Эвелина Грин
Призрачный цветок
Глава 1
Я наблюдала из-за дальнего угла комнаты за девушкой в бессознательном состоянии: прекрасные русые локоны разметались по белоснежной подушке. Она приятно пахла, и я, не удержавшись, поднялась с кресла-качалки, скользнула к спящей молодой девушке, которой на вид было не больше девятнадцати лет.
Переместив с кухни кухонный нож, я подошла к невольнице, взяла ее руку и, найдя и вскрыв вену, прильнула губами, сделала первый глоток. Нёбо обожгло жаром, хищник взревел внутри меня. Я катала на языке пряную кровь с перчинкой. Жертва немного побледнела, усилием воли я отстранилась от безумно вкусного лакомства. В крови незнакомки ощущался еле уловимый привкус каких-то цветов. Ее кожа от потери крови обрела почти мраморный оттенок. Прислушавшись к сердцебиению девушки, я облегчено выдохнула: сердце стучало как надо.
Выждав еще немного, я вернулась в свое кресло-качалку, взяла со стола пяльцы и нитки и продолжила на голубом полотне вышивать горного льва. Иногда я останавливалась, размышляя, что делать с девушкой: «Из моей невольницы можно организовать себе великолепный ужин. Но почему-то мне совсем не хочется ее убивать. Если я не хочу ее смерти, значит, придется придумать легенду, чтобы ее не напугать. Чем же она мне так понравилась? Что мне мешает ею поужинать?»
Я взглянула на медленно приходящую в себя девушку. Она открыла голубые очи и с удивлением посматривала по сторонам. Было заметно, что стиль семнадцатого века сильно смущал незнакомку: казалось, у нее возникло стойкое ощущение, что она переместилась в прошлое. Девушка спросила слабым голосом:
Где я?
Я немного задумалась, но ответила:
В моём дворце. Она с недоумением посмотрела на меня, через мгновение ее глаза наполнились слезами, а на лице отразилась боль, исказившая красивые черты. Что-то не так? поинтересовалась я, отложив работу. Я обеспокоенно всматривалась в свою подневольную гостью. Она отрицательно покачала головой, не в состоянии вымолвить и слова.
Спустя несколько минут девушка всё же подавила свои рыдания и подняла на меня влажные от слёз глаза.
Как я здесь оказалась?
Я нашла тебя в Долине Сна, поведала я своей пленнице. Она вздрогнула и с ужасом уставилась на меня. О Долине Сна ходили страшные байки, одна кошмарнее другой. И все, кто смел усомниться в реальности рассказов об этом месте, шли спьяну или на спор доказывать, что ничего в нём страшного нет, и, соответственно, не возвращались.
Я могла догадаться, о чём думает невольно спасенная мной девушка, но спросила ее самым дружелюбным тоном:
Может, чаю?
Она на несколько секунд подзависла и нерешительно выдала:
Можно.
Я отодвинула вышивку на середину стола, задумалась на миг: позвать ли слуг или всё сделать самой. Встала из кресла-качалки и, пообещав гостье, что скоро вернусь с чаем, покинула свою опочивальню.
В коридоре сновали слуги, выполнявшие разные поручения. Я быстро переместилась на просторную кухню, которая занимала квадратов двести. Слева от входа стояла огромная русская печь, где весело трещал лопавший древесину огонь. Рядом с печью лежало несколько поленниц, распространяя тепло по кухне. На ней, кроме меня, никто никогда не находился. Напротив входа в мою излюбленную обитель располагались четыре огромных панорамных окна, за которыми росли гигантские деревья-исполины, согреваемые чужим солнцем. Да, мой мир имел несколько измерений, а лучше сказать пространственных карманов, ведущих в разные миры или эпохи.
Дворец был выстроен в четыре этажа и занимал около пять тысяч гектаров земли. На кухне у двух средних окон стоял большой обеденный стол из березы, справа находились раковина, стол для нарезки, повисший над столом шкаф со всякими приправами и ненужной посудой. Две плиты одна газовая, вторая электрическая, огромный холодильник. Всё это я похитила с помощью магии и установила по местам тоже благодаря ей. Здесь всегда горел свет, за окном иногда проходили динозавры чёрт знает какого периода. Всего мой дворец имел тринадцать выходов в разные миры. Он представлял собой пирамиду, разделенную на несколько отсеков, и был сделан по принципу дворцов легендарной Атлантиды, родом откуда был мой приемный папаша.
