Машина Беатрис!
От резкого пикающего звука я снова вздрогнула.
Пристегни ремень, попросила я. С таким видом, будто делая мне одолжение, в котором она не видела смысла, София протянула ремень через плечо, поправила короткие шортики и выудила упаковку жвачки из заднего кармана.
Забросив две пластинки в рот и пожевав, она произнесла:
Я тебя по-другому представляла.
Да? Как? выруливая с парковки, поинтересовалась я.
Не знаю. Просто по-другому. Как-то она странно говорит. Нечеткая речь. Над верхней губой, красивой формы, точно лук, блестели капельки пота.
Она тоже явно не похожа на брошенного ребенка, какой я ее представляла. Лицо в форме сердечка, пурпурные тени для глаз, фиолетовая тушь для ресниц, лилово-коричневый блеск для губ. Шапка рыжих волос, которые не мешало бы помыть. Оранжевый облегающий топик и шорты, по размеру больше напоминающие нижнее белье.
Девочка выдула пузырь из жвачки и лопнула его.
Отис сказал, ты раньше работала на ТВ-шоу.
Да, верно. Шоу называлось «Темная Карлотта».
Никогда не слышала.
Оно шло по каналу AXL целых шесть лет пока его не сняли с эфира.
Фигово. Выплюнув жвачку обратно в обертку, она скатала в шарик и бросила под ноги, а потом рыгнула.
Я уловила явный тошнотворный запашок «Бурбона».
Ты что, пила?
Нет.
Врать ни к чему. Я чувствую запах.
Она только дернула плечом в ответ.
Ты вообще ходила на теннис?
Да.
И?
Мы закончили рано, потому что у тренера, Марианны, что-то вроде фибромиомы и у нее бывают сильные спазмы. Так что ей пришлось поехать к гинекологу. А я пошла поболтать с Джошем, барменом.
И он наливает тебе выпить?
Я выпила всего-то пол-«Манхэттена». Ничего особенного. Еще дерганье плечом.
Похоже, очень даже чего, заметила я.
Вдруг в зеркале заднего вида что-то мелькнуло. За нами следовала машина: внедорожник цвета синий металлик. Возможно, «Рэндж-Ровер». Я сбросила скорость, проверить, обгонит он или нет. Он тоже сбросил скорость, вися на хвосте.
У меня мелькнула дикая мысль: за мной гналась Беатрис Мак-Адамс.
София неожиданно издала булькающий звук, как закипающая овсянка. Свернув на обочину, я остановилась.
Открой окно. Дыши.
София высунулась наружу, глотая свежий воздух, и снова скрючилась на сиденье.
Лучше?
Она слегка кивнула. Я вернулась на шоссе, непроизвольно поглядывая в зеркало в поисках внедорожника, но он исчез.
Неужели я правда подумала, что это была Беатрис? Мое детское желание, чтобы мертвецы возвращались. Просто смешно.
Обратно я ехала так быстро, как только осмелилась, осторожно свернув на закрытую дорогу к Торн Блаффсу, проходя повороты по возможности аккуратно. Я остановилась перед главным входом и помогла Софии выбраться, поддерживая ее за плечи.
Где твоя комната? уточнила я, заводя ее внутрь.
Дальше по коридору.
Я провела ее дальше, мимо лестницы в центре холла. Девочка, покачнувшись, дотянулась до ручки и зашла. Кое-как доплелась до кровати и рухнула. Я вошла следом. Ну и беспорядок: пришлось пробираться через архипелаги нижнего белья, валяющегося вперемешку со спортивными носками, лужи какой-то ароматизированной массы, пакеты бренда Tokidoki и рассыпавшиеся по полу женские тампоны для спорта. Еще я заметила старомодную золотую зажигалку «Зиппо» и пустой аквариум.
Ванная оказалась комнате под стать. Найдя стакан, который не выглядел как рассадник норовируса, я налила в него воды и принесла ей.
Держи, выпей. Хотя бы несколько глотков. Тебе станет лучше.
Она отвернулась к стене.
Ты расскажешь папе?
Нет.
София вдруг повернулась ко мне, взглянула прищурившись, оценивающе.
Но если ты не остановишься, он сам узнает.
Откуда тебе знать? Его тут вообще не бывает. Ты его даже не видела.
