А тебе че? Юрка спросил более спокойным тоном, приблизившись к Мишке вплотную, Че полез? Ты мне почку больную отсадил из-за девки.
Сам виноват, почти оправдываясь ответил парень.
В этот момент Игорь вскочил прыжком на штабель и вцепился в Аньку, схватил ее за плечи, начал трясти, толкать, удар за ударом, с грохотом вдавливая ее в деревянную стену сарая. Его руки, перепачканные кровью, то и дело соскальзывали, девушка вырывалась, отталкивала его руками и ногами, вновь стараясь вцепиться ногтями, куда только смогла достать.
Да угомонись ты, придурок!!! переходя в тираду матов выкрикнул Мишка, обхватив Игоря руками сзади.
Юрка повис сразу на двоих, оплетая своими длиннющими руками, что-то рыкнул в сторону Аньки и повис на Мишке, все трое накренились и с грохотом, обрушив стоявшую рядом стопку старого шифера, упали на пол.
Игорь вскочил первым и снова с ревом ринулся на штабель в сторону Аньки, Мишка и Юрка, лежа на полу, вдогонку, не разбирая куда, толкали ногами все что под них попадалось, вышибая куски разбитого шифера наотмашь. Чья-то нога запуталась между колен, Игорь с грохотом упал, в него полетели осколки и щепки.
Максим неожиданно оказался в середине комнаты, за ним уже встал Леха, прижав коленом сверху Игоря к полу.
Хорош! он расставил руки в стороны и покачивался из стороны в сторону, Круглый, выходи отсюда! Ща сам тебе всеку, дебила кусок!
Хорош, хорош! Юрка отряхивал с себя пыль и осколки шифера, Миха, все, отбой, встаем!
Мишка встал, держа левую руку сжатой в кулак, а правой разворачивая Игоря к себе лицом.
Выходи! Мишкина рука развернула парня резким движением, тот качнулся и сделал шаг назад.
Анька сползала к другому краю штабеля, уже не прикрываясь, не стесняясь своей наготы. На теле были пятна крови, ссадины, красные пятна с четкими контурами от пальцев и рук. Она уселась спиной к ребятам, сжав в руках части разорванного верха от купальника, тихо всхлипывала, что-то причитая.
Вы че, перегрелись что ль? Иван выглянул из-под тряпки в дверном проеме.
Дураки, тихо, не поворачиваясь, произнесла Анька, Купальник порвали, как я пойду фраза захлебнулась в детском искренем плаче.