Без учета символической природы этого мышления и ориентируясь исключительно на философскую антропологию Иммануила Канта, как полагают многие исследователи, выявить истоки становления как человеческого мышления, так и общественной морали в принципе невозможно. Они не исчерпываются лишь существующим характером разделения труда и той степенью личной свободы, которая при этом возникает в виде появления возможности перемещения из одной социальной страты в другую. Тем более они не вытекают из самой государственной идеологии. И вместе с тем именно культ выступает основой этнического развития, как бы придающего конкретные формы социального развития национальных, региональных, поселенческих и других социальных общностей. Культ является основой духовно-символической культуры, существующей наряду с интеллектуальной культурой, источники развития которой заключены не в теоретическом мышлении, а в социокультурной практике. Поэтому, наряду с теоретической, существует практико-ориентированная социология [10].
Без учета этих особенностей невозможно определить социально-культурное пространство и направление возможного развития конкретной страны, которой является Беларусь, и особенности ее органической культуры, выраженной в виде народного фольклора, обрядов и верований, имеющих свою этническую основу. И это дает нам основание предположить, что общественное развитие имеет не линейный, а циклический этнографический характер, зависимый от территориальной природно-климатической и другой специфики расселения населения, протекающих демографических, хозяйственных и других процессов и форм социальной кооперации и коммуникации. Цель работы рассмотреть Беларусь не с позиции условий глобальной социодинамики, а с позиции того социально-культурного пространства, которое определяет сами возможности этой динамики и в отличие от философских прожектов делает их реальностью.
Стоящие перед страной проблемы, вызовы и перспективы рассматриваются в данном случае через призму внутреннего духовного потенциала белорусского народа и его способности реагировать на эти вызовы адекватно складывающейся геополитической и национальной ситуации. Отсюда и название работы «Беларусь в современном социально-культурном пространстве: проблемы, вызовы, перспективы», т. е. перспективы социального развития коллективом авторов данного монографического исследования связываются не с рациональными идеями и моделями, создаваемыми лишь в лоне интеллектуальной культуры, а с духовно-символическими источниками этой культуры.
При рассмотрении Беларуси через призму того социально-культурного пространства, в котором она находится, отчетливо проявляется ограниченность и методологии модернизма. При таком методологическом подходе сразу же возникает вопрос, о каком транзите или переходе идет речь: от аграрного или традиционного общества к информационному, или от социалистического к капиталистическому и на какой капитал нам предстоит в основном полагаться в ближайшем будущем. Ведь Беларусь, как и большинство других постсоветских стран сегодня, стоит перед выбором, каким должно стать белорусское государство: либерально-демократическим по образцу США и ведущих стран Западной Европы или социально ориентированным, сочетающим преемственность и традиции своего недавнего советского прошлого, достигнутые в нем экономические успехи и потенциал национальной культуры. И уже по этому поводу взгляды исследователей принципиально расходятся. Дают о себе знать и сложившиеся в прошлом традиции позитивистского философского мышления, рассматривающие его как процесс целерационального познания, лишенный всякого духовно-культурного содержания. В эпицентре внимания оказываются понимаемые по-разному духовно-культурные основы общества, включая мифологию, религию, искусство, национальные и другие традиции и социальную логику, а также философская гносеология или теория познания, философская антропология или учение о человеке и философская онтология или учение о бытии.
Консолидация и развитие современного белорусского общества это две стороны единого процесса, также неотъемлемые друг от друга, как и материя, сознание и бессознательное начало, здравый смысл в культуре. Точно также права человека не ограничиваются лишь естественным правом и свободой выбора, так как свобода эта всегда ограничена ценностями и нормами культуры, духовно-нравственным и нравственно-психологическим климатом в обществе и далеко не всегда, как утверждают основоположники философского экзистенциализма Мартин Хайдеггер и Карл Ясперс, является психологически мотивированной. Социальные чувства в виде социальной ностальгии или тоски по Родине, патриотизма, консерватизма социальной и религиозной традиции, чувства хозяина и т. д., согласно им, оказываются, как правило, сильнее индивидуальной мотивации и проявляют себя по-разному в англо-саксонской, германо-романской и славянской культурах. Мало того, они, как свидетельствуют психиатрические исследования К. Ясперса, во многом определяют здоровье, мышление и поведение человека. Человек, оторванный от своих родных корней и менталитета своего народа, по его мнению, страдает не только чувством ностальгии, но и многими физическими недугами, а также неадекватным, в том числе и преступным, поведением.
