Юра подошел к врачам и протянул им девушку. Доктора сочувственно склонили головы, посчитав, что перед ними шестая жертва феникса. Один из них перекрестился и, помотав головой, направился в противоположную от Юры сторону. Парень растерянно шагнул к следующему врачу, но тот так же непонимающе уставился на него.
Морг дальше по улице, сказал, он, вытирая толстые очки краешком халата.
На секунду эти слова выдернули Юру из действительности. Он взглянул на девушку, неподвижно лежащую на его руках. Худенькая, она вытянула шею, упершись лбом ему в плечо. В какой-то момент ему показалось, что сердце ее не бьется. И, прежде чем осознать обратное, он успел вздохнуть с облегчением.
Ему вдруг стали мешать голоса вокруг, лица, люди, стук сотен сердец. Слишком шумно, душно, жарко. Что-то внутри толкало его назад, в пустое здание, пронизанное вонью смерти. В легких росла та фраза, которую никак нельзя было произнести вслух, потому что она разрушит его самого до основания.
Он хотел обратно в пустой город, где темноту не прерывает ничье сердцебиение. Юра резко выдохнул, осознав одну простую деталь, которую не уловил ранее. Там, в тишине, сердца бились только у двоих. У него и монстра.
Слух снова наполнился гулом, солнце начало греть, а девушка, которую он держал, абсолютно точно была жива.
Что с ней? раздался резкий голос за спиной.
Юра повернул голову и увидел Василия. Охотник стоял в полушаге от них, но глаз не поднимал. Сжав губы от сдерживаемого недовольства, он смотрел на девушку, жизнь в которой еле-еле выдавало слабое дыхание, со стороны, впрочем, практически незаметное.
Не уверен, выдавил Юра, глядя на его напряженное лицо.
Василий, никак не потревожив воздух, поднял руку и прикоснулся к шее девушки. Его пальцы легли на тоненькую венку, едва выступающую, и под ней он ощутил слабые толчки кровь бежала от сердца и обратно к нему.
Отнеси ее в любую машину скорой помощи и жди рядом. А вы, он обернулся в сторону врачей, не глядя на них и даже не развернувшись к ним полностью, все уволены.
Уважаемый, я бы попросил! затараторил один из врачей, раскрасневшийся от услышанного мужчина с внушительным пивным животом.
Я бы попросил вас, полковник сделал упор на последнее слово, отличать живых людей от мертвых.
Сосунок, врач, говоривший ранее с Юрой, сплюнул на асфальт и достал из кармана измятую пачку сигарет. Будто ты нам указ. Иди, соси мамкину сиську, а не учи меня.
Разговор окончен, спокойно ответил Василий, уже шагая от них прочь.
Он направился к высоким стеклянным дверям, из которых только что вынырнул Глеб с Мариной на руках. Ее голова и руки безвольно свешивались.
При каждом движении вокруг брызгами разлетались капли крови. Василий оказался рядом за доли секунды. Он резко выхватил Марину и, крепко обхватив девушку и прижав ее голову к своей груди, почти бегом направился через толпу.
Он промчался мимо охающих людей, при этом лицо его не изменилось ни на черточку. И только Глеб успел увидеть в глазах начальника то, чего не видел не просто много лет, а почти никогда. В момент, когда Глеб переступил порог здания, Василий поднял на них взгляд и на секунду перестал быть главой отряда охотников, а стал Васей. В глазах которого звенел страх за жизнь друга.
Глеб остался у входа, чтобы перевести дыхание. У него кружилась голова и давило ребра, будто он только что вынырнул, проведя под водой несколько минут. Вскоре он более или менее пришел в себя, выпрямился и развел руки в стороны, сведя лопатки, чтобы размять ноющую спину, и быстро обшарил толпу глазами.
Крыльцо здания располагалось на достаточном возвышении, чтобы можно было взглянуть поверх всех собравшихся и разглядеть стоявшие позади машины скорой помощи. Они показались ему продолжением черного нагретого асфальта недвижимые, возведенные на тех же местах, где оказались сейчас. Он бы скорее поверил в этот момент, что автомобили расплавятся под солнцем и сольются с дорогой, чем тронутся с места.
