Наташа Корсак
Ветер снимает шляпу
Повесть фэнтези
* * *
© Издательство «Четыре», 2021
© Издательство «Четыре», 2021
I
Он потерялся. Такое случается с юными ветрами во время ранней Зимы.
В ту пору Ей вздумалось явиться в середине октября. А к Хэллоуину вся Англия уже обрядилась в трёхметровые полосатые шарфы и клетчатые твидовые пальто на лисьем меху. Рыжие тыквы-фонарики, наследницы старика Джека, брезгливо фыркали, когда Зима касалась их своими тощими скрипучими пальцами в надежде соскрести с атласных боков лакомую восковую корочку.
А впрочем, фыркали все: старые фермеры, цветочники, почтальоны, торговцы овощами, пронырливые поварята, уличные артисты, продрогшие влюблённые, бродячие собаки и коты. Никто не ждал Зиму. Ни раньше. Ни в срок.
Никто, кроме детей. Те с нетерпением взирали на небо и гадали, когда же лютая гостья пошлёт им хоть одну снежинку. Затем ещё одну и ещё. Столько, чтобы из них можно было слепить множество снежных шаров, снеговика, похожего на полицейского мистера Хантера, или неприступный замок, каким заправляла сама Снежная королева.
Но Зима не спешила радовать мальчишек и девчонок. Совсем наоборот: узнав, что их отцы и матери, бабушки и дедушки, не очень-то ей рады, она призвала на помощь отряд потомственных ветров. Со всех концов света. Из каждого уголка Земли. Чтобы вместе с ними ещё хлеще запугать фермеров, цветочников, почтальонов Дальше вы знаете.
А Он не хотел прислуживать Северной Зиме. Он не был с ней знаком лично. Там, где Он родился, зима была южной мягкой и воспитанной. Она носила бархатные перчатки и тесно дружила с весной и осенью. И Ему никогда раньше не приходилось морозить людей, пугать их ночным воем. Всё, что Он умел, это бережно перелистывать страницы их толстых книг, щекотать девичьи ресницы и разносить по утренним улочкам ароматы пробуждающихся трав и цветов
Но Северная Зима приказала явиться всем ветрам! Любой отказ Она приняла бы за преступление века.
Ох, это какое-то стихийное бедствие! воскликнула Джоди Глоу, врываясь в лавку «Амбрэллас тайм». Зима окончательно свихнулась! И не думает отступать!
Куда же ей отступить? Сегодня только первое декабря, проскрежетала миссис Лайтрейн, хозяйка лавки. Простуда не покидала её уж семь дней, и престарелая англичанка старалась тратить поменьше сил на разговоры. Тебе нужно быть терпеливой. Нам всем нужно быть терпеливыми. В конце концов и зима пройдёт! Так всегда было и будет! Наступит весна, и всем на свете снова понадобятся наши зонты! Это ли не счастье? заключила она.
Знаете, миссис Лайтрейн, пожалуй, вы правы. Но вот ветер, гадкий ветер! Мне кажется, будто он нарочно преследует меня в любое время года. А я больше всего на свете терпеть не могу ветер! пытаясь собрать растрёпанные волосы в дамский пучок, ответила Джоди. Ах, миссис Лайтрейн! Я принесла вам горячее какао! опомнилась она.
Благодарю! О, какой аромат, Джоди устремив свой нос к сладким струйкам пряного дымка, восхитилась миссис. Джоди, раз уж ты здесь, отправляйся-ка за прилавок. Сегодня немного работы. И завтра тоже. Все грустят по домам. А ведь скоро Рождество Она зажмурилась от солнечных лучей, как кошка, и будто невзначай спросила: Когда ближайший поезд до Лондона?
Вы хотите уехать?
Хочу. Хочу провести рождественские деньки со старой подругой! Ох, она приглашает пожить у неё до конца декабря. Стоит ли отказывать?
Ой, что вы! Миссис Лайтрейн, я справлюсь! А вот Лондон наверняка будет рад вашему приезду!
О да. Пренепременно будет счастлив. Я привезу ему, Лондону, несколько отличных зонтов! рассмеялась миссис Лайтрейн. Один подарю дорогой Грейси, другой миссис Кеннеди, а тот, что с красной ручкой, мисс Уотсон. Третий, пожалуй, заслужила миссис Треверс Нет-нет! Я не собираюсь грабить собственную лавку! Но Джоди, согласись, наши зонты должны жить! Им не место на пылящихся полках.
