Он спит, потом познакомишься.
По презрительному хмыканью Черныша стало ясно, что у них со спящим непростые отношения.
О, скоро ужин Пин шумно втянул носом воздух.
Теперь и все остальные почувствовали слабый запах еды.
Мне ведь сегодня положена двойная порция, верно? Черныш оживился и потер руки.
Верно, только не нервничай, усмехнулся Шань. Старик Чжан тот еще гад, но слово свое держит. Так что за сегодняшнее награду ты точно получишь.
Да уж, ты прямо в ударе! встрял Шунь. Набить клетку на петухе надо ж такое придумать!
Черныш гордо вскинул голову.
Ну, я всех насквозь вижу, что тут скажешь. Я как глянул на этих салаг сразу понял, что возиться стоит только с татуированным. Вот и результат! Приз будет за мной.
Ясно. Над новичками сегодня издевались по приказу начальника Чжана. Мотив очевиден вычислить самого дерзкого и проучить в назидание остальным.
Пока обитатели камеры увлеченно беседовали, Хан осторожно прошел к своей койке и торопливо оделся. Вдруг он услышал шорох, перед глазами что-то мелькнуло, и рядом возникла высокая фигура его сосед с верхней койки спрыгнул на пол. Хан поспешно вскочил, желая соблюсти правила вежливости.
Ты новичок? спросил незнакомец лет двадцати, большеглазый, с изящным носом и высоким лбом и, пожалуй, слишком красивый для уголовника.
Меня зовут Хан Вэньчжи.
А меня Ду Минцян, протянул сосед.
Хорошо, братец Цян
Да ладно тебе, не настолько я стар, перебил Ду со смехом. Он потянулся к своей койке и достал миску для риса. Скоро привезут еду, надо подготовиться.
Что ты за человек! ухмыльнулся Пин. Даже в тюрьме спишь как младенец, и аппетит зверский Ты как будто в санаторий приехал.
Просто он в год Свиньи родился, съязвил Черныш.
Ду покачал головой и улыбнулся.
А что плохого в поросячьей жизни? Многие ли могут сказать, что они счастливее свиньи? Как думаешь, братец Чжи?
Хан замер от неожиданности, а потом понял, что его поддразнивают, и рассмеялся.
А что хорошего? Черныш скривил рот. Всю жизнь бояться, как бы тебя не зарезали?
В его голосе звенел вызов. Однако Ду Минцян продолжал улыбаться, словно ничего не слышал, а затем и вовсе развернулся и пошел в туалет. Вскоре тишину нарушил звук бьющей в воду струи.
Ах, хорошо! с блаженным вздохом протянул Ду.
Черныш воспринял это как оскорбление и вскочил, готовый броситься в бой. Но Пин наградил его таким выразительным взглядом, что Черныш лишь обиженно фыркнул и снова опустился на койку.
Как раз тогда двое пожилых заключенных прикатили к камере тележку с ужином. Сопровождавший их охранник открыл дверь, и Хана тут же оттеснил в сторону Шунь с несколькими мисками в руках. Пин, Шань и Черныш не сдвинулись с места; похоже, они использовали Шуня как мальчика на побегушках.
В каждую миску клали порцию риса, затем половник овощей. Шунь сновал туда-сюда, относя еду старшим товарищам. Подставляя последнюю миску, он произнес с нажимом:
Эта для Хэйцзы.
Положите жареную свинину, велел охранник дежурному, взглянув на Черныша. Подарок от начальника Чжана.
Благодарю! И слава нашему правительству, конечно! сказал Черныш, когда Шунь торжественно вручил ему ужин.
Ого, как вкусно пахнет! Поспешно застегивая ширинку и пуговицы на брюках, из туалета вышел Ду; миску он держал под мышкой.
Это же свинина. Как еще ей пахнуть! отозвался Черныш. Он передал особое блюдо Пину. Сначала старший.
Пин не стал изображать скромность и просто переложил добрую половину награды в свою миску.
Остальное ваше, наконец объявил он.
Львиную долю от второй половины забрал себе Черныш, а Шань и Шунь удовольствовались парой кусочков.
Кто еще не подходил? Шевелитесь! крикнул охранник из-за двери.
Хан посторонился, пропуская Ду.
Ты первый.
К чему такая вежливость? Ду улыбнулся. Нам-то мяса все равно не дадут.
Он забрал свою порцию и уселся на койку. Хан подошел к тележке последним. Вскоре в его миске оказались сероватый рис и капуста с картофельной лапшой действительно, никакого мяса.
