Гадость какая! воскликнул порывистый Фён, который обожал дуть с гор в долину. Дурак ты, брат, судьбу испытывать! Я б не полетел!
Ты трус, Фён! огрызнулся Борей. А вот этот красавчик, глядите-ка, вылетел от старухи живым-невредимым!
Как так вышло? вздёрнул свои кудрявые рыжие брови песчаный Самум, шквалистый ветер Аравии.
Да потому что Он ещё и не ветер вовсе! А непонятно кто! Он даже не левконотос[2] и не бриз[3]! Тьфу, позор! Ёж сильнее чихает, чем Он дует! фыркнул Борей.
Замолчите все! остановил галдёж властитель полярных широт, белоглазый великан Близзард. Да Он, быть может, ещё сам не решил, каким ветром стать. Слишком молод. Слишком красив. И так нерешителен. Какой сезон ты дуешь, парень? спросил он у юного ветра.
Всё прошлое лето, склонив голову, ответил Он.
Лето задумчиво хмыкнул Близзард. А я начинал с ноября. Давно это было. Люди тогда покрывали плечи львиными шкурами а пещерные костры горели ярче любого огня в камине. Как зовут тебя, парень? и древний буран прищурился.
Я не знаю, признался ветер. Никто прежде меня об этом не спрашивал. Я что-то между бризом и зефиром, только легче, что ли
Вот потому ты так просто и преодолел все ловушки, рассмеялся Близзард. Ты сам не знаешь, что ты за ветер! А откуда им тогда знать?..
Близзард! прорычал Самум. Давай развеем Его над землёй! Чего ты с ним церемонишься?!
А мне кажется, Он должен узнать своё имя! огрызнулся в ответ Близзард. Порой из лёгкого летнего ветра может вырасти порядочный смерч, ураган, торнадо! Стоит лишь понять, во имя чего ты готов расти, парень. Или во имя кого!.. Есть у тебя своё привидение? внезапно спросил Близзард.
Кто? растерялся ветер.
Кто-кто! Привидение! цыкнул фиолетовым языком Сирокко. Друг то есть. У каждого нормального ветра есть своё привидение. И наоборот.
О да! Вместе с привидением можно натворить много разных дел! забавно закивал головой Фён. А ещё привидения знают всякие интересности про людей. Потому что сами когда-то были людьми.
Моё привидение наверняка сейчас скучает без меня, нахмурился Борей. Я сказал ему, что буду в замке Цепеша к началу декабря! И вот где я?.. А ведь мы хотели устроить туристам из Чикаго весёлый приём! Ох, навылись бы!
Привидения нужны нам, чтобы вместе пугать людей? переспросил Близзарда юный ветер.
Не совсем прохрипел тот. Людей пугать не обязательно. Они и так вечно чего-то боятся! Привидения неприкаянные души, что скитаются по свету в поисках ответов, которые не получили при жизни, когда они ещё были людьми или животными. А когда эти ответы находят, их души успокаиваются, превращаются в сладкий пар и навсегда покидают землю
При чем здесь ветер? не понимал Он.
С ветром веселее, спокойно ответил Близзард. Порой привидения без ветра не могут даже пошевелить рукой или ногой! Ветер открывает перед ними двери и окна, смягчает стены. Ветер оживляет их голоса и мысли. А если благодаря ветру привидение освобождается от вопросов, мучающих его до ломки хвоста, то такой ветер вправе называться «вольным». Он может сам выбирать, где и с какой силой будет дуть. Хоть на самом Нептуне! А может и вовсе раствориться в воздухе, оставив «вольную песнь» взамен своего дыхания.
А вы вольный? робко спросил Он Близзарда.
Нет. Мои привидения, а их у меня уже три сотни, не собираются на покой! Бесстыжие. Им просто хорошо и весело. Есть среди них и бывшие артисты, и военачальники, алхимики и даже убийцы! Я их всех люблю, признался Близзард.
А мне что делать? с недоумением прошептал Он.
Дуть, как все нормальные ветры процедил Борей.
Зима устала. Да, сегодня лишь первое декабря. Но злыдня уже задумалась о покое, протянул Близзард. Если хочешь жить достойно, найди себе прехорошенькое привидение. Может, оно и научит тебя уму-разуму. А там, глядишь, ты и поймёшь во имя чего или кого тебе дуть. Я вижу, ты ветер. Крошечный, но не мелкий. Как только найдёшь себя, назови своё имя. Так, чтобы мы все его услышали.