Всего во дворце было четырнадцать управляющих, из них тринадцать отвечали каждый за свой отсек, а четырнадцатый являлся главным контролером над остальными. Мне его подбросил отец, сказав, что это очень толковый вампир. Он не соврал в этом, однако навязал он мне Англая по другой причине: чтобы он следил за мной.
Я пересекла помещение, подойдя к холодильнику, достала салями, хлеб, соленые огурчики и креветки. «Наверняка она голодна как тысяча вампиров», подумала я. Немного подумав, я достала украденную из магазина немецкую кастрюлю, подошла к крану и, повернув рычаг, набрала воды. Она была чистая, из горной реки. Поставила посуду на газовую плиту, но быстро передумала: не люблю я готовить на плитах, еда получается отвратная. Кстати, я единственный тиовампир1, чувствующий вкус человеческой еды. В связи с этой своей особенностью я раньше часто баловалась, готовя разные кушанья. Я могла состряпать блюдо любой страны. Это было моим хобби, способом укрыться от реальности.
Когда несколько тысяч лет назад я решила бежать от отца, решившего сделать меня своей женой, мне было около двенадцать лет. Я ушла из дома, захватив с собой деньги, узелок с вещами и немного еды, понимая, что много не унесу. Замуж за отца я не хотела, я мечтала о молодом муже с хорошей родословной и, как все сопливые девчонки, искала любви.
Моя старшая сестра безропотно вышла замуж за отца, в Египте это было довольно распространенным явлением. Через два года моя она без памяти влюбилась в папашу-мужа и ждала второго ребенка. На меня посматривала ревниво, и я слышала, что она попытается меня отравить, как только отец вознамерится предстать со мной перед богами. Я его ненавидела. Он задушил мать, обвинив ее в измене с каким-то славянином. Так мне рассказала старшая сестра, да и прислуга тоже об этом шепталась по углам. Может, это и правда, ведь у всех моих сестер черные волосы, смуглая кожа, а я родилась с белыми как снег волосами и сметанной кожей. Когда отец увидел меня новорожденную, сразу же расправился с матерью, а меня воспитывали две его старшие жены.
Говорят, отец в ту пору умом тронулся и во что бы то ни стало решил сделать меня своей женой, когда подрасту. Как у меня пошли первые крови, отец стал невзначай ко мне приставать. Тогда я обратилась к старшей сестре с просьбой помочь мне бежать из дома. Взамен я пообещала ей больше не возвращаться. Когда стемнело, я покинула дворец отца. Первую ночь вне дома я провела на улице, бродя от дома к дому, стучась в двери, чтобы приютили, но меня гнали грязной метлой, и я уснула на улице. К рассвету основательно замерзла, чудом не простыла. Утром я на рынке купила немного еды.
Этот город принадлежал Нефертити, она его любила как собственное дитя. Всё здесь было монументального размера, даже красивые, выбитые в скале храмы. Да, мы любили вырезать жилища из единого камня. На стенах домов богатых людей принято было рассказывать о жизни купца, так что каждое строение имело свою историю.
Я понимала, что в этом городе мне больше не жить: у отца обширные связи, а у меня слишком примечательная внешность, так что он быстро меня найдет. Я не могла этого допустить, не готова была возвращаться в семью ни под каким предлогом. Поэтому я обменялась с одной очень миниатюрной крестьянкой одеждой, с условием, что ее муж поможет мне покинуть город. За пределы города он меня действительно вывез, а дальше я шла пешком. Как я оказалась в пустыне, без воды и еды, не помню. Единственное, что в моей памяти сохранилось, так это то, что я уже бродила две недели. Одежда порвалась, испачкалась, во рту так давно не было ни капли воды, да и пищи тоже. Я видела Александрию и бежала к ней в надежде на чудо. Потом упала и больше не смогла подняться.