Нечто подобное происходит и в результате ломки устоявшихся социально-культурных традиций и сложившегося образа жизни людей. Системная картина ценностных и идеологических трансформаций белорусского государства в условиях инновационного развития, по мнению авторов данного монографического исследования, определяется не столько динамикой происходящих изменений социума, сколько самими духовно-культурными основами общества, объективными и субъективными предпосылками его развития. Говорить, считают они, следует не о динамике и статике развития социальной системы или социума, а о динамике и статике самой культуры, которая одновременно предстает как «живой организм» и «духовный символ», по-разному проявляемый в самом образе жизни различных народов.
В связи с этим общественное развитие одновременно имеет как открытый динамичный, так и закрытый характер, т. е. наряду с общеисторическим цивилизационным развитием в рамках и масштабах открытого общества, каждая страна имеет духовно-культурное пространство своего национального развития, ограниченного замкнутым пространством региональных, поселенческих, профессиональных, поло-возрастных и иных культур, воспринимаемое извне лишь как статистический социальный факт ее экономических и других успехов. Об этом писал еще основоположник социологической науки Огюст Конт и многочисленные его французские последователи. Иное дело, что общество он рассматривал лишь как живой организм, в своем развитии лишенный всяких духовных начал, о которых впервые заговорили экзистенциалисты. С их точки зрения, общественное развитие не основывается лишь на позитивистской версии мыследеятельности в виде науки и динамике развития общественной системы.
Нет ни одной страны, развитие которой определялось бы исключительно только с помощью упорядочения социальной структуры общества на основе проектов и идеалов, разрабатываемых специально созданными для этого социальными институтами, к числу которых, наряду с государством, относится и семья, образование и сама культура. И семья, и государство, и образование есть, прежде всего, социальная и духовная, этническая, поселенческая и региональная общность, формируемая в ходе исторического развития самим образом жизни различных народов в зависимости от географических, климатических и других ее условий. И этот процесс происходит задолго до формирования наций и национальных государств. Если советское государство в своем развитии опиралось на новую историческую общность «советский народ», то белорусское государство на белорусский народ и особенности его духовного и естественного бытия в форме социально-культурной реальности, не сводимой ни к объекту, ни к субъекту познания.
Понятие «белорусский народ» охватывает всех граждан Беларуси, проживающих на ее территории, в том числе и граждан других национальностей. Однако в отличие от исторической общности «советский народ», в основе которой лежит философская идея глобального процесса смены капиталистической общественно-экономической формации социалистической, источники общности белорусского народа неразрывно связаны не с национальной идеей и концептуальным видением настоящего и будущего страны. Белорусский народ как общность определяется его исторической самобытностью, неразрывно связывающей современность с прошлым и достигнутым уровнем духовно-нравственного и интеллектуального становления различных этносов. Эта самобытность имеет под собой специфическую этно-социальную основу, не сводимую лишь к специально упорядочиваемому социуму и гражданскому образованию [11].
Белорусы, если следовать логике научных исследований Института этнографии НАН Беларуси, это своеобразная интеграционная общность населения как минимум шести этно-социальных регионов: Центральной Беларуси, Поозерья, Поднепровья, Понемонья, Восточного и Западного Полесья, имеющих принципиальные социально-культурные различия, включая и саму мыследеятельность, мораль и даже специфику говора и речи. В связи с этим есть все основания предположить, что образ жизни диктует и образ мышления, а не наоборот, как это следует из философских концепций мыследеятельности и социальной философии западноевропейских и отечественных исследователей. Сам по себе этот образ не есть лишь выражение потребностей и интересов адаптирующегося к среде обитания человека и следствие разделения труда в обществе. Он первоначально задается духовно-символической культурой, культами и обрядами, начиная со слова, речи, фольклора, мифологии, религиозной веры и т. д., которыми первоначально выражали духовную сущность того или иного явления, отдельных земель, лесов, лугов и других территорий.
Позже духовное становление человека, начиная с раннего детства, стало основой целенаправленного воспитания и образования со стороны семьи и школы, а сами школы превратились в своеобразные центры культуры различных поселений. И то, что современная семья и школа, как и все общество в целом, из социальной и духовной общности постепенно вновь превращаются в социальный институт, в социум, основной ценностью в котором становятся права человека, не есть выражение каких-либо объективных закономерностей развития техногенного общества. Как само это общество, так и его право не есть лишь политический или юридический проект, заменяющий естественное право правовым законом. Они выступают своеобразным атрибутом современной социально-культурной реальности.