Не успел Близзард договорить, как колокола Церкви За серым ильмом вновь запели свою предрождественскую песнь. Ветры вздрогнули. В небо чёрными брызгами ворвались громадные птицы. Это были вóроны стражи церкви и верные друзья святого отца Годфри Олдмена.
Птицы спланировали над церковью. И, опустившись на коренастую башню, давай переминаться с ноги на ногу. В такт поющим колоколам.
Красиво звонят эти колокола, заметил Близзард.
Красиво, заворожённо повторил ветер. Я хотел бы взглянуть на них поближе. Но эти птицы они кажутся мне неприветливыми.
Какой же он трус! присвистнул Сирокко.
Вороны не птицы. Они почти что люди, только крылатые, усмехнулся Близзард, Запомни, парень: там, где вороны, всегда найдётся и привидение.
Красиво звонят, вновь произнёс Он. Так, может, я полечу?
А кто ж тебя держит-то, ветер? Только шляпу сними! расхохотался Близзард.
Да так сильно, что случайно сломал старому серому ильму парочку верхних ветвей. Дерево заскрипело и, разозлившись, проткнуло землю корнями. Земля вздулась, и Близзард виновато зажмурился.
А Он, поклонившись буйным ветрам, взмыл к самым облакам.
Но ни шляпа, ни пальто, ни перчатки не спешили покидать его. Они будто приклеились на самый лучший в мире клей. Вот так и приземлился Он на башню с колоколами в шляпе и скомканном пальто. Правда, никому до него и дела не было.
Кроме зоркого осторожного Кейси. Он-то и одарил ветер своим кар-карским презрением.
Кар-ра-кур, здрас-с-сте! Мистер Летающая шляпа? проговорил бурый ворон (а размером он был с сытого британского кота!).
Здравствуйте. Я не шляпа. Я ветер. А вы ворон, я знаю, учтиво улыбнулся нежданный гость.
Знаешь так знаешь. Помолчи. Видишь, мы пританцовываем? заважничал Кейси.
Ага, кивнул ветер. А зачем?
Скоро Рождество! И зима, кажется, больше не злится на людей, ответил ворон. Только ты не пританцовывай, а то всех нас тут расшвыряешь!
Я спокойный, сказал ветер. А отчего эти колокола так красиво звонят?
Ты глупый, отрезал ворон. Видишь человека? Это наш брат отец Олдмен. Он почти ворон, только без крыльев и ест поменьше. Так вот, когда он звонит в колокола, серебро рождает поистине ангельскую музыку!
Почему? ветер присмотрелся к святому отцу.
Потому, что он и счастлив, и страдает в одно время!
Как это возможно? не понимал ветер.
Ты глупый. Это я уже говорил? прокаркал ворон. Он счастлив, потому что скоро Рождество и сегодня он зажёг в честь этого первую лиловостатную свечу! А страдает он из-за своего бесстыжего братца.
Тут ворон хотел вновь подпрыгнуть, как вдруг кто-то схватил его за хвост и выдернул оттуда длиннющее перо.
Ай! Негодяй! вскрикнул Кейси.
Что с тобой, ворон? спросил ветер.
Это всё Вард! Кар-кар-варррд! Живо покажись, и я тебя клюну! разозлился ворон и давай вертеться вправо-влево, щёлкая клювом по холодному воздуху.
Но здесь никого нет, сжался ветер.
Вот именно что есть! заявил ворон.
Эй, Кейси, что там у тебя? внезапно обратился к ворону отец Олдмен. Снова Вард?
Кейси обиженно кивнул. И повернувшись к святому отцу хвостом, продемонстрировал отсутствие своего самого прекрасного длинного, блестящего пёрышка.
Всполошились и другие вороны. Все они знали, что с Вардом лучше не связываться. Особенно, если тот решил набрать себе новых перьев, чтобы писать ими гаденькие записки отцу Олдмену.
Вард! Где ты, Вард? воскликнул святой отец. Перестать безобразничать! Скоро великое Рождество! Ты можешь быть чуточку добрее и смиреннее?
Не хочу! Не буду! вдруг раздалось из ниоткуда.
И ветер увидел, как кто-то схватил Годфри Олдмена за грудки и закружил его в быстром танце (что-то вроде польки). Святой отец вырвался и принялся читать молитву, да с большим усердием оживлять голоса колоколов.
Внезапно над башней раздалось:
Прекрати звонить, Годфри!
Покажись, Вард! Покажись! потребовал святой отец.
Эй, а ты что здесь делаешь? вдруг услышал ветер шелестящий шёпот. И увидел пред собой не то дым, не то фиолетовый туманец.
Я ищу привидение! неожиданно для самого себя выпалил ветер.
