Что вы хотите от меня услышать? спросил Красен, приподняв кофейную чашечку, но глядя при этом на карту.
Как можно больше.
Я могу говорить весь день и всю ночь.
Значит, я буду слушать вас весь день и всю ночь, кивнул Инда. Я бы хотел знать о Млчане столько же, сколько знаете вы. А лучше еще больше.
Я слышал, ваша цель один-единственный человек
Не только. Если вам не сообщили, я консультант тригинтумвирата. Я аналитик, доктор прикладного мистицизма, кроме людей меня интересуют проблемы энергообмена.
Тогда мне в самом деле придется говорить весь день и всю ночь! рассмеялся Красен и наконец отхлебнул кофе.
Только учтите: мне надо знать правду. Инда посмотрел на собеседника, и тот перестал смеяться.
Попал Вот так, с первого пробного выстрела попал. А ведь хотел всего лишь проверить Инда был доволен собой.
Правду? Красен задумался. В последнее время мне казалось, что правда никому не нужна. Мне казалось, Афран прячет голову в песок и не желает слышать ничего, кроме бойких сводок о том, как все удачно складывается и какие мы, чудотворы, умные и хитрые парни.
Это не так. Афран не хочет лишь огласки, поэтому я здесь, слушаю вас, а не читаю ваши отчеты, сидя за тридевять земель.
Что ж, я рад. С чего начать?
Начните с начала.
Нет, пожалуй, с самого начала я рассказывать не стану. Красен поднялся и поставил кофе на столик. Я начну с падения Цитадели.
Он достал из нагрудного кармана карандаш и показал на карте черную точку:
Вот здесь она стояла Черная крепость. Очень близко отсюда, можно было бы увидеть ее в окно. На этом месте на поверхность выходят скальные породы, поэтому расположение города не случайно. Эта же плита выходит на поверхность на месте Волгорода, старейшего города Млчаны. В полулиге от крепости лежит Змеючий гребень, бывшие каменоломни Цитадели. По поверьям, именно туда упал восьмиглавый змей, убивший Чудотвора-Спасителя.
Если не ошибаюсь, именно там находится наш новый портал?
Не новый. Один из самых старых порталов, который долгое время был закрыт. Я вернусь к этому. Цитадель основал Вереско Хстовский из рода Белой Совы в сорок девятом году до начала эры Света. Не только он многие знатные семейства вложили деньги в земли Цитадели. За несколько лет сложился мощный анклав, с сильной армией, артиллерией, охраняемыми границами. Цитадель платила подати Хстову, ее жители считались подданными Государя, но во всем остальном она имела полную автономию, а именно не пускала на свои земли храмовников. И, конечно, колдуны со всей Млчаны текли на ее земли рекой. В те времена еще не были заметны климатические изменения, Цитадель принимала колдунов без особенной выгоды для себя.
Вы говорите так, словно гордитесь ею пробормотал Инда.
Мне нечем гордиться, я не принимал участие ни в ее строительстве, ни в политическом обустройстве, ни в последующей защите. Но падение Цитадели, к которому мы стремились триста лет, ударило по нам сильней, чем ожидалось. Это одна из наших фатальных ошибок.
Фатальных? переспросил Инда и поднял голову.
Именно. И наши жалкие попытки ее исправить лишь усугубляют положение дел.
Инда кивнул. Хорошо, что к нему прислали этого человека. Который не боится говорить советнику из Афрана то, что думает. Фатальных ошибок было много, Инда не удивился еще одной гораздо больше его поразила прямота Красена.
Продолжайте.
Конечно, от Цитадели исходила угроза и Храму, и нашему проекту в Исподнем мире. Университет, колдуны-ученые по образу и подобию нас, чудотворов-ученых. Их знания в области энергообмена приближались к нашим, а в агрономии и обгоняли. Земли Цитадели давали в полтора раза бо́льшие урожаи, чем прочие земли Млчаны, хотя находились северней. По сравнению с соседними Волгородскими землями и в два раза. Ее территории расширились до нынешних границ здесь они обозначены. Красен показал границу карандашом. Это была особая культура, сплоченная культом колдунов, силы и знаний, очень воинственная. Мальчикам в колыбель клали оружие, каждый мужчина был воином, каждый колдун образованным человеком. Не просто грамотным именно образованным.
