Как сказал один из моих помощников, иногда полезно заглядывать в музей, произнес Ладыгин.
И не только, ответила я и посмотрела в его смеющиеся светло-синие глаза.
Кстати, он уже не казался мне неприятным типом.
Страсть
Этот сентябрьский день обещал удачу. Так, по крайней мере, думала я, торопливо обходя лужи после недавнего дождя, и на это у меня имелись определенные основания.
Во-первых, мне удалось созвониться с Ольгой Арнольдовной Забелиной, владелицей коллекции фарфоровых кукол, которая пообещала мне дать интервью. О ее коллекции еще пару месяцев назад мне рассказала моя давняя знакомая, с которой мы случайно столкнулись у входа в издательство. Во-вторых, это самое издательство выплатило мне гонорар за книгу о геммах и камеях. В-третьих, полученный гонорар я собиралась потратить на одну замечательную камею-брошь, на которую вот уже несколько месяцев назад положила глаз и которая дожидалась меня в небольшом антикварном магазине, куда я и направлялась. Мне оставалось лишь сесть в трамвай и проехать ровно три остановки, что я и намерена была сделать, так как нужный мне номер уже распахнул передо мной свои дребезжащие двери. Едва я успела расплатиться за проезд, как кто-то тронул меня за рукав плаща. Я оглянулась и увидела Елену Сергеевну Кривицкую. Елена Сергеевна до ухода на пенсию была главным редактором журнала, для которого я время от времени писала статьи, посвященные коллекционерам.
Добрый день, Алла, улыбнулась она.
Добрый день, улыбнулась в ответ я и обратила внимание на хозяйственную сумку внушительных размеров, которую Елена Сергеевна держала на коленях.
Да вот внук в гости приехал, объяснила она, перехватив мой взгляд. С центрального рынка возвращаюсь.
«Странно, школьные каникулы закончились две недели назад», подумала я, однако произнесла:
Очень рада за вас, Елена Сергеевна.
А вы как в наших краях? Должно быть, по делам?
Я лишь успела кивнуть, так как в этот момент трамвай так неожиданно и резко дернулся, что я едва удержалась на ногах. Какой-то мужчина, сидевший через проход, уступил мне свое место. Продолжать разговор стало затруднительно; к тому же Елена Сергеевна вскоре попрощалась со мной и направилась к выходу.
Я вышла на нужной мне остановке, прошла пару улиц, перебежала через дорогу и толкнула белую пластиковую дверь. Мелодично прозвенели дверные колокольчики. Я торопливо подошла к витрине и застыла. Камеи не было.
Не веря своим глазам, я смотрела на то самое место, где еще неделю назад меня дожидался прекрасный образец итальянского искусства конца семнадцатого века девушка с цветком. Мне даже не столько нравилась сама девушка, сколько оправа, в которую она была заключена. Однако теперь на месте камеи преспокойным образом лежала брошь, ничего особенного из себя не представлявшая.
Но куда же, куда могла подеваться «моя» камея?! Я с трудом оторвала взгляд от витрины и растерянно посмотрела на продавца, подошедшего ко мне.
А-а где же тут начала бормотать я, однако продавец сразу же понял суть моего маловразумительного лепета.
К сожалению, эту камею только что приобрели, произнес он и глазами показал в сторону.
Повернув голову, я увидела светловолосого мужчину в длинном плаще, которому кассир отсчитывала сдачу.
Не раздумывая ни секунды, я подошла к незнакомцу.
Простите, это вы только что купили камею? обратилась к нему я.
Да, удивленно ответил он.
Не могли бы вы уступить ее мне?
Мужчина внимательно посмотрел на меня, а затем отрицательно покачал головой.
К сожалению, нет, произнес он. Это подарок.
Затем он вежливо кивнул мне на прощание и направился в сторону выхода.
Я с трудом сдерживала слезы, глядя ему вслед.
«Ну что ж, нет, значит нет», пытаясь справиться с постигшим меня ударом, подумала я, выходя из магазина.