На наших полках ни пылинки, обиженно сказала Джоди, но на всякий случай провела по одной указательным пальцем.
Ах, милая! Не время для обид. Какао просто восхитительно! мягко улыбнулась миссис. Итак, я оставляю тебя на целый месяц. И надеюсь, что ты будешь с такой же любовью относиться к нашим зонтам, как и старая миссис Лайтрейн. То есть я! Присмотри и себе один. И пусть он защитит тебя от всякого ветра. Считай, что это мой подарок на Рождество!
Миссис Лайтрейн, ми-ми-миссис Лайтрейн, благодарю вас! оживилась юная мисс Глоу. И набросилась на хозяйку с жаркими объятьями и поцелуями.
Ох, ох! Детка, задушишь старушку! закашлялась миссис Лайтрейн, А ведь я ещё хочу сплясать Sir Rogerde Coverley[1] на твоей свадьбе! Да с каким-нибудь глазастым ирландцем.
Но я не собираюсь замуж! Все сегодняшние мужчины, и особенно эти ваши ирландцы, ветреные! От них жутко пахнет базиличной водой и сигарами! заявила Джоди.
Что верно, то верно! А вот ныне покойный мистер Лайтрейн всегда благоухал радостью! И он лучше всех танцевал Sir Rogerde Coverley! А что ещё нужно, когда тебе восемнадцать и вся жизнь сладкий вихрь?! мечтательно промурлыкала миссис Лайтрейн, но тут же добавила: Подбери самый лучший зонт! Только не вздумай прятаться за ним от любви, детка. Если ей захочется, она переломает ему все спицы. И тогда я буду весьма огорчена.
Джоди кокетливо хмыкнула. Добавила горстку вишнёвых маршмеллоу в своё какао, и со словами: «А я уже давно его выбрала» бросилась в подсобку за деревянной стремянкой.
Дело в том, что зонт, так полюбившийся Джоди, висел высоко-высоко, чуть ли не под самым потолком. Он был в полстержня выше своих собратьев. Его спицы завораживающе переливались, словно тонкие сосульки при свете луны. А его купол из голубого перламутра снисходительно поглядывал на чёрные и серые макушки своих соседей по лавке. Безусловно, в «Амбрэллас тайм» обитали зонты и других известных оттенков: парочка тёмно-синих, парочка тёмно-зелёных, и даже парочка тёмно-претёмно-бордовых экземпляров.
И всё-таки почтенные господа предпочитали более традиционные солидные зонты чёрного или серого цвета. Таких в лавке водилось с десяток, а в сезон и того больше! Миссис и ныне покойный мистер Лайтрейн мастерили их собственноручно. Когда-то им помогал и их сын Фрэнсис Лайтрейн. Но году в тысяча девятьсот каком-то он без вести пропал. Затем не стало и самого мистера Генри Лайтрейна. И овдовевшей хозяйке пришлось создавать зонты в одиночку. Вскоре зоркие глаза, как и ловкие руки, перестали её слушаться. И любимая работа превратилась в затейливое испытание. Но миссис не могла забросить дело всей своей жизни. Она продолжала трудиться, хотя бы и в память о покойном муже.
Итак, для своих зонтов миссис Лайтрейн выбирала самую лучшую фурнитуру (где-то в провинции Поющих Дождеводов). Месяцами ждала её. Летела на почту и возвращалась оттуда с огромными картонными коробками, где аккуратно почивали новенькие спицы, ручки, пружины, бегунки и прочие нужности для поддержания окружностей. Ткань для зонтичных куполов миссис Лайтрейн выделывала сама. Как? Она об этом никому никогда не говорила. И все думали, что каждый зонт бережно обтянут дорогим эпонжем, испортить который может лишь самый бессовестный торнадо. Мастерица и не думала разубеждать в этом своих покупателей.
Лишь один-единственный зонт в лавке не принадлежал всецело престарелой миссис. Тот, что выдумал её сын Фрэнсис. Выдумал, да и пропал
Джоди! Милая! Куда же ты? спохватилась миссис Лайтрейн, Ох, неужели ей вздумалось достать самого Мистера Дестени?..
Так с почтением миссис Лайтрейн называла изобретение сына. Тот самый перламутровый зонт. Она никогда не говорила ни Джоди, ни кому другому, кто его запридумал. И почему зонт не продаётся ни за шиллинги, ни за доллары, ни за драхмы. Ни за любые другие деньги.
