Черт слышу от Джадда.
Будь проклят этот монстр, отвернувшись, выплевывает Лу.
У меня же в горле стоит такой ком, что я не могу выдавить ни слова.
Ладно. Ходжат, единственный, на чьем лице не отражается злость, ужас и жалость. Он ничего не сказал и не прокомментировал. Нет, он просто непринужденно, методично и без сомнений вошел в роль лекаря.
Командир Райатт? говорит он, обратившись к моему брату. Он один из немногих, помимо моего Гнева, знает, что у меня есть брат, который берет на себя командование войском, когда я принимаю облик короля. Нужно, чтобы вы вскипятили немного чистой воды. Затем он поворачивается к Лу. Еще мне понадобится большая рубашка, которую можно завязать или застегнуть на пуговицы. Желательно такого же размера, как у капитана Озрика.
Лу и Райатт тут же расходятся в разных направлениях.
Вы, говорит Ходжат, показав на нас с Джаддом, ей нужна кровать, чтобы ей было удобнее, пока я ею занимаюсь.
Я уже развел огонь в твоей комнате, кричит из кухни Райатт.
Кивнув, я осторожно беру Аурен на руки. Джадд идет по коридору впереди меня. Мы проходим в мерцающем свете от висящих на стенах канделябров. Джадд открывает дверь в самом конце коридора и быстро идет к кровати, стаскивает с нее меха и одеяла. В комнате тепло, камин потрескивает и излучает тепло, заливая все успокаивающим оранжевым светом, но запах плесени не уходит, поскольку комнатой давно не пользовались. Прошло немало времени с тех пор, как я останавливался здесь в последний раз.
Не теряя времени, Джадд зажигает фонарь, стоящий на тумбе, и раздвигает плотные коричневые шторы. Мы не утруждали себя установкой окон в Гроте, пожелав скрыть все происходящее внутри от внешнего мира. Тем не менее комната не кажется очень замкнутой из-за светящегося флуоресцентного камня пещеры, который отбрасывает успокаивающий синий цвет, почти напоминающий сияние звезд.
Пожалуйста, положите ее на живот, сир, входя в комнату, говорит мне Ходжат.
Я как можно осторожнее опускаю Аурен на постель, повернув ее голову на бок, чтобы ей было удобнее. В последний момент Ходжат почти отталкивает меня, ставит сумку у изножья кровати и начинает рыться в ней и вытаскивать предметы.
Мы с Джаддом просто стоим и наблюдаем за ним, и тогда он бросает взгляд через плечо.
Нельзя терять времени. Капитан Джадд, вам нужно снять мокрую одежду. И, боюсь, мне тоже придется что-нибудь позаимствовать, пока не высохнет моя одежда.
Я этим займусь. Джадд поворачивается и уходит, а Ходжат смотрит на меня, и между его каштановыми бровями залегает морщинка. Сир, вы не переодевались из-за шторма?
Я оглядываю себя, гадая, как же он это понял, но моя одежда из черной кожи сморщилась и огрубела, а на материале виден иней.
Нет.
Советую переодеться.
С мгновение я нерешительно стою и наблюдаю, как он возится с Аурен.
Ходжат, все, что с ней
Он поднимает руку.
Сир, вы спасли мне жизнь. Храня ваши секреты это меньшее, чем я могу вам отплатить. Я всегда буду оберегать то, что касается вас и остальных.
Я и так это знаю. Ходжат уже давно заслужил мое доверие. И все же, когда дело касается Аурен, мне нужно успокоиться, потому что моя фейринская сущность вся на нервах. Мне трудно смириться с тем, что, пока она в таком уязвимом состоянии, рядом с ней находится кто-то еще. Слышу поднимающийся по горлу рык и ловлю себя на том, что меня тянет к ней так, словно я хочу отгородить ее от всех.
Мне приходится убедить себя, что это Ходжат. Я доверяю ему свою жизнь и ее жизнь. Поэтому, хоть от желания защитить сердце неистово колотится, я все же заставляю себя кивнуть и отвернуться.
Направившись к двери справа, я вхожу в умывальную комнату, к которой примыкает гардеробная, и замечаю, что в канделябрах уже тлеет масло. Если, по моему мнению, в спальне пахло плесенью, то в шкафу, несмотря на висящие на вешалках сосновые веточки, пахнет еще хуже. Я быстро раздеваюсь и кучей бросаю на пол жесткую одежду.
