Елена Ромова
Девятое зеркало
Глава первая
Вот проклятье, прошипел Калеб, сползая с коня и всматриваясь в темную чащу Мертвого леса, дальше не проехать.
Молодой мужчина приподнял фонарь, и пламя в нем задрожало под порывами холодного ветра.
Шевелись уже, он потянул за веревку, которой были связаны мои руки.
В этот раз Калеб затянул крепко и другой конец закрепил у седла, чтобы я не смогла сбежать.
Дрожа от холода, я огляделась.
Я выросла на окраине Мертвого леса и кое-что знала об этом месте. Если бы Калеб не сдернул меня с кровати посреди ночи, не затолкал кляп в горло и не водрузил на коня, я бы сюда добровольно не сунулась. Лес населяли дикие, злые и кровожадные духи рэйконы, которые питались человеческими страхами. А страхов во мне было хоть отбавляй.
Кроме духов, в лесу жила старая ведьма по имени Найни. Именно к ней Калеб меня и тащил. На привязи. То ли меня к коню привязал, то ли коня ко мне. Мы с животиной ошалело брели, не зная кто больше боится. Да и сам Калеб выглядел перепуганным до смерти.
В самом начале пути, когда он сжалился и вытащил кляп, я пыталась с ним договориться. Не вышло.
Стоит признать, в организации похищения и побега он мастер. Не зря его десять лет обучали лучшие наставники. Меня в жертвы выбрал, потому что служанка не человек. Служанку не жалко.
Родители его, архитектор Энталь и госпожа Агнес, этим утром, наверняка, обнаружат пропажу, но будет поздно. А ведь завтра День выбора. Люди любят этот праздник еду раздают, королева и ее свита разбрасывают золотые и серебряные монеты.
Покуда мы заходили глубже в лес, грязь под ногами становилась жиже и громко чавкала.
Если ведьма согласится на сделку, отдам ей тебя, переводя тяжелое дыхание, бросил мне Калеб. А сам сбегу. Уж лучше так, чем верная смерть.
Сделкой Калеб называл обмен собственной жизни на мою.
С чего ты решил, что умрешь? спросила я, пытаясь ослабить тугую веревку на запястьях. Ты десять лет готовился ко Дню выбора, обучался лучшим техникам боя. Священное зеркало избрало тебя, Калеб. Ты обязан сразиться с драгманцем и победить.
Никто не побеждал! За сотни лет никто!
А как же Кабир?
А? хмыкнул Калеб. Единственный выживший воин? переспросил он. Он жил больше двух тысяч лет назад. Ты, вообще, уверена, что он существовал?
По его жизнеописанию все наши учебники составлены, ответила я. Он победил драгманца и вернулся.
Удача, буркнул Калеб. Или везение. Я бы на это не рассчитывал.
В лесу что-то беспрестанно шумело, и я с опаской озиралась по сторонам.
Не боишься рэйконов? бросила Калебу в спину. В Мертвом лесу они дикие.
Я взял лучину из храма и зажег фитиль в фонаре. Ты же знаешь, что духи боятся священного огня.
Ничем его не проймешь.
Мы спустились с пригорка. Калеб нетерпеливо двинулся вперед, отпугивая светом фонаря неясные тени леса.
И вдруг у него ноги стали застревать, проваливаться, вязнуть, и я остановилась.
Что это? растерялась. Болото?
Мы с конем попятились и замерли он и я затаили дыхание. А Калеб погружался и немел, даже слова вымолвить не мог, только мычал и дергался. Фонарь в его руке качался из стороны в сторону пламя дрожало.
Да стой же ты! закричала я. Утонешь, не шевелись!
Калеб бросил фонарь и попытался выбраться, но резко ушел глубже, по самый пояс.
Пламя в фонаре замигало, и я сделала судорожный вдох, опасаясь, что свет погаснет. Тогда ничего уже не сдержит рэйконов.
Замри, Калеб!
Помогите! закричал мужчина. Я застрял. Быстрее!
Ну, да. Развязал бы меня для начала.
Я поморщилась, оглядываясь по сторонам. Как этого дурака из болота вытащить? Не буду же я, в самом деле, смотреть, как он умирает.
И зачем ты сюда пошел? недовольно заворчала я. С чего ты взял, что ведьма тебе поможет, а?
