Так и оказалось.
Телор, ехавший первым, смело направил гурна прямо в куст и проехал насквозь. За ним последовали и остальные. Рейна с восторгом наблюдала за процессией и о чём-то оживлённо перешёптывалась со светловолосой всадницей, взявшей её в седло Когда на тракте оставалось всего трое человек, не больше, послышался вдруг нежный перебор семиструнки сперва издали, затем ближе и ближе, пока наконец не вынырнул из тумана странник в светлой хисте, высокий, с белыми волосами почти до середины спины, частично убранными в пучок на затылке; остальные удерживались несколькими прядями, перевитыми с синей ниткой незамысловатая причёска, распространённая в Ишмирате.
Друг Дёран! тут же высунулся Сэрим из куста. Половина его туловища, утопающая в цветах, смотрелась одновременно жутковато и смешно. Ты всё-таки пришёл!
Друг Сэрим, любезно ответил бродяга. Черты лица у него оказались по-женски изящные, губы нежно-розовые, глаза ярко-голубые, раскосые, в тени от длинных ресниц; в полумраке, пожалуй, его можно было принять за юную деву с широковатыми плечами. Не скрою, меня вела надежда, что ты всё-таки вернёшь кошель, который одолжил пару дней назад Но, вижу, причина была иная. Так или иначе, рад видеть тебя и тебя, друг Алар, улыбнулся он неожиданно, обернувшись. Вот мы и встретились снова, хотя путь из Беры был неблизок.
Продолжить он не успел всадник, ехавший замыкающим, поторопил их.
Сразу за миражом сделалось теплее и тише. Исчезли птицы; сладко-пряный аромат цветов сменился смолистым, островатым, словно от нагретой за день хвои. Слева и справа виделись ряды красноватых стволов-колонн, а кроны терялись в темноте где-то высоко; узловатые мощные корни выпирали из земли, точно огромные змеи, укрытые зеленовато-коричневым мхом. Вскоре запахло дымом, послышался смех, голоса, звон посуды кубков и бутылок
Табор уже был на месте, умудрившись опередить Телора на добрых несколько часов.
Мы сразу почти и уехали из города, как ты ушёл, приятель, пояснил Тарри довольно, покачивая птичьей ножкой, жаренной в ароматных специях. К сестре моей бедной подобрался некий мерзавец, дружинник Ульменгарма, судя по его усатой роже и эмблеме на плаще, и попытался расспросить её об Аларе. Когда она отвечать не стала, так пригрозил
Где он? хмуро спросил Телор, легко спрыгивая с неосёдланного гурна, на котором ехал. Твоя сестра не пострадала?
Очень пострадала юбку порвала, пока ногами махала, охотно просветил его Тарри. И фыркнул: Если пожелаешь, можешь возместить, отказываться не будем Что же до того дружинника, то он лежит в канаве, наверное. У сестры, знаешь ли, удар сильный как у норовистого гурна, ей-ей, иные невезучие, бывало, только к вечеру и прочухивались. Ну да полно об этом! Пожалуйте к столу, добрые господа скромному, чего уж там, да и стола-то, в общем-то, нет Зато дичь отменная, и лепёшки хороши, а пьяный мёд и настойки и сам Аю бы попробовать не побрезговал, я клянусь!
После суда, долгого ожидания под стенами замка лорги и утомительного путешествия ужин и впрямь пришёлся кстати. Вскоре, утолив голод, кьярчи достали музыкальные инструменты дудки и бубны; семиструнка Дёрана тоже оказалась к месту. Полилась мелодия, разухабистая и бойкая. Тарри, нисколько не смущаясь, первым бросился в пляс, а потом умудрился как-то вытащить в круг светловолосую всадницу, которая днём везла Рейну на своём гурне, и уговорить потанцевать. Тайра тоже была не прочь сплясать и уже вовсю искала Алара глазами, и он испытал постыдное облегчение, когда к нему подсел Телор с чашей разведённого тёплого вина и важным разговором.
«Хоть сейчас объясняться не придётся».
Фог нигде не было видно а ещё Сэрима, и на сердце было неспокойно.
Послушай, что я скажу, и сразу не отказывайся, подумай, начал тем временем Телор. В тёплом оранжевом свете костра его волосы выглядели грязноватыми, а глаза тёмными. После того, что ты сегодня сказал, лорга тебе покоя не даст. И выхода два. Первый идти вместе с нами. С Эсхейд, с дружиной, перечислил он спокойно. И добавил тише: С моими учениками и с их спасительницей.
Алар отвернулся к огню. Пламя дрожало, извивалось а оторваться от обугленной древесины не могло.
С Фогартой.
Да, не стал отрицать Телор. Потому что мои ученики её от себя отпустить не хотят пока, по крайней мере, а она их не бросит. Не таков её нрав.
Не таков, тихо согласился Алар, не отводя от костра взгляда. А второй выход?
Телор не стал медлить с ответом.