Ду проглотил ужин за пару минут. Заметив, что Хан уныло разглядывает свою миску, не осилив и половины порции, он спросил:
Что случилось? Не можешь есть?
Я не голоден, вздохнул Хан.
Поначалу так всегда. Через пару дней привыкнешь. Понимающе кивнув, Ду протянул Хану свою пустую миску. Давай мне то, что не будешь есть. Не выбрасывать же.
Хан отдал Ду бо́льшую часть своей еды, и тот с удовольствием, без тени брезгливости или смущения, расправился со второй порцией. Затем сходил в туалет умыться и вновь забрался на верхнюю койку.
Эй, очкарик, иди-ка сюда! крикнул Шунь, когда все закончили есть.
Хан приблизился, и Шунь указал на стопку опустевших мисок.
Их надо помыть.
Стиснув зубы, Хан молча собрал грязную посуду и пошел в туалет. Вдогонку несся ликующий смех Шуня:
Ха! Раз теперь есть этот пацан, мне можно и отдохнуть!
Ду бросил свою миску в раковину, так что Хан ее тоже помыл и вытер насухо, а затем положил рядом с Ду, который уже спал, тихо похрапывая.
Шунь с противной ухмылкой на лице неотрывно следил за Ханом любовался тем, как новичок делает грязную работу, раньше достававшуюся ему. Когда Хан вернул всем чистые миски, Шунь повернулся к Пину и нетерпеливо спросил:
Ну что, начнем?
Пин протянул руку и хлопнул Шуня по лбу.
Куда торопиться? Надо ужин-то переварить.
Шунь сердито потер лоб. Тогда Пин, громко рыгнув, сказал:
Лицом к стене!
Хан растерянно посмотрел на него.
Ты оглох? Шунь подскочил к Хану и отвесил ему оплеуху. Или слов не понимаешь? Садись мордой к стене и думай о своих грехах. Жди суда.
Хан снял ботинки и сел на свою койку. Шунь отдавал приказы: лицом к стене, ноги скрестить, живот втянуть, грудь вперед, голову держать прямо, смотреть перед собой Спустя несколько часов в такой позе у Хана невыносимо болела спина, однако расслабиться он не смел. Тем временем Пин и другие старшие братья играли в покер. Около девяти часов раздался звонок, они наконец убрали карты и по очереди сходили в туалет, чтобы справить нужду и умыться.
По их разговорам Хан понял, что скоро отбой, и действительно, через двадцать минут лампы погасли, и камеру наполнил блеклый лунный свет, пробивавшийся через маленькое окошко в двух метрах от пола.
Ладно, пришло время суда, раздался в темноте голос Пина. Очкарик, хорош там медитировать, иди сюда!
Хан встал и поковылял в глубь камеры. После долгих часов, проведенных в позе лотоса, ног он почти не чувствовал.
На колени, скомандовал Шунь.
Хан не подчинился сразу, и через мгновение кто-то пнул его сзади по ногам. Хан чуть не упал, но удержал равновесие. Обернувшись, он увидел за собой Шаня. Стиснув зубы, Хан опустился на пол. В икрах снова набухла боль.
Пин сидел на койке, широко расставив ноги.
Ну, сколько тебе дали? небрежно спросил он.
Пожизненное, хрипло ответил Хан, не сумев скрыть в голосе ни отчаяние, ни ярость.
Впечатляет! оживился Пин. Что же ты натворил?
На этот раз Хан промолчал.
Говори! рявкнул Черныш.
Хан покачал головой.
Я ничего не сделал.
Да конечно! Черныш с силой пнул Хана. Если ничего не сделал, какого черта ты здесь?
Хан напрягся, чтобы сдержать удар, затем поднял голову и посмотрел Чернышу в глаза. В его зрачках заплясал яркий огонь. Черныш протянул руку и ткнул Хана в нос.
Нарываешься?
Хан отвел взгляд, хотя поражения своего не признал.
Я правда ничего не сделал. Меня подставили.
Подставили? усмехнулся Черныш и кивнул Пину. Слыхал? Его подставили!
Пин холодно усмехнулся; в лунном свете шрам на его щеке выглядел зловеще.
Что ж, тогда мы считаем своим долгом добиться для тебя справедливости
Братец Пин, вашему покорному слуге нанесена обида! Ваша честь, подскажите, как поступить? высоким голосом пропел Шунь, будто исполнял оперную арию.
Черныш погрозил ему кулаком.
