Ну-ну. Она жива, жива. Не надо.
Нарика виновато посмотрела на мать.
И вовсе там не было пыли. Ее там вообще не бывает обычно.
Милиса отняла от лица руки.
Обычно? И что же ты там делаешь обычно?
Нарика ойкнула и прикрыла рот рукой, поняв, что проговорилась.
Ну, не обычно. Только иногда. Очень редко. Она смущенно почесала висок и наклонила голову, заглядывая в глаза матери.
Милиса побледнела.
Говори же, ну!
В общем, я там рву цветы тебе для сборов. Такие, что в нашем лесу не найти.
Мать встала, молча убрала со стола кружку и стянула промокшую скатерть.
Думай, что говорить! отрезал отец. Ее нельзя волновать, забыла?
Я не хотела. Само так вышло!
Хоть война и закончилась, королева никуда не делась. Просто мы заметно ослабили ее армию, и она затихла на какое-то время. Убить же ее можно только мечом из Хрустальной горы. Ну ничего! Двести лет заточения Душ уже истекают. Скоро мир восстановится!
Нарика пожала плечами и улыбнулась смешной отцовской наивности. Ни она, ни ее родители не видели того мира, что был раньше, поэтому и верилось в него с трудом.
И что будет тогда?
Тогда Души снова займут свои земли. Над Ойной начнут летать Птицы радости, а города от Пыли будут охранять Белые всадники.
Да, конечно, точно! Как я могла забыть. И кто только придумывает все эти сказки?
Это не сказки, а древнее пророчество, ответила Милиса, вручая дочери скатерть. На вот! Испачкала, теперь стирай!
Нарика развела руками.
Но я не могу. Я должна отнести огнецветы Тин! Пока они не завяли.
Милиса вздохнула, но спорить не стала.
Конечно! Если уж ты собрала их, иди. Потом постираешь, когда вернешься, ясно?!
Неожиданно раздался громкий стук в дверь, и сразу, не дожидаясь ответа хозяев, в дом вошел высокий молодой мужчина в темно-синем костюме и серебристом жилете. «Городской страж», догадалась Нарика. Из-за спины мужчины торчал арбалет, у пояса с одной стороны висел черный каменный рожок, а с другой мешочек с немеркнущими стрелами. Нарика знала: они загораются, как спички, когда их выпускают из арбалета, и, пока не найдут свою цель, горят зеленым пламенем она видела такой у отца, когда тот собирался на войну с Серой пылью.
Дочь и родители притихли и удивленно переглянулись городские стражи не ходили по домам.
Мужчина достал из сумки конверт, протянул хозяевам и сухо сказал:
Возьмите. Послание от правителей.
Милиса подбежала к нему, схватила письмо и тут же разорвала тонкую желтоватую бумагу.
Святой очаг, что там? испуганно спросила она. Да проходите же вы, не стойте! Неужто снова будет война?
Но страж не собирался ничего объяснять.
Читайте, там все написано, сказал он и, развернувшись, ушел.
Глава 2
Ифус поднимался все выше, освещая реку, лодку и сидевшего в ней подростка с удочкой. В тихой глубине тот отчетливо видел и камни, лежавшие на дне, и стайки электрических змеек, вьющихся внизу.
Най насадил на крючок червя, закинул удочку в реку и тихо запел. Так он сидел довольно долго, глядя, как пляшут под водой мерцающие красные полосы, но ни одну из них, казалось, приманка не интересовала. Первая и вторая песни уже закончились, а улова все не было.
Гадая, почему змеек не интересует червяк, и заметно раздражаясь, юноша запел в третий раз, и вот наконец одна из змеек подплыла к приманке и резко схватила ее зубастой пастью. Осторожно, продолжая напевать, он вытянул удочку из воды, но змейка сорвалась и плюхнулась в реку. Най замолчал, с досадой топнул ногой по днищу, оглянулся на садок, в котором поблескивала всего пара электрических змеек, и вздохнул. Утро в самом разгаре, он пришел сюда еще затемно, но так почти ничего и не поймал! Он вынул из банки нового червя и собирался насадить его, как вдруг услышал с лесистых берегов напротив нарастающий низкий гул.