Охотник несколько раз с силой моргнул и пригляделся к машинам. Его командир уже давно находился в одной из них вместе с Мариной. Рядом с соседней машиной стоял кучерявый новенький. Он закусывал губу и, скрестив на груди руки, нервно смотрел по сторонам. Пару раз отходил на несколько метров от машины в сторону метро, но потом возвращался и заглядывал в кузов, где интерны оказывали первую помощь девушке, которую Юра вынес из здания.
Глеб направился к машинам. Быстро миновал толпу, уловив в первых ее рядах ругань врачей, которым одному за другим звонила с неопределяемого номера девушка с очаровательным бархатистым голосом и сообщала, что больница, которую те представляли, более в их услугах не нуждается.
Привыкший к подобному, Глеб не задержал на толпе ни взгляда, ни мыслей. Он быстро подошел к скорым, и одна из машин, вздрогнув и закашлявшись, завелась и принялась выплевывать серый дым из выхлопной трубы. Машина тряслась, готовая сорваться с места, когда ее задняя дверь открылась и оттуда выглянул Василий. Он коротко приказал Глебу отправляться следом, после чего машина рванула в сторону шоссе.
Вы с нами? спросил невысокий юноша с собранными в хвост черными волосами.
Он стоял возле соседнего автомобиля, убрав руки в карманы джинсов и облокотившись на капот.
Да, поехали.
А второй охотник?
Кстати, о новеньком Глеб оглянулся, выискивая сутулую фигуру Юры. Да, тоже едет, поспешно добавил он, когда парень выразительно кашлянул. У вас тут есть одежда?
Водитель скорой удивленно кивнул и, покопавшись в кузове, протянул охотнику бледно-голубой сверток.
А менее похожие на детскую отрыжку цвета есть? скривился Глеб, развернув форму интернов.
Водитель закатил глаза, не ответив, обошел машину с противоположной от охотника стороны и запрыгнул в кабину. Глеб пожал плечами и поспешил к Юре, который метрах в двадцати переминался с ноги на ногу.
Прикрой срам, он кинул скомканную футболку.
Юра рефлекторно поймал ее левой рукой и, недоумевая, посмотрел на охотника. Тот многозначительно оглянул парня с ног до головы и прочистил горло. Юра вздрогнул, вспомнив, наконец, что все это время стоял полуголый.
Вероятно, никто на это не обратил внимания сняв мундир, он потерял все шансы быть кем-то замеченным. Что, впрочем, его более чем устраивало. Он натянул футболку на грязное тело.
Из машины выскочил невысокий интерн:
Мы готовы отправляться!
Как она? Юра подбежал к медику.
В полном порядке, тот развел руками. Спит. Но, тем не менее, ей придется какое-то время пробыть в больнице. Молодой человек выпрямил спину и выпятил грудь, стараясь казаться более важным. Пройти детальное обследование, понаблюдаться у специалистов, ну и он замялся, всякое.
Значит, все хорошо. Юра облегченно вздохнул.
Круто, круто, затараторил Глеб. Мы мигом, ждите в карете.
Интерн попросил поторопиться и снова скрылся.
Так, новенький, охотник посерьезнел так резко, что можно было предположить, будто его место занял совсем другой человек. Никаких попыток сбежать, ты в плену до дальнейших приказаний.
Меня это не касается, вообще-то.
Юра похлопал по карманам, проверяя ключи. Их не было.
Ого, Зорька, ты чего это? хмыкнул Глеб.
Приятно было познакомиться, бросил парень и развернулся в сторону метро, но охотник проворно схватил его за предплечье.
На охоту ходил? Дел натворил? Город спас? Вот и неси теперь ответственность.
Юра со всей силы дернул рукой, но высвободиться не удалось.
Чего сразу не ушел тогда? Пальцы Глеба сжались крепче.
Хотел знать, что она в порядке.
Ты и так знал.
Мне надо было убедиться. Теперь, снова попытался выдернуть руку, я поеду домой.
