Все верно.
Повернувшись на кресле, я подняла страницу с последними вычислениями над головой и провозгласила:
Паркер на орбите!
Взрослые мужчины повскакивали со своих мест и принялись кричать, словно дети во время бейсбольного матча. Один парень подбросил в воздух бумаги, и они разлетелись вокруг нас. Кто-то хлопнул меня по плечу, а затем я внезапно почувствовала теплое влажное прикосновение к своей щеке. Я решительно отстранилась. Свирепо глянула на мистера Кармуша, чьи губы в поцелуе коснулись меня. Произнесла:
Еще предстоит доставить его домой.
Я брезгливо вытерла щеку и положила карандаш на страницу. Через стол Хелен встретилась со мной взглядом и кивнула. Затем протянула мне следующий лист с полученными данными.
* * *
На кровать упал свет из коридора. Я повернулась и увидела в дверном проеме силуэт Натаниэля, пробормотав:
Я не сплю.
Мои слова были почти правдой.
Поздравляю, произнес Натаниэль.
И я тебя тоже поздравляю, сказала я.
Он снял пальто и повесил его на крючок у двери.
После того как президент Бреннан перенес столицу в центр страны, цены на жилье в Канзас-Сити взлетели до небес, да и многочисленные беженцы тоже внесли свою лепту в тот рост цен. В итоге даже мы, с нашими весьма приличными госзарплатами, смогли позволить себе лишь студию на окраине. Честно говоря, я даже была рада, что пространства, за которым надлежит следить, было совсем немного.
Я включила настольную лампу и, привстав, облокотилась на спинку кровати. Похвалила мужа:
На пресс-конференции ты был просто великолепен.
Под «великолепен» ты имеешь в виду то, что я отвлек идиота-репортера, который считает всю Программу бессмысленной? Если так, то да. Да, я был. Он пожал плечами, распуская узел галстука. Но я бы предпочел оказаться сегодня в Центре управления запусками. Слышал по радио твой рассказ в прямом эфире о том, как Паркера подобрали сразу после приводнения. А я-то прежде полагал, что этот парень тебе совершенно не по нраву.
Откуда знаешь, что говорила именно я?
Во-первых, припомни, ведь мы женаты уже почитай как пять лет. Ну, а во-вторых Он сбросил ботинки. Ты одна из двух женщин, принимающих участие в Проекте, а у говорившей напрочь отсутствовал тайваньский акцент.
Ли ки сы, произнесла я ругательство, которому меня научила Хелен и которое мне весьма пригодилось при общении с некоторыми инженерами, да иногда и с другими мужчинами, например, как вот сейчас, пришлось несказанно кстати при разговоре с собственным мужем. В любом случае миссия прошла успешно, и я на него не зла. Или, по крайней мере, не настолько, чтобы желать ему смерти.
Хм. Натаниэль пересек комнату и, наклонившись, поцеловал меня. В его дыхании я явственно уловила запах хорошего скотча. Лишь только не зла?
Протянув руку, я расстегнула верхнюю пуговицу его воротника.
Полагаю за первой последовала следующая пуговица, обнажив ключицу и верхнюю часть майки, это зависит от того, что именно человек вкладывает в понятие слова «зло».
Натаниэль провел пальцем по вырезу моей ночной рубашки.
Я рад был бы услышать твое тому определение.
Ну Я добралась до последней пуговицы и вытащила его рубашку из брюк. Например. Допустим, во время своих общений с высшим руководством страны кто-то узнает что-то такое, что, как истинный муж, должен был бы сообщить своей благоверной, но промолчал. Считать ли это злом?
Рука Натаниэля замерла на бретельке моей ночной рубашки.
Интересный пример. Он расстегнул ремень и поцеловал мое обнаженное плечо. А нельзя ли подробностей?
Я с удовольствием вдохнула мускусный запах его лосьона после бритья и сладковатый привкус дорогущей сигары.
Я говорю о том, что принято решение о расширении корпуса астронавтов.
Уткнувшись лицом в его волосы, я на ощупь отыскала его ремень.