Най поспешно бросил удочку, схватился за весла и поплыл вперед. Гул усилился, а между деревьями показались клубы Серой пыли. Они выползли из леса и струйками потекли вперед, обгоняя его. Юноша ускорился, но Пыль неожиданно сменила направление и поползла на середину реки. Достигнув лодки, она зависла над водой плотным облаком. Най сильнее навалился на весла и нырнул прямо в серую завесу, надеясь преодолеть ее раньше, чем оттуда полезут Тени или Твари, но не успел: Пыль плавно осела, а под водой началось темное движение.
Най продолжал грести не останавливаясь, но усталость сковывала и дрожащие от напряжения руки, и спину. Плыть быстрее он уже не мог.
Наконец участок мути остался позади, и юноша, немного расслабившись, сбавил темп. Внезапно прямо за ним из реки начали выпрыгивать большие черные рыбы. Одна из них перелетела через лодку и плюхнулась впереди, а следом за ней прыгнула другая, побольше. Она клацнула над головой Ная зубами, пролетела вперед, расправив костистый плавник, но до воды не долетела и упала на дно лодки. Най с отвращением отпрянул.
Вот зараза!
Он опустил весла, наклонился и хотел поднять рыбу, чтобы выбросить ее обратно в реку, но та внезапно забила хвостом, согнула тело дугой, а затем, распрямив его, ухватила Ная за руку. Он вскрикнул, схватил рыбу второй рукой за хвост и попытался отодрать от себя, но ладонь соскользнула, а рыба вновь замахала хвостом и сжала челюсти еще сильнее. Тогда Най принялся бить ее о борт, и это продолжалось до тех пор, пока рыба не обмерла и не упала сама в реку.
Рукав рубахи потемнел от крови, но медлить было нельзя. Из воды то там, то тут продолжали выпрыгивать рыбы, и ему ничего не оставалось, кроме как грести.
Вскоре за скалой показался пологий спуск к воде и широкий берег, усеянный двухэтажными деревянными домами. Юноша вытащил лодку на каменистый пляж и торопливо обернулся, но ни пыли, ни жутких черных рыб уже не было. Тогда Най вытащил садок со скудным уловом и пошел домой.
Мать сидела за столом, положив руки на толстую деревянную столешницу. Когда пришел сын, она только рассеянно глянула на него, словно и не заметив вовсе, и опять уставилась в стену. Най не удивился она часто бывала такой, с тех пор как заболела Тин. Он затворил за собой дверь и прошел в дом.
Рядом с печью на низком чурбане сидел отец и бесцельно ворошил кочергой остывшие угли.
Принес рыбу? коротко спросил он.
Най кивнул на садок, который поставил у двери.
Не совсем. Рыбы не было. Только пара электрических змеек, и все.
Дион отложил кочергу, медленно встал, придерживаясь за стену, и с явным неодобрением посмотрел на сына.
И все? Я говорил тебе, что нужно быть терпеливым, отплывать подальше от города! Еще даже не полдень, скажи, почему ты так рано вернулся?
Пап, да просто Да неважно!
Ты знаешь, что я не могу ни охотиться, ни рыбачить. Придется тебе этому научиться.
Дион схватился за бок, сморщился и все так же, опираясь на стену, дошел до стола и сел напротив жены.
Бери лук и стрелы и иди в лес! сурово добавил он. Пришла пора становиться мужчиной!
Най вздохнул и закатил глаза.
Но ты же знаешь, что я не хочу убивать зверей!
Возглас сына пробудил Талинию. Она встрепенулась, с укором посмотрела на мужа и, чтобы переменить давно надоевшую ей тему, сказала, повернувшись к Наю:
Утром, когда ты ушел, приходила Феа. Ничего не помогает. Тени уже добрались до нашей улицы.
Юноша сел за стол рядом с матерью.
Да уж. Одно хуже другого. Тин спит? Мне можно зайти к ней?
Не надо, пусть отдыхает.
В комнате наверху послышался стук, отворилась и хлопнула дверь, на ступенях послышались легкие шаги. На пороге кухни появилась девочка лет пяти с длинными рыжими волосами. Увидев брата, она радостно вскрикнула, подбежала к нему, привычно взгромоздилась на колени и крепко обняла за шею.
Най погладил сестру по голове и прижал к себе так ласково и осторожно, будто боялся повредить. Тин заметила на его руке рану и сочувственно вздела вверх тонкие бледные бровки.
Больно?
Он сморщился:
Что ты, уже зажило! Только не трогай.
