Понятно. Ваше алиби мне нравится. А почему все-таки крестьянское восстание?
Время интересное. И папочке это должно было понравиться.
Он интересуется реформами?
Нет. Он ненавидит королей.
Каррадин Третий?
Смешно, правда? Я бы не удивился, если бы узнал, что у него есть корона и он иногда достает ее, идет в «Гранд-отель» и примеривает там в туалете. Я вас не утомил, мистер Грант, а то сижу тут, болтаю, и все о себе? Я же пришел не за этим. Я пришел
За чем бы вы ни пришли, вас прислало ко мне само небо, так что, если вы не спешите
Я никогда не спешу, заверил молодой человек и стал так усердно вытягивать ноги, что в конце концов добрался до тумбочки, она покачнулась, и портрет Ричарда III оказался на полу. Ой, извините. Я не хотел. Никак не привыкну к тому, что у меня такие длинные ноги. А вы считаете, что человек к двадцати двум годам мог бы уже привыкнуть к себе? Брент поднял фотографию, рукавом стер с нее пыль и с интересом стал вглядываться в запечатленное на ней лицо. Richardus III. Ang. Rex[14], прочитал он вслух.
Вы первый человек, который заметил, что здесь написано, сказал Грант.
Ну, для этого надо всего лишь заглянуть на обратную сторону. А вот я впервые встречаю человека, который любуется портретом этого короля.
Что, некрасивый?
Не знаю, помедлив, ответил Брент. У него хорошее лицо. Похож на одного профессора из нашего колледжа. Он ел только висмут и пил молоко, поэтому был немного желчный, но добрее его я никого не видел. Так вас заинтересовал Ричард III?
Он самый. И от вас мне не нужно ничего сверхъестественного. Всего лишь выяснить, кто из историков жил в его время.
Проще простого, тем более что совсем близко к моему времени. Которым я занимаюсь. Так вот, о Ричарде II писал сэр Кутберт Олифант, может, у него есть и о Ричарде III? Вы читали Олифанта?
Грант ответил, что не читал ничего, кроме школьных учебников и Томаса Мора.
Мора? Лорда-канцлера Генриха VIII?
Да.
Вам не показалось, что он немного пристрастен?
Да он просто партийный идеолог, вырвалось у Гранта, только теперь осознавшего, что же ему, в сущности, не понравилось, это не записки государственного деятеля, а партийная листовка. Даже не листовка, а отчет, составленный на основании сплетен, собранных в людской. Вам что-нибудь известно о Ричарде III?
Да ничего, кроме того, что он убил племянников и не сумел поменять государство на коня. И еще у него были два помощника, известные как Мышь и Кот.
Что-что?
Да вы помните этот стишок: «Есть король-горбун, есть пес-хвальбун, есть мышь и кот, чтобы жрать английский торт».
Да-да, совсем выпало из памяти. А вам известно, что это значит?
Понятия не имею. Я плохо знаю то время. А почему вы заинтересовались именно Ричардом III?
Марта решила, что мне следует заняться каким-нибудь теоретическим расследованием, пока не под силу практическое. А так как я давно увлекаюсь разгадыванием характеров по лицам, она принесла мне фотографии людей, с которыми связаны неразгаданные тайны. Ричард попал в их число более или менее случайно. Именно его тайна показалась интереснее остальных.
Почему же?
Он совершил преступление, ужаснее которого не может быть, и в то же время у него лицо великого судьи, великого государственного деятеля. Более того, судя по некоторым источникам, он на удивление добропорядочен. Что ж, он и в самом деле был умен и весьма успешно управлял Северной Англией, был хорошим офицером штаба и храбрым воином. Его личная жизнь ничем не скомпрометирована, хотя его брат был самым любвеобильным монархом Англии, исключая, наверно, одного Карла II.
Эдуард IV. Знаю. Шесть футов мужской красоты. А может, Ричард страдал из-за своего безобразия и потому захотел уничтожить потомство брата?
Гранту это не приходило в голову.
Вы думаете, Ричарда терзала постоянно подавляемая ненависть к брату?
Подавляемая?
