Что ты там застрял? голос Глеба смешивался с помехами.
Он ушел, но я его вижу, Юра поднес рацию к губам и старался говорить как можно тише.
Тогда возвращайся обратно, рядовой!
Я пошел за ним, товарищ майор. Парень ухмыльнулся, услышав поток ругани, затихавший в треске помех.
Глеб еще всыплет ему по первое число и будет прав, но сейчас это волновало меньше всего. Мужчина резко перестал улыбаться, когда Юра ответил на сообщение по рации. Он спрятал иглоподобные зубы за узкими синеватыми губами, червями тянувшимися через бледное лицо. Юра медленно, не отрывая глаз от мужчины, опустил рацию в клумбу и поднял вверх руки, развернув ладонями к нему. Мужчина несколько секунд не менялся в лице, но потом снова растянул губы в широкой на все лицо улыбке, полной желто-коричневых игл.
Юра шагнул вперед, заметив, как мужчина едва заметно отшатнулся от неожиданности или страха. Но как только тот опять замер, глядя на него лишенными век глазами, парень продолжил приближение. Он двигался осторожно, нащупывая путь перед собой, как-то зная, что отворачиваться нельзя. Он старался даже не моргать, но это не удавалось. Каждый раз, стоило моргнуть, мужчина успевал отскочить на несколько шагов назад. Вскоре это стало бесполезным Юра подошел к забору, слишком высокому. Он вытянул руку вверх и едва ухватился кончиками пальцев за край кирпичной кладки.
Слышишь?
Влажный, хлюпающий голос раздался приглушенно с другой стороны стены, но будто прямо на уровне Юриного уха, как если бы говоривший точно знал, где он стоит. Парень рефлекторно кивнул, не успев ни о чем подумать. В нос бил смрад.
Здравствуй.
Голос был странным, он заставлял морщиться. Казалось, говоривший захлебывался.
Привет, хрипло отозвался Юра, не придумав ничего лучше. В конце концов, он же пришел поговорить.
Ответил! взвизгнул голос. Он ответил мне, ответил!
Воздух задрожал от скрежета ногтя о камень. Мужчина, стоя по другую сторону забора, медленно вел пальцами по кирпичам, завороженно глядя, как те сыплются мелкой крошкой под ноги. Он чуть приплясывал и улыбался так сильно, что в уголках синих губ выглянули темные капли крови.
Кто ты?
Юрин голос звучал безразлично. А мужчина ждал испуга да, страх расстроил бы его, но
Не помнишь? он говорил быстро, чтобы успеть, пока густая кровь снова не заполнила его горло.
Мужчина увидел, как Юра отрицательно покачал головой. Хорошо иметь такие глаза.
Вспомнишь, он прижался к забору. Тебя ждут.
Что? парень непонимающе уставился на забор, почти глядя в глаза собеседнику. Кто ждет? Где?
Мужчина сглотнул кровь, чтобы ответить, но ее собралось в горле слишком много. Черная вязкая жидкость сочилась между его тонкими зубами и стекала по подбородку.
Отвечай! крикнул охотник.
Мужчина отчаянно глядел на Юру, растирая тыльной стороной ладони по лицу струящуюся смолистую кровь. Парень сомневался, не ушел ли этот странный человек, хотя кожей чувствовал, что нет. Но как ему, мужчине в черном плаще, сказать, как дать охотнику понять, что он все еще здесь? Он слишком долго искал этого юношу, так долго, что успел забыть, зачем вообще пришел. А потом вдруг они встретились. Прямо тут, совсем рядом.
Мужчина наклонился, извергнув из себя несколько литров густой жижи. Коротко отдышался, прокашлялся и опять прижался к забору.
Возвращайся, он почти выплюнул эти слова, снова подавившись уже наполнившей горло кровью.
Он хотел бы еще поговорить это было так здорово, слышать, как тебе отвечают, вести разговор, но времени не оставалось.
Юра быстро пробежал вдоль забора и наконец нашел высокий пень совсем рядом со стеной. Оттолкнувшись от него, он в два прыжка очутился по ту сторону, лишь чуть порвав рукав об острые шпили забора. Но все зря он увидел только стремительно удаляющуюся спину, скрытую длинным темным плащом.
