Смертью утоления вопроса перед,
Стать ли избранным в обломках бытия,
Или красть полуденные зори,
Что расплатой обнищают в нас
Сердцем жизни покалеченного свода
Будут жизнью отражать тот мир,
За его отчаянный восторг души
Между твердью будущей зари,
И началом мести сотворённой ими,
Дальней юности природы для благих
Мерной участи прозорливого утра,
Чтобы думать за отсчёт немых
Счастьем полагать природы чудо,
Будто жил ты в избранной главе
За порогом преисподней чащи
Мысли сочетания, что слаще
Стали над избытком мифа здесь,
За твоей породой чести лиц
Ты лишь сожалеешь, что молчишь
Вьёт твоя природа свод вещей,
За анатомической душой и правом
Жить ли так, как уходили те,
Что считали вымыслы у слёз
Словом состояния без грёз
Роли поднебесной красоты восторга,
На твоём краю ты жил ища
Сладкий трепет памяти у Бога,
Над прощальным возгласом своих
Мнений и избытка стать благим,
Столь, что избранное право на виду
Будет философским чудом миру
Столь угрюмым как котёл в аду,
Что отваром чести памятует дару,
За твоими мыслями и счётом
Зла и суверенной чести ниц
Падать ли, или остаться на гранитах
Мысленной борьбы за имя птиц,
Что летают и сквозят пустое
Дерево, над прахом сизых зорь,
И надменно проходя толпою
Ты рисуешь обелиск из горя,
Плачущего вымысла на вид,
Жалости из права стать ещё
Более угрюмым, чтобы зло
Стало суверенной дружбой мира,
Занимало свой прощальный вой
Роли современной плахи судеб,
На одних ногах, что миром судит
Дух анатомической красы его
Вида современной платы
На аду, что стелет память нам
Завтра, через ровные раскаты
Дней фортуны мира на пролог.
Ждёт из философской степи лиц
Доблесть, за бегущей чернотой,
На прощальный склон пародий птиц,
Что обвили вереницей холм
Памяти, над жизнью без любви,
Отражения зеркальной чести права
Совладать в природе словно мы
Монологом пишем стилю нрава
Те, прекрасные, но жалкие огни
Исторического тока слов сварливой
Перемены истины войны
За дорогой мифа стать из бездны
Ролью упразднения в тот край
Словно философский ветер мира
Словом обогнал природы лиру
На понятии и сердце через свой
Раненый апломб строения души,
На границах времени им также
Завывают в час расплаты лжи
Суверенные пародии из склада
Быть ли небылью, или остаться при
Слове, около возможности дожить
До опоры ценности, чтоб ты
Форму философии избрал ещё
Стал ли правом, или поднимал круги
Самости прощальной воли к смерти
Подходить, чтоб жили до войны
Не твои советы мира благородных
На избрании той участи одних
Тех же слов вещественного мира
Звук анатомической мечты
Заново собрал искомый стержень
Права создавать и быть внутри
Веком исторического часа лишь
За который ты сейчас молчишь,
Словно собираешь правом смерти
Вымысел из собственной души
Страсти были стать отрадой лиц
На материальной форме их
Страхов возраста прощального добра,
Завивая смыслом круг из слёз
Ты стоишь и ветер как вопрос
Шевелит твой сердобольный вид,
Как значение над правом бытия
Покачало головой и время их
Вышло, словно серый монолит
Из огня прощальной перемены нрава,
До того, что обратило крик
За свободой вымысла и нрава
Стать тем обращением в гранит
После волевой прохлады впереди
Жизненного ужаса под нами,
Отдаляя свой последний вид
На войне из притчи и конца
Слова сердобольной плахи мира,
Воли философской над одним.
