Вспомнив, в кого превратилась девушка, Влад поежился. Лучше ему было не знать, что это существо когда-то звали Еленой Шелест.
Но дело даже не в этом. По дороге сюда я успела опросить свидетеля. То, что он сообщил, в корне меняет дело. Впрочем, сейчас он сам все расскажет. Акумов, будьте добры, Анна Анубисовна поманила Влада рукой.
Сердце испуганно всколыхнулось. Он поднялся со стула и, чувствуя себя каким-то деревянным и неловким, пошел к высшим. Они глядели, как Владу показалось, с подозрительностью. И не удивительно! Вся его наружность совершенно не подходила к окружающей обстановке и доверия не внушала. Лицо так и не удалось полностью очистить от грязи, рубашка отсутствовала, сквозь дырявый рукав виднелся окровавленный бинт.
Анна Анубисовна ободряюще ему кивнула. Влад облизал пересохшие губы и выдохнул клыки каким-то чудом были обыкновенного, человеческого размера.
Э-м Меня зовут Влад Акумов, я работаю в дорожной полиции, заговорил он. Ночью я патрулировал улицы на служебном автомобиле с напарником, его зовут Кирилл Никит Впрочем, неважно. Около полуночи мы остановились рядом с кладбищем в старом городе, чтобы, ну То есть
Он совсем потерял нить рассказа. Публичные выступления еще в школе вызывали у него оторопь. Высшие выжидательно молчали. Лихов мрачно потирал лоб. Внутри у Влада все сжалось, кровь отлила от лица, а клыки медленно выползли из-под верхней губы.
Расскажите лучше, как впервые увидели озверевшую, подсказала ему Анна Анубисовна.
Да, конечно, с благодарностью откликнулся Влад. Я нашел ее в дальней комнате заброшенного особняка. Она была Как будто с-сшита из двух с-существ. Один глаз был человеческим, а другой звериным, челюсть тоже была половинчатой. С-спереди у нее были руки, а с-сзади лапы. И еще, он вспомнил, как выло чудовище и просьбу о помощи. Мне кажется, ей было больно и
Невероятно! воскликнул Лихов, не дав Владу договорить. Он поднялся со своего места. Теперь я вижу, к чему вы клоните, Анна Анубисовна. Полная демутация происходит совсем не так, сказал он. Истинное полное обращение это
И тут произошло нечто, от чего у Влада перехватило дыхание. Лихов сделал неуловимое движение это было похоже на шаг в сторону и назад, как будто он хотел обойти самого себя по кругу. Тело его совершило пируэт и где-то в середине поворота преобразилось, словно в невидимую дверь вошел человек, а вышел исполинский бык медного цвета.
Зверь был настолько огромен, что едва не задевал рогами люстру. Одежда Лихова каким-то чудом удерживалась на мощном теле рубашка треснула по швам, брюки превратились в лохмотья. Бык склонил свою лобастую голову, согнул узловатые колени и церемонно поклонился. Затем уже бык повернулся вокруг самого себя и вновь стал слегка запыхавшимся Лиховым. Сквозь порванную одежду проступало поджарое человеческое тело.
Владу хотелось поаплодировать. Он впервые увидел полную демутацию так близко. Да еще и в обе стороны: туда и обратно. И это было невероятно!
То, что ты увидел на кладбище походило на это? спросил Лихов с живым интересом.
Влад отрицательно покачал головой.
Нет. В том, что видел я было нечто Нечто, он постарался подобрать точное определение. Неестественное. Искусственное. Как будто девушка противилась этому.
Анна Анубисовна кивнула.
Нам повезло, что Акумов оказался таким расторопным. Он прибыл на место очень быстро, в течение нескольких минут, и застал девочку на раннем этапе преображения. Насколько я поняла, остальные жертвы попадали к ученым уже в звериной форме. Прибывшая через десять минут полицейская группа нашла в заброшенном особняке лишь оглушенную падением бурую гиену. Только со слов Влада и его напарника они выяснили, что это не дикий зверь, а демутант. Вывод озверение наступает за считанные минуты. Полагаю, вы понимаете, что это значит.