Но однажды Джоди услышала, как в одном телефонном разговоре с кем-то не слишком понятливым миссис Лайтрейн произнесла:
Мистер Дестени не продаётся. Что ты себе возомнил? Нет, я не старая сумасшедшая! Послушай-ка: не продаётся, и точка, она сделала короткую паузу, глубокие вдох и выдох и с жаром бросила: Прощайте, сэр! И больше не вздумайте подсылать своих дружков в мою лавку! Тьфу на вас, вам всем здесь не рады. А Мистер Дестени сам вправе выбирать себе хозяина!
Когда Джоди спросила, кто такой назойливый хочет заполучить самый красивый зонт в лавке, миссис Лайтрейн побледнела, лихорадочно перекрестилась, а затем попросила принести ей побольше какао с корицей. Так их разговор и закончился.
Сменились сезоны. Но Джоди запомнила, как в тот ноябрьский вечер миссис Лайтрейн строго распорядилась, чтобы лучшие изобретатели Англии прислали ей ловушки и другие противостихийные аппараты, которые смогли бы не только определить силу и направление ветра, но и прогнать его в случае особых завихрений.
Так на черепичной крыше «Амбрэллас тайм» появились ветроловы и флюгеры, с виду точь-в-точь мельницы гномов. Медные машины-воронки, кричащие будто сломанные сирены, закрепили на кривой трубе. Те на лету хватали ветер, пережёвывали и выплёвывали от лавки подальше, до неузнаваемости изменив его направление (во всяком случае, так было написано в инструкции). На двери и окна лавки изобретатели повесили невидимые сети кулис. С приближением ветра они становились красными и мигали. И если бы вы взглянули на эти сети сквозь увеличительное стекло, то наверняка бы заметили в каждом сплетении алую собачью пасть, из которой вылетал такой прескверный лай, что ни одному ветру и не снилось.
Из-за всей этой странной истории с изобретениями жители городка тут же прозвали миссис Лайтрейн умалишённой. А кое-кто даже перестал с ней здороваться. Другие пугали её лавкой непослушных детей. Люди думали, что «всеми этими вертушками» престарелая хозяйка изгоняет привидений. Вот только их в лавке отродясь не было!
И лишь одна-единственная Джоди Глоу, однажды заглянувшая в «Амбрэллас тайм» в поисках зонта для своего батюшки, поняла лучшего места для временной работы и размышлений о будущем ей не найти.
В лавке, как и в нескольких метрах от неё, никогда не дул ветер! Чтоб вы понимали: Джоди не кокетничала, она и правда его терпеть не могла.
Джоди! Милая, вернись! вновь позвала миссис Лайтрейн.
Но вместо ответа услышала торжественный звон серебряных колоколов Церкви За серым ильмом. Наверняка звонил сам отец Годфри Олдмен. А это значило, что он уже украсил свою обитель рождественским можжевеловым венком и зажег на нём первую, лиловостатную свечу.
И только миссис Лайтрейн торжественно перекрестилась, как вдруг дверь лавки неловко распахнулась и внутрь без приглашения влетел ветер! Самый что ни на есть настоящий, только такой лёгкий и кроткий.
Миссис Лайтрейн сразу же поняла: или бедняга потерялся, или сошёл с ума.
Эй, кто бы ты ни был! Убирайся вон! прохрипела она. Как ты прошёл сквозь ловушки?
И пока Он (да, это был именно Он) укрылся под грудой тёплых старых вещей, которые миссис Лайтрейн приготовила для нищих и обездоленных, та схватилась за первый попавшийся под руку зонт, раскрыла его и зазвенела спицами.
Не прогоняйте меня, прошептал Он, я скоро и сам уйду!
Откуда мне знать, что ты не притащишь за собой сотню других?! нахмурилась хозяйка.
О, вы понимаете по-ветренодождевому? радостно воскликнул Он. Я и не думал услышать ответ! и Он резво выскочил из-под вязаных шарфов и свитеров, перевернув всю стопку сверху вниз. Может быть, вы мне и поможете? Я я так рад!
А зря! хмыкнула миссис Лайтрейн прищурила правый глаз и замахнулась зонтом прямо куда? Она и сама не знала, куда целиться. Ведь Он, кроткий ветер, был абсолютно невидимым Но она всё-таки шлёпнула зонтом по воздуху. Тот обиженно взвизгнул.