Мелкий паршивец!
Хватит дурачиться! оборвал их Шань. Давайте послушаем братца Пина.
В камере воцарилась тишина. Шань говорил редко, поэтому каждое его слово имело большой вес.
Пин, довольный всеобщим вниманием, сплел между собой короткие пальцы и произнес:
Поскольку ты уже здесь, лучше смириться с судьбой. Кого волнует, что тебя подставили? Да никого! Зашел в камеру минуту назад а уже ноешь Если хватило ума влезть в неприятности, то наберись мужества и признайся. Я спрашиваю еще раз: за что тебя посадили?
Я и правда ничего не сделал! Хан решил переубедить «судью». Меня подставили. Во всем виновата девушка.
Пин выругался, вдруг изменившись в лице.
Девушка? Малец, так ты по «цветочному приговору»?
Хан слышал, что на сленге это означало изнасилование, которое даже в тюрьме считалось самым позорным преступлением. Черныш бросился к Хану и опрокинул его на пол еще одним мощным пинком.
Он темнит, дело явно нечисто! Пин попал в точку, а?
Нет-нет, я вовсе не попытался вставить Хан.
И кто ты после такого?! заорал Черныш, пиная Хана снова и снова. Тот извивался на полу, уворачиваясь от ударов.
Нет, я не вру, меня подставили
Теперь Хана избивала вся троица «присяжных», поэтому больше он не смог произнести ни слова. Ему оставалось только свернуться клубком и поднять руки, защищая голову. Когда сильный удар пришелся в затылок, Хан в отчаянном рывке дотянулся до чьих-то ног и схватил их что было силы. Обладатель ног рухнул на койку.
Ах, ты еще и сопротивляться будешь! прошипел Шунь, безуспешно пытаясь освободиться.
Ну, сам напросился! прорычал Пин и ударил Хана в живот.
Тот замер, сунув руки под мышки и потеряв от боли способность двигаться. Шунь вскочил и выместил гнев еще серией пинков. Хан мог только глухо стонать.
А парнишка сильнее, чем кажется, заметил Черныш, нанося последние удары беспомощному Хану. Что теперь?
Пин откинулся на спинку своей кровати и посмотрел на свернувшегося калачиком Хана.
Раз он решился на грязное дело, давайте отмоем его дочиста.
Верно! Черныш кивнул.
Втроем с Шанем и Шунем они схватили Хана и поволокли его в сторону туалета. Тот смог наконец восстановить дыхание и открыть глаза уже на холодном кафеле. Черныш и Шань прижали его к полу, а Шунь расстегнул на нем брюки.
Ты что делаешь?! завопил Хан, отчаянно сопротивляясь.
Не обращая на крики внимания, Шунь одним движением стянул с жертвы брюки вместе с трусами. Не на шутку испугавшись, Хан заорал во весь голос:
Ублюдки! Пустите!
Пин, стоявший в дверях, нахмурился.
Тише, не то охранники прибегут.
Шань сунул в рот Хану грязную тряпку, и теперь парень издавал только приглушенное мычание.
Ты плохо себя вел. Сейчас мы тебя отмоем, тогда начнешь жизнь с чистого листа, приговаривал Шунь, вынимая из-под раковины стиральный порошок.
Он щедро посыпал порошком промежность Хана. Кожу начало жечь, и Хан брыкался так неистово, что смог раз или два ударить Шуня. Тогда Черныш скрутил Хану руки, а Шань, улучив момент, крепко прижал обе его ноги к полу. Шунь метнулся к раковине и стал что-то искать.
Возьми мою, она новая, щетина жесткая, подсказал Черныш, злобно усмехаясь.
Точно!
Шунь вернулся с зубной щеткой, и Хан, поняв, что его ждет, закричал сквозь вонючую тряпку так громко, как мог. Шунь опустился на колени и провозгласил, размахивая зубной щеткой:
Давайте же, братья, очистим плоть и душу этого грешника!
Плеснув на стиральный порошок воды, он принялся тереть промежность Хана щеткой. Тот впился зубами в кляп, чтобы не потерять сознание от жгучей боли и унижения; слезы ручьями лились по его щекам. Время словно застыло, и Хану чудилось, что он страдал целый год, а может, и сотню лет.
Чего шумите? донесся голос из камеры.
Шунь обернулся и увидел у двери Ду Минцяна, потирающего спросонья глаза.
Не твое дело, иди отсюда! рыкнул Черныш еще свирепей, чем обычно.
