В прошлом году господин Свенссон устроил в своем поместье шахматный турнир, надменно захихикал Глинхальд. Его щеки тряслись как желе, поданное к десерту. Мне хватило часа, чтоб увидеть шахматное невежество молодежи, но вы, Тэрон, меня всегда поражаете.
Тэрон крайне умный мальчик, присоединился к похвале отец и приспособил длинную свечу со стола к трубке, желая разжечь махорку. Воск залил трубку. Отец Тэрона недовольно забубнил, выковыривая пальцем воск.
Вы меня разбалуете, произнес Тэрон. Кроме моих мозгов, у меня и так ничего нет.
Отец наконец очистил трубку от воска и снова попытал счастье со свечой. На этот раз удачно. Пешки полетели вон с доски, игра набирала темп. Дебора уколола пальчик и взвизгнула, сбив с толку мужа. Он забормотал сквернословия, а она покраснела. Дебора болезненно переживала подобные выходки мужа.
Многие люди полагают, что мужчине должно быть сильным и обязательно воевать. Отец глубоко затянулся, сощурил глаза, а затем выпустил изо рта клубки густого дыма. Но я так не считаю.
Дебора Дургин вытаращилась на старика и задержала воздух в легких. Она где-то слышала, что курение табака вызывает болезни, но не дерзнула сказать об этом столь почтенному и богатому соседу.
Ты меня подбадриваешь? спросил Тэрон глядя на шахматное поле и продумывая свой следующий ход.
Вовсе нет, сын, нарочито усердно покачал головой отец. Ежели некоторым идвионцам угодно помирать в снежных сугробах при Остроконечных горах, то кто им судья? Но полагать, что таким образом они демонстрируют свою мужественность, на мой взгляд, крайне глупо.
Вы так думаете? поразилась Дебора и часто заморгала.
Да, дорогая Дебора, я так думаю.
Смею не согласиться с тобой, отец. Если мужчина не может защитить свою родину, тогда как он сможет защитить свою женщину? сказал Тэрон.
Ныне женщинам не нужна защита! Альбиносы почти сгинули с наших земель.
Благодаря тем самым мужчинам, которые проявили физическую силу в борьбе за нашу свободу.
Вы имеете в виду одертов? пропищала Дебора.
И их в том числе.
Ненадолго. Глинхальд поджал губы и не сводил взор с шахматной доски. Кажется, они решили покинуть Идвион или что-то в этом роде.
Тэрон оцепенел, а его отец закашлялся и раскраснелся, подобно карминному платью госпожи Дургин. Глинхальд окинул коротким взглядом Прэсвудов и вновь опустил глаза на шахматную доску.
Вы уверены, господин Дургин? спросил Тэрон.
Да как я могу быть уверенным? рассеяно ответил Глинхальд. Понимаете, если бы я услышал это из первых уст, а ведь я услышал это от От кого же я это услышал? Дургин почесал лысеющую макушку. Так сразу мне и не вспомнить. Знаете ли, мы каждый день фланируем по домам благочестивых семей, а бывает, компания собирается занятная и довольно немалая. Всех я просто не в состоянии запомнить.
Тогда откуда сведения? еще раз нетерпеливо переспросил юноша.
Откуда, откуда Не знаю, откуда. Раз услышал, видать, и правда покидают. Из неоткуда новости не рождаются, Тэрон.
По рассеянности потеряв слона, Глинхальд вновь начал ломать голову над следующим ходом, нервно выдирая из головы последние волоски.
Если бы они уходили, тогда бы вся страна знала. Верно же? рассуждал Тэрон.
Сын, прекрати расспросы. Идвионцы, не обделенные здоровьем и мужеством, справятся с альбиносами сами. Волноваться не о чем, даже ежели слова нашего дорогого Глинхальда правда. Честно говоря, одертам давно пора покинуть чужую страну. Они не выполнили своих громких обетов, а значит, мы не можем и дальше рассчитывать на их помощь.
Разве справедливо бросаться такими обвинениями по отношению к нашим защитникам? заговорила Дебора.
Старший Прэсвуд хмуро глянул на нее, покусывая пожелтевшими зубами трубку, а затем так же хмуро ответил:
Да!
Может, одерты поняли, что победа над альбиносами не так близка, как они думали?
Это на них похоже. Я слышал, они чересчур самонадеянные люди, сказал Глинхальд и сделал ход конем.