Натянув чистую пару брюк, мимоходом смотрю в зеркало. Вен гнилой силы стало больше, и они растянулись от груди к животу. Они обвивают руки и спину, раздраженно извиваются вокруг челюсти. Они становятся такими неуемными, только когда я слишком долго подавляю гниль. Но сейчас это никоим образом не связано со сдерживаемой мной силой, а связано с женщиной, без сознания лежащей на моей кровати. Это на нее реагирует моя магия, это моя фейская сущность разгоняет силу по венам, как сердце разгоняет кровь.
Словно понимая, куда следуют мои мысли, корни на руках покалывают и дергаются, пока я не сжимаю их в кулаки. Стиснув зубы, я одеваюсь, спрятав эти линии под одеждой.
Когда я, умывшись, возвращаюсь в спальню, то замечаю, что Ходжат уже успел переодеться и теперь усердно трудится. Он заканчивает смывать кровь с лент Аурен осторожными и заученными движениями. Дымящаяся чаша, из которой он черпает воду, полна перемолотых листьев, а вся комната пропахла травами.
В комнату заходит Джадд, неся чистую миску и еще один набор тряпок, и ставит их на тумбу.
Спасибо, капитан Джадд, шепчет Ходжат, направив все внимание на Аурен. Мы с Джаддом смотрим, как он наносит на поврежденные края какую-то мазь, а потом осторожно накладывает вдоль спины полоски ткани, прикрывая обрубленные концы. Его нисколько не беспокоят и не смущают ее отличительные черты, его нисколько не беспокоят похожие на ткань полоски, которые он сейчас обрабатывает. Ходжат многое повидал за то время, что провел со мной.
Закончив, он моет руки в чистой миске и поворачивается ко мне.
Я все очистил. Нужно присматривать за ранами, чтобы избежать заражения. Она должна лежать на животе или на боку. Ходжат начинает собирать вещи в сумку, сворачивая кусочки сушеных трав и закупоривая флаконы.
Могу я что-нибудь сделать? спрашиваю я, презирая себя за беспомощность. Я не привык сидеть сложа руки.
Дайте ей отдохнуть. Как вам известно, истощение магической силы тяжело может отразиться на организме. Он снова роется в сумке, вытаскивает сушеный пион и засовывает его под подушку, а потом берет в руки сумку и обе миски. Если позволите, я пойду к мастеру Дигби и начну его лечить.
Да, спасибо, Ходжат.
Он отвешивает легкий поклон.
Всегда рад вам помочь, сир.
Когда он уходит, я выдыхаю и засовываю руки в карманы.
И тебе спасибо, говорю я Джадду, когда он прислоняется к стене возле камина. За то, что привез Ходжата. Я должен был сам догадаться.
Ты был немного занят, говорит он и зевает во весь рот.
Иди спать, Джадд. Хреново выглядишь.
Он посмеивается, проводит рукой по загорелому лицу и чешет подбородок.
Да уж, ты знаешь, как подбодрить мужика. Но ты прав. В нашей компании я самый красивый, поэтому важно хорошенько выспаться. Крикни, если тебе что-нибудь понадобится, мы все расположились дальше по коридору.
Хорошо.
Кивнув, Джадд выходит, закрыв за собой дверь, а я, хоть и подремал немного, все равно чувствую себя разбитым. Я гашу огонь и, взяв стул возле небольшого стола, придвигаю его как можно ближе к кровати. Устраиваюсь поудобнее, подперев голову рукой и смотря на Аурен. Она лежит лицом ко мне, и я вожу взглядом по ее расслабленным чертам, по щекам, мягким губам. В свете камина ее кожа сияет, и я, не удержавшись, протягиваю руку и убираю прядь ее волос.
Отдыхай, Золотая пташка, шепчу я. Отдыхай, а потом просыпайся ради меня.
Я засыпаю, сидя рядом с ней и слушая мелодию ее ровных вдохов и выдохов. Это единственное мое утешение. Потому что даже сейчас, когда ее аура еще слабо мерцает, а глаза закрыты, я чувствую, как в ее груди, словно в почве, поселилось семя гнили, пустившее корни.
И оно по-прежнему мне не откликается.
Глава 9
Озрик
Как только я прибыл в Рэнхолд, то сразу же стал уводить войско.
Все происходило в спешке и сумбурно, но терять нельзя было ни минуты. Надеюсь, солдаты отдохнули и в них бурлит энергия, потому что нам пора убираться из Пятого королевства.