Это правда. Но в чем я уверена, так это в том, что когда-то я тоже была в твоем возрасте. И что где-то в этом свинарнике спрятан косячок. Или бутылка чего-нибудь. Или и то и другое. А еще сигареты. И если ты хочешь скрыть, что пила, напитка хуже «Бурбона» и не придумаешь. Любой учует по запаху за километр. Водка куда лучше.
Она снова украдкой бросила на меня взгляд.
Я просто оставлю стакан здесь. Но поверь, будешь чувствовать себя гораздо лучше, если восстановишь баланс воды в организме.
Закрыв дверь за собой, я услышала шорох. А потом легкий звон, когда стакан подняли с его места.
Ура! Может, я все-таки смогу ей чем-то помочь.
Как думаешь, может, пойти проведать ее?
Да не. Отис водрузил на стол супницу: чоппино[5] из свежих морепродуктов, ароматно пахнущий анисом и орегано. Я понял, что лучше просто дать ей поспать.
Так это не первый раз?
Нет, пару раз уже случалось. Аннунциата любит ром и как-то оставила бутылку здесь, а Соф нашла. Ну и еще, может, после тенниса было. Но иногда она бывает очень милой. Я надеялся, что сначала ты увидишь эту сторону.
Мы устроились в укромном уголке кухни с видом на океан. Все пять собак кружили вокруг, умоляюще заглядывая нам в глаза. Я наконец разобралась, кто есть кто: пудель по имени Пилот, потом Джулиус, толстый бульдог. Гермиона, помесь терьера с дворняжкой, потеряла лапку в лисьем капкане браконьера и теперь ходила с протезом. Еще была пара немецких овчарок, брат и сестра, Минни и Микки, и они до сих пор настороженно присматривались ко мне.
Кстати, вспомнила я, почему ты мне не сказал, что это машина Беатрис?
«Ауди»-то? И что? Отличная машина, разве нет? И стоит без дела.
Было как-то жутковато ее вести.
Не думай об этом.
Это непростая задачка. Пожалуйста, О, просто спрашивай, прежде чем принимать решения за меня, ладно?
Ладно, ладно. Буду. Он положил нам по порции чоппино.
Я неожиданно почувствовала сильный голод и быстро проглотила первые пару ложек.
А я и не знала, что София вообще была знакома с Беатрис.
Ага. Соф впервые приехала сюда месяц спустя после смерти матери. Из того, что я знаю, это Беатрис захотела отправить ее в школу-пансион.
Та самая злая мачеха?
Та самая шизанутая мачеха. Эх, слишком много орегано, попробовав суп, проворчал он.
Мне кажется, великолепно. Очень вкусно. Я жадно проглотила еще пару ложек. А что это за средневековая башня торчит вон там? Ее видно из коттеджа.
А, это. Старая мастерская Джаспера Маллоя. Мини-копия башни его предков из Ирландии. Там, кстати, его и нашли, мертвым. Когда он работал за столом над чертежами. Тело обнаружили только спустя несколько недель, к тому моменту до него уже добрались дикие звери и процессы гниения.
Я отложила ложку, и Отис широко усмехнулся.
Сейчас это просто склад. Эван запрещает туда заходить, хотя на мой счет может не беспокоиться у меня мурашки, даже если близко подойти.
Что, боишься привидения Маллоя?
Чьего-то привидения.
Слушай Отис помедлив, начала я. Ты уверен, ну, то есть совсем уверен, что твой кузен невиновен?
Эван-то?
Да. Как думаешь, он мог убить Беатрис?
Отис отвел взгляд.
Нет. То есть хладнокровно нет. Но он иногда выходит из себя. Становится просто безумен. Так что под влиянием момента, если она его довела Он покачал головой. Но он не убивал, пойми. Это журналюги все нагнетают. Они так просто не отцепятся. Ему аж уехать пришлось на несколько месяцев.
Серьезно? И куда же он поехал?
В свой дом в Сан-Франциско роскошный викторианский особняк на Русской горке. И вернулся только в мае. Теперь ему пришлось сдать особняк в аренду из-за проблем с деньгами. Но послушай, изменившимся серьезным тоном продолжил Отис, просто забудь, ладно?
Вряд ли я могла просто так взять и забыть. Пришлось использовать другую тактику.
Сегодня у теннисного клуба случилось кое-что странное. Кто-то будто бы узнал «Ауди» и стал меня преследовать. Женщина за рулем «Рэндж-Ровера», цвет синий металлик. Может, подруга Беатрис?
У нее не было друзей. Есть брат. Полный придурок. Но, кажется, он ездит на спортивной тачке.