Парень побежал следом, но тот двигался слишком быстро через пару минут мужчина пропал из виду. Краев стоял, упершись руками в колени и переводя дыхание.
Пожалуй, это был один из самых странных разговоров в его жизни. Не самый странный, но точно в первой десятке. Он опасался этого мужчины вряд ли могло быть иначе, но это было лишь в голове, в разуме. Навязанный окружающей действительностью, той же, которая говорит, что красиво, а что нет. Какая музыка приятна, какая нет, какая картина шедевр, а какая повод отвести ребенка к психиатру.
Действительность говорила, что мужчина был устрашающ, но сам Юра нутром своим, если отключить разум, страха не ощущал. Он думал, что должен бы, но нет, этого не случилось. Что он ощущал так это интерес и близость ответа. Как когда пытаешься вспомнить слово, а оно вот совсем близко, крутится на языке, ты почти его вспомнил, надо еще чуть-чуть. И пока не вспомнишь, о другом думать не сможешь.
Но сейчас вспомнить не удалось. Он еще раз оглянулся вокруг и обежал несколько соседних улиц, надеясь, что снова заметит пару чернильных глаз без век, уставившихся на него. Но, не добившись успеха, покрытый уличной пылью, зашагал в сторону больницы, готовый получить разнос от новоприобретенного начальства.
По пути к больнице он сделал крюк, чтобы забрать истошно орущую рацию из кустов. Взглянул на трясущийся от сигнала (и злости Глеба) прибор, вскрыл заднюю панель, снеся в процессе пару крупных болтов, и вытряхнул блок питания.
Рация замолкла, парень облегченно выдохнул. После ужина, который, похоже, уже завершился, в больнице воцарялась тишина и внутри, и снаружи. Трудно было поверить, что всего час назад этот парк был заполнен струящимся между вязов и яблонь движением, детским смехом и тихими разговорами.
Сейчас здесь были лишь вечерняя прохлада да мягкая тишь. Вдали слышался плеск воды там стоял маленький фонтан. Юра присел на край клумбы и оглянулся казалось, деревья тоже замерли, ни один листочек не шевелился. Где-то слышалось стрекотание сверчков, но достаточно далеко, чтобы не быть частью этого места.
Я подвешу тебя на флагштоке!
Глеб чуть не выпал из окна, но кричать не перестал. Он побледнел от гнева, на лбу вздулась вена.
Молодой человек, не шумите! послышалось откуда-то выше.
На часы смотрел, пацан? сбоку.
Юноша, звонкий старушечий голос, подвешивайте хоть меня, хоть голышом, но утром!
Со всех сторон на майора сыпались обвинения (и предложения сомнительного характера). Глеб решил не гневить пациентов и молча бросил на подчиненного грозный многозначительный взгляд. Юра кивнул сквозь смех и двинулся в сторону парадного входа.
Через несколько минут гневные выкрики переросли в душевные беседы между этажами, и когда Юра свернул с лестницы на третий этаж, он застал медсестер, сердито упрашивавших пациентов отложить общение через открытые окна на завтра, а лучше вообще знакомиться на прогулках, а не кричать на весь город. Женщины в застиранных белых халатах ворчали, что это больница, а не пионерский лагерь, то и дело заглядывая в палаты и шикая на развеселившихся стариков.
Спустя какое-то время на больницу вновь опустилась привычная тишина. Ее нарушал лишь редкий храп и негромко включенный крошечный телевизор у дежурной медсестры. Девушка зевала, вникая в события, которые разворачивались в простом, но не лишенном очарования детективном сериале о доблестных милиционерах, снятом как раз для таких ночей.
Не положено, отрезал один из прапорщиков, когда Юра подошел к нужной ему двери.
Как это не положено? удивился тот.
Приказ.
Юра закатил глаза и потянулся к двери, чтобы хотя бы постучать, но второй прапорщик схватил его за руку и оттолкнул.
Вы ошалели совсем?!
Нам приказано никого не впускать, снова протараторил первый, проглатывая окончания слов.
Меня ждут, Юра посмотрел на них исподлобья с кислой миной на лице.
Хуже глупых людей только глупые люди, получившие приказ.
Не положено.
Позовите Глеба!
Не положено.
Майор Майоров не вносил изменений в приказ, добавил второй.