К таким выводам побуждают нас проведенные ранее социологические исследования и их философское осмысление. Эти исследования изначально были ориентированы на социально-культурные различия основных регионов Беларуси, впервые вскрытые и проанализированные сотрудниками Института этнографии и фольклора НАН Беларуси. Они и послужили в свое время основанием для расчета многоуровневой республиканской квотной выборки для сравнительного социологического исследования проблем жизненного самоопределения учащейся молодежи, проведенного в два этапа в 19911992 и 19961997 гг. отделом социологии Национального института образования Беларуси под научным руководством А. И. Левко.
Логическая программа данного исследования была изначально ориентирована на феноменологию жизненного мира и выяснения его многообразия в Беларуси. Однако выявилось, что жизненное самоопределение молодежи и ценностные ориентации, на которых оно основывается, не связаны лишь с пирамидой потребностей личности, в основе которой лежат естественные стимулы, а на вершине стремление к творческой самореализации. Они определяются самим образом жизни людей, характером их взаимодействия с природой и обществом и принципиально различаются, прежде всего, в направленности на коллективную духовную идентификацию и личностную самореализацию. При этом выявилось, что личностная самореализация и общественная мораль не вырастают из структуры самих потребностей. Например, в регионе «Понемонье», совпадающем в основном с Гродненской областью, либерально-демократическая ориентация, характерная для Западной Европы, и хозяйственная этика «хутора» оказались доминирующими. В регионах же Восточного и Западного Полесья, наоборот, они становятся неприемлемыми и даже противоположными своей направленностью не на личность и пирамиду ее потребностей, а на социальную общность, соборность, духовность и коллективизм. В центральной же Беларуси, ее столице и областных городах основополагающим фактором жизненного самоопределения является сама экономика или экономическая жизнь региона. При этом формы данной самореализации принципиально различаются в различных типах поселений, например, в деревне и городе, больших и малых городах.
История распорядилась так, что восточную часть Беларуси постоянно сопровождало сильное влияние соседней России. Гродненскую, Вилен-скую и Минскую области еще в середине ХIХ в. сами же россияне называли Литвой или ее историческим названием. Регион же белорусского Полесья всегда был относительно самостоятельным и в одно время имел даже политическую и экономическую автономию. К тому же восточная часть республики с 1922 по 1939 г. входила в состав Советского Союза, а западная в состав буржуазной Польши. Понятно, что социалистические преобразования были значительно более глубокими на востоке, чем на западе. Регион же белорусского Полесья, в силу своих природных особенностей, оказался меньше всего подверженным политическим и экономическим преобразованиям. Он сохранил исторические социально-культурные особенности, которые своими корнями восходят к старославянской и ятвяжской культурам.
В результате в этих регионах сложился свой особый менталитет населения. В восточной и центральной Беларуси этот менталитет в большей мере основывается на внешней экономической зависимости, в то время как в белорусском Полесье на общинных социально-культурных традициях, а в западных регионах на традициях автономного (хуторского) образа жизни и индивидуально-ориентированной западной культуры. Региональный менталитет является как бы связующим звеном между традициями национальной культуры проживающих здесь представителей других народов (русских, поляков, евреев и т. д.) и коренным населением, или, вернее сказать, превращающих их в представителей коренного населения. Например, евреи, численность которых в белорусских городах по переписи конца ХIХ в. достигала 70 % проживающего здесь населения, сохраняли ментальную региональную и поселенческую специфику, наряду с языком, ценностями и нормами своей национальной культуры. При этом белорусский язык они осваивали раньше идиш или своего родного языка. В связи с этим среди классиков белорусской литературы есть и представители данного народа. Различна оказалась и социальная структура этих регионов, плотность проживания здесь населения и уровень экономического развития.
Восточная и центральная часть Беларуси относятся к наиболее густонаселенной территории с наиболее высоким уровнем социально-экономического развития. Основная часть населения здесь живет в городах. Количество промышленных рабочих в этом регионе значительно превышает количество крестьян. К тому же и сельское население здесь сконцентрировано в основном вокруг городов. И эта особенность существенно отражается как на культурном уровне населения, его образовании, профессиональной ориентации, так и на материальном положении семьи и ее ценностных ориентациях. Это обстоятельство во многом определяет здесь сам процесс жизненного самоопределения молодежи. Все здесь подчинено экономическим обстоятельствам, и сама по себе личность могла делать выбор только в жестко ограниченных рамках. Направление ее жизни определялось существующим в регионе разделением труда. Заранее было известно, что после окончания школы ее выпускники вольются в коллективы местных промышленных предприятий. О своей трудовой карьере можно было особенно не заботиться. А это чаще всего отрицательно сказывалось на самостоятельности людей, их духовности и умении самим осуществлять свой нравственный выбор, самим распоряжаться своей жизнью.