Высшие зашевелились, бросая друг на друга непонимающие взгляды.
Есть еще жертвы вдруг отчетливо произнес Мышкин.
Влад обернулся. Роберт Мышкин глядел перед собой, в стеклах его очков отражались догорающие угли камина, словно они были объяты пламенем.
Да, верно, подтвердила Анна Анубисовна. Возможно, пострадавшие изменились без свидетелей или жили одни. Озверев, они просто растворились в дикой природе, будто их никогда и не было.
И тут, хотя в натопленном камином зале было жарко, Влада пробрала дрожь.
Глава 4. Новичок
С приходом лета в криминальном мире города М. наступило затишье. Преступники то ли разленились от жары, которая стояла уже третью неделю. То ли, спасаясь от удушливого зноя, отбыли на дачи и моря. Так или иначе в отделе Демутантского уголовного розыска царило затяжное безделье. Часть сотрудников взяли отпуск, остальные приходили на работу с опозданием, уходили пораньше, а в сам рабочий день передвигались по офису вяло, точно мухи в киселе.
Потому ранний утренний звонок из городской администрации, нарушивший тишину опустевшего отдела, застал Анну Анубисовну Мау врасплох. Когда старый стационарный телефон разразился трелью, она едва успела пригубить из кружки кофе и в очередной раз открыть папку по делу об озверевших.
С последнего случая на кладбище прошел почти месяц, а следствие не продвинулось ни на шаг. Сотрудники ДУГРо опросили свидетелей, осмотрели места преступлений, отработали версии, но не нашли между жертвами ни одного связующего звена. А самое главное причина, по которой демы вдруг необратимо «зверели», до сих пор оставалась неизвестной.
Анна Анубисовна перелистала страницы тяжелой папки, и ее взгляд ни за что не зацепился. Подумалось даже: может, и в самом деле просто новый виток деэволюции? Но многолетний опыт работы в уголовном розыске подсказывал: была здесь какая-то тайна
Кому там неймется с самого утра То есть алло, слушаю, сказала она в трубку.
В следующие несколько минут строгое лицо Анны Анубисовны менялось несколько раз. Сначала вверх поползла одна бровь, следом ее догнала вторая. Затем брови спустились вниз и соединились грозной союзной галочкой.
Скоро будут, коротко сказала она и опустила трубку на рычаг.
Анна Анубисовна взяла листок бумаги, что-то быстро написала мелким почерком, положила записку в карман и ловко, как кошка, выскользнула из-за стола.
Кабинеты встретили ее безмолвием. Всюду валялись папки с документами, гудели компьютерные блоки, но самих сотрудников ДУГРо и след простыл. Оставшиеся в строю нашлись там, где работал единственный на весь офис кондиционер в общей столовой.
Оперативники Галкин с Сорокиным о чем-то спорили у кулера. Их прически волосы вперемежку с черными перьями были так похожи, будто они были близнецами-братьями. Только у Сорокина над ушами проглядывали белые подпалины.
Лисовец обладатель длинного раскидистого рыжеватого хвоста и вздернутого носа с черным кожистым кончиком сидел за столом, заложив ногу за ногу, и заглядывал через плечо Левреткиной, которая читала бумажную газету, разложив ее на пол стола. От усердия она высунула по-собачьи длинный розовый язык, за ухом у нее был карандаш. Несколько заголовков в газете было обведено кружком.
Все это происходило под аккомпанемент густого храпа, напоминающего звуки дрели. Его издавал старший следователь Михалков, который спал на единственном в столовой диване. Внушительный живот следователя покоился на мягких пружинах, как кит, выбросившийся на берег. Михалков был огромен, словно медведь и столь же волосат все его тело от огромных ступней пятидесятого размера до дополнительных ушных раковин на макушке было покрыто густой бурой шерстью. Лишь на широком лице шерсть несколько расступалась, позволяя увидеть добродушно изогнутые губы, румяные щеки и круглые глаза с печальной поволокой, точно у большой собаки.