Постояв возле магазина еще какое-то время, как будто в надежде, что непреклонный покупатель, перехвативший у меня камею, вдруг изменит свое решение и вернется чего, однако, так и не произошло, я медленно побрела в сторону остановки, от расстройства совершенно не замечая падавших с неба дождевых капель.
Наконец я очнулась и подняла глаза вверх. Небо было темно-серого цвета. Вдруг яркая молния длинным зигзагом разрезала его прямо над моей головой. Я вздрогнула и, торопливо глядя по сторонам, принялась искать место, где можно было укрыться от дождя. Однако по обе стороны от меня возвышались лишь длинные пятиэтажные здания, доверху забранные строительными лесами. Я ускорила шаг, так как поднявшийся ветер принялся толкать меня в спину. В поисках укрытия пришлось свернуть в первый попавшийся крошечный переулок, в котором располагалось какое-то деревянное ветхое строение, а напротив него находился добротный старинный особнячок. В него я и вбежала, подгоняемая дождем. Едва за мной захлопнулась дверь, как тут же с улицы послышался резкий хлопок, а затем и раскат грома.
Особнячок был безлюден. В нем пахло книжной пылью и царил полумрак. Уличный свет проникал через огромное витражное окно, выходившее на площадку между первым и вторым этажом. Потолочный свод слева и справа от входа поддерживали, стыдливо опустив голову, изящные кариатиды. Держась за перила, я поднялась по лестнице и оказалась на втором этаже. Здесь было светлее, чем внизу. На площадку выходили три двери. Судя по прибитым на них табличкам, здесь еще недавно располагались читальный зал, кабинет директора и абонемент. «Три двери три дороги. Как в сказке», подумала я и для начала заглянула в читальный зал. Он был огромен и пуст, а его пол весь усеян старыми газетными страницами и обрывками бумаг. На одном из подоконников лежало несколько книг. Второй зал своими размерами соответствовал первому и был также пуст.
Третья комната, значившаяся кабинетом, оказалась совсем небольшой; в ней не было окон, зато она была отделана дубовыми панелями, а одну из стен украшало большое, до пола, зеркало в резной раме. Нащупав на стене выключатель, я нажала на него. Слабый свет тускло озарил комнату. «Ренессанс, причем поздний», машинально отметила я, приблизившись к зеркалу, чья поверхность была покрыта тонким слоем пыли. Но откуда здесь взялась такая красота? Неужели сохранилась в составе интерьера? Это было просто поразительно. Такие вещи в наши дни встречаются не часто.
Неожиданно внизу громко хлопнула дверь, а затем через некоторое время кто-то стал подниматься по лестнице. Должно быть, такой же, как и я, прохожий, решил переждать дождь в этом старинном особнячке.
Шаги приближались. Я повернула голову и вздрогнула. На пороге стоял тот самый человек, что некоторое время назад лишил меня возможности стать владелицей чудесной камеи.
Вот вы где, улыбнувшись, произнес он, а я-то голову ломал, куда вы подевались.
Я, ничего не отвечая, принялась старательно изучать зеркало, точнее, его раму.
Ну не сердитесь на меня, приблизившись ко мне, сказал незнакомец. Я действительно не могу уступить вам эту брошь. Я обещал. Это подарок.
Глядя в зеркало, я увидела, как он достал из кармана плаща маленький прямоугольничек и протянул его мне.
Возьмите, произнес он. Это визитка моего школьного друга Андрея Сухарева. Он ювелир в третьем поколении. На днях закрывается выставка, где представлены работы Андрея, а также его отца и сестры. Сходите, не пожалеете.
Несмотря на то что этот человек так расстроил меня, я не знаю, почему взяла протянутую им визитку. Он снова улыбнулся.
Не расстраивайтесь, прошу вас. Вы найдете брошь еще красивее этой.
Да что он понимает в этом! От возмущения я передернула плечами и хотела произнести что-нибудь колкое или язвительное, но незнакомец уже спускался по лестнице, так что мне вновь пришлось довольствоваться лишь его спиной.
«Да я не пойду ни на какую выставку, сердито подумала я. Уж лучше стоять в одиночестве здесь и рассматривать зеркало, точнее, его резную раму, и восхищаться утонченной работой».