Предположим, что сообщать о том было бы преждевременно. Предположим, что принятие окончательного решения об увеличении числа астронавтов напрямую зависело от успеха миссии Паркера. Следовало ли, по-твоему, подавать кому-либо преждевременные надежды? И является ли, по-твоему, сокрытие такой информации от близкого человека злом?
М-м Надежды мои обретают все более осязаемую форму. Я расстегнула молнию на его брюках, и руки Натаниэля сжали мои предплечья. Особенно надежды того, кто был, скажем, во время Второй мировой пилотом? Того, у кого за душой приличное время налетов и кто полностью соответствует всем требованиям по росту и весу?
О да. Он прочистил горло, и его горячее дыхание коснулось моей шеи. Надежды такого вряд ли канут в Лету.
Твоя забота о моем душевном спокойствии мною понята и даже почти принята. Но Я откинулась на кровать. Закинув руки за голову, стянула с себя ночную рубашку. Мои обнаженные груди принялся ласкать ночной прохладный воздух. А также и взгляд моего мужа. Ты защищаешь меня будто ребенка. А я, по-твоему, ребенок?
Боже мой. Нет. Конечно же, нет.
Он стянул с себя сорочку и снял нижнюю рубашку, и изгиб его подтянутого живота очертила своим сдержанным светом прикроватная лампа.
Я отбросила ночную рубашку в сторону. Его пристальный взгляд оказался прикован ко мне, а рот приоткрыт.
Итак, спрошу я тебя, почему ты не удосужился поговорить со мной как со взрослым человеком?
И я сразу же почти пожалела о своем вопросе. Пожалела лишь почти, поскольку он, стянув с себя одним движением и брюки, и трусы, замер, и я вволю полюбовалась его почти плоским животом и темными волосами внизу.
Просто понимал, что от наших с тобой разглагольствований ничего не изменится. Программа висела на волоске, и, не удайся запуск, ее бы немедленно свернули. Так какой смысл тебе было с моей подачи вникать во все сопутствующие ей перипетии? Натаниэль полностью стянул с себя брюки. Ты видишь на улицах снег? Люди его видят постоянно и оттого полагают, что потепление в ближайшее время не наступит. Так что
Я потянулась к нему всем телом, и Натаниэль скользнул между моих ног. Толкнул меня назад, на кровать. Прижался ко мне всем своим телом. Во всю свою длину. Обернув одно бедро вокруг его ноги, я прижалась к нему, и его глаза, да и мои тоже, закрылись.
Потепление определенно приближается.
Несомненно.
Он всем телом слегка переместился, и его пальцы нашли яркий сгусток наслаждения между моих ног и
И оказалось, что весь наш мир еще немного подождет и никуда при этом не денется.
О О боже. Мы готовы к запуску.
11
МАК ФОРСИРУЕТ РАКЕТНУЮ ПРОГРАММУ
КАНЗАС-СИТИ, штат Канзас, 3 марта 1956 года
Международная аэрокосмическая коалиция планирует в ближайшие три года запустить от 75 до 105 ракет крупного тоннажа, рассчитывая тем самым к 1960 году создать колонию на Луне.
Помните ли вы, где были, когда упал метеорит? Наш раввин оглядел собравшихся.
Не знаю, у кого как, но мои глаза мгновенно обожгли слезы.
Конечно же, я помнила.
Позади меня носом шмыгнула незнакомая женщина.
Где она была четыре года назад, 3 марта 1952 года? Была ли в постели со своим мужем? Готовила ли завтрак для своих детей? Или оказалась одной из тех миллионов, кто о катастрофе услышал несколько позже?
Я вот рассказывал недавно обрученной молодой паре о тех радостях, которые им предстоят после вступления в брак. В дверь постучала моя секретарша, чего прежде она в подобные минуты никогда не делала. Она открыла дверь и разрыдалась. Вы все знаете миссис Шваб. Вы когда-нибудь видели ее без улыбки? «Радио», сказала она тогда.
Рабби Нойбергер пожал плечами и каким-то образом передал все последовавшее затем горе.
Я всегда буду думать об этом моменте, как о пороге между «до» и «после». Он поднял палец. Если бы той молодой пары не было в моем кабинете, я бы, несомненно, тут же предался горю. Но они спросили меня, должно ли им теперь все еще вступать в брак. Теперь, когда, казалось, наступает конец света. Тем не менее должно ли им?
