Возводить искусство в ценности,
Чтобы за границей света
Квант твоей работы призрака
Проходил и смертью образа
До ума ты миром тихо
Спал и честь впускала личный
Слов гранит и смерти честность,
На одних ногах, что именем
Бьют в тот центр раската грома
За окном, что в час расплаты
Ты лишь встанешь у порога
На прощальном свете плахи,
Что взошёл пародией один
На земле, как был бы прахом
Возраст множества от части
Света состояний в квантах,
За мгновением и жизнью,
Что настала за границей
Времени и света в каждом
Стен её осколки льются
И блестят на коже мира,
Обвивают сердце мифа,
За шутом огранки скорбной
На возвышенной равнине лишь
Больший всход ты обратишь
Прошлым миром слов прощальных,
За преградой обещания,
И на вод стоящих паперти
Ты свой долг обратный сердца
Вновь отлил как слепок мира,
В золотой огранке признанных
Лиц, и личностей, что стали
Обрамлять искусство в разнице,
За границей стен морали,
За тобой и в счастье личном
Ты похож на свод причаливший
На просторах сердца близкого,
И стоит печальный правом
Шут за вереницей нравов
Он кладёт свой посох мира
На окно скупой морали,
Чтобы бренности могилы
На аду и в сердце тихом
Не нашли своих там писем
Прахом изводить им сами
Могут на обратной тяге
Посторонние огни преграды
На стороннем свете правды,
Что слагает в смыслах миру
Личность и проклятье ада,
Ждёт их шут морали права
На приличиях за пришлым
Стать как воск морали правой
В том, что смертью стали мы
На своих могилах нравов,
И одним искусством праха
Возводили в сердце страхом
Многочисленное время жизни,
Бездны форм обличья права,
Чтобы стать над ними там
Как границы запредельных
Черт искусства смерти правильных
Здесь обычных и в культуре
Добротой забытых памятью,
Но за той границей смысла
Им в шутах подсказки рая
Образуют вереницы тла любви
Сердце сложного доверия
На аду проходят мифы им,
И в конце искусства смерти
Ты стоишь и шут твой вертит
За звенящий слепок старости
Верит, что в границах самости
Ты был счастлив за мечтой
Обнаглевшего безумия,
И слагал на тот покой
Смерти час искусства ради,
Но под волей блага в толк
Ты играешь сердцем ради
Личности из чувства долга,
Мести из любви забвения
Оставлять шута надолго
В мыслях воли поколения,
Чтобы близилось нам счастье
Свет горел, как солнце слаще
На прозорливой прохладе
Возле тени самовластья,
И хотел испить тот фатум
Верности покоя смертных,
На которых вертит ветром
Дань и пафос черт старения
Звук любви и час забвения,
На одних и тех же вепрях
Личности от блага памяти
На одном аду из нежити
Им твои заботы ставят
Пограничный слепок счастья,
И в шутах оставить заново
Всё хотят презренный памятник
Холода, под блёклой спесью,
Чтобы за границей стали
Истины те мерить близко
Ад страдания быть с нами
Честью и свободой призраков
На аду прощальной паперти,
Шутовства из неги мнимых
Чисел апологии на взглядах
Между философией и благом,
Облаком морали перед жизнью
Заново сознавшей части рядом.
Право на лирику..
Исторгнешь звон
Письма о полдень,
Поставив свой
Лирический предел,
Туда, где словом
Прозорливое оно и томно
Исходит исторически к любви,
На площади,
Осознаваемого дома,
За долгом
Неимущего внутри,
Ты посмотри
Как личности порывы
Расспросят личный стыд
И будут говорить внутри,
О том, что было бы
И лирикой на право
Ты обретаешь мучимое нравом
Демократической, освоенной тоски.
По снегу иллюзорности
Культуры нежит близкого,
Забытый алгоритм письма,
О славе интеллекта
На покой от выстрела
И целесообразной
Природы мысли стен,
К которым ты восполнишь
Витрины воли как предел
Растраты духа бытия,
По иллюзорности неволи
И где то духом подойдя
Ты честью права,
Не останавливаешь сны
Моей моральной лирики
И историчности на глаз,
Не обретаешь чувство
В первый раз.
Ты будишь месяцем ума
Свой стук интеллигенции сполна,
Пока идут
Напротив лишь дожди,
Изысканного чуда воли,
На меру подходящего покоя,
Что тенью подобает посмотри,
На право от изученного словом,
И мысленно взойдёшь покровом
На тон лирической тоски
От человеческого чувства были.