Я скачу вдоль строя, сидя на лошади, пока остальные заканчивают сборы. Вокруг слышны крики и лязг, вещи беспардонно кидают в телеги и бочки, палатки сворачивают, а лошадей седлают.
Через десять минут авангард уже в пути. Еще десять и готова середина. Сейчас я в арьергарде. Конечно, как только последние солдаты начинают движение, колкий зимний буран принимается бахвалиться, заваливая нас снегом и словно пытаясь доказать, что он сильнее.
К черту.
Может, вояки немного и не готовы к скоропалительному уходу, но они сильные. Мы с Лу, Джаддом, Райаттом и Рипом в этом убедились.
Обходя на лошади шеренгу, я побуждаю их поторопиться, и они немедля ускоряются. Меж тем я проверяю, чтобы отставшие от строя тоже поспели.
Кег, все хорошо?! кричу я.
Он бросает кучку снега на костер для приготовления пищи и тушит его в клубах пара и дыма, а потом кидает котел в поварскую повозку.
Хорошо, капитан, откликается он. Но мне придется ускориться в приготовлении завтрака.
Уверен, завтрак у тебя выйдет отменным.
Он кладет руку на грудь.
О, капитан, хотите сказать, что я самый лучший, самый одаренный армейский повар?
Я закатываю глаза.
Приглядишь тут за обстановкой, ладно? Если понадоблюсь, свистни.
Весь следующий час я скачу на лошади взад-вперед, выкрикивая приказы и подбадривая солдат быстрее покинуть Пятое королевство. При иных обстоятельствах я бы дождался, когда утихнет буря, но я не доверяю королеве Кайле. А учитывая случившееся сегодня в бальной зале, нельзя сидеть сложа руки, пока остальные правители решают, стоит ли на нас нападать.
Раз Рип хочет, чтобы войско вернулось в Четвертое королевство, значит я верну его в Четвертое королевство.
Но небо та еще сволочь. Холодный воздух хлещет в лицо, изливаясь потоками мокрого снега. Земля превратилась в хлюпающее нечто, а пронизывающий ветер продолжает стонать и рыдать, как мелкая сучка.
Ненавижу это проклятое богами королевство.
Думаю, этой ночью все солдаты единодушны со мной в этом мнении, пока мы строем удаляемся от Пятого королевства, а погодные явления только побуждают нас убраться отсюда как можно скорее.
Когда я даю войску приказ остановиться, уже близится рассвет, но по-прежнему бушует буря, безудержно обрушиваясь на нас ледяным потоком.
Вот же зараза.
Горный перевал, где я повелел остановиться, дает возможность хотя бы немного укрыться от ненастья. Солдаты разбивают палатки, чиркают кремнем, чтобы побыстрее развести костер, пока мы все не перемерзли до смерти. Горный склон неплохо защищает от ветра, а если поставить палатки под верным углом, то нас и снегом не засыплет.
Я обхожу периметр, чем неимоверно злю своего коня, пока не получаю от лейтенантов отчет о полной численности, а первый патруль не заступает на дозор. Только после того, как большая часть солдат спешно расходится по палаткам или усаживается вокруг костров, я наконец заканчиваю и веду лошадь в укрытие к остальным.
Как только я слезаю с лошади, ко мне подбегает солдат по имени Химинн.
Я установил вашу палатку, капитан, пытается он перекричать ветер, пока снег хлещет его по обветренному лицу.
А я продолжаю настаивать, что ты не обязан для меня этого делать, говорю ему я.
Мальчишка буквально недавно получил звание, вступив в армию только прошлым летом, и с тех пор без устали благодарит за то, что я его принял. Однажды я даже застукал его в момент, когда он начищал мои сапоги.
Он пожимает плечами и улыбается, показав сколотый передний зуб, а потом сразу же хватается за узды.
Я отведу вашу лошадь к остальным и пригляжу за ней.
Химинн, завожу я, но меня прерывает резкий свист.
Солдат пользуется возможностью, чтобы улизнуть с моим скакуном, а я оборачиваюсь и вижу, как ко мне неспешной походкой направляется Кег, в длинные, перекрученные волосы которого вплетены веточки.
Помнишь, ты сказал свистнуть, если понадобишься?
Да?
Что ж, капитан, предложение было дерьмовым, потому что в такую бурю свиста, черт возьми, не слышно.
