Наталья Ивановна лишь разводит руками:
Прости, дорогая, но в этом семестре это невозможно. Могу попробовать после Нового года решить что-то с твоим возвращением в общежитие.
Фраза «после Нового года» окончательно рубит во мне все связи с надеждой не делить жилплощадь с чужим и неприятным мне человеком. Становится так обидно, что начинает противно щипать глаза от подступающих к ним слез Нет, я не выдержу жить с ним до Нового года.
Ладно, рвано вздыхаю и, обняв свою сумку, плотно набитую нотами, поднимаюсь со стула. Я поняла.
Аня с таким же вздохом следует за мной на выход из деканата, поддерживающе похлопывая меня по плечу.
А у тебя какие-то проблемы в квартире где ты сейчас живешь? останавливает нас голос Натальи Ивановны на выходе.
Что-то типа этого, грустно усмехаюсь.
О, это больше, чем просто проблемы. Это полный треш.
У нее в квартире домой завелся, хихикает Аня, за что тут же получает от меня размашистый удар локтем в бок.
Домой? с мгновенным интересом оживляется Наталья Ивановна. Так ты попробуй с ним подружиться. Конфетку ему в темный уголок на кухне положи, молочка в мисочку на ночь налей. Скажи ему, что не обидишь, дружить предложи. А если он так и будет дальше тебя беспокоить, святой водой углы окропить надо.
Слышу, как рядом уже буквально давится от смеха Аня. А мне кажется, что я оказалась в каком-то дурацком цирке.
Выпихиваю подругу из деканата и, сдержанно попрощавшись с Натальей Ивановной, скрываюсь за его дверями сама.
Хохот Ани эхом разносится по пустому коридору на весь этаж. Сдерживая в себе нарастающий шквал нецензурных слов и мыслей, подпираю спиной стену и просто смотрю на то, как кому-то очень смешно. Жаль, только не мне Ведь не ее ждет «милый» домовой.
Хороший совет же, лыбиться Аня, утирая слезы из уголков глаз. Может, тебе реально попробовать: молочко, конфетки дружба На последнем слове она игриво подмигивает.
Я молча и в упор смотрю на Аньку, мысленно прокручивая в голове ее дальнейшие действия. Вот сейчас она посмеется, пойдет на пару, отсидит репетицию и вернется в комнатушку общежития, где ее не ждет никакая похабщина в виде зачетных сисек и никто не указывает, когда и как ей пиликать на своей скрипке.
А вот мой провод от инструмента был возвращен лишь вчера утром, когда Данил все же соизволил выползти из своего убежища. Заспанный, помятый во всех смыслах: и лицо, и футболка со спортивными штанами.
Он, как из-под земли, появился в гостиной, загородив широкими плечами весь дверной проем. Смерив меня взглядом, который идеально подходит пустому месту, просто без слов швырнул забранную себе вещь на стол во время моего завтрака. Именно швырнул. И после этого беззвучного представления, не дожидаясь моей реакции, мой «замечательный» сосед вернулся в свою спальню, а я так и осталась сидеть, изумленно поперхнувшись завтраком.
За два дня прошедших выходных мы в прямом смысле не виделись. Мне показалось, что мой сосед вообще больше не выходил из комнаты. Лишь ночью услышала шум льющейся воды в ванной. И я ни разу не видела, чтобы Данил ел. Никакая чужая еда так и не появилась за эти дни в холодильнике. Только то, что покупала я сама.
Даже сегодня утром собиралась на учебу в полной тишине. И о том, что я в квартире не одна, мне напомнили огромные мужские кроссовки, брошенные на придверном коврике.
Мне, конечно, все равно, чем Данил питается и чем занимается. То, что мы толком и не пересеклись за все выходные только на руку, но это однозначно не может не казаться странным. И как бы там ни было, мириться с таким соседством я не собиралась. Правда, все мои планы только что рухнули окончательно: вернуться в общежитие я пока не могу.
Ты идёшь? Аня дёргает меня за лацкан пиджака, вырывая из лёгкого ступора.
Нет, отрицательно мотаю головой, у меня на сегодня все.
Домой спешишь? Анька в который раз задорно подмигивает.