Глеб разжал пальцы. Юра, недоверчиво на него взглянув, развернулся и зашагал прочь, не дожидаясь, чтобы охотник снова его хватал. Но тот, надев на лицо ухмылку, бросил вслед:
Приказ генерала Марселя.
Краев остановился. Он отчаянно желал убежать отсюда. Воздух вытеснял его, что-то толкало в спину, чтобы он скорее уходил, било по затылку, чтобы не оборачивался. Он испытывал почти физическую боль за каждую лишнюю секунду, проведенную здесь.
Но девушка, спящая в машине скорой помощи, заставляла его пробивать телом стену, которая с грохотом падала перед ним снова и снова. Глеб наверняка заметил, что парень чуть дрожал, когда схватил его. И, конечно, заметил, что дрожь прекратилась, когда тот говорил о спасенной девушке. Но не мог знать, что Юра одеревенел и перестал дышать не из-за самой девушки, а из-за слова «надо», произнесенного вслух. В этом слове он мог сейчас поместиться целиком.
Узнать, что она невредима, услышать это от врача он не хотел этого, он в этом нуждался. Он мог поклясться, что, услышь он от интерна-коротышки другое, случилось бы что-то плохое? А что бы тогда случилось? Его холодила эта мысль. Ответ будто был на расстоянии вытянутой руки влажный, скользкий, холодный. Но дотянуться невозможно.
С ней все хорошо. Остальное неважно.
Юра молча развернулся и последовал за Глебом, который уже открыл дверь кабины скорой помощи. Как бы сильно ни выталкивало его это место и собственное желание оставить все произошедшее позади, слова охотника подействовали отрезвляюще. Теперь он сможет забыть о случившемся, только если позволит генерал.
Глеб пропустил парня вперед, сообщив, что ему по званию положено сидеть возле окна, после чего тоже забрался внутрь.
Громко чихнув, машина тронулась с места и через мгновение уже мчалась по широкому шоссе, обгоняя автомобили один за другим. Глеб вжался в сиденье, вцепился в ручку над дверью и периодически рефлекторно нажимал на воображаемую педаль тормоза. Юра был спокоен, хотя его мотало на поворотах и он заваливался то на Глеба, то на водителя.
Последний сидел расслабленно, небрежно сжимая руль одной рукой. Он гнал быстрее, чем было необходимо, девушка в порядке, спешки нет. Когда интерн и фельдшер, сидевшие в кузове, попросили его ехать аккуратней и медленней, он лишь разочарованно хмыкнул, потому что не удастся включить мигалку, и проигнорировал их просьбу.
Эй, гонщик хренов, выпалил Глеб после того, как автомобиль змейкой пронесся мимо десятка машин, обогнув их за пару секунд. Ты нас на кладбище везешь?
В больницу, ответил водитель с непроницаемым лицом.
С такой скоростью можно сразу на кладбище!
Ехать медленнее? невозмутимо поинтересовался парень, не отрывая взгляда от дороги.
После того как Глеб в ярких выражениях подтвердил, что именно этого он бы и хотел, водитель молча снизил скорость. Потом еще раз. И еще. Он закатывал глаза и вел машину, держа на руле лишь указательный палец. На его лице была скучающая гримаса, будто он случайно попал не в тот кинозал и вместо захватывающего боевика смотрел документальный пятичасовой фильм о размножении дождевых червей.
Дайте этому мальчику тортик, ворчал Глеб, все еще на всякий случай держась за ручку над дверью.
Юра молча ткнул в кнопку радио. Помехи наполнили салон громким шелестом и щелчками. Парень крутил ручку приемника, но ничего, кроме шума помех, они не услышали.
Сломалось, вынес вердикт водитель.
Два тортика ему дайте, буркнул Глеб.
Голос водителя звучал гулко и негромко, как удар резинового мяча о стену. Он не выражал никаких эмоций, походил на механический имитатор голоса. За всю поездку парень ни разу не повернул головы, глядя только на дорогу перед собой.
Вы поймали феникса? вдруг спросил он.
Глеб набрал в легкие воздух, чтобы сказать что-то колкое, но глухо произнес:
Не знаю. Но, похоже, его нет. Нам еще предстоит в этом разобраться.
