Но и самому воину, похоже, тоже было не до смеха в задумчивой растерянности озирал он место, куда привела его острая нужда и Белая дорога: голые отвесные скалы, чахлую растительность и древнюю, сложенную из замшелых гранитных блоков лестницу, ведущую на вершину черного утеса.
Вроде бы все верно, пробормотал он себе под нос. Все точно так, как и было сказано: «Плыви на север по Белой реке, день и ночь плыви без остановок, греби, что есть мочи, и к началу третьего дня увидишь Черный Утес. Поднимись на его вершину, и там тебя будет ждать тот, кто развяжет твой узел».
Вроде бы радоваться надо: успел, уложился в срок! Но за долгие годы тяжелой и тревожной походной жизни Серый Полоз привык доверять своим чувствам, а сейчас, стоя на этом древнем причале, он почему-то не испытывал ни радости, ни удовлетворения от хорошо исполненного дела. Наоборот: его одолевали тревоги и сомнения в правильности всего происходящего. Хотя, казалось бы, какие сомнения могут быть в наказе самого Великого Полоза? Уму непостижимо!
А ведь как хорошо все начиналось! После десяти лет немилости и забвения он наконец-то получил приказ. Задание было несложным: встретить на имперской границе, что проходит по реке Белой, Великого Полоза, вернувшегося из паломнической поездки в Вендию, и препроводить его вместе со всеми спутниками в столицу ордена для участия в ежегодном осеннем собрании Змеиного Клуба. Всего и делов-то! Время стояло мирное, предстоящий путь давно проторен и хорошо изведан, к тому же, бóльшая часть этого пути лежала по землям, подконтрольным Ордену Великого Змея. По всему выходила не очень обременительная, а очень даже приятная и многообещающая в смысле служебного роста поездка в обществе самого могущественного человека в ордене. Так что пусть их смеются! Это ничего, что задание простое, лиха беда начало! Главное, что о нем вспомнили и наконец-то дали возможность себя проявить. А он себя еще покажет!
Только вот дальше все пошло не совсем так, как рисовалось Серому в его мечтаниях. Видимо, Мировой Змей отвернулся всеми своими головами и хоботами от своего верного слуги.
Все нестроения начались с того, что Великий Полоз в пути-дороге сильно занедужил: видимо, подхватил на чужбине какую-то неизвестную доселе заразу. Имперские власти, опасаясь нового морового поветрия, сразу же запретили ему и всей его свите в течение сорока дней и ночей какие бы то ни было сношения с внешним миром. А чтобы кое у кого из малых сих не возникло преступного соблазна нарушить высочайший императорский указ, подворье ордена взяли под свою опеку имперские латники. А это тебе не дебелые городские стражники с этими не договориться! Так что не то что встретиться, а даже наладить простую связь с собратьями по ордену Полозу никак не удавалось. Не помогли никакие посулы и подарки ни с чем вернулись и засланные лазутчики. Даже птицы и те не пролетали дальше ограды подворья, а мертвыми тушками падали на его каменные плиты, сбитые еще на подлете длинными стрелами имперских лучников-легионеров. Не получилось у Серого связаться и с самим Учителем: ни через мысль, ни через сон. Даже местные духи хранили странное молчание, как будто кто-то очень могущественный набросил непроницаемый покров на подворье Ордена Великого Змея.
В ожидании выхода из сложившейся ситуации или же нового приказа Серый Полоз проводил вечера в портовой таверне (дальше портовых доков его и его людей городская стража не пропускала), разбавляя тоску вынужденного безделья кружкой местного жиденького винца. К тому же, это место как нельзя лучше подходило для организации различных встреч и сбора информации. У него даже появился свой столик в дальнем углу, напротив стойки, откуда он, оставаясь в тени, мог осматривать весь зал харчевни.
В тот злополучный день он, как обычно, сидел за своим столиком и угощался яблоками, запивая их вином. А надо сказать, что он любил есть яблоки, что называется, с ножа. Отрезал своим поясным ножом небольшие дольки и ножом же отправлял их себе в рот. Старая привычка, устоявшаяся еще со времен питомника.