Рабби чуть склонился вперед, и в напряженной тишине, возникшей вокруг нас, стало слышно затаенное дыхание каждого оказавшегося в синагоге человека.
Да. Брак тоже является порогом между «до» и «после». В брак люди вступают каждый день, и всегда будет для них что-то «до» и что-то будет «после». Вопрос не в пороге. Вопрос в том, что будет после того, как вы этот порог переступите.
Я провела пальцем под правым глазом, и тот, большой палец перчатки, надетой на мою руку, потемнел от туши.
А далее вы живете. Вы помните. И так всегда делал наш народ.
За пределами синагоги по всему городу зазвонили колокола. Возможно, по всей стране, а может быть, и по всей планете. На часы мне смотреть не пришлось.
Было, разумеется, 9:53 утра.
Я закрыла глаза и даже с закрытыми глазами, даже четыре года спустя, все же увидела свет. Да. Я помнила, где была, когда упал Метеорит.
* * *
Я сидела в кафетерии Международной Аэрокосмической Коалиции, и передо мной на тарелке находился кусок отменного морковного пирога, приготовленный работающим здесь кондитером-французом. За столом со мной сидели Хелен, Басира и Миртл. Когда мы жили с Миртл, я и понятия не имела, что она во время войны была вычислительницей, и узнала об этом лишь после того, как та два года назад подписала контракт с МАК.
Приехавшая к нам из Алжира Басира скорчила презрительную гримасу.
И тогда-то он и принялся растолковывать мне, как нужно логарифмической линейкой пользоваться!
Что, для решения дифференциальных уравнений? Миртл, единственная, кроме меня, американка в нашей группе, прикрыла рот рукой и засмеялась, от чего щеки ее тут же покраснели. Вот же шут гороховый!
Именно! Басира изобразила ужасный американский акцент: Ито, малинко леди, очь хороше инструмет.
Хелен зажала рот руками и захихикала, как истинная тайваньская баньши, в существовании которых я вообще-то сомневалась.
Покажи им, как он ту линейку тогда держал!
Фыркнув, Басира оглядела кафетерий, а тот в конце дневной смены оказался практически пуст.
Я опустила вилку, делая предположение, и оно, ага, оказалось совершенно верным.
Басира положила руку на колени, как будто логарифмическая линейка была ну, вы сами понимаете, чем. И была к тому же готова к взлету.
Ый показат тыбе, как ито исполдыватся.
Я представила себе Лероя Пакетта: на лице тонкие бакенбарды, а на груди непременно кричащей расцветки галстук. Представила, как он пытается подкатить к Басире. К статной высокой темноволосой Басире. К смуглой, с гладкой кожей лица Басире. К Басире, которая играючи стала «Мисс космос» на праздничном корпоративе прошлой зимой. К Басире, имитирующей голоса и акценты так, что, слушая ее, можно было запросто со смеху надорваться.
И я немедленно рассмеялась.
Общество этих женщин для меня было новообретенной радостью. Когда я работала в вычислительном отделе НАКА, то сотрудников-мужчин там не наблюдалось вовсе, да только в округе Колумбия непреложно действовали законы о сегрегации, и оттого все работавшие в отделе женщины были только белыми, и если бы мне тогда сказали, что четырьмя годами позже я окажусь лишь одной из двух белых женщин в новой, куда более многочисленной группе вычислительниц, а те станут моими самыми близкими подругами, я бы от души над тем посмеялась, но теперь же, после появления Международной Аэрокосмической Коалиции, сформировать которую ООН убедил президент Бреннан, мир виделся мне уже совершенно иным, а прежние мои убеждения вызывали лишь стыд.
Хелен вытерла глаза и, посмотрев мне через плечо, произнесла:
Здравствуйте, доктор Йорк.
Добрый вечер, дамы. Мой муж на мгновение положил руку мне на плечо, избегнув публичного поцелуя. Над чем сейчас смеетесь?
Над логарифмическими линейками. Хелен в притворной скромности сложила руки на коленях. И над возможностями их использования.
Мы опять прыснули, а бедняге Натаниэлю оставалось лишь улыбаться, ничего не понимая.