Мужчина ростом три с половиной метра мне причудился. Он так был похож на атлантов: высокий, могущественный. И он спросил меня: «Хочешь, я научу тебя бороться с жаждой?» Конечно, я согласилась. Он поднял меня как пушинку, и я ощутила мертвенный холод его рук. «Я умерла?» спросила я незнакомца, а он склонился надо мной и прокусил сердце. Я закричала, после помню одну лишь боль. Я спрашивала небеса, за что они меня так мучают, но они молчали.
Очнулась я на перине для королев, а за окном плыли розовые облака. Я села на кровать и недоверчиво уставилась на нестандартное небо. Протёрла глаза, желая удостовериться, что это не сон, однако облака остались. Тогда я ущипнула себя, но ничего не почувствовала.
Окно было во всю стену, здание стояло на горé, а внизу, вдалеке, бегали розовые человечки. «Я погибла там, в пустыне, и, пройдя через муки, оказалась в зале счастья? спрашивала я себя. Или это просто очередной мираж?»
Я отвела от окна взгляд, поднялась, чтобы осмотреться, и вскрикнула: напротив моей кровати, на удалении всего в несколько локтей, увидела его, высокого атланта с черными, как самая темная ночь, волосами по плечи. В огромных темно-синих глазах клубился туман. Невероятно завораживающий взгляд, так и не описáть. Туман курился и перемещался по вертикальному зрачку. На обеих руках исполина было по семь пальцев. Он мне тогда показался богом из другого мира или хотя бы страны, поэтому я спросила:
Какой страны вы бог?
Вампирской, спокойно ответил он, и меня словно молнией ударило.
Вы вампир? А кто это такие?
Люди, которые были на грани смерти, но их воскресили, тем самым умертвив окончательно. При этом подарив новую жизнь, полную магии и могущества. Теперь ты не человек, а тиовампир это такая раса, живущая на другой планете. Хотя и среди людей нас много: если видишь человека с мраморной кожей, знай, он один из нас. Теперь ты можешь с лица Вселенной стереть любую планету. Но главное, люди стали твоим кормом. Мы питаемся только кровью, похищаем чужую жизненную энергию. Без нее мы сходим с ума и превращаемся в чудовищ.
Это ужасно: убивать людей!
А в жертву своим богам людей не кошмарно приносить? На такое заявление я ничего не смогла ответить. Теперь ты сама богиня и можешь решать, кому жить, а кому лучше отправиться в загробный мир. На этом я тебя оставляю. И он просто исчез во вспышках молний.
«Точно, бог, одаривший меня своей милостью», подумала я, но вскоре жажда дала о себе знать. Во рту стало вязко, очень захотелось пить. А на столе как раз стоял томатный сок так я предпочла думать. Я поднялась с фараоновой постели, подошла к огромному дубовому столу, на котором можно было уместить десять человек в ряд, взяла с него банку с напитком, задержала воздух в легких и залпом опрокинула в рот содержимое. Отбросила банку как змею, жажда поутихла.
Мой спаситель появился спустя целую вечность и, присев в свое безразмерное кресло, спросил:
Проголодалась? С того момента, как я выпила жидкость из банки, до его появления прошло много времени, и жажда снова обжигала мое горло. Я сжала зубы, сглатывая вязкую слюну. Иди ко мне! повелел он. Я отрицательно помотала головой. Правитель вампиров прищурился, и тело перестало подчиняться мне. Ноги сами понесли меня к нему. Все попытки вернуть над телом контроль не увенчались успехом, он положил меня как ребенка на колени и, подставив горло, велел: Попей.
Мои зрачки расширились от ужаса: он предлагал укусить себя. Жажда взвыла пуще прежнего, лишив меня на время рассудка. Острые клыки вошли в массивную шею: она действительно мне, двенадцатилетней девчонке, казалась огромной. Я пила взахлеб, пока он жестко меня не отстранил от себя и не кинул на кровать, исчезнув в портале. Так он меня заставлял питаться своей кровью месяц, а потом приказал отправиться на охоту, и Дарнног был должен за мной присмотреть. Это его тень, как теперь говорили вампиры, хотя когда-то был великим правителем.