Сестра не ответила. Она побледнела, а губы вмиг стали синими.
Талиния резко сорвала с плеч пуховую шаль и укутала девочку.
Ох, милая! Да что же это! Сейчас налью тебе травок, станет полегче. Сиди! Эх, только бы еще немного огнецветов! Но я обошла все окрестности, все! И не нашла ни одной поляны! А ведь раньше они были повсюду.
Продолжая сокрушаться, Талиния насыпала в чайник горсть ароматных трав, залила кипятком, положила внутрь сухие красные ягоды и мед.
В этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась Нарика с мерцающими огненно-рыжими цветами, обернутыми мокрой тряпицей.
Вот. Остались еще там, в лесу запыхавшись сказала она.
От удивления Талиния выронила из рук глиняную крышку от чайника и воскликнула:
Как! Где ты взяла их?
Это не так уж важно. Все равно в этом году цвести они больше не будут!
Талиния выхватила у нее из рук огнецветы, положила в глиняный кувшин и залила водой. Затем она взяла деревянную скалку, тщательно все растолкла и перемешала.
Ну хватит! заметно приободрившись, сказала она, налила в стакан мерцающей рыжеватой воды и протянула дочери.
Тин быстро, не отрываясь, выпила живительный напиток и поставила пустой стакан на стол. Впавшие щеки девочки залил румянец, а глаза, прикрытые оттененными синевой веками, будто бы посветлели и засияли изнутри.
Нарика, Най и Тин, прижавшаяся к брату, сидели на деревянной скамье перед домом. Нарика чувствовала на лице теплые лучи Ифуса. Тин дремала. Най молча думал о чем-то.
Прости, вдруг сказал он, продолжая смотреть перед собой, сегодня я не смогу пойти на косогор с тобой. Я должен идти рыбачить. Обещал отцу.
На реку? удивилась девушка, но там же Твари! Ты сказал ему об этом?
Нет, зачем? Он и так сам не свой последние дни, да и потом Он бы отправил меня на охоту. Терпеть не могу этих убитых зайцев! Пойду на озеро. Там водятся пучеглазые ерши и водяные звезды. Конечно, сложно назвать их вкусными, но если побольше посолить и посильнее зажарить, чтобы только угольки от них остались, то почему бы и нет!
Тин проснулась, хихикнула и скорчила гримасу.
Бе-е, тогда-то точно выйдет гадость!
Най улыбнулся.
Ну-ка, сестренка, сядь! Вот так. А теперь закрой глаза и вытяни руку!
Он достал из кармана гладкий фиолетовый камень и положил Тин в ладонь.
Это фенит. Редкий камень. Он очень красивый, а еще обладает особой целебной силой!
Малышка подняла камушек и принялась разглядывать его на просвет. Занятие это так увлекло ее, что она долго молчала, а потом сказала восторженно:
Да в нем целый мир! И облака, и горы, и моря! Да, хотелось бы и мне посмотреть весь мир.
И мне, ответил Най. Сказать по правде, я вообще хотел бы уехать отсюда. В печенках уже сидит эта рыбалка каждый выходной и эти змеи!
Нарика и Тин удивленно посмотрели на него и почти в один голос спросили:
Уехать? Куда?
Куда-нибудь подальше! А лучше на юг. Там столько всего! И зелень, и фрукты круглый год. Всегда тепло и море. Голубое и прозрачное, а уж сколько там видов рыб! Сотни три, если не больше, а не три, как у нас!
Нарика толкнула его в плечо.
Да будет тебе выдумывать!
Най улыбнулся и тоже легонько толкнул ее в ответ.
Я не выдумываю. Позавчера ночью я дочитал ту книгу, там все правда. И картинки есть!
Теперь понятно, почему ты на уроках спишь. Ты по ночам читаешь!
Нарика засмеялась, а Тин вдруг скривила губы, собираясь заплакать. Най наклонился и посмотрел в ее нахмуренные глазки.
Эй, ну ты чего?
Ты хочешь уехать. А как же мы? Как же наш дом? Ты что, хочешь нас бросить?
Ну, будет тебе! Да нет, конечно! вздохнул он. Но даже если и уеду, то возьму вас с собой! Но не сейчас. Когда закончу школу.