Не быть как раньше долгом
И статностью опоры бытия,
Уметь сопровождать пути,
Культуры аллегории стихии
Земли, по чём проходит апогей,
И уникальностью возводит
Пределы историчности своей
Любви моральной ласки
И неги от обыденного сказки,
К которой ценность подойдёт
Внутри и будет ей похожей,
Лирическим напевом мысли схожей,
На власти от приличия идей
И неги, априори волн о камни.
Везде сегодня бьются корабли,
Покуда мчат своё пространство,
И взоры берегом уходят странно,
Догадкой иллюзорности своей,
Манерам падая на свод
Истории понятия любви,
Привычки сделать только ход
И память обретает мир внутри,
От сопричастности идей
Надеть свой флаг,
Лишь воздавая цели
Могущество обратного покоя,
Моральной ласки подзывать её,
В устоях лирики и пробы бытия,
Затронув мысли о природе и любви,
Совластно музе многочисленной тоски,
Идёт предметное окно морали грёз,
Лояльно мысли изнутри
Работой сердца аллегории до слёз,
По небу той черты и историчности,
До гордого предела бытия,
Сквозь синкретизм о памяти маня
Ты шепчешь мне восход,
О бытие прославленного имени.
Не вторящего бытностью вокруг
Реальности соизмерения потуг
И чести расторопной глубины,
Идёшь по лирике моей
Сознания идеологии любви.
Что образует светлый день,
По тёмной шёлку космоса руин
Планетной экзистенции былин
И маятника аллегории весов,
У пропасти ритмичного покоя,
Наглядно говоришь,
Что мы изгои
С тобой и без тебя
Навечно памятью прошли,
Свой круг
От переменного старения
И вышли умственно за благо,
Откуда лирики преграда
Исчезнет и космические сны,
Взойдут, как принцип проявления весны
Наутро бытия в тон хода,
Работы исторического года
И льда покоя существа,
Порока человеческого я
Внутри опоры мысли сделав шаг,
К демократической причине
Ты вновь разбудишь флаг
И сердце постоянством проведёт,
Свою повторную картину
О власти парадокса над причиной,
Что будет бытием вокруг,
И ты мой друг,
Надолго остаёшься миром там,
Где личность проходя веками
Осознаёт теперь свой камень,
Что тащат экзистенции вокруг
Утерянного поколения ума,
На горе ожидая шанс ему,
И силы риторического счастья,
Обратного исхода жизни здесь,
В обыденной Вселенной памяти.
Ты радость лирики подобно дням
Развеешь словом абсолютно,
В характерах могущества ума,
И будет веком путно
Твоя судьба радеть о благе
Искусственного разума причин,
Над апогеем мира будущего
И честью иллюзорности других,
Что охраняли след его,
Безумной чаши, в роли нас,
Неуспокоенных сейчас
В безвестии пропавших небом,
И аллегорией по участи ума,
Что правом повторяет весь,
Искусственно сложившийся прогресс,
За самоцелью будущей преграды,
В чьей участи те лирики, так рады,
Поднять скульптуры права на виду,
В онтологическом понятии других
Разумных идеалов смерти сих,
Перворождённых бытием нуара,
Задетой участи осмысленной в аду,
За чувством современности куда то,
Их чаша уплывает и парит,
Что небыль говорит и понимает,
О том искусстве разума гранита,
Забытой иллюзорности людей,
Нанизанных на грани эполетов,
Природы власти говорящей смерть,
И проявляющей единство между нами,
Дородной формы бытия из них,
Рождаются поэты на своих
Искусственных программах о прозрениях,
Сквозь опыт доказательства внутри,
Своей иллюзии и мира за гранитом,
Несказанного времени нуарной тьмы,
Исчезнув в ней всё показалось светлым,
Как каждый день искусственно внутри.
Философия спиритического стиха
Не в воздух пошлости ослабил
Свой стон на олицетворении любви
Досрочной хитростью любви преданий,
Мотив откуда к дорогой придти
Ты смог стихом и благодатью,
Сомнений робости, что встарь
Ласкали внеземное темя,
Свою доисторическую негу о вуаль,
Любви по философии успеха
Стихи зеркально от того,
Что трон на самовольной позе, благ
Проводит исподволь вопрос,
О торжестве стиха опять,
И спиритически на духах бытия
Всегда с тобой, увенчанные мукой
Прольют творение наук,
Через искомый декаданс пути
Потустороннего образчика сердец,
На ком, стихом твои мечты
Воспроизводят таяние ледников.