Больше к этой теме не возвращались. Но полученная информация настолько взволновала Тэрона, что он не мог сосредоточиться на игре, поэтому партию в шахматы проиграл.
Следующим утром после сытного завтрака, визита старой врачевательницы и пяти стопок различных травяных настоек Тэрон отправился в поместье Ухтредов Стокфилд-холл. Он взял с собой мешок абрикосов, который Глинхальд привез из Авгэ.
Ухтреды были в родстве с семейством Эсбертов. Мать Хенрики и Винсальда, Астрид, была совсем не схожа умом и обликом со своей родной сестрой Альмой. Вторая была мудрой и доброй женщиной. Муж ее, Энди, да и старший сын, Томми, много работали, чтобы прокормить семью: восемнадцатилетнюю Авалону, девятилетнего Билли, пятилетнюю Эбби и трехлетнего Люка.
В воскресный вечер, на который пожаловали Тэрон, Винс и Хенрика, хозяева традиционно сами готовили ужин, а служанок и гувернантку отправили отдыхать. Абрикосы тут же растащили дети, но Альме удалось сберечь несколько фруктов для сладкого пирога. Пока она месила тесто, Билли играл с Эбби и Люком в гостиной, а Авалона и Хенрика неумело нарезали овощи к ужину. Томми и Энди отправились выполнить поручение матери, в то время как Винсальд, которому представилась редчайшая возможность хоть немного расслабиться, разместился на уютном диване с кучей крошечных цветных подушечек.
Тэрон застыл в дверном проеме, наблюдая за Хенрикой. Они нравились друг другу и знали, что их семьи договорились поженить их. Но каждый раз, когда наступал подходящий момент признаться в чувствах, оба не сговариваясь переводили разговор на другую тему.
Тэрон снова таращится на тебя, проворчала Авалона, не отрываясь от шинкования моркови.
Хенрика оживилась и распрямила плечи. Она сидела за столом и крошила зелень. Тэрон опустился на стул рядом с ней.
Скоро будем ужинать, шепнула Хенрика, не придумав, что еще сказать, и отложила нож.
А я как раз чрезвычайно голоден, сказал Тэрон и захихикал.
Где ты взял эти абрикосы? вмешалась Авалона, видя покрасневшие физиономии Хенрики и Тэрона.
Господин Дургин вчера к ужину принес, но я решил, что эти драгоценные плоды должны обязательно достаться вам.
Дургин, Дургин, с задумчивым видом повторяла Авалона. Это те, что заделались негоциантами?
Кем? Ну они купцы, недоуменно ответил Тэрон.
Это то же самое. Ох уж эти книжки! В моей голове постоянно всплывают всякие слова. То ланиты, то бирюк, то рыбарь, то
Из гостиной раздался рев маленькой Эбби, а через секунду в кухню ворвалась златовласая крошка. Она раскраснелась от крика и слез, желая сообщить всему дому, что ее, как обычно, обидел старший брат, и направилась прямиком в объятия своей матери.
Она грешна! раздалось подобие оправданий из гостиной.
Боже! Не говори так, Билли! Лучше скажи «виновата», закатила глаза Авалона. Он, как и я, узнает всякие незнакомые слова, но применяет их только там, где не следует, пояснила она.
Винсальд, а ты почему не следишь за детьми? закричала Хенрика.
Он заснул, отозвался Билли.
Взяв крошку Эбби на руки, Альма отправилась выяснять очередные причины раздора брата с сестрой. Молодые люди остались в кухне втроем. Авалона высыпала нарезанную морковь в томящуюся на печи похлебку, а затем вытерла руки о холщовый фартук.
Ну и как у господина Дургин идет торговля? спросила она из вежливости.
Недурно. Он не слишком любит бахвалиться, но говорил, что чужестранцам крайне интересно работать с идвионцами. Якобы мы занятный для них народ. Их поражает, что мы полвека сами производили все необходимое для жизни и не совсем отстали от мира. Что ж, некоторые радости мы упустили, но, к счастью, не все. Тэрон вспомнил вчерашнюю новость и решил ею поделиться: Вчера он сказал, что одерты уходят из Идвиона, представляете?
Хенрика побледнела и приоткрыла рот. Как виктигт может быть таким безжалостным человеком? Как ему позволила совесть бросить идвионцев в беде? Нет, он не понимал чувств тысячей людей, что уж говорить про ее чувства.