Я привидение! кивнул туман и прошептал: А ты что, ветер? С виду не похож. Мелкий какой-то
Нормальный я ветер, пробурчал Он.
Тогда запусти меня в церковь. Мне нужно попасть в расщелину моего витража. Там мой дом. Гадкий Годфри выкурил меня из церкви. Теперь живу на башне. Мне здесь худо. Я не переношу звона колоколов!
Может быть, тебе проще покинуть это место? спросил ветер, Отправиться куда-нибудь. Скажем, на юг?
Зачем на юг? Здесь, на этом месте, мой дом! Я сам его построил. К тому же у меня здесь назначена встреча возмутился фиолетовый дымок. А этот хам-грубиян Годфри выкурил меня и goodbye my love, goodbye! А я буду жить здесь и пугать этого хама, пока он не сойдёт с ума!
Получается, ты мстишь ему?
Получается, так! А тебе-то что, ветер-недоветер? Не хочешь дружить не надо. Я себе другого подыщу
Ладно. Подыщи. Как тебя там зовут, Вард? Всего хорошего, Вард! сказал ветер и уже хотел покинуть башню, как вдруг услышал:
Не улетай! Я взволнован Ты первый ветер, что говорит со мной. И раз уж ты здесь, давай подружимся? Вот я Вард! Вард Олдмен. Младший брат того святоши.
А совсем не похож протянул ветер.
Ну да! Он пока не такой фиолетовый. Но всё это дело времени. Чуть позже, если захочешь, я проявлюсь. Однако сначала нам нужно проникнуть внутрь. А тебя как зовут?
Э-э-э Просто ветер.
Просто ветер Забавно. Значит, будешь Уильямом!
Почему это Уильямом? Как-то булькающе и длинновато
Значит, просто Уилл. Все приличные люди в Англии были Уильямами: Шекспир, Блейк, Тиндейл, Кекстон, Уоллес[4] Один я Вард-неудачник.
Уилл так Уилл! кивнул ветер и пожал Варду его холодную и колючую, будто кактус, руку. Отныне друзья!
II
Витраж, о котором говорил призрачный Вард, завораживал. Он занимал всю западную стену церкви, от пола до самого взвода. В его стёклах, как в отражении горного ручья, утопали лучи имбирного солнца. И витраж удерживал их в своих объятьях до первой поступи заката.
Что здесь изображено? спросил ветер, касаясь гладких, на ощупь леденцовых стёкол.
Это Адам, первый джентльмен на земле. И Ева, первая леди, ответил Вард, А тот, что вьётся у их ног и ухмыляется, это Змей. Искуситель. Он предложил Еве отведать запретное яблоко. Вот оно! Видишь?
Вижу Я никогда не пробовал яблок, признался ветер.
А вот они, джентльмен и первая леди, попробовали, хмыкнул Вард.
А что было дальше?
А дальше Бог прогнал их из рая, улыбнулся фиолетовым ртом Вард и добавил: Ты что, никогда не слышал эту историю?
Никогда. А что такое «рай»?
О-о-о! Сам не знаю, я там не был. Зануда Годфри, вот тот в этом разбирается! Ад, рай, яблоки, грехи всякие, змеи Это по его части. Хочешь поговорить с ним?
Нет. Спасибо. Он выглядел сурово, сказал ветер. Одно я понял: яблоки у малознакомых змей лучше не брать. А то откуда-нибудь да прогонят!
Ха-ха-ха! не смог сдержать смеха Вард. Пусть так!
А Ева красивая прошептал ветер.
Ещё бы! браво воскликнул Вард. Я её по образу нашей матушки сделал, а Адама по образу отца. Вот оба и красавцы!
Что значит «я сделал»? спросил ветер.
Этот витраж, как и эти стены, окна, статуи с ангельскими ликами Всё в этой церкви сделал я, Вард Олдмен. Ох, дружок, если ты думал, что тебе досталось самое бездарное в мире привидение, то ты ошибался!
Я так не думал Но Кейси ворон он
Кейси когда-нибудь докаркается, хмыкнул Вард и тут же торжественно произнёс: Оглядись вокруг, тебе здесь нравится?
Здесь красиво до бесконечности! оглядывая лики святых, голубокаменные стены, кротких ангелов, удерживающих лампады, ответил ветер.
Ах! гордо воскликнул Вард и распушил облачный хвост.
Вся его дымность налилась радостью. Вард со свистом закрутился-завертелся так, что воздух церкви запестрил серебристой пыльцой. Смешавшись с палитрой церковных огней, Вард превратился в облако с руками и ногами, но облако так же феерично вспыхнуло, и Вард нырнул в свой витраж.