Вы рисуете прямо-таки утопию усмехнулся Инда.
Нет, до утопии им было далеко. В основном Цитадель разоряли войны; чтобы удержать границы, нужно было кормить большую армию. Университет, который возглавляли колдуны, делил власть с родом Белой Совы, и далеко не всегда они могли договориться. Торговля была затруднена, Цитадель не имела выхода к внешним границам Млчаны. Купцы боялись тех мест, боялись колдунов ехали туда единицы, и Храм не одобрял этой торговли. В общем, это была злая, умная и вовсе не богатая страна. Да еще и склонная к расширению территорий. Кость в горле Храма.
И что же? Мы ее уничтожили?
Да, это была наша идея. Цитадель убила чума. Волей судьбы распространилась именно легочная форма, если вам это о чем-то говорит.
Я не силен в эпидемиологии
Зараза идет по воздуху, заражение почти неизбежно, смерть наступает через три-четыре дня после начала болезни, выживают единицы. Больше пяти тысяч колдунов погибло в городе, и еще около тысячи на прилегающих землях. Я не считаю других жителей, нас они не интересуют. Под корень был уничтожен род Белой Совы, об этом позаботились специально. Земли рода получил Храм, теперь их зовут Выморочными. Эпидемия спровоцировала пожары, сгорела ценнейшая библиотека Исподнего мира. Тогда и закрылся портал на Змеючьем гребне из-за заразы.
И в чем фатальность совершенной ошибки? Инда улыбнулся он прекрасно знал ответ.
Это подорвало генофонд колдунов и уничтожило преемственность их традиций. Вспомните историю Северского государства, чума в Цитадели началась одиннадцатого сентября двести семьдесят третьего года.
Да, историю Северского государства Инда знал неплохо: в начале четвертого столетия, когда не каждая семья могла платить за свет солнечных камней, призраки уносили множество жизней.
Опытный колдун никогда не пойдет к глупому духу продолжил Красен. Он найдет мрачуна, доброго духа, от которого получит энергию легко и без риска. Колдун-отец научит колдуна-сына отличать добрых духов от глупых или злых. Только тот, кто ничему не учился, кто случайно открыл в себе способности выходить в межмирье, шатаются по нашему миру и пьют энергию мирных обывателей. Храм, расправляясь с колдуном, превращал его сыновей в монстров.
Это не фатально. И проблему с призраками мы решили, если я ничего не путаю
Но умерших колдунов было не вернуть. И отток энергии в Исподний мир не восстановить.
Инда почувствовал, что бледнеет. То, что происходит за сводом, не самое страшное.
Говорите, сказал он хрипло. Говорите, говорите! Я вызвал вас для того, чтобы это услышать!
Никакой сброс энергии не поможет Исподнему миру. Никакие праздники колдунов не дадут ему достаточно силы. Это снежный ком, он вот-вот покатится с горы. Запросите статистику, Храм ведет учет рождений и смертей. Девочки начинают рожать в двенадцать лет, когда не в состоянии выносить полноценное дитя. Их дети мрут как мухи. А к двадцати пяти матери умирают от непрерывных родов, иногда вообще не оставив живого потомства. Двое детей в семье, доживших до детородного возраста, редкость. И колдуны не исключение. Эпидемии и голодные зимы выкашивают целые деревни. Скоро некому будет любить чудотворов! И это только один фактор. А есть еще один: люди больны. Они не в состоянии отдавать столько энергии, сколько здоровые. Чем истовей туберкулезник просит чудотворов о помощи, тем ближе его конец! И это еще не все. Люди ищут других богов
5 февраля 420 года от н.э.с. Исподний мир
На следующее утро отец успел уйти и вернуться до того, как Спаска проснулась. Он снова был одет в хорошую одежду и принес ей плащ серебристо-серого цвета, из вощеной материи, с легким и мягким мехом внутри. Наверное, такие плащи носили только царевны
На завтрак они с отцом ели сырники со сметаной бледно-желтой и тягучей, и Спаска снова удивлялась: ну откуда же в городе так много молока? В деревне из козьего молока варили сыр но только летом, когда молока хватало. Иногда делали и творог, но слишком мало, чтобы печь сырники. Тогда она не задумывалась, что за еду платят деньги, в деревне покупали в основном крупы, муку, материю и одежду.