Я встретил одного ловца за рэйконами, уязвленно прорычал Калеб. Откуда, думаешь, в Мертвом лесу так много диких духов? Они только там обитают, где есть волшебные зеркала. Рэйконы здесь сильные, их, вообще, отловить никто не может. Чем сильнее дух, тем сильнее магия Зеркала. Тот ловец сказал, что видел у ведьмы зеркальный осколок. Знаешь, сколько я в храме книг прочитал о разбитом зеркале Атхоре?
Я не знала, конечно.
Думаешь, я хочу умереть? спросил он. Ты веришь, что у меня есть хоть малейший шанс выиграть в Великой битве? его щеки заалели от стыда. Когда я учился в храме, я многое узнал о драгманцах. Они готовятся к битве с самого рождения и обладают невероятной физической силой. А ты, и Калеб упер в меня взгляд, обязана моему отцу. Думаешь, я не знаю, что он притащил тебя из приюта? А когда тебе было восемь, и ты едва не погибла из-за лихорадки, он спас тебе жизнь!
Ну и болван же он, в самом деле.
Я подошла к седлу и попыталась отвязать веревку.
И поэтому ты решил отправить меня в Зазеркалье вместо себя?
Узел не поддался, и я бросила эту затею. Огляделась в поисках палки, которую я могла бы протянуть страдальцу.
Да ты хоть знаешь, что отцу пришлось сделать? взвизгнул Калеб. Если бы об этом кто-то узнал
Все найденные ветки оказались коротки, и я полезла в кустарник, попутно пытаясь сдвинуть с места напуганного до полусмерти коня.
Об этом знают только члены вашей семьи, проговорила я, пытаясь сломать длинную ветку.
А ты не думала никогда, почему отец сделал это ради приютской приживалки?
Думала, конечно. Тысячу раз, а то и больше.
Знаешь, что еще я узнал в храме? произнес Калеб. То, что именно кровь открывает зеркала. А если в тебе та же кровь, что и во мне ты пройдешь сквозь зеркало. Формально, даже закон не будет нарушен.
Стиснув зубы, я полезла сквозь ветви усерднее. Не хочет же он сказать, что господин архитектор мне отец? Быть не может.
Лошадь дернулась, и я глухо выругалась, обдирая руку о колючки до крови.
Надо ведьму звать, испуганно заверещал Калеб, погружаясь в трясину по грудь, и вдруг закричал во всю мощь легких: Великая ведьма Мертвого леса! Сюда!
Будь Найни жива, она бы точно услышала. Мертва восстала бы из мертвых.
Фонарь, наконец, исчез в болоте, и пламя погасло со всех сторон послышалось угрожающее рычание.
Мы все умрем! раздался вопль Калеба.
Конь заржал. Ехидно как-то.
Спасите! заорал пуще прежнего Калеб. Вытащите меня! Немедленно! Быс-т-р-р болотная жижа затянула избранного воина по самую макушку.
Конь, между тем, замер. Я медленно повернула голову, вглядываясь во мрак. Конь тоже изогнул шею уши торчком.
Сквозь темноту проступили очертания тонкой сгорбленной фигуры.
Черный плащ висел лохмотьями, сквозь него виднелись желтоватые кости и полуистлевшая плоть. Капюшон открывал лишь нижнюю часть лица с почерневшими губами.
Конь обнажил зубы, сдерживая гримасу ужаса на своей конской морде.
Я на секунду растерялась неужели это Найни?
Великая ведьма Мертвого леса? с содроганием протянула я и поклонилась. Прошу тебя вытащить из болота избранного воина. Спаси его, пожалуйста, и склонилась в почтительном поклоне еще ниже.
Пальцы Найни сбросили капюшон, являя мне стянутое пергаментной кожей лицо.
Избранный воин, говоришь? пустые глазницы были направлены на меня.
Ему выпал жребий и законом предписано пройти сквозь зеркало в храме Иерина, чтобы попасть в Зазеркалье. Там ему положено прожить священную декаду, а потом одолеть на Великой битве драгманца, злейшего врага любого жителя Иерина.
Я знаю закон, призрачным дыханием коснулся меня голос ведьмы.
Я с печалью посмотрела на пузырящуюся жижу, утянувшую Калеба полностью.
Мы тут по грибы, да ягоды решили пройтись, а вот оно как вышло. Вытащи нас, бабушка, мы уйдем.