Я за месяц перечитала все книги в библиотеке о Вампионе, Воителе, Коллекционерии и Милане, изучила законы и порядки. Язык был чужим, но я почему-то его знала. На Вампионе время идет очень неспешно, и, когда я вернулась на Землю в сопровождении Дарннога, в родном мире прошло сто лет. Всё изменилось.
Охотиться я отказалась, сказав, что скорее сдохну от жажды, чем трону хоть одного человека. Дарнног лишь усмехнулся и занялся охотой. Он нянчиться со своенравной девчонкой не собирался. Я никогда не могла смотреть на казни и жертвоприношения богам: была в этом какая-то обреченность, ведь по прихоти одного бога так легко могла оборваться жизнь. Мне противна была сама мысль об убийстве человека. Когда Дарнног понял, что я не сдвинусь с места, предложил сходить на охоту на зверей в лес. Вот на это предложение я согласилась, в тот раз я убила с десяток тигров, но насыщения не получила. Тогда я расплакалась у лесного ручья. Дарнног присел рядом и по-отечески обнял меня, поглаживал рукой по голове.
Когда Эфен узнал, что я так и не решилась на убийство, то пришел в ярость. Хотя Дарнног ему напомнил, как он сам воротил нос, когда Влад предлагал ему убить атланта или человека. На что Инапланитарий2 ответил: «Я отказывался убивать добрых и чистых созданий, но не преступников-психопатов».
«И почему мне сразу не пришла в голову такая гениальная мысль?» удивилась я. На следующий день я попробовала выслеживать разбойников и охотиться на них, но снова не смогла никого выпить.
Я не знаю, что с тобой делать, дочка, вздохнув, сказал мой приемный отец. Только необузданная жажда заставит тебя совершить первое убийство. Я прочла в его глазах сочувствие, кстати, глаза у него были такими же темно-синими, как и у моего родного отца, только у кровного папаши туман не клубился.
Вы его отец? спросила я однажды, когда Дарнног, смотря на мои мучения, просто привел меня в таверну поужинать. Там я восторжествовала, поняв, что чувствую вкус обычной еды.
Я чувствую вкус еды! Значит, я осталась человеком? ликовала я. И столько радости было в моей душе, что я навернула целую тарелку с жареным поросенком.
Дарнног удивился, с таким феноменом он столкнулся впервые. Сам он просто сидел и ковырял еду для вида.
Впервые такое встречается в моей жизни. Не хочу тебя расстраивать, но должен предупредить: еда не насытит твой организм.
Я тогда отмахнулась от него и продолжила уплетать разные блюда, родные сердцу. Рабыни удивлялись, куда в меня столько лезет. Однако Дарнног оказался абсолютно прав: жажда по-прежнему терзала мое горло, и я облизывалась на каждого человека. Из-за этого люди шарахались от нашего стола и предпочитали сидеть как можно дальше. Тогда я рассердилась и сказала:
Пусть тогда он меня напоит своей кровью!
Нет, и еще раз нет. У повелителя нет времени ежедневно нянчиться с тобой. Государственных дел море. И нет, я не его отец, запоздало ответил Дарнног.
В этот момент мой гастрономический интерес переключился на него, и я, хитро прищурившись, проворковала:
Я читала в книгах, что любой вампир мужского пола может накормить детеныша.
Даже не проси. Ты не моя приемная дочь. Мы кормим чужих детей только в одном случае: если родитель отправился в Пустоту.
Разочарованный вздох сорвался с моих губ. Тогда мы вернулись на Вампион, и Дарнног всё рассказал своему господину. Эфен понимающе, но в то же время с какой-то обреченностью посмотрел на меня. Он напомнил мне уставшего от непокорности своего чада родителя. Инапланитарий, взяв меня за руку, открыл портал в мир разалитов3. Я попятилась, будучи наслышанной, что тиовампиры не могут устоять перед таким лакомством. Увидев сопротивление, атлант легко поднял меня на руки и бросил в портал, сказав по мысленной связи: «Пока ты не смиришься с тем, что теперь ты хищник, эта планета тебя не выпустит».