя.
За три дня до дня рождения Елизаветы дядю Кларенса допрашивали в парламенте, отец лично принимал участие в разбирательстве дела. Елизавета вместе с матерью ждала новостей, обе они с трудом сохраняли спокойствие. Королева вызвала дядю Риверса, своих родных и друзей, не делая секрета из своего желания видеть семью хорошо представленной в парламенте, чтобы противостоять любой угрозе со стороны дяди Кларенса.
После полудня король прибыл в личные покои королевы, лицо его было серым.
Он приговорен к смерти, сообщил Эдуард. Вел себя вызывающе, но не мог опровергнуть обвинения. Против него будет издан Закон о лишении прав и состояния. Бесси, вы должны знать, что такой закон лишит его жизни, титулов и владений, а также прав его самого и его наследников на престолонаследие.
Дядю Кларенса казнят? прошептала Елизавета, ужасаясь тому, что отец был вынужден отправить на смерть родного брата.
Этого требует парламент, мягко проговорила мать, одной рукой обнимая дочь.
Если, конечно, я не воспользуюсь своей прерогативой на помилование, заметил отец. Может быть, этого приговора будет достаточно, чтобы Кларенс понял, в какую опасную игру он играет.
Мать набросилась на него, стала бить его по груди кулаками:
Нет! Вы не можете дать ему ни единого шанса! Это стало бы невероятным безрассудством. Он неоднократно совершал измены. С какой стати вы должны проявлять к нему милосердие?
Я не должен, Бет, заверил жену король. Я сделаю то, что нужно.
Елизавета никогда еще не видела отца таким истерзанным. Ей стало безумно жаль его.
Час спустя, когда они все еще разговаривали в покоях королевы, вошел посыльный и поклонился королю:
Ваша милость, миледи Йоркская здесь, она хочет вас видеть.
Отец спал с лица.
Боже. Как я смогу взглянуть ей в глаза? пробормотал он.
Это нужно сделать, вставая, произнесла мать. Пришлите ее сюда.
Бабушка Йорк словно постарела на сто лет. Держась прямо, она сделала реверанс, а отец встал перед нею на колени для благословения.
Молю, не откажите мне в нем после всего, что произошло сегодня, произнес он.
Я даю его охотно, молвила герцогиня. Бог вам судья, не я. Мне известно, что совершил ваш брат и что вам нужно обеспечить безопасность с трудом завоеванного трона. Она села в кресло королевы у очага спина прямая как палка, аристократические черты лица превратились в маску скорби. Это ужасно, когда брат злоумышляет против брата. Дом, разделенный надвое, не устоит, но ваше смелое решение, принятое сегодня, вселяет надежду, что дом Йорков сохранится. Герцогиня помолчала, борясь со своими чувствами. Кларенс сам навлек на себя беду. Я пришла сюда не защищать его, а лишь просить о том, чтобы его не казнили публично. Пусть это сделают в частном порядке, в Тауэре.
Отец мрачно кивнул:
Все будет сделано так, как вы хотите, матушка.
Елизавета слушала в полном смятении. Какой кошмар, должно быть, переживала ее бабушка. На глазах принцессы этот столп достоинства начал разрушаться от горя.
Мать встала и вывела Елизавету из комнаты, пробормотав:
Вам здесь не место.
Двенадцатый день рождения Елизаветы прошел тихо, в тени происходившей в это время трагедии. О дяде Кларенсе она больше ничего не слышала и даже не знала точно, жив ли он. Принял ли отец бесповоротное решение и тайно казнил его? Думать об этом не было сил.
Не было речи и об отъезде во Францию. Разумеется, ведь отец был занят другими делами. Сидя за столом в Мейденс-Холле вместе с Йорком, Марией и приехавшей из Шина Сесилией, Елизавета смотрела на любимые лица и молилась о том, чтобы ей позволили остаться здесь хотя бы еще ненадолго.
Маргарет и Уорика она пригласила сесть по обе стороны от себя, так как хотела проявлять к ним исключительную доброту и внимание. Бедняжки, они понятия не имели, что их отец обречен. Кузен и кузина Елизаветы хорошо устроились в королевской детской; компания детей примерно одного с ними возраста помогла им расцвести и забыть свои печали. Елизавета поклялась сделать все возможное, лишь бы оградить малышей от ужасной трагедии, которая вот-вот должна была случиться. Когда-нибудь они всё об этом узнают, но пусть не сейчас.
Морозным февральским утром Елизавета находилась в детской в Элтеме и учила малыша Георга ходить, когда в комнату гурьбой ввалились другие дети с раскрасневшимися от игры в саду щеками.
Надеюсь, вы не приближались к рабочим, сказала принцесса.
По заказу отца велось строительство нового большого холла; ее брату и сестрам было строго-настрого запрещено подходить к лесам.
Мы не приближались, ответила Сесилия.
Четырехлетний Йорк снял с себя стеганый джеркин[15].
Бесси, вы знали, что дядю Кларенса утопили в бочке с вином? спросил он.
