У тебя уже была возможность сфотографировать что-нибудь интересное? спрашивает Саймон с проблеском волнения.
Однажды он признался, что в какой-то момент своей жизни мечтал стать фотографом дикой природы. Моим собственным навыкам работы с камерой его «Кэноном», который я объявила своим, я отчасти обязана его любительским наставлениям.
Улыбаюсь, безмолвно благодаря Саймона за то, что он увел нас от прежней темы.
Нет. Джона сказал, что видел лису, пробегающую вдоль деревьев, возле ангара, но я была слишком занята уборкой, чтобы отвлечься.
Еще даже не распаковывала фотоаппарат. Диана настойчиво просила меня выложить что-нибудь в Сеть, но я пока не успела обдумать ее требование и не знаю, какой кадр хочу сделать для сайта.
Не подходи к ним слишком близко ради фотографий, предупреждает мама. Даже лоси могут быть опасными.
Не думаю, что это то, о чем нам стоит переживать относительно Каллы, сухо произносит Саймон.
Мы болтаем еще пять минут, прежде чем мама начинает прощаться.
Что ж, не будем тебе мешать.
Да, я собираюсь заняться балдахинами.
Я вытягиваю руки над головой, морщась от боли в пояснице и плечах. И мечтаю о горячей ванне.
Фу! Балдахины. Никогда не понимала, кому они нравятся.
Правда?
Передавай привет Джоне от нас.
Передам. И определитесь, когда приедете к нам!
Мы уже заканчиваем разговор, когда раздается голос Джоны:
Отказывается возвращаться туда, если он там. Бандит, похоже, не против, по крайней мере, пока.
Входная дверь со скрипом открывается.
Я поспрашиваю, не будет ли кто заинтересован, раздается знакомый мне женский голос. Что-то мне подсказывает, что не так уж много людей хотят купить старого бесполезного козла-мужененавистника.
Эй, Калла, к нам приехала Мари! зовет Джона, входя в дом вместе с высокой стройной женщиной.
Я снимаю резиновые перчатки и бросаю их в сторону, а затем оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с сине-голубыми глазами Мари. С тех пор, как мы видели ее в последний раз, когда она прилетала в Бангор, чтобы оказать ветеринарные услуги деревне, прошло два месяца.
А теперь она живет всего в пятнадцати минутах пути от нас.
Привет, Калла, улыбается она. Ее руки судорожно обхватывают горшок с комнатным растением и подарочный пакет, формой напоминающий бутылку с ликером. Решила зайти посмотреть, как у вас дела.
Я провожу пальцами по волосам, приглаживая растрепавшийся узел.
Рада тебя видеть.
И это действительно здорово видеть знакомое лицо, пока мы пребываем в самых глубинах ада уборки дома, даже если мы с Мари никогда и не заходили дальше вежливого обмена приветствиями, а я на сто процентов уверена, что она влюблена в моего парня.
Мари засовывает пакет с подарками под мышку, освобождая руку, чтобы откинуть с лица прядь длинных золотистых волос.
Так Она обходит гору мусорных пакетов посередине зала. Как у вас дела?
Ну Я одета в одежду умершей женщины и копаюсь в ее вещах. И я только что нашла подушку от геморроя в глубинах шкафа в прихожей. А еще я обломала себе все ногти и всерьез подумываю открыть бутылку вина, бросаю взгляд на часы, в полдень.
Мари поджимает губы, чтобы сдержать улыбку, и ее взгляд останавливается на пятнах отбеливателя, которые я посадила вчера на коленях, пока скребла ванну на первом этаже.
Ты отлично выглядишь. Впрочем, как всегда.
Спасибо, но я выгляжу как бродяга, возражаю я, заимствуя любимое словечко Саймона.
Мари более нарядная, чем обычно. Она все еще в джинсах, однако свитер, проглядывающий сквозь распахнутое зимнее пальто, розового цвета и плотно облегает ее стройную фигуру. На веки нанесены легкие тени, коричневая тушь делает и без того густые ресницы длиннее, а пляжные волны волос, скорее всего, были уложены утюжком.
Интересно, она всегда так выглядит, когда не выступает в роли крестоносца, мотаясь по всей Западной Аляске, или она приложила максимум усилий только сегодня, для этой встречи?
Мари смеется, и ее взгляд скользит по окружающему пространству.
Здесь много всего.
Они были женаты пятьдесят лет. Ты имеешь представление, что это за штука? спрашиваю я, постукивая по круглому пластиковому прибору, который обнаружила в кладовке.
Мари морщит нос в задумчивости.
Думаю, это дегидратор. Для сушки фруктов, овощей и Ее слова обрываются, когда она замечает мою гримасу. Кому-то нравится подобное.