Даже его недоброжелатели признают, что он был предан Эдуарду и они всегда были вместе с тех пор, как Ричарду исполнилось то ли двенадцать, то ли тринадцать лет. Вот их брат не любил никого. Его звали Георгом.
Георгом?
Герцог Кларенс.
А! Кларенс-бочка-с-вином.
Тот самый. Так что их было двое Эдуард и Ричард, и между ними десять лет разницы. Как раз то, что нужно для сотворения кумира.
Родись я горбуном, промурлыкал юный Каррадин, уверен: возненавидел бы брата, опередившего меня, забравшего себе моих женщин и мое место под солнцем.
Возможно, после раздумья согласился Грант. Пока из всех версий ваша лучшая.
Ведь он мог этого и не показывать. Это могло быть у него в подсознании. Как только представилась возможность стать королем, все вылезло наружу. Он сказал себе Его подсознание ему подсказало: «Бери! Это твой шанс! Многие годы ты делал все, что мог, и всегда оставался во втором ряду, даже спасибо и то не всегда слышал. Теперь ты можешь получить свое, свести все счеты».
Грант обратил внимание, что эта версия совпала с версией мисс Пейн-Эллис. Наверное, таким видела его писательница, когда придумывала сцену прощания и Ричарда на крыльце позади здоровых белокурых Маргариты и Георга, «как обычно», во втором ряду.
Очень интересно, сказал Каррадин, характерным жестом длинного указательного пальца поправляя дужку очков, что Ричард, как вы говорите, не делал ничего дурного до совершения своего главного преступления. Так он человечнее, а то в шекспировской версии он мне больше напоминает карикатуру, нежели живого человека. Мистер Грант, я с удовольствием сделаю все от меня зависящее. Мне тоже неплохо на некоторое время отключиться от крестьян.
Кот и мышь вместо Джона Болла и Уота Тайлера[15]?
Ага.
Что же, очень хорошо. Несите все, что сможете откопать. Но прежде всего я хочу получить запись событий, датированную тем временем. Событий, сотрясавших страну. Я хочу прочитать запись, сделанную очевидцем, но не таким, которому в интересующее нас время было пять лет и который служил другой династии.
Я найду такого историка. Фабиан? Или он жил при Генрихе VII? Ладно, я найду. А пока вы поглядите Олифанта. Насколько я знаю, он самый большой авторитет по тому периоду. Грант с удовольствием согласился почитать сэра Кутберта. Тогда я закину его вам завтра по дороге Оставлю внизу? Ладно?
Грант был в восторге.
И тут юный Каррадин опять отчего-то смутился, и Грант мгновенно припомнил пушистую овечку, совершенно вылетевшую у него из головы на время, пока они обсуждали Ричарда III.
Вновь возник тихий, стеснительный Брент Каррадин, который, попрощавшись, выбежал из палаты, сопровождаемый твидовым вихрем.
Грант подумал, что, даже если не знать о миллионных доходах Каррадинов, Атланте Шерголд все равно повезло.
Глава восьмая
Ну? спросила Марта. Как тебе понравилась моя пушистая овечка?
Очень понравилась. Где ты его отыскала?
Мне не пришлось его отыскивать. Он всегда на месте, практически живет в театре. «В тазу к морю» видел раз пятьсот. Если он не в гримерной Атланты, то где-то рядом. Скорей бы они поженились, может, тогда мы будем видеть его чуточку реже. А ведь они даже не живут вместе. Идиллия. После недолгого молчания она заговорила обыкновенным, не театральным голосом: Когда они рядом, они прелестны и больше похожи на близнецов, чем на влюбленных. К тому же они так бесконечно доверяют друг другу, так неотделимы друг от друга. Несомненно, они составляют две законные половинки целого. Насколько я знаю, они даже ни разу не поссорились. Сплошная идиллия. Это Брент принес тебе книгу? спросила Марта, тыкая пальцем на солидный том Олифанта.
Да, оставил сегодня внизу.
Выглядит не дай Бог.
Неаппетитно, хочешь сказать? Зато переваривается прекрасно. История для ученых мужей. Факты, факты и только факты.
Фу!
По крайней мере теперь я знаю, откуда наш сэр Томас почерпнул свои сведения о Ричарде.