Как это? Авалона схватилась за сердце.
Он так сказал растерянно ответил Тэрон и поглядел на Хенрику. Ты побледнела. Огорчена?
Хенрика опустила голову, не в силах взглянуть на друзей, иначе они бы увидели ее виноватое выражение лица и обо всем догадались.
Еще как огорчена, тихонько проговорила врачевательница.
Я и сам расстроился, узнав об этом. Не могу поверить, что они решили уйти. Хенрика, а ты ничего не слышала об их уходе, когда находилась в лагере?
Хенрика дала отрицательный ответ.
Не рассказывай эту жуть моим родителям! Не желаю, чтобы ужин прошел в скорбной тишине, прошептала Авалона, и Тэрон кивнул.
Хенрике удалось взять себя в руки. Вечер прошел душевно и весело, пирог оказался объеденьем, да и похлебка тоже, но крупнонарезанная морковь жевалась трудно. Однако, вернувшись домой, Хенрика прорыдала всю длинную и темную ночь. Тревожные мысли не давали ей уснуть, а чувство долга уже не в первый раз соперничало с гордостью и страхом. К утру она решила, что ее честь ничего не стоит, если альбиносы вновь завладеют землями Идвиона.
***
Туман прятал дома и все еще дремлющие после зимы сады, но отдавал воздуху свежесть и приятную прохладу марта. Хенрика ощущала эту прохладу из приоткрытого окна. Она спереди затягивала шнуровку корсажа, надетого поверх рубашки, и настраивала себя на трудный разговор с виктигтом.
Пред ее глазами стоял тот здоровенный и мерзкий одерт, весь пропахший водкой. Он тянул к ней свои огромные руки и хохотал. В очередной раз поддавшись эмоциям, она тихо завыла. Но нужно было спешить. Хенрика вышла из дома и неуверенно зашагала к порталу. Душа бастовала! Внутренний голос просил повернуть назад и практически заглушал песни пеночки-веснички. Фюить-фюить. В этом году она прилетела из теплых краев раньше положенного срока. Хенрике хотелось обернуться птицей и улететь. Она уставилась на туннель-портал, сжимая руки в кулаки. Все ее тело напряглось. Нет, это неправильно. Снова она остается верной всем вокруг, но не себе.
Прибыв в лагерь, Хенрика окончательно убедилась в том, что виктигт принципиальный человек и выполняет свои обещания. Палаток почти не осталось, одерты бродили с заплечными мешками, суетились. Она испугалась, что опоздала. Но нет, большая палатка виктигта все еще высилась в середине лагеря. Хенрика собралась с духом и буквально влетела внутрь.
Виктигт, упершись ладонью в стол, склонился над разложенной картой. В другой руке он держал дымящийся мундштук. Заметив гостью, одерт выпрямился и поприветствовал ее.
Господин Ингвар, прошу, не отзывайте войска, взмолилась Хенрика.
Теперь ты думаешь, что вам нужна наша помощь? спросил он с издевкой.
Я всегда так думала! Не секрет, что наши мужчины совсем не умеют сражаться
Если я отменю приказ, ты вернешься в лагерь и будешь лечить моих воинов?
Слезы покатились по щекам Хенрики, она быстро смахнула их рукой и кивнула. Казалось, виктигта ничем не пронять. Ни слезами, ни ее объяснениями, ни ее болью ничем.
Я рад, произнес он и затянулся через мундштук пирлатой. Ты обещаешь мне, что несмотря ни на что не покинешь одертов?
Я обещаю вам.
Ладно. Но я не дурак, поэтому хочу в знак твоих честных намерений получить какую-нибудь побрякушку. Так ведь у вас принято в Идвионе?
Именно так оно и было. Когда идвионец давал обещание, он вручал человеку любую вещь, даже ту, которая не представляла ценности. Тем не менее она имела магическую силу, поскольку земли Идвиона еще давным-давно заколдовали ведьмы. Они провели магический обряд, и теперь люди были обязаны исполнять свои обещания. Если давший безделушку не мог сдержать своего слова, то его настигало Возмездие Миртла. Говорили, что так Бог наказывал лжецов. Обещание могло утратить силу лишь в трех случаях: если умер тот, кто обещал, или тот, кому обещали; если обещание исполнено; если тот, кому обещали, возвращал безделушку, отказываясь от обещанного.