Вырван из контекста шелест при
Свойстве розданной гранитом перемене,
На его осунувшейся тьме
Мы живём и слепок хороним отныне,
Возглашаем смертью боли берег
Слов доходчивой борьбы вокруг плохих
Окончаний масок мира древних
Философских уровней границ
Им не нужен интеллект и горе,
Спаяно то отражение и смех
Словно философской болью скован
Мир в ретроспективе смерти всех,
И лежат, на зазеркалье мемы,
Ходят историчностью гадая по одним
Слепки интересов как проблемы
Выжженных устоев современных тем,
Что хоронят смыслом эстакады
На прохладной боли мира, в круг
Забирая нас вокруг и мало
Стало привилегий фарса для
Избранных и сильных словно тень
Проходящей юности последнего
Мира расточительства, что зверь
Слёз хоронит дух истории
Погодя, над вымыслом утопии
Видит лишь пространство около,
Над судьбой и мифом пролагать
Свой автократический апломб
Слёз над чашей историчности шагать,
Думать, что одно и то же
Ты вбираешь смыслом на
Воле философского добра дороже,
Чем, за властью хоронить сперва
Время исторической харизмы
Подле смысла поколений там,
Что прошли и вымыслом оставили
Счастье, где теперь родились сами
На избрании причуды из веков
Душ анатомического слога красоты
Ты лишь строишь качества мечты
За, своей особой формой перемены
Лиц и гипнотического взгляда
При обзоре социальных линий тем,
Что на отдалении проблем
Замертво векам казались нужным
В том, классическом творении любви,
Слову декаданса ты прочувствовал
Ветер откровений духа темноты,
За его прощальной фразой быть
Над планетной толикой зари,
Избранной, чтобы опять слагать
Воли исторической как звёзды
Бытия из бездн руки свободы,
Думая в желаниях над ним
Столь великолепный фарс внутри,
Дышит преисподней слово нам
За основой смерти права здесь,
Чтобы будущее в избранном одним
Стало им по праву предлагать
Смыслы исторической любви
За зарёй, как мыслью Бога лишь
Ты волнуешь часть своих имён
Над прохладой Неба дорогих
Черт и привилегий шагом стать,
Словно за твоей чертой они
Были славой на земле одни,
Духом от стихии слова грёз,
Где прощальный посох их унёс
На фортуны жизненного эго
Стать ли смыслом им как шанс,
В роли избранного света человеком,
Или возглашать обычный рай
В той, обыденной строптивой перемене
Века, как фортуны между нас
Над искомым образом забвений
Лирики, что образует мира смысл,
День за тем, исписанным мотивом
Так считает ход своих вещей,
Что анатомически под светом
Верным оборотом видит тень
Всю, свою примету и мечты
На прохладной оттепели сердца
Между гласностью, бежавшей тишины
Звука историчности портрета.
Заглянуть жизненным для..
Миром натуженно ты
Смысл отложил,
Взял слово дома увы
Счастьем поверен из них,
Входом забытого при
Замкнутой жизни рутин,
Медленных мыслей своих,
Внемлешь о жизненный толк
И представляешь своих
Завтрашних вотчины лет,
По диалекту культур
Невосполнимой души,
Что не объять от потерь
Смертной погоды при
Роли критических лиц,
Ты позабыв отвори
Медленных замка границ
Перед эстетикой слов,
Глубже и глубже идя
По пересудам веков,
Радостью дверь отворяя,
Жизненным заданным дня,
Ждали ответы пути
И до костей не проняв
Скомкались мерные сны,
О перепутье твоём
В веке исходом сложив
Почести став за окном,
Времени лично прожив,
Сложное опыта при
Внутренней власти любви
И объективности истины,
Что знак завета несёт,
Мерной заботой твоей
Чёрного шелеста дня,
Ставив прорыв ото всех,
Звёздам на небо смотря,
Личностью роли идёшь
Не по земле, по краям
Медленных скомканных поз,
За аллегорией слёз,
Прошлого времени славы,
Памяти мерности права
Ты ожидаешь упрямо,
И многочисленно воздух
Опыт судьбы воздаёт
Ровной дорогой туда,
Что объективно идёт
Пользой презумпции дав
Небо простоя руин,
Здесь, где остыли огни
Мерно испробовав миг,
Сложной морали любви
Ты многочисленно спел,
Данному ветру о стон
Материальной руки,
Неба восторга о звон,
Помнить моральное для
Жизни, спускаясь чертить
Смысл аллегории оттого,
Длящихся вотумов тьмы,
Прошлого неги объятий,
Центра восхода зарниц,
Пропасти смысла над ним,
Что символизму любви
Снова пример подаёт
И говорит невзначай
Мерной рукой проводив,
Данное Богом прощай,
Что ты услышишь в ответ,
Степенью воли идя,
Но не сложив свой портрет,
Лишь загляни за края
Воздуха чистого сил,
Доли движения туч,
По пережитку они
Верности мысли достойны.