Я отправляю его в кучу для пожертвований.
Будем еще что-нибудь сжигать сегодня? спрашивает Джона, пихая ботинком пустую картонную коробку на полу.
Это, указываю взглядом на кучу в углу.
Ты хочешь, чтобы я сжег нашу мебель для гостиной? Джона переводит на меня взгляд, и в его тоне слышится веселье.
Она не наша. Она Фила. У нас будет новая. И почему нет? Большая часть ее деревянная.
Как насчет того, чтобы повременить с заменой, чтобы нам не пришлось сидеть на полу? А потом я увезу все это на свалку. Она может еще пригодиться кому-нибудь.
Кто-то может вытащить диван с помойки и принести его домой?
Что для одного мусор Так что-нибудь еще для костра или я его тушу?
Может, их? Я киваю в сторону стены с головами оленей.
Джона смотрит на меня так же, как когда я бросила старую потрепанную книгу в коробку для растопки.
Мы не будем их сжигать.
Ладно. Тогда сожги меня, ворчу я, массируя болезненные узлы на шее и морщась от боли. Прекрати мои мучения.
Я отчаянно хочу иметь пустой и чистый дом, чтобы было с чего начать.
Джона подходит ко мне за спину и опускает свои мозолистые руки на мои плечи, чтобы размять их умелыми пальцами.
Я испускаю глубокий стон благодарности.
Лучше? Он наклоняет голову и целует меня в подбородок.
Мари отводит взгляд, пристально уставившись на дешевый плакат в рамке с изображением национального парка Денали, который я еще не сняла со стены. Это чтобы нас не смущать? Или для того, чтобы избежать неприятного чувства, которое возникает, когда видишь, как кто-то, кто тебе дорог, близок с другим? Может, Джона и не видит этого, но я вижу. И я не наивная. Нельзя просто так взять и отключить чувства к кому-то, если он любит другого, как бы этого ни хотелось большинству людей.
Что, если бы я была на ее месте? Если бы мы с Джоной остались «просто друзьями», и мне пришлось бы стоять в стороне и смотреть, как он влюбляется в другую женщину?
При этой мысли мою грудь пронзает острый укол сочувствия.
Продолжение последует позже, шепчу я, бросая на него многозначительный взгляд, и кладу свои руки на его, сжимая до тех пор, пока они не замирают.
Джона в последний раз целует мою шею, прежде чем отойти.
У тебя были большие планы на сегодня, Мари?
Она переключает внимание на него.
Нет, но меня вызвали по срочному делу, когда я уже подъезжала к вам. Мне придется вернуться, чтобы осмотреть больную кошку. В противном случае я бы предложила вам свою помощь.
Беги. Спасайся, пока можешь! стону я.
Джона игриво шлепает меня по спине.
Как насчет быстрой экскурсии?
Очень быстрой?
Годится. Мне нужно вытащить отсюда эту чертовку, пока она не подожгла дом. Он обнимает меня за шею, поглаживая ее пальцами. Что скажешь? Съездим в Уасиллу, чтобы присмотреть новую мебель?
Например, диван? спрашиваю я, ощущая оживление в своих натруженных конечностях.
Он ухмыляется.
Конечно.
Мои надежды найти что-то подходящее невелики, но идея съездить куда-нибудь куда угодно заставляет спешно попрощаться с Мари и с новыми силами помчаться наверх, чтобы принять душ в нашей мрачной, темной ванной комнате.
* * *
Калла, вставай.
Меня мягко толкают в плечо. Я испускаю плаксивый стон. В теле болит каждый мускул.
Ну давай же. Тебе нужно это увидеть.
Снова северное сияние?
Джона смеется.
Сейчас почти девять. Солнце уже встает. Пошли.
Я разлепляю веки и вижу, что Джона уже полностью одет и держит в руках красный махровый халат, который я недавно купила в уасилльском магазине.
Лучше бы это того стоило.
Я с дрожью встаю с кровати и спускаюсь вслед за Джоной вниз по лестнице. По пустому первому этажу разносится мягкое бульканье отцовской кофеварки, варящей свежий кофе. Прошло уже семь дней с нашего заселения, и все вещи Фила, которые мы решили не оставлять, исчезли, отправившись на свалку, в магазин или в огонь. Даже головы животных нашли себе временное пристанище в мастерской, потому как я больше не могла выносить на себе их взгляды. И после трех дней складирования всех этих отвратительных вещей, которые, вероятно, и испачкали зеленый сизалевый ковер, Джона наконец согласился скатать его и вынести на улицу. Ковер он оставил рядом со старым диваном, который я также заставила Джону вытащить из дома, чтобы подготовить место к прибытию нашего нового дивана в пятницу со склада в Анкоридже.