Хенрика растерянно оглядела себя. Что бы такого дать виктигту? Она сняла с пальчика тоненькое колечко. Его подарила ей Авалона. Хенрика приблизилась к Ингвару и швырнула украшение на стол.
Обещаю, процедила она.
Славно. Он взял колечко и принялся вертеть его в руках. Тогда ты должна знать, что лагерь переместится поближе к руслу реки Ульвы, это неподалеку от горы Эшам и Кьеллского леса.
Почему?
Я так решил. Он стряхнул пепел в пустую чарку.
Когда было принято это решение?
Вчера.
Что? Вчера но Хенрика оторопела. Вы ведь собирались уходить с наших земель. Зачем тогда вам надо было это решать вчера?
На лице виктигта словно было написано: да, я тебя обманул. Хенрика вспыхнула. Какой же перед ней невоспитанный и жестокий человек!
Вы лжец, господин! не сдержалась врачевательница.
Извини меня за это, равнодушно протянул тот и вытащил пирлату из мундштука. Что мне, по-твоему, оставалось делать?
Не лгать. Ведь вы не собирались покидать Идвион!
Разумеется, нет. Так пустил маленькую сплетню, надеясь, что она дойдет до твоих славных ушек. И дошла.
Какая я дура! воскликнула Хенрика.
Некоторое время она молчала, а затем по ее щекам опять покатились слезы. Жалость к самой себе отравляла врачевательнице сердце. Но уже через мгновение на смену ей пришла ярость:
Лжец! Какой же вы лжец!
Я выполнял свой долг.
Меня чуть не изнасиловали! закричала Хенрика. Вы не понимаете, что мне страшно? Есть у вас хотя бы капля уважения к моим чувствам и моему горю? Вы мерзавец. И даже не пытаетесь скрыть своего безразличия.
Довольно! Ты жила всю свою жизнь с альбиносами, и тебе повезло, что твоя семья серьезно не пострадала. Так, пару раз лишили вас серебра и украшений, немного избили твоего отца. Я спрашивал о тебе у других врачевательниц. Ты выбралась чистенькой из грязи, в отличие от остальных идвионцев. Уж потерпишь, находясь в лагере тех, кто обещает тебе безопасность и, самое главное, спасение.
Я не верю вам!
А мне все равно. Виктигт начинал злиться. Чувства Хенрики не имели ровным счетов никакого значения в масштабах войны.
Думаете, если я жила бок о бок с альбиносами, то привыкла к насилию? спросила она, но виктигт промолчал. Отвечайте!
Ты страшно меня утомила. Послушай, я лично явился к тебе и просил о помощи. Теперь же я обещаю безопасность. Я сделал все, что в моих силах! У меня нет глаз на затылке, за всеми одертами не углядеть. Он резко бросил мундштук на карту. Ведь я думаю лишь о том, как спасти больше жизней. Я хочу объединить народы, и это, на мой взгляд, важнее всего прочего. И если ты считаешь, что я обязан вникать в каждую мелочь, то ты глупее, чем я предполагал. День изо дня мне приходится видеть, как мои воины, мои друзья, мои соотечественники умирают во имя идвионцев. Ты и понятия не имеешь, чем мне приходится жертвовать.
Это вас не оправдывает.
Обещание у меня. Он покрутил меж пальцев колечко, словно подразнивая ее. Наш разговор окончен. Пройдись по лагерю, увидишь, что я сделал с твоим обидчиком. Может, полегчает.
Хенрика бросила прощальный взгляд на кольцо и вышла из палатки. Она не хотела знать, что произошло с тем одертом, но сегодня все шло наперекор ее желаниям. В нескольких метрах от палатки виктигта Хенрика увидела замерзшую голову насильника, нанизанную на кол.
Легче ей не стало.
Глава 4
После принудительного возвращения в лагерь Хенрика постоянно чувствовала страх перед одертами. Она каждый день молилась Миртлу и просила у него мужества. Сначала врачевательница с осторожностью относилась к кригарцам, даже припрятала нож за голенище сапога, но вскоре убедилась, что это лишнее, и немного ослабила бдительность, хотя все же старалась не оставаться одна. Постоянно искала компанию в лице Доротеи, или Гертруды, или Маргарет, или Стеллы, или еще кого-то из врачевательниц.