По грибы, да ягоды со связанными руками? от этого голоса мрак вокруг зашелестел, словно змеиное гнездо.
Мое вранье никогда еще не было так очевидно.
Он хотел обмануть судьбу, догадалась ведьма. Решил, что ты вместо него исполнишь предначертанное! А ты его спасаешь?
Приходится, пожала я плечами.
Он это искал? старуха коснулась шеи и вытянула цепь, на которой висел осколок зеркала, вделанный в кулон. Осколок Атхора.
Меня точно громом прошибло. Неужели настоящий? Мне, обычной горничной, еще никогда не приходилось видеть магическое зеркало так близко! А тем более, утерянное и разбитое зеркало Атхор!
Я снова вспомнила о Калебе и покосилась на поверхность болота.
Пожалуйста, помоги ему.
Помогу, ядовито усмехнулась ведьма, но ты, дева, пройдешь сквозь Атхор вместо него!
Что? не поверила я собственным ушам. Почему?
Это твое предназначение, она взглянула на мои окровавленные пальцы, кровь с которых вязко капнула на землю Мертвого леса.
Конь снова заржал, и я дернула за веревку умолк, окаянный.
А если откажусь?
Заставлю, и ведьма зашевелила костлявыми черными пальцами.
Со всех сторон к ней стеклись черные полупрозрачные тела изголодавшихся, диких рэйконов и зашуршали змеями.
У меня нет выбора, получается? и я с тоской посмотрела на тугую, маслянистую поверхность болота.
Глава вторая
Если хорошенько вспомнить древний закон Тангора, то можно выявить простую закономерность юным девам не выжить в Зазеркалье. Из учебников я знала, что избранный воин, пройдя сквозь Эквилим, попадает в замок, который в Иерине называли Замок встреч. Именно там избранному воину суждено прожить десять дней, а затем сразиться с драгманским воином. Только после этого можно вернуться.
Если напрячься, то в голове всплывают слова из жизнеописания Кабира, того самого единственного воина, которому в свое время удалось вернуться из зеркала. «Возвращение, писал он, требует жертвы кровавой и жестокой, как и сама богиня Эмора, сотворившая Зеркала. Жертва заключается в том, чтобы вырезать сердце из груди поверженного врага и принести в дар Асмату, зеркалу в Замке встреч».
А вот в этом месте нужно напрячься чуточку сильнее и вспомнить, кто такие драгманцы.
«Существа рогатые, горбатые и уродливые», кажется, так их в учебниках описывают. Кабир же говорил о них, как о смуглых, темноволосых и невероятно опасных воинах, исповедующих веру в жестокую богиню Эмору. Они жили от нас обособленно, и у них было свое зеркало, сквозь которое они тоже отправляли воина в Зазеркалье.
Если закон о Великой битве нарушить, грани между нашими мирами сотрутся, и начнется война, «суждено которой стать концом света». Ну и всяко в этом духе.
В общем, у жителей Драгмы своя богиня Эмора, у нас свой бог Тангор.
Вот они, кстати, тут изображены очень натурально.
Просочившись сквозь осколок Атхора, я выпала на холодный мраморный пол.
За спиной мерцало зеркало Асмат, а передо мной тянулась широкая светлая галерея. Кажется, это был Зал бесконечности. Под сводчатым потолком висело облако ледяного воздуха, на стенах сверкал иней.
Росписи на потолке изображали Тангора крылатым златовласым богом в сияющих золотых доспехах. В руке копье. Он парил в воздухе, готовясь пасть вниз, чтобы пронзить сердце Эморы. Она же стояла на земле, черноволосая, бледнокожая и хрупкая. Ее черные одежды неизвестный художник изобразил невесомыми и прозрачными, точно дымные ленты. Точеное тело с небольшой аккуратной грудью он не стал скрывать тканью Эмора была почти обнажена, соблазнительна и прекрасна.
Я поднялась, обжигая ступни о ледяной пол. Впереди на мраморной глади сверкали осколки светлого барельефа, занесенные нетронутым снегом.
В груди остро кольнуло. Кажется, рэйкон проснулся.
Стоит здесь упомянуть эту мою особенность.
У нас в Иерине рэйконами обладали только члены королевской семьи, представители древних родов и аристократии, а также пожалованные специальной грамотой, вроде архитектора Энталя. Ловили этих тварей (рэйконов, то есть) в местах, вроде Мертвого леса, и в детстве связывали с душой ребенка так, чтобы магия вливалась, точно в пустой сосуд. Если дитя выживало, то в нем пробуждалась магия Зазеркалья.
