Вейлор сражался со стихией, так же яростно, как древние герои сражались с демонами из иного мира. Волны швыряли его и били о воду, которая в этот момент была твёрдой как мрамор. Он едва успевал дышать, когда озверевшая жидкость подбрасывала его вверх на волне, чтобы вновь и вновь накрыть, и утянуть в толщу океана. Вейлор почувствовал дыхание смерти и его охватил первобытный ужас.
Северянин был лишь человеком, но он отказывался отдавать свою жизнь на милость стихии, он не желал умирать и продолжал плыть на глубине в пару метров, лишь изредка выныривая дабы вдохнуть влажного воздуха. Будь он уроженцем другого края, то едва ли бы ёмкости его лёгких хватило бы, чтобы попросту не задохнуться. Благо разряжённая атмосфера в заснеженных горах Йотунхейма подготовили его лёгкие к такому ужасному испытанию. Северянин затянул пояс так сильно, как только мог, чтобы не потерять свою главную драгоценность-топор. Потеряй он его и часть души пропадёт вместе с ним.
Разъедаемые солью океана глаза и увидели обломок разрушенной мачты, Вейлор схватился за неё так крепко, что пальцы его продавили древесину и в мазолистые ладони вонзилось множество мелких заноз. После этого он обнял кусок мачты и закрыл глаза. Теперь оставалось лишь ждать окончание шторма или того, что силы покинут его могучее тело.
Он лежал зажмурившись, вспоминая то, как в былые годы проходила его борьба за выживание в заснеженных пустынях. Юноша нервозно усмехнулся и провалился в мир воспоминаний, чтобы не сойти с ума от действительности.
Он вспоминал свою родную страну, именуемой не иначе как «Йотунхейм», страна холода и вечных снегов. То был суровый край, где само существование было проверкой на выносливость, которую проходят далеко не все. То был суровый край, где за жизнь нужно было цепляться зубами и ногтями, отдавая все свои силы, чтоб просто выжить, не думая, что будет завтра, ведь выжить нужно хотя бы сегодня. Жестокая к своему же народу страна не могла не воспитать из Вейлора того, кто способен выжить почти где угодно. Но не всегда всё было так однозначно.
По меркам северян Вейлор родился слабым. Он не кричал, когда родился, не плакал и не тянулся к свету. Ребёнок лишь смотрел и издавал тихие звуки, похожие на недовольное рычание. Не взирая на то, что его отец хотел умертвить по его словам «недоноска, который умрёт, не достигнув трёх лет», Вейлор выжил. Имя, данное ему матерью означало «тянущийся к жизни», так и произошло. Он рос и мужал в любви матери и призрении отца. Вся его жизнь висела на волоске с каждой прожитой секундой и мгновением. Везде последний, везде отстающий, везде выполняющий минимум. И всё это из последних сил. Парень старался как мог, чтобы хоть немного нагнать своих сверстников. Он видел то, как более сильные и крепкие погибают от тренировок и сражений, сам же Вейлор выживал лишь чудом и желанию жить.
Так однажды их, совсем маленьких, отправили убить варга голыми руками. Те, кто вернутся живыми могут выбрать оружие по себе. Вейлор и его единственный друг Магнус, один из самых умелых из всех их объединились, пока остальные пытались убить зверя поодиночке, тем самым забрав себе всю славу. Вейлор загнал зверя в ловушку, кусок льда, сброшенный Магнусом закончил жизнь твари. Они были как братья и только благодаря ему, да матери, в Вейлоре горело желание жить, ибо для всех он был лишь жалким и слабым балластом.
Было и то, что отличало его от других, это концентрация. Когда он чуял, что дыхание смерти дышит ему прямо в затылок, то его обуревало неистовство. Не то, которое затмевает рассудок и заставляет рвать и метать, а другое. Он ценил жизнь, ценил то, что пережил, ценил, что не взирая на все невзгоды жизнь ещё льётся в венах и разум треплется в его уставшем рассудке.
