Это хорошо, кивает она. Теперь голос меняется уже у нее.
Какой матери охота, чтобы сын ошивался в банде но и терять его тоже не с руки. Папец нажил слишком много врагов на улицах, теперь мне без крыши никак. Он сам сказал Ма, что сыну одна дорога в Короли. В конце концов, это у меня в крови: и мамины братья, и двоюродные папца все там, типа уже по-семейному.
Ма думает, что я только на словах стал Королем, а к делам меня не приставили. Говорит, это все временно, постоянно твердит, что мне нужно закончить школу и уехать в колледж, подальше от всего этого.
Ладно, мы спешим, люди ждут, говорит она Шону. Береги себя, парень.
Понял, мэм, кивает он и оборачивается ко мне. Удачи, бро!
Я киваю в ответ, и мы выезжаем с парковки. Вижу в зеркало заднего вида, как Короли беззаботно гоняют мяч. Вот бы и мне с ними
Только надо ехать в клинику, где нам скажут наконец, не моего ли сына растит Кинг.
2
Для вечера пятницы в бесплатной клинике многовато народу. Народ из Садового Перевала чаще обращается сюда, а не в окружную: оттуда редко отпускают домой. Какой-то тип на костылях у таксофона так разорался, будто всем вокруг следует знать, что за ним надо срочно приехать, но женщина, что дремлет рядом в инвалидном кресле, и ухом не ведет. Девчонка моего возраста гоняется за сопливым малышом и распекает его по-испански.
Неужто и меня это ждет через пару лет? Страшно подумать.
Такая вот путаница у нас с Кингом вышла. Есть у него подружка по имени Аиша, но не то чтобы настоящая так, просто крутят. Она со многими вообще-то не хочу сказать ничего плохого, но против фактов не попрешь.
Год назад Лиза со мной порвала, когда Карлос сказал, что видел меня с другой. Наглое вранье, но Лиза отчего-то поверила этому дурню. Я поплелся к Кингу плакаться, а он возьми да попроси Аишу меня отвлечь. Поначалу мне было не по себе это вроде бы неправильно, как будто я изменяю. Но как только мы с Аишей вошли во вкус, стало без разницы, что правильно, а что нет.
А потом у нас порвался презерватив.
Теперь у Аиши трехмесячный младенец, а я сижу в бесплатной клинике и жду результатов ДНК‐теста.
Ма притопывает ногой, будто хочет сбежать из приемной. Смотрит на часы.
Они должны уже быть здесь! Мэверик, ты давно разговаривал с Аишей?
На прошлой неделе.
Боже! Чует мое сердце, натерпимся мы еще с этой девчонкой.
Вечно она к Богу взывает. Обычно с просьбой: «Боже, не дай мне прибить этого мальчишку!». Хорошо хоть сейчас речь не обо мне.
Ма уверяет, что по моей вине прежде времени состарилась. В ее холодной завивке и впрямь кое-где проглядывает седина, рановато для тридцати восьми, но я тут ни при чем, все дело в двух работах: днем она за стойкой в отеле, а по вечерам моет полы в конторах. Когда я обещаю заботиться о ней, отвечает с улыбкой: «Позаботься о себе, Мэверик».
В последнее время она стала говорить: «Позаботься о своем сыне». Не сомневается, что я отец ребенка. А вот я в этом не уверен.
Не понимаю, что мы здесь делаем, бормочу я. Он не от меня.
С чего ты взял? С того, что вы с ней всего один раз покувыркались? спрашивает мама. Этого вполне достаточно, Мэверик.
Аиша клянется, что это ребенок Кинга. Они даже назвали сына в его честь.
Ага, но на кого он похож? усмехается Ма, и я затыкаюсь. Тут она меня подловила. Поначалу Кинг-младший ни на кого не был похож. По мне, все новорожденные выглядят как пришельцы. Но через пару недель глаза, нос и губы у пацана стали точно как у меня. Ничего от Кинга не отыскать, да и с матерью сходства никакого.
Вот почему Кинг порвал с Аишей. А она решила доказать ему, что это не мой ребенок, и попросила сделать тест. Теперь ждем, что доктора скажут. Не знаю, каким я должен оказаться невезучим, чтобы младенца объявили моим.
У меня на поясе пищит пейджер, на экране появляется номер мистера Уайатта, у которого дом рядом с нашим. Раз в неделю я стригу его лужайку. Наверное, и сегодня хочет позвать; отзвонюсь попозже.
Ма смотрит с улыбкой.
Небось, таким важным себе кажешься с пейджером, да?
Да ну нет, мам, смеюсь я, хотя вообще-то шикарная штучка, купил два месяца назад. В голубом прозрачном чехле супер.