Отправиться на юг и доискаться там до правды. У меня в Кашиме есть верный человек; если б ты нашёл его, то он бы помог разузнать, с которыми из наших купцов связались работорговцы. Одно имя мы знаем Дурген. Но есть и другие; и кто-то ведь создаёт дурман
Я согласен, быстро ответил Алар, чтоб не передумать. И сразу стало стыдно за свою трусость и одновременно спокойно. Только дай мне день или два, нужно с Рейной попрощаться и с остальными. Наверное.
«Если смелости хватит у Тайры-то удар и впрямь сильный».
Телор похлопал его по плечу, не то ободряя, не то благодаря:
Понимаю. Тебя никто не гонит прямо сейчас Спасибо, что согласился.
Отвечать он не стал слишком скверно себя чувствовал. Отставил недопитую чашу и пошёл прочь, в лесную прохладу, в сырой туман.
«Видно, такая у эстры судьба, билось в висках. Бросать и забывать, забывать и бросать Оно и к лучшему. Того-то я и заслуживаю».
Фог появилась перед ним внезапно, выбралась из зарослей, вынимая на ходу паутину и листья из волос, и застыла, до полусмерти перепугавшись, кажется.
Я выдохнула она, прижимая руки к груди, и отступила.
И тут же снова сделала шаг вперёд, навстречу.
Выглядела она бледной, но здоровой, точнее, оставившей боль в прошлом. Глаза смотрели твёрдо и ясно; спина была прямой.
«Сейчас или никогда, понял Алар. Если теперь не объяснимся, то, может, больше не встретимся».
Нащупал камень на шнурке сквозь рубаху и решился.
Я тебя не помню, сказал он мягко, как только мог, но всё равно глаза у Фог заблестели. Прости. И боюсь, что не вспомню никогда. Я не знаю, что значил для тебя Алаойш Та-ци, но он ушёл навсегда.
Она прерывисто вздохнула. Отвела взгляд и посмотрела снова, в упор.
Да. Понимаю.
Алар помедлил; дальше было сложнее.
Я не знаю, что значил Алаойш для тебя, продолжил он тише. Но знаю, что ты значила для него. Больше, чем что бы то ни было ещё; настолько много, что его чувства пробиваются даже сквозь забвение, даже сквозь запреты спутника, и я я ощущаю
Дышать отчего-то вдруг стало сложно.
Фог смотрела на него широко распахнутыми глазами а затем осторожно провела пальцами по щеке.
На них осталась влага.
Ты
Где-то невероятно далеко, словно в иной жизни, вспыхнул ярче костёр, выбрасывая в небо сноп искр, и кто-то расхохотался. Алар вздрогнул, и Фогарта тоже, и они шагнули друг к другу и остановились в последний момент.
Я не смогу заменить тебе того, кого ты потеряла, произнёс Алар, едва размыкая губы и тоже коснулся пальцами её лица, как давно хотел, очень давно, с того момента, как увидел её в замке у лорги. Но мы можем можем стать друг другу кем-то ещё. Когда когда переживём это. Ты ты хочешь?
Фог опустила глаза на мгновение, точно задумавшись, затем кивнула:
Да. И можно твою подвеску?
В её руках, окутанных мягким сиянием, растрескавшийся камень снова стал цельным. Вот только знаки с него исчезли совсем, и гладкая поверхность теперь отражала только звёздное небо да отсветы от костров.
Пела флейта; летел над лесом, над ночью, грустный перебор семиструнки.
Так лучше, тихо сказала Фогарта, отпуская кулон. Что захочешь, то и напишешь. Но я рада буду, если ты меня всё-таки вспомнишь, так что постарайся, пожалуйста, Алаойш Алар.
Сказала и ушла к кострам, музыке и песням.
Алар остался один в темноте.
Утром, сразу после рассвета, он разбудил Телора, выслушал всё, что полагалось за неурочную побудку и то, что требовалось знать о Кашиме, о дороге на юг и об опасностях в пути. Затем собрал дорожную суму лёгкую, с одной сменой одежды и небольшим запасом воды, нашёл Тайру, спящую бок о бок с Рейной, и положил ей у изголовья пять золотых монет ровно столько, сколько обещал когда-то давным-давно.
Прощайте, шепнул он. И не сердитесь. Правду ведь говорят, что нет у эстры ни рода, ни дома.
Лагерь он покидал в безмолвии и чувствовал себя не лёгким даже, а невесомым, как птичий пух, как белое облако.
Дунет ветер и унесёт.
3. Дева и воин
Фогарта Сой-рон, где-то между Южным и Восточным Лоргинариумом
Утро началось с рёва.
«Садхам», сквозь сон подумала Фог, но это была не она.
Плакала Рейна.
Ушёл, заливалась она, пока с одной стороны ей подтирал сопли Сэрим, а с другой дразнил сахарной рыбкой на палочке Иаллам, оба растерянные и несчастные. У-у-учитель ушёл Меня бросил!
