Глава 5. Священное право на свободу
Материя Вселенной всегда была заключена в тисках своего предназначения. Она не была свободна в перемещениях, не могла реализовываться в новом воплощении, не имела права выбора, какой ей стать и как умереть. У всего была логика существования. И лишь разумы были вольны выбирать себя, создавать себя снова и снова, перевоплощаясь и меняя направление своего развития.
Но пока планеты мечтали стать звездами, а частицы газа обрести власть над материей, разумы снова и снова пренебрегали своей свободой, отыгрывая одну и ту же роль из воплощения в воплощение.
Из истории расы Древних Странников. «Дневник Вселенной: виток новой жизни». Записана теми, кто пришел после них. Для тех, кто будет после нас.
1
Дойдя до своей каюты, Кииша на секунду задержалась у шлюза и окинула взглядом уже пустой и потемневший коридор. Издав грудное шипение, она приложила трехпалую руку к ДНК сканеру. Ей казалось, что веерная дверь раскрывала свои пластины непривычно медленно. Каюта была темной, но она не дала команду компьютеру включить свет. Ларниане хорошо ориентировались в знакомом пространстве даже в кромешной темноте. Люди шутили, что у их расы в мозгу есть карты местности, в которой они когда-то бывали. Кииша до конца не понимала смысл этой шутки, но догадывалась, что эта их особенность заставляет людей, (да, и не только их, но и другие расы) завидовать им. Причина была в истории их цивилизации, в которой был достаточно темный период. После глобальной катастрофы им пришлось перебраться под землю, в систему естественных пор их планеты: гроты, наполненные газами, создающими внутреннюю атмосферу. Несколько веков Ларниане жили в темноте, имея скудный запас света и источников энергии.
Естественно, слепота народа стала неизбежным эволюционным режимом. Для перемещения в пространстве им было достаточно щетинок и волосков на теле, которые действовали, как у кошек усы. Но с тех пор прошло много времени, и биоинженеры с появлением новых особей, сразу научились вживлять им новые глазные сенсоры, заменявшие природное зрение. Генетическая память позволяла последующим поколениям свободно передвигаться и даже выполнять все бытовые задачи, не прибегая к использованию зрения. Кииша легким движением смахнула с худенького плеча дорожный бокс, поместив его ровно в углубление в стене между блоком коммуникаций и предметом, замещавшим Ларнианам стул. Пройдя в глубь комнаты, она по привычке подняла щетинки на коже, чтобы ненароком не задеть что-то небольшое и хрупкое. Кииша пробыла на родной планете лишь несколько дней, в то время как на Приоре прошло почти столько же недель. В очередной раз она подумала, что люди очень торопятся жить. Всего двадцать четыре часа в сутках, которые на Гарнииле, родной планете Ларниан, соответствовали трем с половиной периодам трети их дня. С Рохасом она решила встретиться утром, как только Приор войдет в рабочий ритм, и опустила свое бледное вытянутое тело на лежанку. Спать она не хотела, да и сон для ее вида был условностью. Он не был для них необходимостью и биологически сном вовсе не являлся. Организм справлялся с восполнением энергии совсем иначе: мозг, как компьютер, просто сбрасывал балласт знаний, эмоций, энергии, когда понимал, что перегруз близок. Физический отдых уже требовал покоя тела, и именно неподвижное, почти вертикального расположение давало Ларнианам необходимый покой. Разум погружался в состояние близкое к алкогольному опьянению у людей, мысли и эмоции блуждали в хаотическом танце, бесконтрольно и бешено. При этом внешне ничего не выдавало активность разума этого существа.