То есть феникс свободен? нахмурился водитель.
Слушай, э Как тебя?
Абдибакыт.
Как? Глеб развернулся к водителю и подставил ладонь к уху.
Абдибакыт, невозмутимо повторил тот.
А краткая форма есть? спросил Юра.
Водитель ничего не ответил, но скорость машины немного возросла.
Так вот, Абди начал Глеб, но водитель недовольно скривился.
Охотник многозначительно уставился на Юру, прося помощи.
Кыт? предложил тот.
Кы-ыт? протянул Глеб, прощупывая почву.
Ты это мне?
Глеб кашлянул:
А точно краткой формы нет?
Машина резко остановилась прямо посреди моста. Всех троих дернуло вперед, но благодаря ремням безопасности до лобового стекла никто не дотянулся. Из кузова послышалась ругань. Водитель молча уставился на обоих парней, сведя густые брови к переносице.
Ладно, буду называть тебя Сашкой, на одном выдохе протараторил Глеб голосом чуть более высоким, чем обычно.
Водитель недовольно хмыкнул, но ничего не сказал и вновь завел машину. Еще четверть часа они ехали молча.
Глава 2
Гадюка
Больница возвышалась над густым парком, ее окружавшим. Высокое бледно-серое здание вышвырнутым кирпичом тяжело лежало среди многолетних вязов и голубых сосен, устало взирая сотнями одинаковых узких окон, которые облепили стены, будто муравьи, взбирающиеся по муравейнику.
Парк погружен в тень, тихие беседы густой пеной заполняют все пространство между деревьями. Редкие больные, сидящие на лавочках или медленно прогуливающиеся среди немного запущенных клумб, дышали этими едва слышными разговорами и наслаждались воздухом, не пахнущим лекарствами. Пациенты и выбегавшие медсестры жадно вдыхали аромат рыжих ноготков и уже начинавших медленно потухать синих и желтых ирисов.
Машина скорой остановилась у въезда, интерны проворно выскочили и, немного попыхтев, сумели вытащить из автомобиля каталку с девушкой, которая никак не отреагировала ни на тряску, ни на почти удавшуюся попытку перевернуть каталку вверх тормашками.
Крепко спит, махнул рукой высокий тощий мужчина, заметив взволнованные взгляды Юры и Глеба.
Водитель откинулся на сиденье и, выставив ноги в окно, закрыл лицо согнутой в локте рукой. Через мгновение из водительской кабины послышался негромкий, но внушительный храп. Юра дернулся было следом за убегающими вместе с каталкой интернами, но охотник преградил ему дорогу и сказал, что их ждут.
Так и было. Десять минут они блуждали по длинным гулким коридорам больницы каждый холодный и тихий, за обшарпанными дверями лежат, глядя в потолок, скучающие и чего-то ожидающие пациенты.
Кто-то блуждает по коридору, взяв на всякий случай с собой телефон. Иногда из высоких дверей, выходящих на лестницу, проскальзывали внутрь пациенты, которые суетливо оглядывались вокруг и, если поблизости не было врачей, шагали к своим комнатам, шаркая растоптанными тапочками и радуясь тому, что удалось незаметно покурить и не наткнуться на докторов или сварливых медсестер.
Наконец Глеб остановился перед плотно закрытой двухстворчатой деревянной дверью, выкрашенной в белый лет пятнадцать назад. Такие двери пахнут старостью и пылью, но каким-то образом держат в себе, не отпуская уже много десятилетий, тот едва уловимый уют, который возможно поймать в таких местах. Стоя перед этой дверью, можно не услышать ничего как сейчас, а можно смех и забытые истории, которые рассказывают болтливые барышни, заскучавшие от чтения однообразных детективов в мягкой обложке.
Глеб коротко постучал в дверь, громко назвал свое полное имя и звание, после чего, скрипнув, дверь распахнулась. Охотник зашел внутрь, склонив голову, Юра последовал за ним, на всякий случай сделав то же самое. Он чувствовал себя нелепо, глядя в пол, будто страшась оскорбить своим недостойным взглядом особу царских кровей. И это было очень близко к истине на расстоянии одного шага и одного слова.