Михалков, у тебя задание, сообщила Анна Анубисовна.
Храп на мгновение прекратился, а затем возобновился с новой силой. Мохнатое медвежье ухо осторожно повернулось к начальнице.
Веня, это срочно!
Как вы можете посылать меня на задание, когда я в таком положении? подал голос Михалков, не открывая глаз.
Это в каком же?
В горизонтальном.
Он печально вздохнул, но закряхтел и сел. Анна Анубисовна терпеливо наблюдала, как Михалков трет глаза ладонью, до хруста тянется, а уж потом встает с облегченно скрипнувшего дивана. Веньямин Михалков походил на русского богатыря, который долго отлеживался на печи, но уж если вставал с нее тут уж никакому Соловью Разбойнику не поздоровится.
Анна Анубисовна кратко ввела его в курс дела. Озверевший. Городская администрация. Срочно.
А что угрошники? спросил Михалков.
«Угрошниками» он называл следователей из человеческого уголовного розыска. УГРо и ДУГРо вечно соревновались друг с другом, в особенности в том, кому достанется новое дело.
Уже там.
Как? Дело-то явно наше.
А ты им это скажи.
Вообще оборзели. Может, устроим диверсию, подкинем им мои носки? предложил он.
Ты не путай диверсию и войну с применением химического оружия, поправила Анна Анубисовна.
Михалков ухмыльнулся.
Тогда надо поторопиться, пока угрошники все улики не затоптали. Иногда мне кажется, что это у них медвежья демутация.
Стой.
Анна Анубисовна вытащила из кармана бумажный листок.
Это номер того паренька из дорожной службы, который нашел озверевшую на кладбище.
А-а-а, вампирчик, кивнул Михалков.
Он видел его недели три назад молодой человек, у которого еще и борода толком не начала расти. Волосы темно-коричневые, глаза карие, нос острый, с крючковатым кончиком, ушные раковины крупные, средней степени оттопыренности, из особенностей иногда появляются клыки мгновенно воспроизвел в памяти внешние приметы Михалков по укоренившейся профессиональной привычке.
Его зовут Влад Акумов. Позвони по этому номеру, пусть едет с тобой, как оперативник. Может, заметит схожести с первой жертвой. Я договорюсь с его начальством, сказала Анна Анубисовна и вполголоса добавила: Присмотрись к нему. Кажется, сообразительный паренек
***
Пожалуй, это было самое странное место преступления, на котором побывала Женька Югай за первые полгода службы в уголовном розыске. Кабинет, в котором все произошло, был разгромлен, от улик остались пыль да щепки, а жертва была не то чтобы мертва, но и не совсем жива. По крайней мере, рассказать о том, что произошло, она бы не сумела.
Помещение было просторным, как и полагалось кабинету вице-губернатора по делам демутантов. Наверное, некогда он выглядел претенциозным, с дорогой мебелью и ворсистым ковром. Но теперь все это благолепие было превращено в груду мусора.
У кожаного офисного кресла отвалилась спинка, комод с золотыми ручками лежал на боку, рассыпав по полу бумаги, письменный стол с изумрудной суконной столешницей лишился всех четырех ножек. Пыльный ковер, усыпанный осколками фарфорового сервиза с кокетливыми синими розочками, напоминал занесенную снегом лужайку.
Виновник этого беспорядка настоящий живой бык медно-рыжего окраса стоял посреди учиненного им хаоса. Он застыл неподвижно, словно скульптура монументалиста, только хвост с кисточкой нервно охаживал его по крутым бокам.
От удивления Женька даже рот открыла. Бык? В городской администрации? Взяться ему здесь было совершенно неоткуда. А значит, это был не кто иной, как
Ба-а! Взаправду озверевший проговорил старший следователь УГРо Титов, застыв на пороге кабинета. Неужели сам
Лихов, закончила за него Женька.
Сомнений быть не могло. Рога быка длинные, круто подкрученные кверху в точности повторяли знаменитые рога вице-губернатора по делам демутантов Якова Ильича Лихова.