Прикоснувшись спиной к «кровати», расположенной под углом тридцать пять градусов к полу, щетинки автоматически опустились, аккуратно прикрыв почти белую кожу тонкой паутинкой. Зрительные сенсоры она уже выключила. Если бы не легкая вибрация торса и подёргивание дыхательных пазух, можно было подумать, что Кииша мертва. Внутренний мысленный ураган накрыл ее с такой силой, что она растворилась в нем мгновенно. Мыслеобразы мелькали не просто бешено, они били ее ментальную сущность и все ее существо. За секунду в ее разуме пронеслись картинки травли ее отца за неповиновение народу, за спасение колонии непотребным способом, за допущение помощи от более низшего вида, за то, что сотни тысяч выжили вопреки предначертанному. Она не видела его в Долине Отвержения, но очень хорошо представляла, где он находился и что чувствовал. В Долине она была много раз, но всегда в качестве наказующего: того, кто обрекал сородичей на мучения. Она провожала туда убийц, обманщиков, аферистов, противников Великого Мира и многих других, чьи действия приводили к трагедиям или могли нарушить хрупкое равновесие и без того измученного мира Ларниан. Но Кииша так и не смогла зайти туда, как дочь своего отца. Не смогла увидеть его, высыхающего под жгучим огнем внутренней звезды, осознать, что теперь его больше не было в том виде, к которому она привыкла и который был ей дорог.
Любовь для их расы не была типична. Это чувство скорее могло быть вызвано фактическими действия сородича, нежели родственными связями или обязательствами, принятыми у других народов. Любовь буквально нужно было заслужить. И заслужить достойно. Отца она любила не за то, что он был ее родителем, а за то, что он всегда ставил интересы своей колонии и всей расы превыше всего остального и даже превыше своего благополучия. Его любили и другие, но эта любовь прошла в тот момент, когда он спас их ценой своей свободы. Никто не хотел принимать помощь от Ларни-док хотя им и ничего не стоила эта помощь. Гордость и закостенелость убеждений чуть не погубили всю их колонию. И самое страшное, они были готовы умереть от разрушения своего грота.
Из-за глобального катаклизма, о котором почти ничего не известно текущему поколению Ларниан, их планета Гарниила очень пострадала, потеряв значительную часть атмосферы, оставив лишь слабый защитный слой от ультрафиолета. Судьба других трех планет системы неизвестна. На планете вымерло почти все, что находилось на поверхности. Ларинан спасла от вымирания система подземных пор планеты, где местами сохранялся микроклимат. Так раса смогла выжить и научилась долгие века существовать и даже размножаться. Но в недрах планеты они были не одни. Другая ветвь их эволюции существа, которых называли Ларни-док, были в этом подземелье как дома. Для них тот климат был естественным, и только благодаря взаимодействиям двух рас существование более развитых Ларниан стало возможным. Эволюция сделала свое дело, и с течением столетий обе расы сравнялись в развитии. Но с течением времени атмосфера восстанавливалась, жизнь возвращалась на Гарниилу, хоть и прошло несколько веков. Их светило хоть и стало другим, но смогло вернуть свет и тепло на нужный для жизни уровень. И когда Ларинане вернулись на поверхность, они стали заново строить свою цивилизацию.
«Стоп!» скомандовала себе Кииша и включила на полную катушку сенсоры, подняла щетинки и всем телом дернулась вверх, принимая вертикальное положение. Болото сожаления несправедливой участи родителя затягивало ее все глубже, но она не хотела давать этим чувствам власть над собой. Она должна быть собой, а не тенью своих сожалений, этому учил ее отец. Сейчас она не могла ему помочь. Да и вообще не могла: никто никогда не возвращался из долины. Но Приору помочь могла, Рохасу она могла принести пользу и решила сосредоточиться на этом. То, что на корабле что-то случилось, она узнала, только взойдя на борт, но до условного космического утра решила ничего не выяснять. Плохие новости и так нашли бы ее, а хорошие могли и подождать.