А Он, ветер, снова затаился под старыми вещами.
Больно. И обидно, разочарованно отметил гость.
Вылезай оттуда, пробурчала миссис, и катись куда подальше. А-то девочку мне ещё напугаешь!
Я и рад бы «куда подальше», но там, за дверями, они! Большие ветры. Я не хочу к ним, ответил Он.
С чего бы это? ехидно спросила миссис.
Устал пугать людей. Устал морозить! Да и не умею я. Хочу домой.
Ути-пути, усмехнулась миссис Лайтрейн. Ложь! Всё, что говорят ветры, сплошная ложь. Убирайся! И передай тем, что «побольше»: миссис Лайтрейн ещё достаточно молода, чтобы наподдавать вам всем своим острым зонтом! Пуф-паф и ути-пути! рассвирепела она и ловко запустила наконечник зонта в гущу старых свитеров.
И без того напуганный ветер никак не ожидал укола серебряным наконечником. Он сжался до мышиного вздоха и чуть было не распался на триллион бриллиантовых снежинок. Но внезапно почувствовал нечто необычное. Это был гнев в его сердце. Тот, что в два счёта превращает любой комнатный сквозняк в грозный ураган.
Подбросив свитера и ворсистые брюки (вместе с перепуганной молью) в воздух, Он издал страшный вопль, будто подстреленная птица, и принялся биться о стеклянные витрины и срывать с петель осенние зонты. Он и сам не заметил, как прихватил с собой пару старых мужских перчаток, твидовое пальто в зелёную полоску и тёплый серый котелок. Весь этот джентльменский набор теперь метался за ним из угла в угол и никак не мог самостоятельно опуститься на землю.
А миссис Лайтрейн продолжала гонять Его своим острым зонтом и всё приговаривала:
Вон, вон отсюда! Ах, негодяй! Стащил мои вещи! Брось всё немедленно!
В этот самый миг вернулась Джоди. Со скрипучей стремянкой в руках. Увидев разгневанную миссис Лайтрейн и вещи, летающие в воздухе словно по приказу волшебной палочки, она замерла.
Брысь, брысь, брысь! кричала хозяйка лавки незваному гостю.
Миссис, миссис Лайтрейн пролепетала Джоди. С кем это вы там говорите?
Но старая миссис как оглохла.
И тут летающие вещи ещё яростнее рванули ввысь.
Ветер оказался под самым потолком, скудно освещённом раскачивающейся антикварной люстрой. Тут-то Он и наткнулся на Мистера Дестени. Зонт беззвучно раскрылся, и его купол замерцал серебром больших и маленьких небесных созвездий.
Зоркий Стрелец тут же направил против ветра свои крылатые стрелы. Лев, облизнувшись, взревел. Дева нахмурилась на поражение, Малая и Большая Медведицы оголили железные клыки, а Скорпион от хвоста до клешней налился ядовитым пунцовым соком.
Всё вокруг зонта наполнилось небесно-синей материей: потолок, стены, пол, витрины и окна «Амбрэллас тайм». Всё вокруг мерцало и светилось, будто в лавке торговали вовсе не зонтами, а вспышками северного сияния.
Джоди зажмурилась. Миссис Лайтрейн, скрестив на груди ладони, затаила дыхание. А Он, чуть не ослепнув от волшебного света, перепугался, мигом отпрянул от зонта и, пристыженный, бросился прочь.
Верни шляпу! потребовала миссис Лайтрейн.
Но беглец этого уже не слышал. Не успел он вернуть хозяйке и подхваченные им вещи Вот так и летел: пальто шиворот-навыворот, перчатки одна на стороне запада, другая у изголовья востока, и серый котелок вверх тормашками.
Ещё чуть южнее и, возможно, Он свернул бы на верную дорогу. И она привела бы Его домой. Но в тот день Его поджидали буйные ветры. Окружили свирепым холодом и завыли печальнее стаи голодных волков.
Бежать, значит, вздумал?! задиристо пропел розовопёрый Сирокко, рождённый в жарких африканских пустынях.
В той лавке мы бы его никогда не достали, прошипел сизобородый Борей, сын бурного северного ветра. Старуха расставила мощнейшие ловушки. Прошлой зимой я уже пробовал пробиться сквозь них, чтобы испытать судьбу, но пожалел об этом! Они пережевали меня похлеще коровы, что с утра до ночи мусолит свою жвачку.