Это точно была женщина. Может, тот, кто работал здесь?
Постоянно здесь находятся только Сандовалы, но у них грузовичок, и в любом случае Аннунциата машину не водит. Тут побывало полным-полно людей, но я бы и не узнал запоминать марки машин точно не мое.
Блондинка, волосы такого серебристого оттенка. У меня вырвался нервный смешок. Мне даже пришла в голову совсем сумасбродная мысль. Полная чушь. Но что, если это все-таки была сама Беатрис?
Восстала из мертвых? И проезжала на «Рэндж-Ровере» у теннисного клуба?
Знаю, знаю. Я, наверное, просто выдумываю истории в голове. Но скажи, странное дело, да? Я имею в виду всю ситуацию.
Да нет же, я ведь сказал, горячо возразил он. У нее совсем крыша поехала. И она покончила с собой. Конец.
Вот только в качестве доказательства слово мужа. И ты говорил, что тело так и не нашли.
Отис отложил ложку.
Слушай, Джени. Не лезь в дела Эвана, серьезно тебя предупреждаю. Это не шутка.
Что, я тогда тоже исчезну?
Ладно, ладно, не буду.
Какое-то время мы молчали, но затем принялись вспоминать о тех деньках, когда мы жили в Нью-Йорке. Смеялись до упада над случаями в баре, в котором тогда вместе работали. Напряжение ушло. Запив чоппино охлажденным «Монтраше» («Допиваю бутылки за Эваном», пояснил Отис), мы приступили к десерту только что приготовленному тарту с маскарпоне и инжиром.
Отис не дал мне помочь убраться:
Ну правда, мне нравится делать так, как я привык. Но если хочешь помочь, можешь выгулять Пилота. Он гиперактивен, даже для пуделя.
Его бы не помешало подстричь, заметила я. А Джулиус чихает. Когда его в последний раз возили к ветеринару?
Ни разу с тех пор, как я тут работаю. Почему бы тебе не заняться собаками? Этим ты меня очень выручишь.
Всеми сразу? Я нерешительно взглянула на Минни. Овчарка смотрела так, что меня порывало дернуться в сторону. И овчарками?
Ты же теперь своя. Они тебя примут. Отис выглянул в окно. Там уже туман, не забудь фонарик. У служебного выхода лежат какие-то. И возьми там же куртку, тут резко холодает.
Свистнув Пилота, который подбежал вприпрыжку, я выбрала фонарик и подхватила с вешалки стеганую куртку, в которой тут же утонула, но другие меньше не казались.
Туман надвигался, точно парламентер, размахивающий белым флагом, а на небе играла в прятки луна. Быстрым шагом я шла по асфальтовой дорожке, Пилот несся впереди, выписывая восьмерки. Мы прошли напрямик к шоссе, дорога пошла под уклон, и я сместилась к гравиевой обочине. В тумане мелькнули фары, затем пропали. Уклон все не кончался. Пилот ринулся вперед и исчез из виду за поворотом.
Пилот! В ответ донесся лай, но его самого видно не было. Я пошла быстрее и оказалась в центре густого облака: туман собрался в ложбине. Пилот! снова крикнула я. Где ты?
Лишь восторженное повизгивание в ответ. Будто от собаки-призрака. С другой стороны донесся рев мотоцикла, эхом разносясь в тумане. Сквозь укрывшее меня облако я все же заметила бегущего прямо по дороге пуделя.
Пилот, ну-ка назад! закричала я.
Мотоцикл появился на повороте по ближнему радиусу, свет фары едва пробивался сквозь туман. Пилот вдруг залаял как безумный, и фара резко дернулась. Пудель бросился с дороги в кусты, и сразу же раздался ужасающий визг шин, гравий брызнул в разные стороны. Затем вскрик.
С ужасом я увидела, как мотоцикл с водителем рухнул на обочину.
Я подбежала к нему: мужчина в черной кожаной куртке и джинсах в нелепой позе лежал рядом с мотоциклом. По крайней мере, живой он слегка шевельнулся, а потом со стоном приподнялся на локтях.
Как вы? Я посветила на него фонариком.
Он повернулся ко мне:
Вы кто, черт возьми, такая?
Просто человек, быстро ответила я.
Мужчина сдернул защитные очки.
Да ради бога, я имел в виду, кто вы? И что тут делаете?
Гуляю.
Что за лунатик выходит на прогулку в такой туман?