Встряхнувшись, она уверенно двинулась к шлюзу и лишь на секунду задержалась в проеме, дав себе волю еще на мгновенье почувствовать боль утраты. Но, пойдя по коридору в кабинет Рохаса, уже переключила свое внимание на корабль. Щетинки снова встали дыбом, когда она миновала основной коридор с жилыми отсеками. Она не сразу поняла, в чем дело, и лишь прислушавшись к своим ощущениям, обнаружила, что температура стала ниже. Она не заметила этого сразу, потому что кожные рецепторы среагировали мгновенно, сохраняя тепло. Кииша остановилась. Через минуту щетинки опустились, и температура вновь восстановилась. Она пошла дальше, но уже через несколько пройденных метров температура снова опустилась еще ниже, и реакция кожи последовала незамедлительно. Ларнианке стало не по себе, и она снова замерла на месте, ожидая дальнейших изменений. Все повторилось еще несколько раз, и с каждым изменением воздух становился холоднее или теплее, чем прежде. Прекратилось все так же резко, как и началось, и Кииша решила, что проблем на Корабле больше, чем ей сказали. Добравшись до кабинета Рохаса, она собиралась дождаться его прихода на службу, изучая последние отчеты, но обнаружила человека в своем кабинете с открытым шлюзом. Он лежал на диване, закинув руки назад, и смотрел в потолок. Кииша издала несколько аккуратных щелчков, чтобы обозначить свое присутствие, но Рохас не среагировал. Она неуклюже постучала по стене возле входа, как это было принято у людей, и это сработало: Алекс повернулся в сторону звука.
Вы вернулись? в голосе Командира слышалась усталость. Мне не сообщили. Рохас присел на кушетку, но в движениях не было привычной грации, скорее затягивающее бессилие.
Да, я прилетела несколько часов назад, с механическими нотками произнес голос из автопереводчика, прикрепленного к свободному от щетинок участку ее кожи на выпирающей челюсти. Вы теперь отдыхаете тут? она указала на кабинет, так и не переступив порог.
Отдыхаю это громко сказано, чуть улыбнулся Алекс. Скорее переживаю эту ночь. И сделал пригласительный жест гостье.
У вас есть возможность рассказать мне, что тут происходит? Пока я шла к Вам, заметила, что температурный режим нестабилен. Мои рецепторы были в шоке. Она изобразила на лице подобие улыбки дань уважения человеческой традиции, обнажив короткие плоские зубы меж прорезью в лице, служившей ртом.
Алекс как-то по-доброму улыбнулся, словно в ее вопрос касался старой шутки, а не проблем с Приором.
Хулиганит, хмыкнул себе под нос мужчина. А следующая фраза уже была адресована собеседнице. Так Приор знакомиться с Вами, наверное. Если я не ошибаюсь, вы особенно чутко реагируете на изменение окружающей среды?
Да, наша раса чувствительна к температуре, влажности, уровню освещенности, давлению и составу воздуха, чем другие. Но я все равно не понимаю.
Рохас рассказал Киише о том, что когда она покинула корабль, случилось отключение систем, о том, как они искали на планете источник сбоя, а потом Приор ожил и начал творить чудеса. Но подробности их похода, его ранение и обстоятельства «пробуждения» корабля он скрыл. Все время, что он говорил, Кииша внимательно слушала его, не подавая признаков беспокойства. Однако от заточенного на детали взгляда Рохаса не ускользнуло, что периодически щетинки на теле собеседницы вздрагивали, а цвет кожи малозаметно менялся. Это могло означать, что все же она не равнодушна и даже немного напугана произошедшим. Сенсоры в ее глазницах, не переставая, меняли свое положение. Алексу было сложнее всего привыкнуть к этим усикам, шевелящимся в зрительных проемах. Они были похожи на маленькие волоски, тонкие и полупрозрачные, с еле заметно светящимися кончиками. Словно вместо глаз у Кииши были вставлены новорожденные ежи с гибкими и подвижными иголками.
И что это значит?
Вы гораздо более древняя раса, чем люди. Может, за вашу историю встречалось что-то подобное? Упоминания о контактах с живыми космическими кораблями? Знаю, что наши правительства уже это обсуждали, когда началось исследование Приора. Но учитывая новые вводные с надеждой проговорил Рохас. Какие-то далекие совпадения, намеки? Может, что-то было в легендах или мифах?
Командир, да, мы древнее вас, но мы потеряли несколько тысячелетий в изгнании в собственном мире после катастрофы. Мы долго не возвращались к звездам и были почти изолированы. До нас мало что доходило из внешней галактики и мало кто к нам прилетал. Большинство наших соседей были уверены, что после катастрофы нашего народа не стало, мы вымерли, а планета стала непригодной для жизни.
