Фасад дома Эсбертов обвивал лимонник. Его-то Хенрика и рассматривала уже несколько минут кряду. На губах девушки появилась блаженная улыбка: она представила, как вскоре будет заваривать ароматный чай с плодами растения и наслаждаться напитком вприкуску с грушевым пирогом.
Наконец Хенрика вошла в свое жилище и поставила сумку на столик. Внутри все не выглядело таким же серым и бездыханным, как снаружи, даже наоборот. Стены были отделаны бледно-васильковой жаккардовой тканью с изображением птичек, тянущихся клювами к сочным плодам ягод. На каждой стене висели гобелены с четырехлепестковой лилией и другими растительными узорами. Окна задрапированы тяжелыми и плотными шторами, края которых обрамляла канитель, а дорогие темные ковры устилали полы. И повсюду, в каждом углу, стояли большие горшки с богато цветущими растениями.
У лестницы Хенрику остановил ее брат, Винсальд. Он был высоким и худощавым юношей с крупными чертами лица, чем и походил на сестру.
Ты сегодня поздно. Винсальд заламывал короткие пальцы с обкусанными ногтями по всей видимости, его что-то тревожило.
Госпожа Уинокен держала меня в заложниках. Что случилось? Бабушка вновь взбеленилась?
Нет, она у соседки в гостях. Хенрика, к тебе пришел тихо начал Винсальд, но, услыхав шорох из кухни, умолк. Его потряхивало, а на лбу блестели капельки пота, хотя в доме стояла прохлада. Господин к тебе пришел. Нентер слишком занят кобылой, а экономку я отправил убираться наверху. Иди, тебя ждут. Брат подтолкнул сестру к кухне, а сам тихо прошел в гостиную и разместился в кресле.
Хенрика вошла в комнату и увидела молодого мужчину, лет тридцати или чуть больше, сидящего за круглым лиственничным столом. Это был Эрик Ингвар, но она посчитала его за очередного посланца настырного виктигта. Врачевательница и помыслить не могла, что к ней в дом когда-нибудь впрямь явится сам виктигт, да еще и по ее шутливому указу.
Пахло табаком очевидно, одерт курил. Увидев Хенрику, он поднялся со стула и кивнул в знак приветствия, а потом наглым оценивающим взглядом смерил ее с макушки до пят. Телосложением пришлый одерт, как подметила Хенрика, был крепок, выше ее брата на целую голову. И на кригарца не похож, ведь обычно они белокурые и голубоглазые, а у этого волосы сурьмяные, зачесаны назад, лишь пара прядей падает на широкий лоб. И глаза черные. Однако одет он был как кригарец. Может, слегка изысканнее на спинке соседнего стула девушка заметила длинную дубленку из черной кожи с мехом горностая, но этому Хенрика не придала особого значения. Ее внимание привлек глубокий порез на его руке. Врачевательская чуйка порой раздражала, звенела в голове, не давала покоя.
И давно у вас эта рана? спросила Хенрика.
Любопытное начало беседы, удивился виктигт, взглянув на свою ладонь. Не помню.
Вы уж извините, порозовела Хенрика, но меня смущает ее вид.
А мне кажется, это мелочи, опустился на место виктигт. Рана затягивается.
Это не так.
Виктигт равнодушно и молча смотрел на врачевательницу.
Позвольте обработать вам рану? спросила Хенрика и улыбнулась.
Я не за этим явился.
Не могу пойти против своей природы. Это врожденное. С простудами и всякими болезнями иначе, их я не чувствую, а вот раны и переломы как зуд. Короче, вылечить вас мое условие для продолжения нашей беседы.
Ладно, уступил виктигт и небрежно положил больную руку на стол.
Воодушевленная, Хенрика незамедлительно налила в глубокий таз воду из кувшина, сняла с веревки, натянутой от одной стены до другой, чистую повязку, затем взяла с настенной полки несколько пузырьков. В одном находился белый порошок, в другом нечто кремообразное желтоватого цвета, а в третьем крупно измельченные красные листья.
Хенрика уселась рядом с виктигтом и выставила пузырьки на столе, потом выдернула пробку из одного и всыпала в воду белый песок. Она по-хозяйски потянулась к руке мужчины с двумя золотыми перстнями, но он отдернул ладонь и с подозрением заглянул в воду.