Погодите, что? Юра хохотнул. Майоров? Майор Майоров? Ха! Вот уж точно поэт-хреноплет.
Прапорщики непонимающе покосились на него и никак не среагировали.
Кхм, а врачей вы тоже не пускаете?
Пускаем, ответили они в один голос, переглянувшись.
Я врач.
Нет, улыбнулись.
Откуда вам знать?
Ты без халата, сказал первый тем тоном, которым дуракам объясняют прописные истины.
И без этого, как его второй начал щелкать пальцами, силясь вспомнить слово.
Стетоскопа? подсказал Юра.
Да, точно! радостно согласился второй.
Я в форме медицинской. Краев подергал себя за край больничной рубашки.
Прапорщики задумались на четверть минуты, но потом, не сговариваясь, отрицательно помотали головами.
Не положено, сказал первый.
Не было приказа, сказал второй.
Юра в изумлении провел рукой по голове, загребая спутанные пряди. Хмыкнув, он выудил из кармана детали рации и, быстро собрав ее воедино, нажал на кнопку вызова. Та пощелкала, пошипела и разразилась голосом Глеба:
Ты по стене лезешь?! Почему так долго?!
Меня не пускают товарищи, он взглянул на их погоны, прапорщики. Прием.
Ответа не было. На несколько секунд куполом опустилась тишина, но вскоре разбилась от топота, раздавшегося изнутри палаты. Глеб резко распахнул дверь, повиснув на косяке.
Как это понимать?! Он гневно переводил взгляд с первого прапорщика на второго, в то время как оба от неожиданности отшатнулись.
Глеб Вячеславович, ответил первый, вы сами приказали никого не пускать.
Никого?!
Ну да, никого, подтвердил второй.
Ну, майор пару мгновений думал, наморщив лоб, да, так я и сказал. Хорошо работаете, ребята. Он ободряюще им улыбнулся. Ты, посмотрел на Юру, внутрь!
Как скажете, гражданин Майоров. Юра, смеясь в прижатый к губам кулак, наконец переступил порог палаты.
Хрена ли ты ржешь?
Слушай, как тебе повышение давать теперь? Вся симметрия порушится!
Майор молча упер руки в бока и кисло глядел на рядового, ясно давая понять, что ничего из сказанного тем не отличалось свежестью.
А малыш-то наш юморист, раздался слабый голос.
Марина лежала на нескольких подушках, уложенных под спину, и улыбалась, глядя на Юру. Она была мертвенно-бледна, но уже сняла кислородную маску и дышала самостоятельно ровно и тихо.
Продадим в цирк, ворчал Глеб.
Придется циркачам доплачивать, усмехнулась девушка. Мы с тобой не настолько богаты.
Новенький, а как у тебя с почками? Не жалуешься?
Я не дам продать нашего малыша на органы, возмутилась Марина.
Вы меня усыновить решили? Юра выжидающе уставился на охотников.
Глеб с кислой миной бросил:
Чур меня, а тебя нафиг.
Как ты себя чувствуешь? Юра подошел к кровати Марины.
Как по утрам, только вечером. То есть паршиво. Она улыбнулась.
Ты скоро поправишься.
Да, спасибо. Девушка чуть поерзала на подушках. Глеб мне все рассказал.
Вы слушаете радиостанцию «Майоров-эф-эм», сказал парень гнусавым голосом, глядя на майора, севшего на стоящий рядом стул.
Не дразнись, с улыбкой возмутилась Марина.
Ладно, не буду, мамуля, ответил он тем же тоном. Она всегда такая сахарная? спросил он полушепотом, наклонившись к Глебу.
Мне кажется, это все лекарства, ответил тот, состроив шокированную гримасу.
Как же это здорово, вздохнула девушка. Мы столько жизней теперь спасем.
А? протянули оба охотника в один голос.
Ты же спас ту девушку. Марина удивленно подняла брови и посмотрела на охотников, как на сглупивших детей. Мы теперь всех сможем избавить от фениксов, понимаете?
Кажется, да, кивнул Юра через несколько секунд раздумий.
Выходит, он действительно должен будет так же убить всех фениксов. В голове мелькнуло слово «бойня», но он тут же отсек эту мысль. Все прекрасно знали, что произошло бы без него. Глеб расстрелял бы ту девушку в упор, не усомнившись в своем решении ни на секунду и не испытав даже крохотной частички жалости, потому что к тому времени Марина уже была бы мертва. Юра спас две жизни, убив феникса. Во всяком случае, он надеялся, что истолковал все правильно.