Спаска еще не привыкла к красным сапожкам, чулкам и юбкам, а тем более к плащу и, когда они вышли из дома, все время смотрела то себе на ноги, то на блестящие по́лы плаща и изредка вздыхала.
На улицах было малолюдно, и отец сказал, что все, кто хотел выбраться из города, выехали еще затемно, а остальные сидят по домам. И все равно Спаска чувствовала страх, который висел над городом, сочился из-под дверей и через неплотно прикрытые ставни.
Отец вывел ее к Хстовским воротам, на каретный двор там их ждал вчерашний улыбчивый гость, колдун Свитко, с лошадью, запряженной в бричку. Когда отец подошел к бричке, лошадь заржала и испуганно шарахнулась в сторону Свитко еле-еле ее удержал.
Ну и как мы поедем? укоризненно спросил колдун.
С ветерком, ответил отец, и Свитко рассмеялся, качая головой.
До выезда на тракт отец шел поодаль от лошади, а потом они и в самом деле поехали с ветерком: Свитко, сидевший на облучке, напрасно натягивал вожжи круглобокая кобыла, привыкшая к тяжелым возам и неспешному шагу, летела вскачь, роняя пену из-под удил. Хорошо, что на тракте никого не было, а завалы разобрали те, кто выехал из Волгорода раньше. Впрочем, проскакав лигу, лошадь поуспокоилась и перешла на рысь, а потом и вовсе потащилась шагом теперь Свитко никак не мог заставить ее идти живей.
Мимо пустующих застав и постоялых дворов старались проехать побыстрее, на тракте остановились только раз напоить лошадь, и все равно семь лиг до поворота к замку Сизого Нетопыря одолели лишь к вечеру. К замку через болото вела гать правда, широкая, бревенчатая, но все равно кобыла шла по ней не так легко, как по насыпному наезженному тракту. Иногда Свитко приходилось слезать с козел и вести лошадь за повод. Глядя на него, Спаска снова удивлялась: чахотка высасывала из колдуна жизнь по капле, он не мог не знать, что жить ему осталось недолго, но все равно улыбался, словно рассыпал радость вокруг себя и заражал этой радостью тех, кто был рядом, а кашлял в платок.
В дороге было много времени и смотреть по сторонам, и говорить с отцом. Отец отвечал на все вопросы, но иногда слишком сложно.
А кто такой Живущий в двух мирах? спросила Спаска, вспоминая высокородного гостя.
Я бы сказал, что Живущим в двух мирах называют гипотетическую личность, некоего покровителя Выморочных земель; впрочем, не только их. Это что-то вроде Предвечного, которого поминают всуе к месту и не к месту.
Спаска, оглянулся сидевший на козлах Свитко, Живущий в двух мирах это защитник тех, кому больше не на что надеяться.
Да, люди привыкли на кого-нибудь надеяться, вместо того чтобы надеяться на себя, проворчал отец. Если Предвечный остается глух к их мольбам, они непременно выдумают себе еще кого-нибудь, кто будет посговорчивей Например, Живущего в двух мирах.
Змай, ты неправ. Есть разница между поклонением чудотворам и верой в Живущего в двух мирах.
Да, для чудотворов разница несомненна ответил отец вполне серьезно, но Свитко рассмеялся над его словами он часто смеялся над словами отца, а отец часто говорил серьезно, когда хотел пошутить.
Часа два ехали по гати в полной темноте, и Свитко уже не садился на козлы, пока вдали не показались огни на стенах высокого замка.
Ну вот и добрались, сказал Свитко с облегчением.
Вот как не пустит меня Милуш усмехнулся отец.
С обеих сторон от ворот горели два тусклых фонаря, и в темноте Спаска с трудом разглядела заболоченный ров и поднятый мост.