Я окидываю взглядом обстановку, но на этом узком горном перевале люди и палатки расположились так тесно друг к другу, что даже если проблема и есть, то я ее не вижу.
Что случилось?
Лучше сам взгляни.
Прекрасно!
Я иду за ним по извилистой дорожке, и мы с трудом пробираемся через густой снежный покров к лагерю. Я и Кег останавливаемся у костра, где солдаты черпают еду из огромного котла, подвешенного на железных спицах.
Ты притащил меня сюда, чтобы накормить? спрашиваю я.
Кег фыркает.
Нет, но, знаешь, едой я тебя обеспечу.
Он расталкивает солдат, накладывает в две жестяные миски густую похлебку и протягивает их мне.
Я приподнимаю бровь.
Две-то зачем?
Скоро сам поймешь, загадочно говорит он и рукой показывает мне идти вперед.
Вздохнув, я следую за ним, но горячий бульон выплескивается из миски, обжигая пальцы даже через перчатки. Я шиплю от боли.
Обязательно было наливать так много? бурчу я.
Тебе бы отработать навыки легкой поступи, жизнерадостно откликается Кег. В лагере нет лучше ужина, чем это тушеное мясо. Остальные повара, как обычно, чертовски завидуют.
Издав смешок, который больше напоминает рык, я продолжаю идти за Кегом, пока он не останавливается перед палаткой. Он выжидательно приоткрывает полог, и я, замерев перед ним, наклоняю голову.
Если так ты пытаешься сделать мне предложение, то паршиво у тебя выходит.
Кег запрокидывает голову и громко хохочет.
Капитан, обижаете! Я тот еще романтик, черт возьми. Если бы я делал тебе предложение, то с ног бы им тебя сбил.
Тогда тебе стоит знать, что уж скорее я тебя собью с ног своими дурно пахнущими носками.
Он кивает в сторону палатки.
Заходи, а то из-за тебя дует, и мясо остынет.
Закатив глаза, я быстро вхожу в палатку. Кег опускает за мной полог и уходит, кинув напоследок: «Повеселись».
Нахмурившись, я выпрямляюсь и, как только привыкаю к темноте и теплому воздуху, замечаю женщину, одетую в какое-то парадное платье, которое не стоит надевать при такой погоде. Легкое пальто, что накинуто поверх платья, ни хрена не помогает согреться.
Блондинка встает передо мной и в возмущении скрещивает на груди руки.
А ты кто такой? спрашивает она.
Я с недоумением смотрю на нее, а потом на другую женщину, которая спит рядом с ней на паллете. Она белая, как простыня.
Вообще-то я капитан этого клятого войска. А ты, нахрен, кто такая? парирую я, хотя женщина кажется знакомой.
Она поджимает пухлые губы.
Я Рисса. Сбежав из Рэнхолда, я столкнулась с женщиной по имени Лу. Она сказала, что, если я примкну к войску, ты заберешь меня с собой из Пятого королевства. Лу сказала, что Аурен обсуждала это с тобой что я могу уйти с вами.
Мысленно возвращаюсь к той ночи, когда Аурен рассказала нам о Риссе. О том, как эта стерва практически ее шантажировала. Я тогда еще предложил ее убить.
Я часто предлагаю убивать.
Да, обсуждала. Златовласая чересчур добра, мать ее, бурчу я себе под нос.
Не поняла? говорит она тем же нахальным тоном.
Да ты и с первого раза расслышала, едко отвечаю я и с отвращением гляжу на нее. Ты ей угрожала, заставила дать обещание в обмен на твое молчание, а Златовласая все равно хотела тебе помочь. Я тогда ответил, что нам стоит попросту тебя убить. Потому что если я что-то и ненавижу, так это предательство.
В ее голубых глазах вспыхивает возмущение.
Предательство? Она подлетает ко мне и тычет ухоженным пальчиком в грудь. Слушай меня, волосатый огромный дикарь. Я наложница, и я женщина. Полагаешь, я обладаю роскошью жить, храня высокие моральные принципы? выплевывает она. Что ж, так вот нет. Наложницы дарят необходимое удовольствие, а мы что получаем взамен? Нами повелевают, нас осуждают и это еще в лучшем случае. Можешь презирать меня, сколько влезет, но я просто пытаюсь выжить. И если для этого мне придется воспользоваться кое-какой информацией, то я не задумываясь это сделаю.