Солнце успело подняться довольно высоко над горизонтом, и теперь просачивалось наискось между красноватыми стволами-колоннами; рыжеватые пятна света ложились на зеленовато-коричневый мох, тёплые и неровные, и ящерки выползали туда погреться. Пели птицы. Пахло хвоей, дымом от занимающихся костров и хрупкими лесными цветами. Лагерь ожил уже, и кьярчи снимали с кольев высохшие за ночь котлы, обменивались припасами с дружинниками и выясняли, кто пойдёт за водой. Шатёр, где легли спать Онор с Лиурой, стоял ещё закрытый, но их учитель Телор, который ночевал с ними же, проснулся уже и умывался чуть в стороне: большой глиняный кувшин парил рядом с ним в воздухе, изредка наклоняясь над подставленными ладонями.
Алаойша Алара нигде не было видно.
«Действительно ушёл», подумала Фог.
Ощущалось это больно и в то же время правильно, словно иначе и быть не могло.
С некоторым трудом поднявшись, она поправила одежду, стряхнула сухие иголки и прочий сор и направилась прямиком к Рейне. Девчонка выглядела чуть старше своих лет довольно высокая, с широкими плечами, как у многих северянок, кареглазая и темноволосая, с двумя коротковатыми, но пышными косичками. На носу, сейчас покрасневшем от рёва, виднелась россыпь тёмных, мелких веснушек; ногти на руках были округлыми и короткими. Морт крутилась вокруг неё, как лёгкое, зыбкое облачко на большее сил пока не хватало, и по всему выходило, что девочка из тех кимортов, что своё берут не врождённым талантом, а трудом и упорством.
«Вот какая теперь у него ученица Зависть кольнула сердце, жгучая и злая и исчезла. Ей, пожалуй, сейчас хуже, чем мне».
Привет, сказала Фог, присев на корточки рядом с девчонкой.
Та удивилась настолько, что перестала даже всхлипывать.
Привет откликнулась она, заворожённо наблюдая за вихрями морт, окутывающими Фогарту с ног для головы; не особенно густыми и вязкими поутру, в дружественном лагере, но достаточными, чтоб остановить шальную стрелу, и не одну. А ты Фог? Которая ясноокая дева? Я про тебя сказку слышала! А ты правда бурю укротила? И духа-искусителя подчинила?
Фогарта хотела было решительно опровергнуть клевету, но Сэрим погрозил ей кулаком и сделал страшные глаза: мол, попробуй только мою историю испортить.
Пришлось соглашаться.
Вроде того, уклончиво ответила она. Сама ведь понимаешь, что со стороны оно всегда иначе выглядит, чем изнутри Почему ты плачешь?
Рейна застыла, хлопнула ресницами, густыми, как мох и в уголках глаз у неё вновь собрались слёзы.
Потому что у-у-у-учитель
Нет, мягко перебила её Фог. Я спрашиваю, почему ты плачешь здесь, вместо того чтобы идти за ним.
Девочку мысль поразила настолько, что слёзы враз высохли.
А можно?
Я же пошла, резонно ответила Фогарта. И добавила, поколебавшись: Не спорю, тебе никто не подскажет, какие опасности встретятся на пути. И можно пожалеть о том, что вообще отправилась в путь Но всё лучше, чем жалеть себя. К тому же ты киморт! Кто тебе может что-то запретить?
Ну Другой киморт? неуверенно спросила Рейна, и взгляд у неё стал задумчивый.
Вот и не спрашивай тогда другого киморта. Я же не спрашивала.
Когда она отошла от девочки, Сэрим догнал её в три шага и зашипел, как змей, в самое ухо:
Ты ей чего насоветовала? Алар на юг отправился, в пустыню! Тебе ли не знать, что там беда на беде и бедой погоняет!
После вчерашнего разговора с учителем, вытянувшего, кажется, все силы, зыбкого сна и неурочного пробуждения Фог не чувствовала себя достаточно доброй, чтоб оправдываться за каждое слово.
Чему сама научилась, то и посоветовала, огрызнулась она. Скажи лучше, что за история такая о ясноокой деве, буре и порабощённом духе-искусителе? Сидше-то знает?
Лицо у Сэрима вытянулось.
Э-э Я тут вспомнил, что котелок обещал почистить воды натащить каши наварить Разве ж без меня справятся? Пора идти, что уж там!
Когда он улизнул, Фогарта успела сделать всего несколько шагов в одиночестве, прежде чем дорогу ей преградила высокая чернокосая женщина-кьярчи с тёмно-зелёными глазами, точь-в-точь похожая на Тарри, предводителя табора. Платье она носила мужское: штаны, сапоги и вышитую чёрно-синюю рубаху, а поверх длинный, до колена, жилет с поясом. На раскрытой ладони незнакомка подкидывала золотые монеты, в сапоге прятала кинжал, в поясе металлическую удавку а ещё была обычным человеком, совсем, не мастером даже.