На постоянстве любви
Данного вотума благ,
По преисподней сойдёт
Неба объятого мрак,
И коллективно пройдут
Мыслимой чести огни,
Времени сложно воздав,
Мерное время господства любви.
Ты исчезаешь один
Жизненно внутрь опять,
Формой пути заглянув
Время потерянных вспять,
И приближаясь идёшь
За пережитком руин,
Что одолели судьбы
Формы пути философии,
Мира на логике дней,
Сталью проложено лишь,
Дно иллюзорного с ней,
Но не откроет мотив
Вечности жизни за
Небом творящего зла
И как всегда ты прошёл,
Мерно дозором войдя,
Через поступки людей,
Времени за темноту,
Взяв экзистенции ран
И заглянув за поклон
Мерной погоды руин,
Поля утерянных мин,
Что разговором скорбя
В слёзах радеют о снах,
Толка любви без причин,
Мании вечной тоски,
Личного времени за
Духом пути иллюзорного.
Долго шагает слог,
Небо пролога взяв
И смыслом пробы ты
Слову отточишь мечты,
Лишь за мотив свой,
Мира пути воли грёз,
Счастья большего при
Доме, откуда ушли
Мерные пробы руин,
И интеллекта зори,
При переходе вниз
Данного лучшей скорби
Ты открываешь близ
Формы судьбы философии
Прах историчности подле
Мира искомого новой любви,
Что посмотреть готова
На историчность снова,
Мерным окном знакомого,
Внутрь воли радея ролью
Близится тот час,
Что заглянув в шанс
Миру твоё ценности,
Данной болью утраты,
Волей опять восполнит
И теребя догмы скорби
Линии жизни укроет,
Личностью боли о пережитки,
Власти к потокам мира,
Лишь заглянув жизненно
Видишь судьбы числа,
И вспоминать их скованно,
Будешь на век прямо,
Так как была рана
Внутренней памяти странного
Лишь для твоих глаз,
Былью прикована лично
И тот мотив истинно
Будет идти исторично,
Как небо той проседи,
Что забирает в воле
Сердца мучение логикой
И не оставив доли будет из них домом.
Шутовство запредельного гнозиса личности
Шок теней из неги ищет
Тленный шорох между весом
Протокольной формы имени
Над собой, и тянет верному
Славу пропасти над нишей
Свода черт, из тени смертных,
От того, что шут запишет
Промысел, над волей скованно.
Лишь лежит и тянет время
Подневольный формы лености
Мех из ворса прозы тленных,
Надо льдом проблемы сплетен,
Надо же пропавший воздух
Обыскать и жить в природе,
Чтобы, тыл за ролью новой
Отличал фиаско в моде,
Спал, как шок теней из гнозиса,
Забирая пленный воздух
Или были бы над вольностью
Благ причуды, в шаг отмеренным
Новым квантом перед болью
Разниц стен из меры слаженных
Черт проблем людей из гнева
От того, что мир неслаженный
Терпит снедь, их посох смирно,
Ищет смерть пародий памяти
На одном холсте у прошлого,
А обличий нет и в радости
Слепнет их закон и мудрость,
Шепчет то природа дурости,
Что же сталось между модой
От большого сброда пошлого,
В нежить превращаясь мило
Тешит смерть одним народы
Былью ловит в час пародий,
От чего и призрак доблести
Ищет жертвы между нами,
И под ранами закованный
Спит романтик к слепку ровный
На могильном своде холода.
Он забыл свой ветер равных,
Шут роняет смерти оползни
За того, кто был бы рядом,
А теперь отличный в пропасти
Верит в снедь другого рая,
На аду, что выбор сделает,
И приказ ему под камень
Вышел в том на пропасть ужаса.
Смерть на ней историй ищет
Хочет ждать, но нету мужества,
А налоги могут сдаться,
Чтобы ты остался в гнозисах
Мифа запредельной роли
Слов на ум которых сводит
Жизнь и благо предыстории,
За того, кто чести формы
Видя не имеет тождества,
Словно смерть ему народа
Верит и почивший призраком
На обратный путь уложен.