Откуда же?
От некоего Джона Мортона.
Никогда не слышала.
Я тоже. Невежественные мы люди.
А кто он?
Архиепископ Кентерберийский при Генрихе VII и ярый враг Ричарда.
При этом известии Марта пожалела, что за свою жизнь не выучилась свистеть.
Вот тебе и первоисточник! воскликнула она.
Именно так. Все рассказы о Ричарде восходят к нему. И история Холиншеда, и хроники Шекспира.
Значит, нам вдалбливают версию человека, который ненавидел Ричарда. Интересно. А почему сэр Томас пересказывает Мортона, а не кого-нибудь другого?
Не имеет значения, в любом случае это должна была быть версия Тюдоров. Ну а Мортона, наверно, потому, что в детстве жил в его доме. К тому же Мортон был в гуще событий, и вполне естественно было воспользоваться его рассказом, как говорится, из первых рук.
А ваш толстый скучный источник признает, что это версия пристрастного человека? спросила Марта, указывая пальцем на принесенный утром фолиант.
Олифант? И да и нет. Честно говоря, мне кажется, у него самого каша в голове. На одной и той же странице он пишет, что Ричард был прекрасным правителем и военачальником с безупречной репутацией, уравновешенным, порядочным человеком, популярным среди простого народа в отличие от выскочек Вудвиллов, родственников королевы, и существом «совершенно беспринципным, готовым пролить море крови, лишь бы заполучить корону». То у него «есть причины предполагать, что Ричард был абсолютно лишен совести», то он пересказывает рассуждение Мора о муках совести, не дававших Ричарду спать по ночам. И все остальное в таком же духе.
Вашему скучному Олифанту больше нравятся алые розы?
Не думаю. Вряд ли он поддерживает Ланкастеров, хотя, если подумать, к Генриху VII он относится очень уж терпимо. Не помню, чтоб он где-нибудь обмолвился, что Генрих не имел права на престол.
Кто же тогда помог ему? Я имею в виду Генриха.
Остатки Ланкастеров и Вудвиллы, а за их спинами была вся страна, возмущенная убийством детей. Очевидно, в такой ситуации сгодился бы любой претендент, а у этого еще в жилах текла кровь Ланкастеров. Сам Генрих был достаточно благоразумен, чтобы в своих претензиях на престол сначала заявить о победе над Ричардом, а потом уже о крови Ланкастеров. De jure belli et de jure Lancastriae[16]. Его мать дочь незаконного сына третьего сына Эдуарда III.
О Генрихе VII я знаю только, что он был фантастически богат и фантастически скуп. Ты читал прелестный рассказ Киплинга о том, как Генрих посвятил в рыцари ремесленника не за понравившуюся ему работу, а за сэкономленные на орнаменте деньги?
Там еще что-то о ржавом мече Это ты здорово! Не много женщин в наше время читает Киплинга
О, у меня масса разных достоинств. А разгадка характера Ричарда все так же далека?
Все так же. Я совершенно запутался в противоречиях, как сэр Кутберт Олифант, упокой Господи его душу. Единственная разница между нами в том, что я знаю о противоречиях, а вот знал ли он?
Ты часто видишься с моей пушистой овечкой?
Видел его три дня назад и думаю, что он уже пожалел о нашем знакомстве.
О нет. Уверена, что нет. Верность его кредо и его знамя.
Как у Ричарда.
У Ричарда?
Ну да. Его девиз: «Верность связывает меня».
Тут послышался слабый стук в дверь и в палате появился Брент Каррадин, как и в первый раз, сначала ударившись головой о дверную притолоку.
Ой! Кажется, я некстати. Мисс Халлард, я не знал. Статуя Свободы, которая встретилась мне в коридоре, сказала, что мистер Грант один.
Кто такая статуя Свободы, Грант догадался без труда. Марта же заявила, что собиралась уходить и вообще Брент сейчас более желанный гость. Она оставляет их с миром и желает отыскать душу убийцы.