Завидев вошедших, бык склонил голову, стукнул копытом об пол и бросился вперед.
Отступаем! Назад! попятился Титов.
Женька отскочила в приемную, старший следователь прыгнул за ней, захлопнул тяжелую дверь и придавил ее плечом. Женька быстро повернула ключ в замочной скважине. В то же мгновение с другой стороны о дверь ударилось нечто тяжелое, с потолка мучной крошкой посыпалась побелка.
Здоровенный мерзавец, сказал Титов, отдуваясь. Едва ноги унесли!
Старший следователь УГРо был близок к выходу на почетную пенсию и подобные маневры давались ему с трудом. У Титова были шикарные усы, скрывающие верхнюю губу, и густые брови, козырьками нависающие над глазами. Он напоминал Женьке собаку породы ризеншнауцер. Она побаивалась его, потому что за пышной лицевой растительностью никогда не могла определить, улыбается Титов или хмурится, сердится или доволен.
Побелка припорошила шевелюру и усы Титова, преждевременно состарив его лет на десять.
Надо звать на помощь, а не то он нас затопчет, сказал он, встряхнув головой, отчего вновь напомнил Женьке отряхивающегося от воды пса.
Вместе они подперли дверь столом секретаря. И как раз вовремя! С той стороны снова обрушился удар, от которого на двери вздулись облицовочные панели.
Нейтрализовать быка оказалось непросто понадобились совместные усилия следователя, охранника и трех добровольцев из соседнего отдела. В кабинете разыгралось целое представление, как на испанской корриде. Быку даже удалось достать нескольких тореадоров. К счастью, все отделались легкими ушибами.
Озверевшего привязали к прочной чугунной батарее-гармошке наследию советских времен, когда все делали на совесть. Она должна была продержаться до приезда специалистов из НИИ демутации. Но даже частично обездвиженный бык и не думал угомониться. Титов неосторожно подошел к нему слишком близко, и тот попытался поддеть старшего следователя рогом за ляжку.
От скотина! крякнул Титов, отскакивая. И кто потом будет расследовать твое дело, дурень?
Уважения к Лихову, если таковое и было, у следователя заметно поубавилось.
Женька зашла в кабинет, когда оттуда перестали доноситься звуки бушующего торнадо, и с интересом уставилась на быка. Видеть озверевших до этого дня ей не приходилось, хотя она слышала о них из отчетов коллег.
По виду бык был обыкновенным парнокопытным, только уж больно безумно вращал глазами и мотал рогатой головой. В остальном, пожалуй, Женька не отличила бы его от других быков в стаде.
А, ты еще здесь, заметил ее Титов и, похоже, не слишком обрадовался. Не запылилась. Держись подальше от озверевшего.
«И не путайся под ногами, пока работают профи», мысленно закончила за него Женька.
Коллеги ее недолюбливали с первого дня, как она переступила порог УГРо. Виной тому был сам глава уголовного розыска, который по дурацкому совпадению приходился Женьке родным папой. Коллеги решили, что она воспользовалась родственными связями, чтобы попасть в отдел.
Ха! возражала на это Женька. Они плохо знают, что за человек генерал-майор полиции Николай Станиславович Югай.
Отец вовсе не собирался помогать ей в продвижении по службе, скорее наоборот. Он всеми силами пытался не допустить, чтобы его единственный ребенок поймал случайную пулю на задании.
Полицейской романтикой Женька грезила с детства. Когда ей было шесть, она раскрыла свое первое дело о пропавшем ручном кролике всего по двум уликам клочку шерсти и приоткрытой форточке. В одиночку маленькая Женечка пробралась в подвал и отыскала местную уличную кошку как раз в тот момент, когда та заканчивала обгладывать кости невинной жертвы.
В школе из всех кружков и факультативов Женька выбрала секцию рукопашного боя, где была единственной девочкой. Поначалу все, что она видела на занятиях, были ее собственные ноги, пролетающие на фоне потолка. Но спустя год даже громила-одиннадцатиклассник боялся вставать с ней в спарринг.