В тот момент, когда в таверну ввалилась эта разухабистая компания, он уже, как помнится, допивал свой обычный кувшин. Впереди разудалой ватаги, как-то странно приплясывая и вихляя, словно бы в подпитии, вышагивал, опираясь на резную трость и поигрывая длинным ножом, жилистый ухорез с нагловатой бандитской рожей. Он прошел через весь зал к стойке, на ходу жонглируя своим клинком и распевая неприятным, глумливым голоском немудреные, скорее всего, своего собственного сочинения стишата:
Мы ребята-ежики,
У нас с собою ножики.
Кто заденет ежика,
Тот получит ножика!
За длинным столом, где сидела артель портовых грузчиков, вертлявого автора-исполнителя сразу же признали и радостным хором загомонили: «Точило! Точило, греби к нам! Да кружку-то смотри не забудь!» Остальные гости притихли, даже как-то приуныли, а некоторые и вовсе засобирались и начали потихоньку отбывать восвояси. Хозяин тоже как-то вдруг засуетился и испарился, оставив на стойке небольшой кожаный мешочек. Точило взял мешочек, потряс им над ухом и, удовлетворенно хмыкнув, небрежно кинул за спину своим подельщикам. Потом обвел таверну мутным взглядом голодной гиены и, наметив жертву на сегодняшний вечер, не торопясь, но все так же вихляя, напевая и поигрывая ножом, направился в зал.
Острый ножик, острый ножик,
Позолоченный носок,
Кто со мной подраться хочет,
Приготовь на гроб досок!
Жертвой местного вымогателя на этот раз оказался невзрачный купчик средних лет, в одиночестве вечерявший за центральным столиком для особых гостей. Точило, не спрашивая на то разрешения, присел супротив торговца на свободный табурет и, участливо заглядывая своей жертве в глаза, глумливо спросил:
Добрый день тебе, добрый человек! Как дела? Все ли подобру-поздорову?
Благодарствуйте, добрый человек! Все слава Богу! важно, с достоинством отвечал невзрачный, видимо, не уловив, а может быть, просто не пожелав обратить внимания на издевательский тон.
Вы, как я вижу, по торговой части изволили к нам пожаловать? Не подскажете ли, покупаете чего али продаете? не унимался обладатель длинного ножа и не менее длинного языка.
Видите ли, молодой человек, сразу же важно надулся купчик, видимо, все еще не замечая расставленной ловушки, в нашем торговом деле и так бывает, но и эдак случается. Смотря как на все это посмотреть!
Вот и чудесно! зашелся радостным скрипучим смехом Точило. А у нас как раз есть товар на продажу! У нас, так сказать, товар, а у вас купец! Резаный, тащи товар! Покупатель заждался!
Подскочил здоровяк поперек себя шире и, щербато ухмыляясь, вывалил на стол кирпич. Серый мог бы дать голову в заклад, что еще сегодня утром видел этот грязный обломок в ближайшей придорожной канаве.
Вот, извольте посмотреть на наш товар! пафосно воскликнул гнусный вымогатель. Это волшебный камень из гробницы великого мудреца и чародея Лупа. И хотя ему нет цены, мы отдаем эту бесценную вещь недорого всего за сто коров золотом!
Помилуйте! Мне не нужен этот кирпич! растерянно воскликнул торговец и попытался было вскочить со своего табурета, но огромная лапища Резаного намертво припечатала его к жесткому сидению.
Ты не уважаешь наши святыни? уже откровенно издеваясь, истерически завопил Точило, размахивая своим ножом возле самого лица ошалевшего от страха торговца. Не желаешь воздать должное нашим кумирам? Я думал, что ты хороший человек, но я ошибся: ты плохой человек! А знаешь, как у нас поступают с плохими людьми?
Но у меня нет таких денег, сломался, как сухое печенье, изрядно перетрусивший торговец. Я просто не смогу найти такую сумму!