Оттуда он вышел терпко-фиалковым мистером Олдменом-младшим. В белой рубахе с закатанными до локтей рукавами, в серых штанах с жёлтыми подтяжками и подвёрнутыми наружу брючинами, в одном дырявом носке.
Лицо у мистера Варда было весьма запоминающимся.
В профиль он походил на римского императора, анфас на шкодливого гнома. Его глаза выразительные, правый с прищуром, как у Чеширского кота, сияли огранённой бирюзой. Губы не переставали улыбаться. Нити пепельных волос сплетались на затылке в манерный хвост, стянутый вторым носком! Его-то и не доставало правой ноге Варда. Фиолетовые щёки привидения поросли мелкой щетиной. На ней же навсегда отпечатались три капли не то краски, не то сусального золота.
Вот он я! Художник, скульптор, архитектор и просто хороший парень! объявил Вард и обезоруживающе улыбнулся. Все зубы у призрака были на месте и блестели ничуть не хуже знаменитых жемчугов тиары Георга IV. Впечатляю, не так ли?
Потрясающе выглядишь, друг! согласился ветер. Мне бы так
Не скажи Или хочешь, как я, умереть за любимым делом в самом расцвете сил? Не советую, Уилл. Жизнь отличная штука. Пусть и короткая. И странная. Но обмену и возврату не подлежит!
Я говорю о твоём виртуозном превращении Мне бы так, смутился ветер.
Я же обещал тебе проявиться! Впечатляю, не так ли? повторился Вард.
Угу, кивнул Уилл. А что мы с тобой теперь будем делать?
О-о-о! Всё, что захочешь. Пока Годфри меня не поймал, мы можем делать всё что угодно!
Я бы хотел оглядеть всю церковь Каждый уголок. Я никогда не видел такой волшебной красоты. Вот, к примеру, те лица они как живые. Кто они?..
О! Это иконы! Лики разных святых, знаешь ли! ответил Вард. Я покажу церковь с превеликим удовольствием. А потом расскажешь мне, откуда ты взялся. Договорились?
Мне и сказать-то нечего, сжался Уилл. Лучше ты. Объясни: почему ты так не любишь своего брата и почему ворон Кейси докаркается?
Хорошо, Уилл!
И ещё вдруг попросил ветер. Мы ведь ещё вернёмся сюда, чтобы я мог взглянуть на эту Еву?
Ха-ха-ха! чуть не подавился смехом Вард. Разумеется, вернёмся! Я дремлю во-о-он в той витражной расщелине.
В надкусанном яблоке?
Ну да! Годфри никогда к нему не прикоснётся. Боится этого яблочка, как будто оно настоящее. Вот дурашка! хихикнул призрак. Если хочешь, можешь тоже спать в витраже. Хотя у тебя есть превосходная шляпа Можешь затаиться под ней.
Она не моя, признался ветер, как и все эти вещи!
Где-то я их видел вернее, на ком-то. Погоди, и Вард прищурил сначала левый, затем правый глаз. Подёрнул носом, точно высококлассная крыса, и сказал: Там, на шляпе, вышиты какие-то буквы: G. L. with love[5]. G. L.? G. L.? В нашем городе был только один G. L.! Генри Лайтрейн. Ну да, эта шляпа принадлежала ему. Ныне покойному мистеру Лайтрейну, мужу старушки Энжи, Анжелины Лайтрейн. Она что, тебе её подарила?
Это не очень приятная история вздохнул ветер. Я выглядел нелепо.
Отлично! обрадовался Вард. Вот и расскажешь!
Обожаю нелепости.
И они полетели. Вдоль старых каменных стен, украшенных ветками можжевельника. Мимо вечно бодрствующих икон. На секунду Варду и Уиллу показалось, что сам святой Эндрю смотрит на них со своей иконы с лёгкой укоризной. А вот святому Патрику, напротив, до их полёта и дела нет.
Драконоборец святой Георг миролюбиво помахал друзьям рукою и вновь вернулся к своему змею. Тот хоть и стал ручным за века дрессировки, а всё равно нет-нет да рвался на волю. Вот и приструнил его Георг: «Спрячь клыки, гостя напугаешь».
Но приветливее всех выглядел Святой Николай. Призрак и ветер пролетали мимо него в том миг, когда Уилл закончил свою историю о «взбесившейся леди и зонтике». Святой Николай улыбнулся путникам сквозь рыжий огонь алтарной свечи, всем своим расположением напоминая о приближении Рождества.