Тин и Нарика не ответили. После некоторых размышлений Най продолжил:
Северный цветок почти погиб. Очаг больше не охраняет нас от Пыли. Дойдет до того, что Тени скоро будут жить в наших домах. Спать в наших кроватях, сидеть с нами за ужином, а потом и вовсе поработят нас! Хотите вы этого? Я нет. Но что мы можем сделать? Не лучше ли жить там, где Пыли нет? Точнее, есть конечно, но там она живет только на своей земле и к людям не выходит!
Нарика покачала головой.
Я одного не пойму, как ты в этом уверен, если никогда не был там?
Тин, не слушавшая старших, невпопад спросила:
А все-таки почему он погибает, наш Цветок? Может, его как-то полечить?
Най потрепал Тин по голове и встал напротив нее, разминая затекшие ноги.
Говорят, что когда-то давно, когда Морк заточил Души в Хрустальную гору, они дали людям радужные камни, ладины. Те камни они прежде зарядили энергиями молний во время Великой грозы. Люди построили в центре каждого города большие Очаги, положили туда ладины, и тогда произошло чудо! Над каждым Очагом выросло красивое разноцветное сияние, оно-то и защищало людей от Серой пыли. Но Уруула, дочь Морка, запустила в наш Северный цветок Черный вихрь, и теперь он пожирает ладин. Это ты уже знаешь. Можно ли его вылечить? Понятия не имею, но сильно в этом сомневаюсь.
В глазах Тин появилась неожиданная надежда.
А давайте, воскликнула она, давайте раздобудем новый радужный камень, зарядим его и положим в очаг! Тогда все снова станут счастливыми и перестанут болеть!
Ну задумчиво протянул Най, я не уверен, что это все правда, про Души. Да, так нас учат в школе, но никто их никогда не видел, и уж тем более никто не знает, где достать ладин.
Глава 3
Приближался вечер. Ифус медленно тянул к западу оранжевые лучи, освещая вытянутые, словно мокрые гусиные перья, облака небрежными золотистыми мазками. Нарика сидела у окна, а мать расчесывала ее костяным гребнем после утренних приключений пряди спутались и нахватали колючек.
Ну и волосы! сокрушалась мать. Густые и жесткие! Да еще такие длинные, почти до пояса. Я их и к ночи не распутаю! Тебе надо заплетать их в косы, а ты ходишь всегда лохматая!
Распутав очередной клок, Милиса невзначай сделала дочери больно. Та охнула и встала.
Не нужно меня расчесывать. Пусть остается так!
Милиса опустила гребень и пожала плечами.
И как ты будешь ходить вот так?!
Девушка подумала, что и сама может прибрать голову, а то мать всегда торопится, дергает волосы, но сказала совсем другое:
И так нормально. Потом само выпадет!
Но мать настаивала на своем:
Погоди, давай заплету, с косами будет очень красиво.
Нарика подошла к зеркалу, висевшему на стене, пристально вгляделась, состроила гримаску и сказала твердо:
Нет, не нужно. Не нужно меня заплетать! Я уже столько раз тебе говорила!
Милиса удивленно посмотрела на дочь, спрятала гребень в карман фартука и задумалась, вспоминая.
Правда? Да, говорила, кажется. Но почему? Я совсем забыла.
Просто ты, наверное, как всегда, меня не слушала.
Нарика провела ладонью по левой стороне лица, на которой отчетливо выделялись девять черных родинок. Три шли полукругом у у внутреннего уголка глаза, еще четыре уходили вниз по краю щеки, а две, совсем маленькие, виднелись слева над верхней губой.
Эти родинки и так портят мне лицо, а если еще и волосы убрать назад, тогда я буду совсем некрасивой! сказала она, повернувшись к матери.
Милиса вздохнула.
Глупая! Они тебя вовсе не портят! Но в любом случае, нахмурилась мать, думаешь, лучше ходить вот так, растрепанной? Ты же похожа на кикимору, что живет у нас в Трухлявом болоте.
Девушка скрестила на груди руки.
Вот уж спасибо за комплимент!
Отец, строгавший деревянную дудочку за столом возле окна, поднял голову и опустил резец.
Мать права. Ты же ходишь по лесам! Зацепишься где-нибудь волосами, больно будет. А еще чего хуже, можно вообще без головы остаться.
Нарика не сдавалась:
Нет. Я же сказала, что заплетать не буду! Конечно, они очень длинные, потому и мешают, да и расчесывать их сложно. И она вдруг прищурилась и хитро улыбнулась: А если