А я лишь цокаю языком, закатываю глаза и, стуча каблуками ботинок по паркету, оставляю подругу посреди коридора в полном одиночестве.
Мне не хочется домой. До ужаса, до уверенного чувства, что лучше буду бесцельно шататься по улицам ещё пару часов, чем приду туда, где, кроме дискомфорта, мало что ощутимо. И я бы шаталась, если бы не мерзопакостная погода за окном. Мелкий, колющий холодными каплями дождик в дуэте с яростными порывами ветра. Только от дождя я прячусь под зонтом, а вот от собственного настроения сбежать не удаётся. Так душно и тяжело на душе, что я плетусь под дождем домой. Меня не мотивирует идти быстрее даже легкая футболка, надетая под пиджак и тонкие джинсы все это точно не подходит для подобных прогулок.
Оказавшись на пороге квартиры, понимаю, что зря рано радовалась нашим редким встречам с Данилом. То, что он где-то за пределами своей комнаты я понимаю мгновенно. Дверь в его комнату распахнута настежь, а из недр квартиры доносятся громкие звуки.
Я быстро скидываю обувь, пиджак, делаю три глубоких вдоха и выдоха и осторожно захожу в гостиную. Увиденная картина мира вынуждает ахнуть и припечатать нижнюю челюсть к полу. Как?! Как вообще такое возможно?! Меня не было всего полдня, а тут
Все, чего хочется, так это топать ногами, материться и орать, когда взгляд охватывает пространство кухни-гостиной. Но я лишь слышу свой скрежет зубов и чувствую, как начинает сводить судорогой пальцы от того, с какой силой я сжимаю кулаки.
Ты вообще уже?! Это все что срывается с моих губ, когда я обращаюсь к темно-русой макушке Данила, которая выглядывает из-за спинки дивана.
И тебе привет, спокойным басом выдает Данил, не поворачиваясь, и даже не престает залипать в приставку на телевизоре, висящего на стене.
На экране огромной плазмы мелькают какие-то гонки, перестрелки, а в моей голове как бы его придушить, и чтобы на суде мне за это еще и медаль дали. Я продолжаю ошарашенно осматривать кухню и гостиную. Лучше бы Данил не прикасался к еде и дальше.
Идеально чистая, убранная кухня, которую я оставила за собой всего несколько часов назад, словно превратилась в поле битвы после какого-то кулинарного шоу. Грязная сковородка брошена на заляпанной каплями от масла индукционной плите, на белой гранитной столешнице разбросаны ложки, вилки, скорлупа от яиц. Аккуратно стоящие до этого в шкафу баночки со специями теперь в хаотичном порядке брошены прямо на столе. Пустая коробка из-под замороженной пиццы, парочка пустых бутылок колы, обертки от каких-то конфет и сладостей Данил даже не удосужился убрать использованные тарелки в посудомойку. Я уже молчу про то, что просто невооруженным глазом вижу заляпанные поверхности серых дверей кухонных шкафчиков и ящиков.
Убери, проговариваю через зубы и стараюсь дышать медленно и глубоко, чтобы сдерживать неуемное желание просто схватить Данила за ухо и ткнуть во все это его носом.
Чего? отстраненно переспрашивает он.
Я делаю шаг к дивану и становлюсь почти напротив Данила, загородив собой часть экрана телевизора. Но мой сожитель особо и не реагирует на мое появление перед собой. Лишь сосредоточенно кусает губы и продолжает сидеть в позе Будды, опершись локтями на разведенные в сторону колени, начиная активнее дубасить пальцами по джойстику. Волосы взлохмачены, а удлиненная челка небрежно уложена ото лба назад, демонстрирует недовольную складку между широких бровей.
Убери за собой на кухне, повторяю громче и жестче, перемещаясь уже прямо в середину экрана.
Минут через пятнадцать, когда закончу раунд, без эмоций озвучивает Данил, пытаясь рассмотреть то, что происходит за моей спиной.
Я хочу поесть нормально, а не в свинарнике.
А я хочу, чтобы ты отошла от телевизора, потому что твой папа не стеклодув. Подождешь, ничего с тобой не произойдет, равнодушно пожимает плечами, а я понимаю: он и не собирается поднимать свой зад.