Но однажды Вейлор заболел. Заболел так сильно, что для него уже был готов погребальный костёр. Магнус был в печали, он выковал тому неказистый топор. Это был хороший металл, Магнус не был кузнецом, но он был хорошим другом. Казалось, что топор забрал частичку его души, ибо не взирая на внешность он получился достойным. Магнус вложил его в руку горящего от жара друга. «Он проводит тебя через тьму к свету, друг мой», сказал он тогда, оставив Вейлора одного.
Тот самый топор и спас ему жизнь. Когда все думали, что Вейлор погиб, отец подошёл и хотел взять его в руки, чтоб отнести на костёр, но получил удар топором по руке. Сын, которого он считал слабым и не достойным на пороге смерти едва не отсёк ему руку. Он изменил своё мнение о нём в ту ночь, на место него бросил на погребальный костёр оленя и закатил пир на весь клан.
Вейлор быстро пошёл на поправку. Пережив смерть, он начал крепнуть и мужать, слово пламя болезни закалило его. А топор Топор теперь навсегда остался с ним, преображаясь и изменяет вместе с Вейлором.
Шторм закончился так же внезапно, как и начался. Небо словно бы кто-то выжал и следом за рассеявшимися тучами начало палить солнце. Корабль разрушился до основания и лишь редкие обломки то тут, то там всплывали, чтобы напомнить о том, что нынче человек лишь жалкая сошка на фоне природы. Прошло то время, когда человечество было способно помыкать силами окружающего мира, и теперь уж природа непременно отыграется за прошедшее тысячелетие унижений.
Практически полностью обессиливший Вейлор всё так же лежал на бревне. В глотке его пересохло, израненное тело неприятно, словно сотнями кинжалов разъедала соль, попадавшая в мелкие раны, но всё это было мелочью, ведь он пережил гнев природы. Он выжил не взирая ни на что, а это означало одно-ледяной плен будет окончен, он обязательно достигнет своей цели, ибо путь его может окончить лишь смерть. Вейлор глухо кричал, но не слышал ответа, тихое шелестение волн было ответом на все попытки найти выживших.
Удача и помощь ныне мёртвых богов всё же дали Вейлору очередной раз понять, что умирать ему ещё рановато. Лёгкий бриз, наполненный запахом цветов шёл со стороны, куда двигалось дневное светило. Северянин воспрял духом и не спеша, экономя оставшиеся силы поплыл в сторону спасительного ветерка. Не прошло и часа, как Вейлор увидел маленький клочок земли, который становился всё больше по мере его приближения к нему. Это был заросший густой растительностью берег, за которым не было видно ничего. Зелёная стена была отрадой для глаз выжившего в шторме парня.
Когда Вейлор почувствовал дно, то ноги предательски не хотели держать его тело вертикально. Тогда он сжал зубы, и скрипя посиневшими коленями встал прямо и шаткой походкой сделал несколько широких шагов. Как только северянин ровно встал на песок, в глазах потемнело и погас свет, он навзничь упал на сырой песок и уснул, наверное, самым крепким сном в своей жизни.
Глава 2. Совсем один?
Вейлор очнулся после многих часов сна с дикой жаждой на устах. Его губы и глотка ссохлись так сильно, что он невольно вспомнил пустыню в стране Геделит. Вейлор поднялся на ноги и осмотрелся в надежде найти хоть что-то способное утолит его жажду, но кроме травы, кустарников и вида на бескрайний океан не было видно. Не было видно и выживших вместе с обломками корабля, только кусок мачты, который спас северянину жизнь всё ещё лежал на песке. Он тотчас схватился за кушак, опуская глаза, самая ценная вещь в жизни Вейлора-его топор, все ещё был при нём.
Значит всё не так уж и плохо
Выдавил он из себя и выхватив оружие из-за пояса шаткой походкой ломанулся сквозь кусты.
Флора и фауна была схожа на земли, где находилась империя безумного Кроу и граничащая с ним Лакрилония, за тем исключением, что вместо лиственных деревьев преобладали хвойные. Больше всего было кедра, семечки которого стали небольшим перекусом для еле живого путешественника. По внешнему виду это была самая настоящая тайга, хранящая многие тайны, оторванного и унесённого вдаль континента.