Что ты туда всыпала? грубо спросил гость.
Соль, простодушно ответила Хенрика.
Виктигт макнул мизинец в воду, а затем лизнул фалангу: вода и вправду была соленой. Он уступил врачевательнице в просьбе и окунул руку в воду, но по-прежнему пребывал в напряжении и раздражении из-за праздного врачевания.
С доверием у вас как-то худо, усмехнулась Хенрика. Если бы я задумала вас убить, то могла бы это сделать давным-давно.
Неужели?
Ага. Я ведь постоянно врачевала одертов, напомнила Хенрика. Какой-то виктигт у вас упрямый. Что, тоже послал вас за мной, как того, другого?
Брови виктигта изогнулись в дугу. Он понял, что врачевательница даже не догадывалась, кто сидит перед ней.
Вроде того, ответил он с полуулыбкой.
Хенрике ни разу не приходилось видеть виктигта. Кажется, его никто никогда не лечил. То ли он до сих пор не был ранен, то ли лечили его иные врачевательницы кригарские или еще кто-то, к кому он питал доверие.
Можете виктигту передать: я не вернусь в лагерь, промолвила Хенрика, смачивая повязку той же подсоленной водой и дожидаясь, когда корочка на ране одерта размякнет.
Ему отказывают в исключительных случаях, насколько я знаю.
Ага, еще бы, ухмыльнулась Хенрика. Он наверняка редко думает об истинных причинах таких отказов.
Значит, ты его знаешь, раз так говоришь?
Нет, мне о нем ничего неизвестно, если честно. Лечиться он у нас не лечился. Мы думаем, ну, с другими врачевательницами, что он остерегается ядов. Недоверчивый человек.
Виктигт едва сдерживал смех. Его снедало любопытство и хотелось и дальше расспрашивать врачевательницу о себе, но в то же время было жаль тратить время на это глупое занятие, поэтому Ингвар перешел сразу к делу.
Вернемся к теме моего визита. Отчего же ты решила больше не возвращаться в лагерь?
Хенрика на мгновенье замерла. Та история с кряжистым одертом до сих пор отзывалась болью в сердце. Иногда она подолгу не могла уснуть, перемалывала в мыслях тот день и размышляла, правильно ли поступила.
Вы ведь знаете, в чем причина тихо прошептала Хенрика. Виктигт кивнул. Ну, тогда мне неясно, почему вы удивляетесь моему решению.
Могу себе только вообразить, что ты испытала, равнодушно произнес виктигт. Досадная неприятность.
Досадная неприятность? Досадной неприятностью можно назвать перелом, а то, что произошло со мной трагедия.
Хенрика сжала тряпку и принялась осторожно снимать ею размягчившуюся корочку, за которой обнаружился гной.
Видите? кивнула Хенрика, очищая рану.
Не имея никакого желания участвовать в происходящем, виктигт молчал. Он в какой-то мере понимал чувства Хенрики, но считал, что ничего непоправимого не произошло. От чего она так сердится?
Ты рассказала кому-нибудь о случившемся?
Врачевательница посмотрела на виктигта, пронзающего ее черным мрачным взглядом, и, поджав губы, покачала головой. Одерта крайне удивил ее ответ. Он поинтересовался, почему она этого не сделала.
Я не хочу важничать, но я достаточно известная врачевательница. Если бы кто-нибудь узнал, что со мной хотел сотворить чужестранец, разразился бы скандал. Наша семья потеряла бы все, народ прогнал бы нас. Да и какая теперь разница? Завтра я ухожу на западный фронт помогать идвионцам.
Виктигт наблюдал за тем, как она умело обрабатывала рану. Открыв очередной пузырек, врачевательница осторожно нанесла какую-то мазь, а потом положила сверху пару красных листочков.
Благодарю, сказал виктигт. А если ты узнаешь, что тот, кто намеревался совершить над тобой насилие уже наказан, ты вернешься в лагерь?
Нет.
Почему?
Я никому теперь не доверяю. Выходит, никакой разницы между вами и альбиносами нет. Они тоже насиловали идвионок.