Поэтому я проделываю примерно то же, что он сделал в субботнее утро только с моим инструментом: просто выдергиваю провод, соединяющий приставку и телевизор.
Убери. Сейчас. Важно киваю подбородком за его спину и оборонительно скрещиваю руки на груди.
Пару секунд Данил молча созерцает потухший экран, а потом обращает внимание на меня. Не просто смотрит исподлобья, а буквально взглядом вдавливает в стену, что я неосознанно отхожу назад. Так же молча Данил отбрасывает джойстик в угол дивана, неторопливо поднимается на ноги, растягивает крупные губы в неоднозначной улыбке, одергивает черную футболку, обхватывающую мощный торс. Следом демонстративно засовывает ладони в карманы спортивных штанов и, через два его шага мои пути отступления уже перекрыты стеной, а передо мной почти вплотную стоит крепкая мужская фигура.
Хочется слиться с обоями, когда я встречаюсь со взглядом зелено-карих глаз, пропитанных холодом. Данил просто прокалывает меня ими, смотрит сверху вниз моя макушка едва достает ему до носа. По-прежнему держа руки в карманах, он стоит так близко, что я дышу не воздухом, а теплом, исходящим от его тела. Теперь я искренне начинаю верить в слова Кристины о том, что Данил хороший и проблем с ним не будет
Ты чего такая нервная? усмехается он, а низкая вибрация его голоса отдает ощущением ваты под ногами. Я вздрагиваю, как от разряда тока, когда мужские пальцы касаются моих, легко разжимают и беспрепятственно забирают зажатый в них провод от приставки. А как напряжены пальчики-то Да и сама ты какая-то дерганая Может, это связано с отсутствием парня? Или он тебя просто плохо трахает?
«Отсосать», «зачетные сиськи», «плохо трахает» страйк по моему терпению. Я больше уже не думаю, хороший ли Данил и будут ли у меня дальше проблемы, потому что звонкая оплеуха летит прямо в его наглое лицо.
В комнате повисает невероятная, вакуумная тишина, и по моей ладони рассыпаются горячие иголки. Напряжение непросто режет пространство между нами, оно вынуждает нас не дышать несколько мгновений. Но эти сотые доли секунд кажутся мне вечностью. И я успеваю одними губами произнести: «Мамочки», когда вижу, как одновременно заполыхало адское пламя в его глазах и расширились зрачки.
Достала Данил сквозь зубы втягивает воздух и просто сгребает меня в охапку, закидывая себе на плечо.
Глава 8
Пусти! Немедленно! ору и брыкаюсь изо всех сил, пока болтаюсь вниз головой на широком плече Данила.
Я колошмачу кулаками по спине и пояснице этого гада, но его клешни держат меня крепко и весьма недвусмысленно сжимают мои ягодицы. Вот урод! Из-за распущенных волос, свисающих перед глазами, не могу сориентироваться, куда меня тащат. И только по знакомому орнаменту плитки на полу, понимаю, что в ванную.
Ты что задумал? Чувствую, как ослабевает хватка рук Данила.
Снова отчаянно пытаюсь вывернуться и слезть с его плеча. Но и одной рукой он легко удерживает меня на месте, не давая толком пошевелиться. Сквозь откровенный издевательский смешок Данила слышу характерный щелчок кнопки тропического душа, а мелкие капли мгновенно попадают мне на спину.
Даже не думай! Нет! Визжу на одном дыхании.
Отпираюсь, рьяно машу руками-ногами, но в ответ получаю всего лишь насмешливое:
Охладись! Что-то ты слишком буйная.
Под мой непрекращающийся визг Данил закидывает меня в непрерывный поток прохладных капель. У меня пропадает голос и дыхание. Я издаю беззвучный вопль, едва удерживаясь на ногах. Чувствую, что легкая ткань футболки впитывает в себя каждую прохладную каплю. Вода потоком сбегает вниз, делая омерзительно влажными и мои джинсы. И я все еще стою в ванне под тропическим душем, хватая ртом воздух, пока в глазах Данила разгорается победный огонь, а на губах играет кривая ухмылка.