Как это не мое дело? возмутился Ду. Нам завтра вставать рано, а ты мне спать не даешь.
Ты совсем страх потерял?
Черныш отпустил Хана, шагнул к Минцяну и сильно его толкнул. Тот схватился за стену, чтобы не упасть.
Эй! Я же ничего такого не сделал! воскликнул Ду.
Хотя Черныш уже готовился к бою, Пин вдруг объявил:
Ладно, хватит. Пора на боковую.
Возражать ему Черныш не посмел.
Тут в туалете раздался шум возни. Не успел Черныш и глазом моргнуть, как Хан прошмыгнул мимо него и бросился к двери камеры.
Держи его! крикнул Пин, но было поздно.
Хан уже выплюнул кляп и, вцепившись в решетку на окне, завопил во все горло:
Помогите! На помощь!
Пронзительный вопль разбудил заключенных в других камерах, и вскоре отовсюду послышались ругань и ворчание. Некоторые тоже начали что-то кричать, и в тюрьме воцарился хаос.
Черт тебя дери, заткнись уже!
Черныш подскочил к Хану, схватил за горло и попытался оттащить от двери. Однако тот, продолжая голосить, теперь лишь немного приглушенно, держался за решетку с отчаянной силой. Шунь и Шань выбежали из туалета.
Оставь его! велел Шань, оценив ситуацию. Все по нарам!
Шунь, недолго думая, подбежал к своей кровати. Черныш понял, что быстро успокоить Хана не удастся, и тоже вернулся на место; Шань забрался на верхнюю койку. Ду Минцян, покачав сокрушенно головой, последовал их примеру. Хан, утратив всякое самообладание, вопил без остановки.
Вдруг во всем тюремном блоке зажглись лампы. Пин и остальные вскочили на ноги, стараясь изобразить заспанные лица для камеры видеонаблюдения над дверью. Яркий свет словно отрезвил Хана. Он перестал кричать и, осознав, что стоит голым ниже пояса, стал натягивать брюки.
Камера четыреста двадцать четыре, что у вас случилось?
Хан на мгновение замер от испуга, затем поднял глаза и увидел рядом с вентиляционным отверстием динамик, из которого и доносился голос охранника. Устройство связи находилось у койки Шуня, поэтому он приподнялся на кровати и сказал в микрофон:
Новый заключенный недоволен нашим правосудием и не желает встать на путь исправления. Говорит, он невиновен, потому и зовет на помощь.
Нет Неправда! Хан стоял слишком далеко, и его не услышали.
Ответа из динамика не последовало, но свет по-прежнему горел, что вызвало новый поток ругательств и жалоб из всех камер.
Тихо! снова раздался голос, теперь из коридора. Удары дубинок по дверям действовали мгновенно заключенные тут же замолкали.
Ну что, допрыгался? злобно бросил Хану Шунь.
Черныш указал пальцем на Ду, лежащего на своей койке.
А ты держи язык за зубами.
Ду не ответил, как будто разом оглох и онемел.
Шаги приближались, и вскоре в окне камеры 424 выросла фигура охранника; за его спиной маячили еще двое. Когда привезли новых заключенных, этого надзирателя в тюрьме не было. Увидев незнакомое лицо, он спросил у Хана:
Новичок?
Тот поспешно закивал, рассчитывая на спасение. Охранник нахмурил брови.
Это ты звал на помощь?
Да! Хан посмотрел на сокамерников. Они они надо мной издевались.
Что ты несешь! Тебя никто и пальцем не тронул! запротестовал Черныш под одобрительные возгласы друзей.
Всем молчать! Охранник обвел камеру гневным взглядом. Ты. Говори, что случилось.
Он ткнул дубинкой в сторону Ду Минцяна. Тот насупился, все еще недовольный тем, что его разбудили.
Откуда мне знать? Я вообще спал.
Ты и правда спал, но потом проснулся и все видел! ошеломленный ответом Ду, воскликнул Хан.
Ладно, ладно, перебил его охранник. Он оглядел Хана с головы до ног и недоверчиво спросил: И как же над тобой издевались?
Они начал было Хан и умолк. В уме он пытался подобрать слова, чтобы описать пережитое унижение.
Охранник снова нахмурился.
Позвольте мне объяснить. С койки поднялся раньше молчавший Пин. Парнишка просто не согласен с приговором. Все твердил, что его подставили, и отказывался ложиться спать, даже когда свет выключили. Хэйцзы его припугнул слегка, чтобы замолк, вот и все; мы и пальцем его не трогали.