Как движется твой бизнес, сколько лужаек косишь? спрашивает Ма.
Думает, я одними лужайками зарабатываю. Нет, конечно, лужайки приносят деньги, но толкать дурь куда выгоднее. Стрижка хороша для отвода глаз: всегда можно сказать, что купил новые кроссовки или шмотки задешево на толкучке, а не в магазине. Все равно не по себе, что приходится родной матери врать.
Да ниче так, отвечаю, с десятком уже управляюсь. Хочу до холодов заработать побольше.
Не волнуйся, потом что-нибудь еще подыщешь. Детишки обходятся недешево, но ты справишься.
Мне не придется справляться. Это не мой ребенок.
Дверь с улицы распахивается, и на пороге приемной появляется миссис Робинсон. Оборачивается и кри- чит:
Давай, живей тащи свою задницу!
Закатив глаза, следом входит Аиша. На плече у нее сумка с младенческими вещами, а в руке автолюлька, где спит виновник нашей встречи. Кулачок прижат к щеке, лобик нахмурен, будто тяжело задумался о чем-то.
Привет, Фэй! бросает миссис Робинсон. Извини за опоздание.
М‐м-м тянет Ма в ответ, и непонятно, то ли одобрительно, то ли осуждающе. Затем поворачивается и выжидательно смотрит на меня. Я таращусь, не понимая. Уступи Аише место! подсказывает она.
Ах да, виноват Я вскакиваю со стула. Ма не оставляет надежды воспитать из меня джентльмена.
Аиша молча садится и ставит люльку у себя в ногах. А у Ма случается острый приступ обожания.
Нет, вы гляньте только! воркует она над малышом. Сопит, хоть бы ему что, пушками не разбудишь.
Наконец-то, ворчит Аиша. Всю ночь мне спать не давал.
Ну а чем тебе еще теперь заниматься? злобно фыркает миссис Робинсон. Нечего было вместо занятий за парнями бегать!
О боже! страдальчески стонет Аиша.
Ничего, скоро будет спать всю ночь напролет, уверяет Ма. Мэверик до пяти месяцев по ночам куролесил, все ему интересно было.
Вот и этот такой же, точь-в-точь! Миссис Робинсон сверлит меня взглядом.
Да пускай смотрит сколько хочет, все равно ребенок не мой.
Из автолюльки слышится недовольный писк.
Ну что еще? вздыхает Аиша.
Наверное, соску просит, подсказывает Ма.
Аиша сует пустышку в рот малышу, и тот разом успокаивается.
Всматриваюсь в лицо Аиши. Под глазами у нее мешки, раньше таких не было.
Тебе хоть помогает с ним кто-нибудь? спрашиваю.
Что?! тут же взвивается ее мать, будто я ругнулся. И кто же ей должен помогать? Может, я?
Да ну брось, Йоланда, говорит Ма, одной с ребенком тяжело, тем более в семнадцать лет.
Плевать! Решила быть взрослой, теперь пускай и пашет как взрослая. Сама!
Аиша часто моргает.
А мне вдруг становится ее ужасно жалко.
Если он от меня, тебе не придется возиться в одиночку, ясно? Буду приходить и помогать!
Пять секунд назад она была готова заплакать. А теперь ухмыляется.
Без шуток? А что скажет твоя девчонка?
Спросила бы что полегче. Если ребенок не мой, то Лизе и знать ни к чему, а вот если мой
Не переживай за нее, хмыкаю.
Мне-то что? Это тебе надо переживать. Эта задавака мигом тебя бросит.
Эй, не надо о ней так!
Подумаешь! По тебе сохнут все девчонки Садового Перевала, а ты связался со снобкой из католической школы Ладно, все равно ребенок не твой. Сейчас выдадут результаты, я отвезу его к настоящему папаше, и мы станем жить семьей!
Аиша Робинсон! слышится голос медсестры, и мы все оборачиваемся. Вот оно!
Давай, иди! командует Йоланда.
Как глупо все, фыркает Аиша, вставая со стула.
Глупо крутить с двумя парнями разом! бросает вслед ее мать. Теперь вот и расхлебывай.
Вот сцепились-то Нет, у нас с матерью тоже случаются разборки, но не на людях!
Вскоре Аиша возвращается и сует матери в руки конверт.
Вот, убедись, что я права! Смотри первая.
Миссис Робинсон достает из конверта бумаги и читает. По ее самодовольному виду легко догадаться, что там написано.
Мои поздравления, Мэверик! ехидно произносит она, глядя на дочь. Ты отец.
Проклятье!