Что? Елизавета не поверила своим ушам, а Анна в изумлении выпучила глаза.
Стражники так говорили, я слышал, объяснил им Йорк.
Елизавета разозлилась. Как они посмели обсуждать такие вещи, когда рядом находились дети? Хорошо еще, что сын и дочь Кларенса играли в опочивальне.
Какая чушь! воскликнула принцесса. Вы не должны слушать досужие сплетни.
Но это правда, запротестовал Йорк. Они сказали, отец разрешил ему выбрать, как он хочет умереть, и дядя выбрал, чтобы его утопили.
Я в это не верю! возразила Елизавета. Не смейте повторять эти глупости при Маргарет и Уорике.
Произнося это, она увидела, что смущенный взгляд Йорка метнулся в сторону дверного проема, где стояли дети Кларенса. Один взгляд на их лица сказал ей: они слышали все, что здесь было сказано. Маргарет разрыдалась.
Я хочу к папе! кричала она. Скажите мне, что он жив!
Уорик тоже заревел. Елизавета быстро подошла к ним и обняла обоих:
Я уверена, это неправда, но схожу и спрошу короля. Она повернулась к Марии и Сесилии, которые в ужасе смотрели на нее. Приглядите за ними, велела сестрам Елизавета. Придумайте, чем их занять.
Она быстро шла по дворцу, по внутренним дворам, покрытым инеем, и по многолюдным галереям, пока не добралась до покоев короля. Стража впустила ее, и, к счастью, Елизавета застала короля одного в кабинете, он подписывал бумаги, выглядел осунувшимся и усталым. Впервые она заметила седину в его рыжих волосах.
Бесси! Что случилось?
О отец!
Елизавета передала ему слова Йорка, рассказала, как расстроились Маргарет и Уорик. Пусть король развеет ее тревогу, скажет, что это все несусветная чушь, однако Эдуард помрачнел.
Печально, но это правда, к ужасу Елизаветы, проговорил король. Кларенс сам выбрал такую смерть. Мне жаль, что вы, Бесси, узнали новость таким образом и его дети слышали это. Но поверьте мне, моя дорогая, у меня не было выбора. Я столько раз прощал его измены, а он намеревался уничтожить всех нас. Ему оставалось только одно умереть. Иногда королю приходится совершать такие поступки, от которых он сам содрогается. Я бы отдал что угодно, лишь бы было иначе. Он привлек дочь к себе и крепко обнял, как будто сам нуждался в утешении.
Что мне сказать его детям? спросила Елизавета, боясь возвращаться в детскую с такими жуткими вестями.
Ваша мать сама сообщит им. Я пошлю за нею.
Мать пришла очень быстро. Кивнула, когда отец объяснил, что нужно сделать, и по пути в детскую велела Елизавете идти в Мейденс-Холл.
Я скажу детям, что их отец поступил очень плохо и парламент признал его достойным смерти. Король прощал его много раз, но даже он должен слушаться законов, и он даровал дяде Кларенсу самую легкую смерть из всех возможных.
Мать отвела Елизавету в нишу окна, лицо ее было очень серьезным.
Это страшная трагедия, но я рада, что он мертв. Он ненавидел меня и весь мой род, вы знаете. Презирал нас как людей низкого происхождения и был намерен извести. Не забывайте, это они с Уориком казнили вашего дядю Джона и дедушку Риверса и обвинили бабушку Риверс в колдовстве. К тому же Кларенс неустанно порочил мой брак, а это подразумевало, что вы тоже вне закона. Мне не стоит лить по нему слезы. Но я глубоко сочувствую его детям. Юный Уорик пострадает больше всего, так как Закон о лишении прав и состояния, изданный против его отца, оставляет мальчика без титула и исключает из очереди наследников королевского престола.
Что с ними будет? спросила Елизавета; ее сердце обливалось кровью от жалости к маленькому кузену.
Их отдадут под опеку вашему брату Дорсету. Мать явно не теряла времени даром и активно действовала за сценой, не упуская случая заполучить для своих родных выгодное опекунство или доходную должность. Но они останутся с вашими братьями и сестрами во дворце Шин. Может быть, вы тоже захотите провести вместе с ними какое-то время.
В груди у Елизаветы расцвела надежда. Мать говорила об ее отъезде в Шин, а не во Францию.
Вечером накануне отъезда Елизавета ужинала с родителями в покоях королевы, к ним присоединился дядя Глостер, одетый в черное и со скорбным выражением лица. При упоминании дяди Кларенса Елизавета с изумлением увидела слезы у него на глазах, хотя обычно дядя Глостер не выказывал своих чувств. А еще она обратила внимание, что он, помимо общих фраз вежливости, почти не разговаривал с матерью, но с нею общался, как всегда, по-доброму.
Как восприняли новость юный Уорик и Маргарет? спросил Глостер.
Они сильно опечалены, ответила принцесса. Такое трудно перенести столь маленьким детям. Думаю, перемена места им поможет.