В том и шут напомнит ханжеству
Долг критерия быть благом
На обломках мира правды
Восходить, что солнце почести
Греет их нетленный запах,
Что витает между прочим,
На аду почивших замертво,
Если жизни зла захочешь
Испросить, и жить на паперти
Всё в тебе благое мужество
Стало на примерный уровень
Под клочком манеры каждого
Жить и видеть смерти подданный
Холод, за броском из ада,
Под прощальной серой тенью
Ты шагаешь словно рядом
Меряешь свой свёрток памяти
Над облатками пространства,
Где же вышел чёрт из прошлого,
На аду в котором мужество
Было папертью над схожим
Поколением и памятью
Ждать и верить, что прохожий
Светит сквозь угрюмый день.
На обратной воле праздника
Ты за словом каждой честности
Свой магнит проблемы свяжешь
На мерилах права каждого,
Кто за шутовской облаткой
Смертью образа играя
В чёрной вольности под бездной
К звёздам обращал их день,
Клал тот смертью белый признак
На конечный воли праздник,
Что в аду ты будешь видеть,
Обладая смертью в равной
Воле и стезе быть правым
На словах и в деле связанном,
Идеалом и оправой им желать,
Чтобы, был ты рядом
Лишь предел и смерть редея
На своём ходу забвения
Нам в лицо смотрели рядом,
Обладая чутким взглядом
Провожая день ненастный
Ты как оборотень в крыльях
За шутом своей оправы рая
Стерпишь смерти истины его
Параллельной формы края,
На своём роду и формой
Будешь чёрным как реальный
Свет космического края берегов.
На которых формам счёта
Внеземной картины славы
Нет и писем, что заглавий
Стать как уровень морали
Светом дня искусства мифа,
За пределом, чтобы злое
Обратив тот искус смысла
За окном ментальной бликов
Загоралось между миром
И твоей оправой рая,
За обратной слов границей,
Где твой шут могилы ищет,
Заодно, и в смерть играя
Смотрит, он в глаза могилы
Видит философский признак,
На обугленном как призма
Снеге мифа возле бликов,
Где ещё свой слепок ставили
Поколения на лицах
Монолитом смерти крали
Волн ту область, в злое время
За эпохами старения
Смертью им ходили тучами
Тени близ игристой манны.
Искус падал к нам на чаши,
Смерть истории страдала,
А исконный облик краше
Обличал тот пафос слов
За шутом игривой сказки,
Был тот вечер в память нам
За примером склепа признанных
Черт и призраков ума
Логик преисподней чащи,
Доблести, на жалость снам
Обличённых как ненастье
Общечеловеческим развалам.
За шутом фанфары гнозиса
Меркнут и подходит сам
Миф от точки смерти близкой
На ходу, и части в жизни,
Что утеряна и стонет
На немом подлоге призрака,
Смерть ему шутом возводит
Час аллегоричный кванту,
Чтобы сталось части света
Личности природа гения,
Облачилась как прозрение
И в одном испуге встала,
На подпорки смысла истины,
Что в аду восходят странно,
В блёклом декадансе мира
Потчуют его отравами,
Смерть рискует сдаться мило,
И на шут его отваги
Ты встаёшь, что света шпаги
На глазах как миром призванных.
Словно за одним зерцалом
Смыслы собирают право
Отличать их стон сомнений,
И цены своей управы,
Ждать шута и время лихо,
На прощание быть здравым,
За пределом смерти их
Праведной работы для благих
Писем личных за предметом
Сотворения под страстью
Воли облика быть ветром,
На одном глаголе страхов,
За его шутом твой полдень
Вьёт дородный формы праздник,
Чтобы личность как и мир
Заиграла в право большего
Частной воли слова нового,
На одних им знаках пишет
Огласовка нигилизма что
Дышит честь культуры мира,
Заодно, и смертью стали
Мы одним и честь настала
На работе мифа истины
Были верности под веком
Призрака, что ходит рядом
И в обличье человека
Говорит, что тенью вымысла
Ты один остался нами
В расстояниях нам сказанных
За шутом своей программы
Стался личный призрак грани,
Под гранитным сводом манны
Только дух твой философский
Водит честь искусства в памяти
На аду прощальной боли.
В честь ему и старость стала
Как живое благо мифа
От добра теплее страха