Эй! крикнул отец. Открывайте!
Кого там принесла нелегкая? У ворот зашевелился человек.
Это я, Змай. Позови хозяина.
Не прошло и десяти минут, как калитка в воротах распахнулась и к краю рва вышел странный и очень высокий человек в окружении свиты с факелами. Он был одет в блестящий черный плащ с развевавшимися полами и островерхую шапочку с полями. Вид у него был зловещий Спаска именно так представляла злых волшебников из дедовых сказок. Но еще более зловещим показался ей свет огня, падавший из распахнутой калитки, словно внутри замка все горело.
Змай, не пущу, крикнул хозяин замка, еще не переступив через порог. Свитко пусть проезжает, а тебя не пущу.
Девочка здорова, ответил отец.
Все так говорят. И все так думают. Прости. У меня здесь четыре сотни людей, из них больше половины колдуны. Не открою.
Девочка здорова, Милуш! Я тебе клянусь!
Не надо мне твоих клятв не пущу.
Тогда я снесу ворота к едрене матери! Открывай, сказал! За шкуру свою трясешься, что ли? Чернокнижник хренов! Жизнь этой девочки стоит всех твоих колдунов, вместе взятых.
Человек, похожий на злого волшебника, ничего не ответил, а через минуту мост, скрипя цепями, плавно поехал вниз. Отец ступил на мост, едва тот коснулся берега рва.
Так бы сразу и говорил, невозмутимо сказал хозяин замка, когда отец подошел к калитке.
А я так сразу и говорил. Только ты не слушал. Отец, подвинув хозяина плечом, протиснулся ко входу в замок.
В подворотне, как и у городских стен Волгорода, отделяя замок от моста, зияла огненная яма это ее зловещий свет пробивался из калитки. Через яму была перекинута широкая и толстая доска, смоченная водой, от нее валил пар. Лошадь Свитко повел к другим воротам.
Человек, похожий на злого волшебника, бесцеремонно взял Спаску за подбородок и приподнял ее лицо.
Шесть лет А смотрит так, будто видит межмирье
Посреди каменного зала неуютного и холодного стоял такой же огромный очаг, как в дедовой избе. Только углей в нем было гораздо больше. И кроме их тусклого света, по стенам было натыкано множество смоляных факелов поэтому потолок сплошь покрывала жирная сажа. Когда дверь в пустой зал открылась, Спаска увидела, как несколько летучих мышей с писком устремились вверх.
Вас зовут Чернокнижник? спросила Спаска.
Меня зовут Милуш-сын-Талич, холодно ответил колдун, и сразу стало понятно, что дядей Милушем его называть нельзя. Значит, внучка Ягуты Серой Крысы и Ивки из Синих Сомов Неплохо получилось. А мальчик? Я слышал, у Ягуты есть и внук.
Голоса в пустом зале раздавались гулко, от этого Спаске становилось еще неуютней.
Мальчик умер, ответил отец. И он мог бы стать сильным колдуном, но и только.
Он мог бы стать очень сильным колдуном едко заметил Милуш. Что в Волгороде?
Потом поговорим, пожал плечами отец. Не здесь.
Ладно. Детка, подойди сюда. Чернокнижник подтолкнул Спаску к очагу. Погляди хорошенько. Что ты видишь кроме углей?
Воздух над очагом дрожал, морщился, но ничего, кроме стены напротив, Спаска не видела.
Я вижу стену, ответила она.
Очень хорошо. Смотри на нее внимательней, не отводи глаза и старайся не смаргивать. А я тебе помогу.
Милуш подошел к странному круглому столику неподалеку от очага и взялся за колотушку. А потом ударил колотушкой по тому, что Спаска сначала приняла за столешницу, раздался низкий, тягучий звук, который разнесся по залу и забился вокруг многократным эхом. Барабан! Это был барабан, в десять, наверное, раз больше, чем у деда Его рокот, нарастая, вскоре наполнил все вокруг, гулом отвечали ему стены, и Спаске казалось, что тяжелый воздух бьет ее в спину, толкает, рождает странную дрожь внутри.