У меня отпадает всякое желание быть здравомыслящей и адекватной. Я без зазрения совести распускаю весь клубок нервов, скрутившийся за эти пару дней. Рука непроизвольно тянется к отдельно стоящей душевой лейке. Одно нажатие кнопки и весь поток капель, льющийся сверху, оказывается на нахальном лице этого гада.
Мне вообще плевать, что вода теперь хлещет по всей ванной комнате, заливая пол, стены, зеркало все вокруг. Месть так адски и бешено бурлит в крови, что я делаю напор сильнее и просто обливаю Данила с головы до ног, мечтая, чтобы этот придурок захлебнулся прямо здесь и сейчас.
Ненормальная! Его лицо за секунду меняется с самодовольного на бешеное, и он решительно сокращает расстояние между нами.
Данил одним рывком выдергивает лейку из рук, лишая меня равновесия. С замирающим в груди сердцем лечу вниз, успев лишь ухватиться за ворот чужой футболки. Скользкий пол, закон всемирного тяготения, и мы с оглушающим грохотом оба оказываемся на дне ванны. И каким-то образом я приземляюсь точно на Данила.
От удара мои ребра словно сжимаются, перехватывая дыхание. Совершаю несколько отчаянных попыток подняться, но в узком пространстве ванны и в хаотичном переплетении наших рук-ног я лишь барахтаюсь, развалившись на мужском теле. А еще это дурацкая вода, бьющая прямо мне в лицо из перевернутой душевой лейки.
Прошу не двигайся, сипло стонет над ухом Данил. Еще одно движение и я стану импотентом по твоей вине.
А мне нравится эта идея, злобно пыхчу и не прекращаю попытки выбраться отсюда.
Боже Вместо баса слышу самый настоящий фальцет.
Совершенно не стесняясь, Данил пристраивает свои ладони мне на талию.
Отвали, снова начинаю отбрыкиваться от его рук.
Но игнорируя мой недовольный писк, он легко подтягивает меня ближе к себе, одновременно приподнимаясь сам.
Наконец мы оба оказываемся в вертикальном положении. Вдыхаю воздух полной грудью так глубоко, что в глазах тут же темнеет, и мне приходится ухватиться за бортик ванны. Меня раскачивает в стороны, пока сердце совершает неритмичные прыжки под ребрами.
Ты чего? через шум в ушах слышу вопрос Данила, а его ладони, все еще лежащие у меня на талии, сжимаются крепче, не давая снова мне грохнуться на дно.
Пронизывающее тепло чужих рук еще больше обессиливает. Резко исчезнувший из крови адреналин не оставляет ничего, кроме ощущений разбитости и слабости.
Все нормально, перевожу вдох-выдох и отодвигаюсь от Данила подальше. Только сделать это в тесной ванне оказывается невозможно.
Снова открываю глаза, попадая под настороженный взгляд. Данил и я до неприличия близко находимся друг напротив друга. Я замечаю, как скатываются с его лица капли, огибают пульсирующую вену на шее и исчезают под воротом футболки.
Угомонилась? У тебя вся тушь потекла, вдруг так спокойно усмехается Данил, а его ладонь тянется ко мне.
Я неосознанно вздрагиваю, когда мужские пальцы убирают прилипшие пряди со щеки, касаются ее и выводят на коже бессмысленную линию. Это слишком яркий контраст между прохладной водой, до сих пор поливающей нас откуда-то сбоку, и обжигающими подушечками пальцев. Я вижу, что взгляд Данила падает сначала на мои губы, а потом еще ниже.
Кадык на мужской шее тут же нервно дергается, а широкие скулы напрягаются от стиснутых зубов. Вслед за Данилом я опускаю глаза, и мне хватает секунды, чтобы загореться, как спичка, от стыда.
Моя практичная привычка носить белье без лишнего поролона и пуш-апа играет со мной злую шутку. Тонкая ткань белой футболки и еще более невесомое кружево под ней впитали в себя ровно столько воды, чтобы хватило максимально вызывающе обтянуть мне грудь и соски, затвердевшие от незапланированных спа-процедур в прохладной воде.