Тот же, что в такой туман ездит с такой скоростью.
Вы это называете скоростью? Господи. Он осторожно перевел себя в сидячее положение и на пробу вытянул ноги в тяжелых ботинках. Стащил шлем с копны черных кудрей и потряс головой. Черная с проседью недельная щетина неряшливо торчала в разные стороны, а выдающийся нос на более добродушном лице можно было бы назвать величественным.
Какого дьявола что-то выскочило прямо из-под колес? Что это было?
Собака.
Собака?
Обычный пудель. Только нестриженый.
Черт. Он снова надел шлем, затем выудил из кармана куртки телефон и, прищурившись, всмотрелся в экран. Ничего пробормотал он.
Сотовая связь тут вроде кота Шредингера. Мне сходить за помощью? Я доберусь до дома минут за двадцать.
Двадцать минут, фыркнул мужчина. Байк водить умеете?
Байк? В голове мелькнуло смутное воспоминание, как я карабкаюсь на старый велосипед.
Мотоцикл, пояснил он.
Я бросила взгляд на его транспорт. «Харлей-Дэвидсон», черная громадина хромированного металла.
Могу попробовать. Как-то летом я проехала на «Веспе» через всю Умбрию.
На «Веспе». Господь всемогущий и его архангелы Он махнул рукой. Помогите мне встать.
Я нерешительно приблизилась. Мужчина был ростом за метр девяносто и крепко сложен раза в два тяжелее меня.
Не уверена, что смогу поднять вас за руку.
Да, вряд ли. Наклонитесь.
Ну и грубиян! Я наклонилась, и он обхватил меня за шею, перенося часть веса. У меня задрожали колени, но я устояла. Мужчина начал подниматься, слегка заваливаясь набок, но затем выровнялся и встал прямо. Я внезапно остро ощутила физическую близость его тела, сильную руку, обхватившую меня, прижавшееся ко мне плечо и напрягшиеся мускулы груди. Будто догадавшись, он отстранился и встал на обе ноги.
Ну хотя бы наступать на ногу вы можете, заметила я. Хороший знак.
Вы что, врач?
Нет.
Тогда ваше мнение сейчас вряд ли имеет значение.
Как мне хотелось послать его ко всем чертям! Но из-за тумана и влаги я шмыгала носом, и казалось нелепым гнусавить колкости в ответ. Я незаметно вытерла его рукавом куртки.
Мужчина прохромал к своему мотоциклу.
Эта штуковина должна брать повороты. Я, черт возьми, только поэтому его и купил! Он от души пнул сиденье и тут же взвыл: Сукин сын! И запрыгал на одной ноге, тряся кулаком, будто кто-то на небесах имел на него зуб и все подстроил.
Я рассмеялась, и мужчина тут же обернулся ко мне. Смешок так и застыл в горле. Яростный взгляд вызвал волну мурашек, и я сделала шаг назад. В тот миг я почувствовала, что он мог бы убить меня без малейших угрызений совести и оставить тело на съедение койотам и рысям, как тело Джаспера Маллоя в той башне.
Но он, к моему удивлению, усмехнулся:
Вы правы. Я выгляжу полным ослом.
Неожиданно из кустов выскочил Пилот.
Ваша собачонка?
Да. Хотя на самом деле не моя, она недавно появилась.
Он уставился на меня, и в темных, глубоко посаженных глазах появилось осознание. Я заставила себя посмотреть в ответ. Уже собиралась представиться, но он снова надвинул защитные очки и наклонился к мотоциклу.
Помогите поднять его. Хватайтесь за руль. Вы тяните, а я подтолкну.
Он слишком тяжелый.
Тяжесть беру на себя. Просто делайте, что сможете.
Из чистого упрямства я не шевельнулась.
Пожалуйста, добавил он, но таким тоном, что прозвучало как ругательство.
Я неохотно шагнула вперед и обеими руками ухватилась за руль. Потянула на себя, а мужчина, крякнув, поднял свою часть. Мотоцикл медленно встал ровно.
Держите его, велел он.
По ощущениям я держала несколько тонн и требовались все силы до капли, чтобы не уронить их, пока он садился. Мужчина ухватился за руль, нажал на сцепление, ругаясь от боли, с силой давя на педаль. Бросил на меня быстрый взгляд, а затем, взметнув брызги гравия, «Харлей» с ревом унесся в клубы тумана.
Пожалуйста, мистер Рочестер! крикнула я вслед, в сгущающийся мрак.