Возможно, Приор древнее катастрофы и есть что-то из вашей очень давней истории? не унимался Полковник.
Мне они недоступны, перевел автопереводчик щелчки и бульканье Кииши, которые были истинным языком их цивилизации. Мало кто сохранил знания о том времени, и большинство умерли или перед ней снова мелькнуло изображение ее отца в долине, высохшее тело, в котором навсегда заключен здоровый и живой разум, или недоступны.
Рохас заметил, как ее кожа из бледно серой стала покрываться еле заметными голубоватыми разводами, и понял, что затронул какую-то очень тяжелую для нее тему.
У Вас все хорошо? он хотел по-дружески дотронуться до ее плеча, но вовремя вспомнил, что это не принято, да и может быть очень неприятно: чешуйки и волоски на коже Ларниан выделяли слабый токсин, вызывающий неприятное жжение и зуд, особенно для чувствительной кожи людей. Перед отлетом вы говорили о личной семейной проблеме
Да, проблема была, и она решена. Но не так, как хотелось бы. Мой отец был наказан за неподчинение народу и заключен в долину под внутренней звездой. Такова была воля народа и его выбор.
Мне жаль.
Не стоит, Полковник. Вы не должны жалеть существо, которое не знаете и не понимаете его мотивов. Не берите на себя эти чувства, она посмотрела на мужчину и снова растянула рот в «улыбке» что на лице Ларнианина смотрелось достаточно угрожающе.
Да, вы правы, я не знаю его и историю, которая произошла. Но я знаю Вас, и мне жаль, что вы испытываете неприятные чувства из-за произошедшего. Он смотрел на зрительные усики, но словно видел во взгляде непонимание. У людей принято сочувствовать чужому горю, даже если они не пережили этого сами, понимаете?
Не оченьПо-моему, это очень саморазрушающий обычай. Переживать проблему вместе с другими довольно тяжело.
Наверно, да. Но вместе легче, чем одному.
Они оба замолчали на несколько минут, и когда продолжили, тон разговора стал немного теплее.
Знаете, мой отец был одним из тех, кто мог найти какие-то древние знания. Из текущего поколения никто не обладает такими знаниями. Но если у меня получится что-то найти, я дам Вам знать.
Спасибо, Кииша, буду признателен.
Я сейчас могу чем-то помочь? с искренним участием произнесла Ларнианка, в знак уважения приподняв плечи.
Думаю, вам стоит успокоить своих соотечественников на корабле, если это потребуется, и более ничего, улыбнулся в ответ командир.
Я могу больше. Отправлю к Вашим ученым наших специалистов, возможно, наши знания смогут помочь разгадать загадку Приора, уже вставая с кушетки, произнесла Кииша. Рохас не успел поблагодарить ее, потому что она быстро удалилась из его кабинета, и в нем снова повисла давящая тишина.
Рохас посмотрел на уже пустой дверной проем и подумал, что различия в эволюции, в истории народов, в количестве прожитых веков в разных концах Галактики не могут отнять одну общую черту у всего живого сопереживание. И пусть Лариниане считают чувства вполне объяснимыми и обоснованными качествами и не понимают беспричинной любви или ненависти, они тоже подвержены общевселенскому потоку доброты и взаимопомощи. Мужчина снова вернулся в горизонтальное положение, закинув ноги на подлокотник. На этот раз он закрыл глаза и погрузился в дремоту. Его уже порядком успокоившийся разум перебирал воспоминания о контакте с Приором. Он снова видел свой родной дом, слышал запахи и звуки, шелест листьев и шум воды. Чувствовал ветер на своем теле и даже первые капли дождя на лице. Он снова был там, где не было тревоги, мучительных уроков отца, ответственности за чужие жизни; где был только он и его мечты о космосе и великих подвигах; где были родители и друзья; где он еще не был тем, кем хотел стать, но уже был собой.