Я ласково коснулась пальцами лица амура, прятавшегося в завитках винограда и насмешливо глядевшего оттуда на меня. В тишине отчетливо слышался лишь стук барабанившего по крыше дождя. Вскоре он прекратился.
Выйдя на улицу, я бросила прощальный взгляд на приютивший меня особняк. Это было удивительное здание: своими белоснежными башенками и двумя окнами-эркерами на первом этаже оно напоминало сказочный домик, чудесным образом затерявшийся среди однообразных серых зданий.
Следующее утро началось со звонка Ольги Арнольдовны, пригласившей меня в гости, чтобы познакомиться с ее коллекцией. Мой визит был назначен на ближайший субботний вечер. Судя по адресу, Забелина жила на углу той самой улицы, где располагался антикварный магазин, в котором я потерпела неудачу. Я обрадовалась приглашению Забелиной, что тут же сказалось на моем настроении. Вчерашнее огорчение уже не казалось мне столь невыносимым, каким оно представлялось накануне. Я даже решила вознаградить себя по дороге на работу покупкой какой-нибудь новой книги. Поднявшись по ступенькам на крыльцо ближайшего книжного магазина, я неожиданно нащупала в кармане плаща вместо банковской карты какой-то небольшой прямоугольничек и вынула его. Это была визитная карточка ювелира Андрея Сухарева, на обратной стороне которой имелся адрес выставки. Я развернулась прямо у дверей магазина и отправилась на остановку.
Что ж, выставка не могла не поразить великолепием представленных на ней работ даже такого искушенного посетителя, как я. Семейство Сухаревых работало как с драгоценными, так и с полудрагоценными камнями, но особенно мне понравилось кольцо с пятью изумрудами в изумительно красивой оправе.
Я почему-то был уверен, что вы придете, неожиданно услышала я за спиной знакомый голос и оглянулась. Передо мной стоял мой вчерашний недруг, а рядом с ним темноволосый мужчина.
Кажется, вам очень понравилось это кольцо, произнес брюнет. Мы с Феликсом наблюдали за тем, как вы рассматривали его.
Я продолжала бы любоваться им и дальше, если бы вы не подошли, сказала я. Мне кажется, что, создавая это украшение, автор испытал немалое влияние английских мастеров. Судя по технике работы с золотом и огранке камней в форме кабошона, он поклонник викторианской эпохи.
Совершенно верно, кивнул головой брюнет и улыбнулся. Вот что значит разбирающийся в нашем деле человек. Хотя ничего удивительного в этом нет. На днях я купил вашу книгу, Алла Александровна.
Наверное, ту, что посвящена камеям, сказала я, поняв, что разговариваю с хозяином выставки, и украдкой взглянула на его спутника, которого звали Феликсом. От меня не ускользнул тот факт, что этот Феликс слегка покраснел. Что ж, не скрою, я была весьма удовлетворена данным обстоятельством.
Это кольцо сделано моей сестрой, тем временем произнес Сухарев. К сожалению, ее сегодня здесь нет. Она поклонница вашего творчества и до сих пор под впечатлением от того, как вы раскрыли тайну клада княгини Белореченской. Вы доставите мне удовольствие, если примете в подарок вот это самое кольцо с изумрудами, которое привлекло ваше внимание.
При этих словах ювелира я едва не лишилась дар речи.
Нет-нет, покачала головой я. Это слишком дорогой подарок. Я прекрасно представляю его стоимость.
Однако, несмотря на все мои возражения, ювелир продолжал настаивать. Я отказывалась. В наш диалог неожиданно включился тот, по чьей вине я вчера осталась без камеи. Он заявил, что покупает кольцо и дарит мне его взамен камеи. Этого я уж тем более не могла допустить. Я вынула банковскую карту, на которой лежал мой гонорар за книгу.
Не люблю, когда мне незаслуженно делают подарки, тем более, такие дорогие, сказала я. Покупка кольца с приемлемой для его хозяина скидкой, кажется мне самым лучшим вариантом.