Расскажи, как было на той стороне? попросила Марина.
Жарко. Краев задумался. Тихо.
Он уже говорил это, но других слов в голову не пришло. Он мог бы долго рассказывать, как его «туда» тянет и как хорошо было ему плавиться в этой жаровне среди отходящих от асфальта волн раскаленного воздуха. Но мог сказать только несколько сухих слов да пожать плечами.
А феникс? Какой он был? Страшный?
Глаза Марины горели неподдельным интересом, она была полностью захвачена этим новым витком давно сошедшей с ума реальности.
Это была девушка. Совсем не страшная. Юра сжал губы, вспоминая тоненькие ручки, схватившие его в объятия. Скорее наоборот.
Милая, что ли? удивленно переспросил Глеб.
Не знаю. Юра ссутулился, уставившись в пол.
Эй, друг, эта обаятельная крошка убила пятерых, не забывай.
Я помню, кивнул тот. Но
Что «но»? Расскажи нам. Марина с трудом села в кровати и положила руку на плечо рядового.
Я даже не знаю, ма-а-ам, улыбнулся Юра, все еще глядя на пол.
Марина отвесила ему подзатыльник, едва ощутимый из-за ее слабости. Краев внимательно посмотрел на обоих охотников, пытаясь принять решение. Ему надо было кому-то рассказать. Все произошедшее гноем копилось в его воспаленном мозге, и требовалось либо вскрыть рану и очистить ее, либо умереть.
Она обрадовалась мне, наконец едва слышно сказал он.
Ну, такие куры обычно всем рады. Глеб криво улыбнулся, пытаясь скрыть удивление.
Хватит паясничать, одернула его Марина. Как так?
Эта девушка, феникс, она, Юра выпрямился и глубоко вдохнул, была очень рада, когда меня увидела. Не пыталась мне навредить. И была шокирована, правда шокирована, когда я напал.
Он выпалил все это на одном дыхании, почувствовав вдруг сильное облегчение. Охотники смотрели на него не отрываясь, изумленные услышанным.
Глеб. Девушка обернулась к майору, не отпуская плечо рядового. Я ужасно хочу пить, можешь?..
Чего изволите, моя миледи? Он, кряхтя, встал со стула.
Воды.
Охотник кивнул и быстро выскочил из палаты.
Малыш, шепнула она, как только дверь за Глебом закрылась. Я расскажу кое-что тебе, а ты послушай, хорошо?
Ладно.
Девушка несколько раз шумно вдохнула и выдохнула, собираясь с духом, после чего чуть дрожащим полушепотом сказала:
Мне приснилось что-то, и я хочу, чтобы ты это услышал. Он кивнул. Парк напротив того здания. Она закрыла глаза и хмурила брови, вспоминая. Но без людей. Совсем без людей. Ты слушаешь? Хорошо. Так вот, со мной говорила девушка, ну Блондинка. Длинные светлые, даже белые волосы, ровная челка. Ты видел кого-то похожего?.. Юра напряженно кивнул, а она вздрогнула. А потом прибежал ты и, я плохо помню
Не волнуйся. Парень приобнял ее за плечи.
И ты убил эту девушку. Она подняла на него лихорадочно блестевшие глаза. Сначала заколол, а потом задушил. Она неуверенно улыбнулась. Фигня какая-то, ну?
Но все было именно так, перебил ее Юра. И ты там действительно была.
Марина глядела на него круглыми от ужаса глазами. Девушка подскочила на месте, когда дверные петли скрипнули в два раза громче из-за царившей вокруг тишины и вошел Глеб, вертя в руках четыре маленьких картонных пакетика.
Я не нашел воду, да-да, не пяльтесь так на меня, в этой больнице нет питьевой воды. Держи сок.
Он протянул Марине четыре пакетика все с разными вкусами та выбрала ананасовый и коротко поблагодарила напарника.
А ты какой будешь, новенький?
Грушевый.
Мне томатный тогда. Глеб поставил на прикроватную тумбочку оставшийся пакетик.
Майор Помидорка, еле слышно сказал Юра, уже жуя зубами трубочку.