Но я слышал, что тебя не изнасиловали.
Да, но тот одерт хотел это сделать.
Попытка и совершенное дело вещи разные.
Что вы имеете в виду?
По сути ничего не произошло. Но виновника наказали так, как если бы он и в самом деле тебя изнасиловал. Поскольку опасность миновала, почему бы не вернуться к одертам? Я могу обещать полную безопасность тебе и остальным врачевательницам.
Хенрика не понимала, почему он, обычный воин, дает ей такой серьезный посул. Может быть, он командир полка или еще какой приближенный виктигта?
Зачем вы просите меня вернуться? Разве в вашем лагере не хватает врачевательниц?
Виктигт громко вздохнул и откинулся на спинку стула. Какая упертая девица! На поле боя его воины погибают каждый день, а она из-за какой-то ерунды не хочет лечить людей.
На днях, начал он, альбиносы напали на Тордис. Жестоко вырубили почти весь город.
Я не знала, затаив дыхание, произнесла Хенрика.
Альбиносы сильные противники, они убили многих кригарцев и многих ранили. После твоего ухода раненых погибло больше в два раза, чем прежде, когда ты была в лагере. Терять талантливую врачевательницу из-за того, что пьяный одерт не справился со своей похотью, неразумно.
Хенрику ранило извещение о нападении на Тордис и то, что так много одертов погибло. Совесть острыми зубами вцепилась ей в сердце, но Хенрика была неприступна: она дала себе обещание никогда не возвращаться в лагерь.
Я понимаю, но я не могу. На западном фронте тоже есть раненые.
Алвис, Калле, Томас, Хрут, Эгиль
Прекратите, резко прервала Хенрика.
Список убитых огромен. Я могу продолжить.
Почему вы считаете, что я должна чувствовать вину за их гибель? вскипела Хенрика. К тому же я добросовестно несколько месяцев врачевала ваш народ в благодарность за наше освобождение!
Тогда продолжай это делать! приказным тоном произнес виктигт.
Не буду!
Теперь-то я вижу, какие вы на самом деле, люди, за которых мы отдаем свои жизни.
А вы освобождаете Идвион затем, чтобы потом помыкать и управлять нами или потому что действительно желаете помочь? Может, тогда вам лучше уйти с наших земель? стальным голосом произнесла Хенрика и подошла к окну. Девушка скрестила руки на груди, стараясь подавить захлестнувшую ее ярость. Она редко выходила из себя, однако гостю удалось не только разозлить ее, но и заронить семена сомнения в собственном решении.
Из дверного проема выплыла большая голова Винсальда с перепуганным выражением на лице. Его взор осторожно коснулся фигуры сестры, а затем остановился на виктигте.
Что случилось? спокойно спросил Винсальд.
Ничего, Винс. Все в порядке, мягко ответила Хенрика. Господин Она осеклась, поскольку позабыла спросить его имя, и свысока глянула на одерта. Кстати, как вас зовут?
Эрик Ингвар, ответил виктигт.
Такого ответа она явно не ожидала услышать. Хенрика завела руки за спину и быстро поморгала. Слова не шли на ум. Винсальд, заметив замешательство сестры, напомнил ей, что он в гостиной и при необходимости она может его позвать, а затем поспешил скрыться.
«Как же невежливо я повела себя с виктигтом!»
Хенрика подошла ближе к гостю. В его глазах пылал необузданный черный огонь, а на губах играла самодовольная улыбка. Напыщенный вид гостя снова рассердил ее.
Могли бы представиться. Или намекнуть на то, кто вы, сказала Хенрика.
А разве мое признание что-то бы изменило?
Ну, этого мы уже не узнаем, после паузы отозвалась Хенрика. А я слышала, виктигты не ходят по Как же сказал тот одерт? Ах да, по «тутошним повитухам».
По тутошним повитухам я не хожу, а к знаменитой врачевательнице, как видишь, наведался. Прежде всего я думаю о своих воинах, а затем уже о своей гордыне. Если ты просила явиться, я явился, но уйти без твоего согласия не могу. Не люблю тратить время впустую.
Тогда вам придется остаться здесь на веки вечные!