Боже! Мама хватается за голову. Понятно, одно дело говорить, что он мой, и совсем другое знать наверняка.
Аиша выхватывает у матери результаты анализа, пробегает глазами, и у нее вытягивается лицо.
Ни хрена себе!
А ты-то чего злишься? возмущаюсь я.
Он должен быть от Кинга! На что мне сдалась твоя задница?
А мне твоя на что?
Мэверик! одергивает меня Ма.
Мой сын разражается громким ревом.
Сурово на меня зыркнув, Ма подхватывает его на руки.
Что тебе не так, Боец? Над прозвищами ей долго думать не приходится. Принюхивается и морщит нос. Все ясно запасные подгузники есть?
В сумке, бормочет Аиша.
Бери сумку, Мэверик! Сейчас разберемся.
Внезапно у меня есть сын, и он испачкал подгузник.
Я не знаю, как их менять.
Самое время научиться. Идем!
Мама решительно шагает к женскому туалету. Мне что, и туда за ней идти? Еще не хватало! В дверях она оборачивается.
Ну же, Мэверик!
Да нельзя мне туда!
Никого нет, не бойся. Ничего не поделаешь, в мужских туалетах пеленальных столиков пока не ставят.
Черт, вообще не круто. Захожу следом. Малой вопит как резаный, и теперь ясно почему: воняет же. Ма сует ребенка мне, чтобы залезть в сумку, и я вытягиваю руки, чтобы не запачкаться самому.
Здесь куча одежды! качает головой она, роясь в сумке. Посмотрим, есть ли там пеленка. Если нет Неважно, вот она. Ма расстилает пеленку на столике. Давай, клади его сюда.
А вдруг свалится?
Не бойся. Вот так, говорит она, когда я кладу малыша. Теперь расстегни на нем
Что она говорит дальше, я не слышу: мой взгляд прикован к сыну. Прежде я смотрел на него и удивлялся, что бывают такие маленькие люди. А теперь вдруг понял, что он мой собственный, без вопросов.
Хуже всего то, что и я теперь его собственный.
Мне страшно. Я попал. Всего месяц, как исполнилось семнадцать, и уже отвечаю за другого человека. Нужен ему. Без меня он не может. Будет звать меня папой
Мэверик! Чувствую на плече мамину руку. Помни: я с тобой, окей? И она сейчас не только пеленки имеет в виду.
Окей.
С ее помощью я худо-бедно справляюсь с подгузником. Еще и медсестра заглядывает и начинает давать советы: мама и сама давненько этим не занималась. Малой хоть и чистый уже, все равно бузит. Ма прижимает его к себе и гладит по спинке.
Все хорошо, Боец, воркует она, все хорошо.
Он сразу успокаивается, будто только и ждал этих слов. Я забираю сумку, и мы возвращаемся в приемную. Люлька так и стоит на полу, в ней валяются бумаги с результатом теста.
Миссис Робинсон нигде нет. Как и ее дочери.
3
Вот зараза! шипит Ма. Я не про Аишу, а про ее родительницу
Она не перестает ругаться всю дорогу из клиники.
Я думал, они просто вышли наружу подышать, но нет, они уехали. Медсестра сказала, что напомнила им про забытую автолюльку, но миссис Робинсон заявила: «Нам она больше не нужна» и вытолкнула Аишу за дверь.
Мы поехали к ним домой. Там я и стучался, и в окна заглядывал тишина. Пришлось нам забирать малого к себе.
Поднимаюсь с ним по ступеням крыльца, а он лежит и разглядывает погремушки на ручке автолюльки. Даже не подозревает, что родная мать оставила его, словно ненужную вещь.
Ма открывает перед нами дверь.
Я сразу подумала: слишком много вещей в сумке. Сплавили ребенка, даже слова не сказали!
Я ставлю люльку на кофейный столик. В голове не укладывается. Нет, серьезно. Мне в жизни не приходилось заботиться даже о собаке, а тут целый человек!
Как теперь быть, мам?
Ну поживет здесь, само собой, пока не узнаем, что задумали Аиша с матерью. Надеюсь, за выходные выяснится Хотя эта стерва Она прикрывает глаза и прижимает ладонь ко лбу. Боже, только бы девчонка не бросила его совсем!
Совсем? переспрашиваю с упавшим сердцем. Как же тогда
Ты исполнишь свой долг, Мэверик, говорит Ма. Вот что значит быть отцом. Теперь ты отвечаешь за этого ребенка. Будешь менять подгузники, кормить его, вставать к нему по ночам
У меня вся жизнь перевернулась, а ей и дела нет.