Ладно, так уж и быть, сменил гнев на милость бессовестный вымогатель. Мы сегодня добрые, и видя, что ты человек благочестивый и даже как-то по-особенному набожный, возьмем с тебя только то, что ты в состоянии заплатить.
С этими словами он перегнулся через стол и срезал с пояса окаменевшего от страха купца его мошну. Тут бы Точиле и угомониться, но блудливый мошенник, опьянев от собственной безнаказанности, уже вошел в раж, да к тому же он заметил еще одного одинокого пришлого посетителя. Этим посетителем как раз и был Серый Полоз. Все такой же вихляющей то ли полупьяной, то ли расслабленной походкой трактирный забияка подошел к столику воеводы змеев и, поскольку второго седалища возле стола не было, встал напротив старого воина, опершись ладонями о столешницу.
Вот сразу видно культурного человека! в своей развязной манере начал очередное словоблудие вымогатель. Люди добрые, смотрите все сюда! Видите, как он кушает? Аккуратно, кусочками, не то что вы, мужичье сиволапое! Жрете, как свиньи, засовывая себе в пасть столько, сколько влезет, да пока харя не треснет! Я ведь правильно говорю, почтеннейший?
Надо сказать, что Серый был немало удивлен. Он хорошо знал тип забияк вроде Точилы и иже с ним это были герои типа «молодец против овец». Они и сами-то о себе говорили: «Мы ребята хватские. Семеро одного не боимся, а один на один все котомки отдадим». Подобным отребьем были полны все придорожные таверны, кабаки и трактиры по всему миру. Любители покуражиться, безнаказанно поглумиться над слабым и беззащитным да и просто самоутвердиться за чужой счет, они, тем не менее, обладали поразительным чутьем на опасность и никогда не задирали тех, кто смог бы дать им достойный отпор. Себя же Полоз отнюдь не считал легкой добычей. Впрочем, пусть их сами напросились! Да и, говоря языком этих трактирных забияк, «Восемь месяцев не дрался кулаки заржавели».
Между тем Точило неожиданно резко сменил свою тактику. Его мутные рыбьи глаза вдруг прояснились и стали внимательными, а лицо приняло осмысленное выражение.
Постой, постой, уже без ерничания и даже как-то заинтересованно заговорил он: А что это у тебя на шее? Откуда у простого безродного бродяги такая дорогая вещь? Ты, видимо, кого-то ограбил или убил? Или то и другое вместе? Может быть, нам стоит позвать стражу?
С этими словами он, положив нож и опершись левой рукой о стол, протянул свою правую руку к шее Серого с явным намерением сорвать с нее золотой уроборос символ орденского статуса Полоза. По уставу все члены братства были обязаны всегда и везде носить знаки своей принадлежности к Ордену Змея, положенные им согласно статусу, но при встречах с информаторами это было не всегда удобно, вот Серый и убрал свой орденский знак под верхнюю суконную рубаху. Но, видимо, недостаточно надежно спрятал, и глазастый Точило все-таки углядел блеск золота в разрезе.
Серый немного отклонился назад, давая грабителю возможность еще дальше потянуться за вожделенной вещицей и тем самым усилить опору тела на левую руку, а затем просто, без замаха, опустил свой столовый нож и пригвоздил левую кисть вымогателя к толстым доскам столешницы. Не ожидавший такого поворота событий бандит сразу же забыл о золоте и, зашедшись в немом крике от резкой боли, полностью переключился на себя любимого. Он попытался вытащить нож, насквозь пробивший его руку, и уже было потянулся к нему правой рукой Вот тогда-то Полоз, схватил оставленный без попечения «острый ножик позолоченный носок», с силой вогнал его в столешницу, прибив к дубовым плахам теперь уже обе ладони незадачливого грабителя.