Я вопросительно посмотрела на Сухарева.
Мне ничего не остается, как согласится, весело произнес ювелир.
Вскоре дело было сделано: я стала обладательницей кольца с пятью изумрудами. Я надела кольцо на палец, простилась с ювелиром и, побродив еще некоторое время по залу, покинула выставку. Однако не успела я выйти из магазина, как кто-то окликнул меня.
Я оглянулась и увидела Феликса.
Предлагаю отметить вашу покупку, неожиданно предложил он, подойдя ко мне.
Я с удивлением уставилась на него.
Заодно познакомитесь с моей бабушкой. Она у меня просто замечательная.
Не сомневаюсь, скептически пробормотала я, подумав: «Только бабушки мне еще и не хватало».
Я собиралась решительно распрощаться, однако мужчина продолжал осыпать меня уговорами. Мне ничего не оставалось делать, как согласиться. Он немедленно обрадовался и тут же остановил такси. К моему удивлению, выяснилось, что бабушка, к которой мы едем на обед, живет в том же самом районе, в котором находится антикварный магазин. Еще большее потрясение ожидало меня, когда дверь квартиры, в которую позвонил Феликс, открыла Елена Сергеевна Кривицкая. Через плечо у нее было переброшено кухонное полотенце.
Пока я приходила в себя, раздеваясь в прихожей, Елена Сергеевна не переставала восклицать:
Что за приятная неожиданность! Какой сюрприз! А я и не знала, что вы, Аллочка, знакомы с Феликсом.
Мы познакомились совсем недавно, сказала я. Точнее, вчера.
Вот как! растерянно произнесла Елена Сергеевна и потянула край полотенца вниз. Я отвернулась от зеркала, перед которым расстегивала плащ, и замерла: под воротничком блузки Елены Сергеевны красовалась «моя» камея.
И чем же ты, бабуля, нас накормишь? быстро произнес внук Елены Сергеевны, заметив мое состояние.
О, голодными вы точно не останетесь! весело воскликнула Елена Сергеевна и направилась в кухню.
Да-да, эту брошь я купил бабушке, тихо произнес Кривицкий. Как видите, я вас не обманывал, а бабушка, как и мать, это святое.
Я молча кивнула в ответ. Кривицкий повел меня в гостиную, в которой уже был накрыт к обеду стол.
Присев в кресло, стоявшее рядом с журнальным столиком, я обратила внимание на раскрытый журнал, лежавший на его поверхности. По пожелтевшим страницам было ясно, что этому журналу немало лет. Меня привлек заголовок, набранный крупными буквами: «Конец банды Лаврова». Кривицкий тем временем устроился по другую сторону от меня.
Интересуетесь криминальной хроникой? насмешливо спросила я, кивнув на журнал.
Интересуюсь, улыбнулся он и закрыл журнал. Эта банда действовала в годы войны.
Судя по заголовку, она закончила свое существование, заметила я.
Верно, согласился он.
В это время в комнату вошла Елена Сергеевна, держа в руках супницу, от которой исходил вкусный аромат.
Прошу к столу, произнесла она, и мы поднялись со своих мест.
За обедом я невольно бросила взгляд на камею, украшавшую блузку Елены Сергеевны.
Подарок Феликса, довольно улыбаясь, произнесла Елена Сергеевна, перехватив мой взгляд. Вы, Аллочка, даже не представляете, какую радость он мне этим подарком доставил.
Нет, отчего же, пробормотала я, могу представить.
Ведь эта камея наше фамильное украшение. Она принадлежала моей маме, а ей брошь подарили на совершеннолетие родители, сказала Елена Сергеевна и, отстегнув камею от блузки, протянула ее мне. Взгляните на орнамент. На эти цветочки, в которые вставлены голубые алмазы. Первоначально они были обычными, бесцветными, но потом моя бабушка решила усовершенствовать украшение и попросила ювелира заменить их на голубые, под цвет глаз дочери, что и было сделано. Во время войны эта камея была у нас украдена, но на днях благодаря моему любимому и единственному внуку она вернулась в дом.