Такая уж у меня мама. Как говорит бабуля, ее дочь явилась в этот мир готовой ко всему. Если он обрушится, соберет куски и отстроит заново.
Ты меня слушаешь? прерывает она мои мысли
Я растерянно чешу голову между афрокосичками.
Да, слышу.
Нет, слушаешь? Это разные вещи!
Слушаю, мам.
Так вот, подгузников и детского питания тут на пару дней хватит. Я позвоню твоей тете Ните, может, у них цела еще старая кроватка Андреаны. Поставим у тебя в комнате
У меня? Он же мне уснуть не даст!
Ма возмущенно подбоченивается.
А кого, по-твоему, он должен будить?
Черт
И нечего чертыхаться! Ты ему отец и должен думать не только о себе любимом. Ма берет сумку с детскими вещами. Я подогрею бутылочку, а ты присмотри за ним. Или это слишком сложно?
Ладно уж, бурчу я, присмотрю.
Огромное спасибо! фыркает она и направляется на кухню. Спать ему не дадут, видите ли!
Я плюхаюсь на диван. Малой смотрит на меня из люльки. Так и буду его звать, никаких больше Кингов-младших, раз уж он мой.
Мой сын. Подумать только, стать отцом из-за лопнувшей резинки!
Теперь нас двое, да? вздыхаю я. Протягиваю руку, и он хватается за палец. Надо же, такая кроха, а сильный! Эй, полегче, палец сломаешь! смеюсь я.
А Малой уже тянет мой палец в рот, но я не даю, под ногтями же грязи до хрена. Снова раздается недовольный писк.
Ну-ну, тише, тише. Я отстегиваю лямки люльки и беру Малого. Он куда тяжелее, чем кажется. Стараюсь взять удобнее, поддерживая головку, как учила Ма, а он хнычет, вертится и в конце концов разражается ревом. Мам! не выдерживаю я.
Она появляется из кухни с бутылочкой в руке.
Что такое, Мэверик?
Я не знаю, как его держать!
Она поправляет малыша у меня на руках.
Ты сам успокойся, и он успокоится. Вот, дай ему поесть. Она протягивает бутылочку, и я сую ее в рот младенцу. Чуть ниже держи, не торопи его вот так. Когда выпьет половину, дай ему срыгнуть и потом в конце еще раз.
Как?
Положишь его головкой себе на плечо и похлопаешь по спинке.
Держи правильно, опусти бутылочку, дай срыгнуть
Мам, я не смогу.
Сможешь! Уже начал, вот и продолжай.
Я и не заметил, как Малой перестал реветь. Сосет себе, вцепился мне в рубашку и смотрит в лицо и я на него смотрю. Будто на себя самого ну точно мой, кто бы сомневался! Я вижу в нем своего сына.
И сердце, кажется, сейчас выскочит из груди.
Эй, привет, шепчу я. Такое чувство, будто и впрямь только что его увидел.
Пойду брошу детские вещи в стиральную машину, говорит Ма. Кто знает, сколько микробов там у них в доме.
Она только и делает, что воюет с микробами: ее астма может дать о себе знать от любой мелочи.
Спасибо, мам.
Она снова уходит, а я все не могу оторвать глаз от сына, и признаюсь честно: хоть мне и радостно, но еще и страшно до жути. Новый человечек, которому я помог появиться на свет, с сердцем, легкими, мозгом хотя тут я практически ни при чем И теперь от меня зависит, будет ли он жить дальше.
Ну и дела! Не так я планировал провести вечер пят
Черт, тусовка у Шона же сегодня. Но разве Ма теперь меня отпустит?
Отняв на минуту руку от бутылочки, дотягиваюсь до радиотелефона и набираю номер. Прижимаю трубку к уху плечом. После двух гудков Лиза отвечает:
Привет, Мэв! Вечно забываю, что у них стоит определитель.
Привет! Не отвлекаю?
В трубке слышится приглушенный шорох.
Нет, я только одежду собираю для вечеринки. А что?
Мне становится совсем дерьмово.
М‐м ну, в общем Я не смогу сегодня.
Что-то случилось?
Угу Ма загрузила домашними делами.
Я почти не вру. Просто не говорю всей правды. Не обсуждать же по телефону ребенка, который у меня на руках.
Ну точно как моя, вздыхает Лиза, и я словно вижу, как она закатывает глаза. Хочешь, побуду вечер с тобой?
Нет-нет! чуть не вскрикиваю я. Малой испуганно морщит личико. Извини, говорю им обоим разом, в панике укачивая младенца. Только бы не разорался! Просто домашние дела, зачем тебе тратить на них пятничный вечер. Все окей, не волнуйся.