Тот заверещал и забился, как свинья при виде забойщика, а Серый, резко разогнувшись, ударом колена в край опрокинул свой стол и вскочил на ноги. Попутно он захватил рукой тяжелый дубовый табурет, и не пропадать же добру! обрушил его на голову Резаного, вытянувшего свою шею в попытке разглядеть предмет вожделения вожака. Хрустнули запястья прибитых рук. Ох, не скоро сможет Точило жонглировать острыми предметами! Хрустнула голова его подручного впрочем, он все равно пользовался ею только для еды. А Серый Полоз, перемахнув через дубовую столешницу, бросился навстречу остальным ватажникам, ринувшимся сломя голову на выручку своему ватаману.
Первый из подоспевших, широко размахнувшись, со всей мочи врезал колом с костяным набалдашником прямо в грудь Серого. Удар был силен, а замах широк, и змею даже пришлось немного замедлиться, чтобы костяной шар попал аккурат в то место, куда его нацелил бравый ватажник. Далее выход из плоскости удара с контролем оружия: главное здесь не забыть приложить табуретом по жирному загривку налетчика. Тяжелое дубовое седалище не выдержало повторной встречи с тупой и твердолобой бандитской башкой и разлетелось в щепки. Да, плохо у нас делают мебель!
Удар слева в голову! Хороший удар, поставленный. Только зачем же ты, родимый, так вложился-то в него? Зачем полностью перенес вес тела на переднюю ногу? Придется сломать тебе голень будет впредь тебе наука! Удар ближней ногой в голову? Это в тесном-то пространстве харчевни? Чудно, но зато как грамотно исполнено! Какой прекрасный вынос бедром! А выхлест голени это просто чудо, что за выхлест! Только, милок, ножками-то по земле ходить надобно, а не бить по головам незнакомых людей. Голову-то ведь можно и повернуть по ходу движения, а вот яйца, яйца-то как повернешь?
Серый развлекался от души. Он давно уже скучал, и грубая трактирная драка с неотесанным мужичьем пришлась как раз кстати. Трудновыполнимым в подобной потасовке было для него только одно никого не убить, а то потом столько хлопот с этими трупами Впрочем, хорошего помаленьку: пора было закругляться с потехой и настраиваться на серьезный лад. Делу время, а потехе час!
Полоз пнул небольшую скамейку под ноги очередного нападающего. Дебелый парень запнулся на бегу и упал лицом прямо на подставленное колено, аккурат самой переносицей воткнулся. Запачкал, негодяй эдакий, своею кровью новые сапоги! Серый участливо подхватил озорника левой рукой за соломенные волосы и, развернув лицом в сторону артельного стола, закричал как можно более страшным голосом:
Что, мерзавцы, крови хотите? Будет вам кровь смотрите! А, может быть, еще и городскую стражу пригласим на кровавую пирушку? А? Пусть повеселятся вместе с нами! То-то будет вам потеха!
С этими словами он схватил со стола кувшин вина и с силой разбил его о прыщавый лоб застывшего в напряжении молодца. Красные брызги то ли вина, то ли крови вперемешку с глиняными осколками разлетелись по всей таверне и густо залепили все лицо и рубаху незадачливого артельщика, забрызгав всех стоящих рядом.
Трактирный люд испуганно охнул, сразу же утратив всякий задор и кураж, а некоторые так сразу вспомнили о своих семьях и срочных делах, не терпящих отлагательств. Ведь одно дело почесать кулаки, других посмотреть, себя показать да опосля махача за доброй чаркой замириться, вспоминая с легкой улыбкой на разбитых устах недавнюю свару, и уж совсем другое это кровавое хладнокровное членовредительство или жестокое расчетливое смертоубийство. Вот и поостыли мастеровые да вчерашние оратаи, не привыкшие к мертвечине, к тошнотворному сладостному запаху крови да холодной ярости сражений.
Господин, не надо городской стражи! Сами управимся, услышал Серый спокойный голос хозяина таверны за своей спиной. Вы не беспокойтесь, уважаемый. Вот, извольте присесть, ваш столик уже готов. Выпейте вина, откушайте фруктов.