Учтиво проводив Марту до двери, Брент уселся на стоявший рядом с кроватью Гранта стул с точно таким выражением на лице, с каким англичане возвращаются к своему портвейну после ухода из столовой женщин. Грант удивился. Неужели даже этот приехавший сюда из-за женщины американец испытывает подсознательное облегчение, оставаясь в мужской компании? В ответ на вопрос, как ему понравился Олифант, Грант сказал, что сэр Кутберт пишет вполне доходчиво.
А я нашел, конечно, случайно, кто такие Кот и Мышь. Это были уважаемые рыцари Уильям Кэтсби и Ричард Рэтклифф[17].
Кэтсби был спикером палаты общин, а Рэтклифф возглавлял мирные переговоры с Шотландией. Странно, как глупая шутка превращается в политический стишок, да еще вполне злобную клевету. Горбун это, конечно, Ричард. А белый боров?
Вы часто заходите в наши английские пабы?
Конечно. Это то немногое, в чем вы явно превосходите нас.
Тогда во имя пива «У борова» вы прощаете нам нашу канализацию?
Прощать это слишком. Я просто ее не замечаю.
Великолепно. А теперь забудьте вашу теорию, будто Ричард ненавидел брата из-за его красоты. Согласно утверждению сэра Кутберта, горб не более чем миф. Сухорукость тоже. Следовательно, у него не было явных физических недостатков. По крайней мере годных для вашей теории. Правда, левое плечо у него было чуть ниже правого. Но это все. Вы нашли историка, жившего в то время?
Нет.
Ни одного?
Ни одного в том смысле, какой вы имеете в виду. Были писатели, современники Ричарда, но все они писали после его смерти. Во времена Тюдоров. Следовательно, они нам не годятся. Есть какая-то хроника на латыни, которую вели в монастыре, но я до нее еще не добрался. Тем не менее кое-что я узнал. Жизнеописание Ричарда III приписали сэру Томасу Мору потому, что нашли его среди оставшихся после его смерти бумаг. Это была незаконченная копия с сочинения, нам неизвестного, но ее стали печатать как его труд.
Да ну? изумился Грант. Копия, сделанная рукой Мора?
Да, его рукой, когда ему было лет тридцать шесть. В то время обычное дело. Книгопечатание еще не было развито.
Так-так. Предположим, информация шла от Джона Мортона. Нет, это точно. Следовательно, предполагаем, что весь труд принадлежал Мортону.
Правильно.
И это вполне достоверно свидетельствует в пользу скажем так, неточности. Мортон был честолюбив и вряд ли стеснялся пользоваться грязными сплетнями. Что вы знаете о Мортоне?
Ничего.
Был юристом, потом священником. Стал на сторону Ланкастеров и оставался с ними, пока не узнал, что Эдуард IV вернулся живой и здоровый. Переметнулся к Йоркам. Эдуард сделал его епископом Илийским, но сколько у него было приходов, знал, наверно, только викарий. Потом на трон сел Ричард, и Мортон стал поддерживать Вудвиллов, потом Генриха Тюдора и в конце концов заработал кардинальскую мантию
Стойте! крикнул Брент. Конечно, я знаю Мортона. Это тот самый Мортон, о котором говорят: «Вилка Мортона»[18]. «Нельзя тратить много денег, делитесь ими с королем. Вы тратите слишком много, значит, вы богаты и можете поделиться с королем».
Точно. Это он, Мортон. Генриховы тиски. А я, кажется, понял, почему он возненавидел Ричарда задолго до истории с младенцами.
Почему?
Эдуард ограбил Людовика XI на приличную сумму, заключив с Францией позорный мир, и Ричард на него рассердился. Зато Мортон всячески поддерживал эту сделку и за это, несомненно, получил от Людовика пенсию в кругленькую сумму две тысячи крон в год. Не думаю, чтобы комментарии Ричарда по этому поводу он глотал с удовольствием, хотя и заедал их золотом.
Да уж, наверно.
Ну и, конечно, при Ричарде ему не на что было надеяться, а поэтому он поддержал Вудвиллов, даже если никакого убийства не было
Об этом убийстве начал было Брент и умолк.
Ну?
Об этом убийстве Об убийстве двух принцев все как-то странно молчат.
То есть? Кто молчит?
За эти три дня я просмотрел много писем и других бумаг того времени, и нигде ни одного упоминания.