Вытирая глаза и все еще посмеиваясь, я отодвинула назад кресло. Уже думая о том, что мне, пользуясь своим исключительным положением, необходимо будет поговорить со своим мужем, ведущим инженером проекта, об отношении Лероя Пакетта к женщинам, встала и заявила:
Похоже, меня настоятельно вызывают к домашнему очагу.
Уйдешь и даже кусочка торта не попробуешь? удивилась Миртл.
Все лучшее вам.
Натаниэль взял мое пальто со спинки офисного кресла и помог мне в него облачиться.
Нынешний июль выдался почти теплым, но лето уже угасало, и пальто, к сожалению, оказывалось не лишним.
Я помахала на прощание коллегам:
Увидимся завтра.
Через кафетерий за нами последовали взрывы хохота, а затем и нестройный хор голосов, желающий нам самого доброго пути.
Натаниэль взял меня за руку.
Ты, кажется, сегодня в отличном настроении.
Ну, свое дело, похоже, сделал торт. Да еще и преподнесенная тобою вчера роза.
Рад, что угодил тебе. Он взмахом руки поприветствовал своего коллегу-инженера, идущего по коридору нам навстречу. Сегодня узнал кое-что, что еще больше, как я надеюсь, тебя обрадует.
Вот как? Я остановилась у двери, позволяя ему распахнуть ее перед собой. Расскажешь подробнее?
Мы вышли из главного корпуса МАК. Автостоянку перед нами пронизывало вечернее солнце, но прогнать прохладу ему было не по силам. Я, поплотнее запахнув пальто, взяла Натаниэля под руку, и мы двинулись дальше.
Вскоре мы миновали проходную и оказались снаружи, оставив за спиной высоченную ограду, что окружала комплекс зданий МАК, и к нам немедля устремились надеющиеся хоть мельком увидеть одного из астронавтов дети с уже раскрытыми книжками для автографов. Они, разумеется, опознали в Натаниэле главного инженера космической Программы и окружили его, я же, отпустив его руку, отступила в сторону. Слава богу, жена кумира для них интереса не представляла.
После того как муж мой освободился от цепкого внимания детей энтузиастов ракетостроения, мы молча прошагали целый квартал в направлении автобусной остановки, и лишь тогда он вернулся к своим новостям:
Ну Он оглянулся. Гостайны в том нет, и окончательный список астронавтов вскоре будет представлен публике, но все же
Я не заикнусь о нем ни словом до его официального опубликования, заверила мужа я. Ну говори же. Говори!
Я, конечно же, надеялась попасть в группу первых. Разумеется, с моими данными и зарегистрированными часами налетов такое казалось вполне возможным. Ну если уж не в число отобранных для первых полетов, то, уж по крайней мере, в группу дублеров.
Директор Клемонс не выбрал ни единой женщины. Вообще ни одной.
Остановившись как вкопанная, я уставилась на него. Глава МАК, директор Норман Клемонс человек, с которым я работала в течение многих лет и которого безмерно уважала, не выбрал на роль астронавта ни единой женщины?
Мой рот помимо моей воли принялся открываться и закрываться, и передо мной заклубилось мое же собственное дыхание.
С чего ты взял, что, услышав такое, я почувствую себя лучше? наконец выдавила я.
Ну Ну теперь ты знаешь, что дело вовсе не в тебе и не твоих способностях. Отказано всем женщинам без исключения. Верно?
Но в требованиях не было ни слова о том, что астронавтами станут только мужчины.
Натаниэль кивнул.
Клемонс сказал, что, по его мнению, это очевидно. Из-за опасностей.
Боже мой. Я скрепя сердце приняла бы этот образец патриархальной глупости, если бы речь шла только об испытательных полетах, но мы намерены в дальнейшем основать колонии. Так как же именно разлюбезный Клемонс, по твоему мнению, создаст колонии без женщин?
Я полагаю
Он заколебался и, прищурившись от встречного ветра, посмотрел вдоль улицы. Были случаи, когда Натаниэль действительно не имел права рассказать мне о чем-то, что было жутко засекречено, и тогда выглядел он так, будто его одолевает запор. Прямо сейчас, похоже, запор у него выдался просто грандиозным.