Жадным взглядом уставший юноша вгрызался в окружение, он искал то, что может утолить его жажду и источник влаги нашёлся. Вейлор набрёл на небольшую поляну, обильно осыпанную алыми ягодами. Они благоухали великолепными сладкими запахами, утренняя роса ещё не успела испариться с их листьев, отчего лучи солнца играли на них, словно на драгоценных камнях. Позабыв о всякой предосторожности юноша буквально нырнул в это благоухающее море и начал впиваться в них. Сладко-кислые, очень плотные, и в то же время водянистые, круглые ароматные ягоды быстрыми темпами наполняли северянина прежней силой, он чуял как боль от ноющих ран утихает и на её место приходит покой.
Объевшись ягод, Вейлор лёг на спину и посмотрел на голубое небо, по которому лёгким потоком неслись облака. Впервые за многие часы юноша почувствовал себя живым, а явный седативный и болеутоляющий эффект от ягод только усилил эту толику покоя. Вейлор подумал о том, как было бы здорово стать пухлым облачком и нестись куда вздумается, не зная горя и проблем. Вот бы и ему стать таким же лёгким, беззаботным и свободным. Северянин тряхнул головой, гоня прочь от себя эти мысли.
Похоже жизнь за пределами Йотунхейма ослабила меня. Я жив, боль от моих ран притупилась, я всё ещё нахожусь в когда-то подлунном мире, а это значит пора двигаться в путь, на поиски того города о котором говорил старик. Если бы он был жив, то пойдёт туда, а если нет, то наверняка там найдётся то, что сможет помочь мне, а если и нет Так, всё, не буду думать об это, мысли утомляют.
Сказал тот сам себе и вскочив с мягкой травяной перинки парень набрал в карман ягод и их листьев. Северянин набил их вдоволь сколько влезло, наперевес с топором двинулся в путь.
Вейлор двигался так быстро, как только мог. Пробираясь через хвойное море он то и дело встречал древние резные, явно рукотворные мегалиты, которые были так огромны, что едва ли их можно было создать даже с помощью древней утерянной магии. Блоки, вытесанные из гор и холмов некогда древними цивилизациями возвышались над деревьями и северянином, который заворожённо наблюдал за ними. Покрытая травой и мхом, размытые дождями и ветрами, они всё так же были великолепны и величественны. Вейлор подошёл к одному из таких мегалитов, врезанных в гору и проведя рукой лицезрел символы до боли похожие на те, что использовались в гробнице пустыни Геделит. Гладкая поверхность блока была оплавлена неизвестным жаром. Ныне в мире едва ли найдётся пламя, способное оплавить каменную породу. Юноша схватился рукой за выступ одного из камней и полез наверх. Чем выше он поднимался, тем яснее понимал, что это была не гора, а одна большой постройка. Мох, вьюн и листва скрывала от взора всё величие того комплекса, на который взбирался заблудший северянин.
Забравшись наверх, Вейлор узрел всё то, что почти поглотила природа. Стоя на шпиле юноша видел практически идеальные грани громадной пирамиды, стоявшую в глухой тайге. Неведомая могучая сила, стёртая песками времени идеально огранила горы, отшлифовала их, нанесла символы, но потом другая сила оплавила это произведение древнего искусства и теперь это была вновь гора, хранившая прежние тайны. Наверняка внутрь есть вход, но былой опыт твердил, что не стоит тревожить подобные сооружения. Он осмотрелся, но не увидел ничего, кроме моря деревьев, простиравшихся до горизонта.
Похоже я тут надолго.
Протянул прищурившийся северянин, потоки воздуха, ведомые с недалёкого моря били ему прямо в лицо и поэтому он начал спускаться вниз. Проделав эту процедуру Вейлор провёл черту от грани пирамиды и вперёд.
Нужно дождаться ночи и посмотреть на то созвездие, может оно приведёт меня в Игнир до того, как я помру.