Сомневаюсь, виктигт поднялся и надел дубленку. Я обещаю, что больше никто из одертов не тронет тебя или кого-либо еще из твоих подруг.
Хенрика сделала вид, что ненадолго задумалась, но душа ее бунтовала. Никогда, никогда больше она не вернется в лагерь одертов.
Я благодарна вам, господин Ингвар, за визит и за наше спасение, поверьте. Но я уже все решила.
Что ж, раз так, тогда я отзову войска. Умирая, мои воины протягивают тебе руку, прося о помощи, но вместо того, чтобы спасти их, ты поворачиваешься спиной, с ложным чувством возмущения проговорил виктигт. Если мы не можем рассчитывать на тех, кого пытаемся спасти, я не стану этого больше делать. Мне даже любопытно, сколько продержатся идвионцы без помощи одертов. Никто из ваших мужчин хорошо не владеет мечом. А, впрочем какое мне дело.
Хенрика не позволила себе заплакать. Она не могла заставить себя снова вернуться в лагерь и не могла умолять виктигта не отзывать свои войска с земель Идвиона. Пока она тревожно перебирала пальчиками рюши на рукавах, смотря в окно, Эрик Ингвар, не оборачиваясь, покинул ее дом.
***
Тэрон Прэсвуд никогда не бедствовал и не голодал, но одно-единственное, чем его обделила судьба при рождении, здоровье. Он не имел ни малейшей возможности вступить в ряды идвионских воинов охроносцев. Если раньше он сетовал на законы Сверра, то теперь жаловаться было не на кого.
Во времена тирании мечи, шестоперы, алебарды, булавы и прочее оружие запрещалось. Кузнецам рубили головы за изготовление чего-то подобного для обычного люда. Дозволялись только малюсенькие ножики. Даже освоение рукопашного боя могли счесть за предательство. У страны сорок лет не было войска из идвионцев, для этого использовались альбиносы. А охроносцев, которых держал при себе Сверр, имелось ничтожное количество. Из-за этого идвионцы и оказались так слабы. К счастью, теперь их обучают одерты.
В отличие от своего друга Винсальда, Тэрон считал, что мужчина обязан защищать свою страну, а не опускаться до крестьян (хотя и неприлично так думать), засеивать поля и заниматься еще какими-нибудь глупостями. Всякий труд, который по плечу слабому полу, Тэрон считал бесполезным. То ли дело орудовать мечом! Такое женщине не дано по праву рождения.
Целыми днями Тэрон упражнялся в амбаре с тупой шпагой из Ведена. Ее подарили ему как сувенир. Зрителями занятий Тэрона были розовенькие поросята, протяжно мычащие коровы, истерично кудахчущие курицы и гикающие лошади.
Тэрон сделал очередной пируэт, не устоял и повалился на тюки сена. Любые, даже самые малейшие физические нагрузки заставляли юношу заходиться кашлем, но прекращать свои попытки овладеть клинком и рукопашным боем он не желал.
Отец не разделял энтузиазма сына. Приходилось свои занятия держать в тайне. Лишь однажды Тэрон поведал ему, что хочет отправиться на войну и бросить все силы на защиту государства. Реакция отца была предсказуемой: он завопил, что здоровье у Тэрона слабое и что на войне ему делать нечего. Больше Тэрон с ним не откровенничал.
Вечером они с отцом ужинали с соседской парой Глинхальдом и Деборой Ду́ргин. Про себя Тэрон обзывал их снобами, однако иногда они казались ему славными. Например, сегодня. Он даже предложил сыграть партию в шахматы, и Дургин с охотой согласились. Еще бы! Им всегда была приятна компания Прэсвудов, но особенно Дургин приводил в непередаваемый восторг их дом Байсор-холл. Его они считали образцом стиля.
Я за черных, потирая ладони над доской, сказал толстяк Глинхальд.
Отец Тэрона приткнулся в кресле рядом со столом, где расставлялись фигуры на игральной доске, и засыпал в курительную трубку крепкую вернальскую махорку. Чтобы не терять времени даром, Дебора вынула из плетеной корзинки зачаток будущей картины она вышивала ее на полотне только третий день, и принялась за дело, одновременно следя за игрой. Пешки отправились в бой, ничего примечательного в игре пока не происходило.