Природу рэйконов мало, кто понимал, но то, что они из Зеркал, удалось определить точно.
Мне мою зверюгу подсадили в восемь, когда я от горячки умирала. Господин Энталь выбрал самую слабую, чтобы только меня спасти. Я спаслась, но магия во мне не проснулась, а рэйкон еще долго проявлял дурной нрав. Вот такие дела.
Вскоре я оказалась в высокой башне с винтовой лестницей. Взойдя на самый верх, отворила тяжелую деревянную дверь, припала к зубчатому парапету и огляделась.
Замок был огромен, полуразрушен и стар, словно драконий скелет. Над ним тяжелело свирепое, холодное небо, лишенное солнца. А вокруг снег. Бесконечный, слепящий снег! На западе чернел лиственный лес, на востоке вверх тянулись мрачные горные вершины и уходили вдаль сизой горной грядой, а затем растворялись хмурым маревом на горизонте.
Я вдруг подумала, что этим утром весь Иерин, наверняка, пробудился от тревожного звона колоколов. Уверена, все ищут Калеба заглянули под каждую кровать, под каждый коврик. А избранного нет. Он кулем лежит в Мертвом лесу, отплевываясь от зловонной болотной жижи, которая едва его не убила. Что ж, избранный воин теперь раб у ведьмы.
В доме архитектора, думаю, тоже все на ушах стоят. Госпожа Агнес, мать Калеба, наверняка, требует меня к себе, ведь у нее от суматохи разболелась голова. Колокольчик, сдается мне, звонит, не умолкая.
Рэйкон внутри меня снова завозился.
Он много лет покорно дремал, лишь изредка пытаясь мной командовать, а теперь будто взбесился.
Вспомнила, что в книгах об этом говорилось: «Рэйконы, попадая в Зазеркалье, пробуждаются и становятся сильнее. Если не расстаться с ними вовремя, то они смогут одолеть владельца и руководить им, словно марионеткой. Нужно провести ритуал высвобождения, а когда придет время возвращаться, необходимо забрать сущность с собой, но не пускать в сердце, иначе можно потерять себя».
Нужно вернуть зверюгу в кулон из горного кальбена, который я всегда носила с собой, и где-то припрятать.
В замке было так холодно, что можно замерзнуть насмерть. Я поспешила уйти со смотровой площадки башни, заставляя себя думать о Молберне, где тепло. Даже если дождь, то горячий, густой и пахнущий жимолостью. Даже если ветер, то пряный, свободный и сильный. Вернусь ли я туда? Увижу ли еще младшую сестру Льяну, которая осталась в приюте?
Прогоняю эти мысли прочь, чтобы окончательно не раскиснуть.
Следующие полчаса я хожу по замку в поисках тепла.
Все здесь очень старое и разрушенное. Двери тугие, массивные и покосившиеся от времени.
Толкаю очередную и вижу за ней кровать, заваленную жесткими мерзлыми шкурами. В спальне было тихо и темно. За каменным закутком прятался огромный сундук. Разумеется, я перво-наперво проверила его содержимое. Хвала Тангору, внутри была одежда! Грубая, замерзшая, но предназначенная для холодных земель и, определенно, женская. Я обрядилась тут же, нисколько не брезгуя. На ноги колючие шерстяные чулки и теплые сапожки из грубой кожи, на льняное платье серую тунику, а поверх кожаную безрукавку. И вот уже я согреваюсь, хоть со стороны пугало огородное!
Сквозь деревянные ставни пробивался дневной свет, ломился колючий ветер.
Я оглядела комнату. У стены зеркало и тумба. В углу платяной шкаф.
Неужели здесь кто-то жил?
Согревшись, я снова поплелась в коридор и долго блуждала в поисках места, где можно спрятать своего рэйкона. Оставляя на снегу первые следы, я гуляла между мраморными статуями, пока не оказалась у колодца. Хорошего такого колодца! Заглянув в него, крикнула: «Эй!», и эхо ответило: «Пей!» Неплохой тайник получился бы. Облокотившись руками на каменный бортик, я пыталась рассмотреть, есть ли на дне вода. Спуститься бы туда, вытащить булыжник на самом дне и запрятать духа