Он усмехнулся и принюхавшись учуял запах болотного торфа. Пройдя не более нескольких километров северянин набрёл на топь. Квакали лягушки, плескались небольшие крысоподобные зверьки, жужжала мошкара. Но всё было неважно, ведь Вейлор нашёл источник пресной воды. Вода в болотах хоть и пахла тиной и торфом, но была совершенно стерильна, её можно было пить без опаски. Голубоглазый утолил жажду и на её место пришёл голод. Он срубил двухметровую ветку и пошёл через трясину вперёд.
По пути Вейлор встречал небольших зверей, которые лишь немногим отличались от привычной фауны. Меткий бросок топора раскроил череп косули, пролилась кровь и алый камень внутри топора воспылал. Юноша разделал тушу, развесил фрагменты по более-менее крепким веткам, после чего набрал валежника и сухостоя. Он нажал на кнопку топорища, достал из него небольшое огниво и распалил костерок.
Вейлор вслушивался в окружающее пространство, жадно вгрызаясь в свежее жаренное мясо. Без соли и специй, лишь политая кровью, в этот момент оно было слаще самых лучших вин и изысканных блюд. Когда голод ушёл вне бытье он взял шкуру и наспех сделал нечто вроде походного кулька, в который он сложил мяса, из тщательно мочевого пузыря Вейлор соорудил сосуд для воды. Юноша набрал туда смердящей жидкости и завязав закинул в свой нехитрый мешочек. Северянин срубил двухметровую ветку и наощупь двинулся сквозь болото в надежде найти реку, которое его образовало.
Пройдя трясину без особых проблем, Вейлор вышел к небольшой речушке. Береговая линия представляла собой совершенно обычный пейзаж, за исключением одной детали: на противоположном берегу виднелась серебристая полусфера. Её идеально ровная поверхность отражало вечернее солнце, подобно зеркалу. Полусфера просто торчала из земли, напоминая перевёрнутую набок крышу дома или же купол.
Что это такое? Неужели жилище?
Предположил северянин, переходя речушку вброд. Про себя Вейлор отметил высокую сочную траву подле странного объекта и полное отсутствие какого-либо присутствия живности. Ни пения птиц, не шуршание травы, только тихий ветерок и журчание воды слышалось поблизости. Это насторожило северянина, но любопытство и приближение ночи толкали его только вперёд.
Сильный поток едва не снёс его на пути к неизвестной постройке, но Вейлор всё же сумел пересечь мощный поток воды. Подойдя к странному сооружению он погрузился в его тень. Полу шар имел диаметр шесть-семь метров. С виду идеально гладкая полусфера напоминала серебряное зеркало, но в то же время им не являлось. Вейлор попытался оцарапать металл из которого был создан причудливый объект, но на удивление речной булыжник стёрся сам, будто бы об очень плотный и ребристый корунд.
Он обошёл торчащую из земли цельнометаллическую постройку, и обнаружил, что с другой стороны был вход, ведущий глубоко под землю. Вейлор ещё раз осмотрел престранную постройку, покопался рядом в траве и увидел множество боковых опор.
Целый дом из металла Надеюсь тут есть хоть кто-то.
Северянин шагнул в тёмный провал входа без двери и увидел винтовую лестницу, ведущую вниз. Он спускался всё ниже и ниже, чувствуя, как лестница и не думала заканчиваться. Кровь, ещё не успевшая полностью высохнуть, поддерживала в топоре свет, который в данный момент служил эрзац факелом. Северянин вслушивался в окружение, всё вокруг казалось опасным и враждебным, отчего все чувства обострились до предела. Не взирая на все опасения ничего не происходило и слышалось лишь эхо, отражённое от серебренных стен, да тихое дыхание самого спускающегося.
Спустя пару минут неспешного спуска Вейлор попал в кольцевую галерею, состоящую из множества захлопнутых комнат. Блеклый источник света отражался от серебристого зеркального металла, покрывавший всё без исключения. Внутри было чуть теплее, чем снаружи, северянин ощущал себя сносно, было принято решение остаться на ночёвку именно тут. Вейлор надеялся, что встретит людей и это было ещё одним весомым аргументом переночевать внутри странного, похожего на котёл месте. Юноша вздохнул полной грудью, воздух был совершенно обычный, будто он всё ещё стоял на улице, похоже невидимая вентиляционная система отлично справлялась с работой.