Об лёд желания на замкнутой игре,
Тебе писать, ещё пора и смыслам пить
По водной аллегории языкового тождества
Агонии символизирования быть
Столь рукотворным, как поэты
Желаемого чувства о нуар
Возносят милый Солнцу ветер
Космического обращения туда,
Как спиритической тоской
Позволь за играми стихов
Поднять тот ласковый и скромный
Увековеченный и ровный
Манер истории под власть,
Тебе, по философии ища
На старости об вихри про любовь
Конечный слог по духу бытия,
Идущей жажды преисподней
Туда, где явственное лоно
Горит и опаляет томно
Стихов манеры видимой тоски,
По мысли о своей, любовной
Истории невозвращённой былью
Манере стать, ещё лишь днём,
На ветрах искушения пространства
Былого разночтения романса,
Этюда на минорном слоге лет,
О боли декаданса по портрету
Приличия на символах любви
Не говорить и не писать,
Но думать, каждый слог внутри,
И негой смысла увядать,
На спиритической тоске нуара,
Где чувство ходит как огонь
И обжигает, словно паром,
Крадущейся любви нам вслед.
Не позади и словно мыслью
Ты ощущаешь маски лиц
Искусства представления границ,
Искомого начала бытия
Внутри аллегоричной повести,
Нуар отбросив и в печать
Ты смотришь как в словесное окно
Бравады мужества за словом
Так скоро отвечать,
Что человеческий нюанс рассказа
Забудет про печали декаданс,
Насколько выросли огни
Романа внутренней тоски,
По чувствам изумления природы,
Желаемого свода, от стиха,
Декадой спиритической руки
Реальности, в которой модно
Однако говорить, на ты,
И жалостью не обижаться строго,
Источник в подлинном ища,
От духа, что один внутри,
Застынет подбирая слов урок,
На пьедестале множества руин
Неведомого света от любви,
На жизненной опоре бытия,
За властью ты поэзии сложил,
Как скорость, собирает свет в себя,
Ложится на тоску потери,
Нечаянного смысла об укор.
Тебе не люди надоели,
От сказки воли по уму,
Догадки многих бытия редели,
Слагали почести в аду,
Когда на спиритическом окне созрели
Манерные огни сюжета ран
И жизненного эго о потери,
Не надоело быть им слаженным,
Потворством чувства бытия
Перед историей на радости руин
Причисленных, кто в небе
На себе, кто в подземелье на своих
Ногах всё тащит неба груз,
И пишет спиритический союз
За лексиконом неснимаемого я
Обратно смыслам доводы ища.
И каждый лишь один
Идёт по спиритической тоске,
В руке надменно теребя
Причины философской суеты
Собрать здесь множество имён,
В ручьи у поколения ума,
Между собой они видны,
Но спиритически отличны за
Искусством измерения судьбы,
Языкового прошлого в себе.
На миг один ты вспомнишь их,
За миллиарды проб и лет
Отыщешь совести игру,
Подобно времени во сне
Как спиритически найду
Твоё я, в теле резюме,
И время строит шаг пустой,
Не обернись опять постой,
За жаждой обретения руин
Вменяемого часа возле слов,
На спиритической доске миров
Видны и судьбы господа,
Как личности порода с них
Утихла возлиянием стиха,
В манерах бытного за всё,
Что жалится и жалко по уму.
Но ты идёшь по краю чести,
Нет писем их в тебе и если
На спиритической игре вдвоём
Ты выиграл изобилие сердец,
На вечности ума по одному
Тебя зовёт манера лишнего, к тому
Что классом мысли обойти,
Успел ты, на почёте бытия один,
Как лирики мотив един
На духе бытия подобно смыслам,
Желания связать судьбы концы,
Вопросы естества прочесть,
Так близко к року обрести
Потворство слов и не снести
Потерю края между сном
И мифом олицетворения ума,
К тому, кто былью стал внутри,
Не смыслом одному пройти,
Ему и жалко и тепло,
Внутри на спиритической руке
Участия судьбы прочесть
Слова укора миллиардов снов,
Доказывая жажды впереди,
Подобной интуиции идёшь,
Слагаемое множеством в тебе
Не ищет здесь опоры, словно грош
Природы стих не забирает от ума
Крадущийся восторг внутри,
Пока за повестью идут года
И смысл романа впереди.
А каждый здесь один
И на виду идёт в аду
Причисленного эго величин,
Сказания за былью золотого,
Прожить и пережить
Искусство чести сможет не один,
Но в вечности догадки господин
И интересом философии пути
Обратной верности на миг
Затронешь спиритический момент,
Опоры обладания стиха,
Как жизни на логической игре
Спокойной меры серых дней,
Сквозь вечности мотив единый,
Не забывай, как жаждал ты
Прожить свой тлен и пережиток
Соединения манеры блага воли,
Откуда спёртое дыхание пришло
И за кого, ты будешь отдан,
На спиритическом аду
Игры по философской чести лет,
Закономерной логики стиха,
Рисуя свой бесчисленный портрет.
Пророчество за долгом эпох..
Стоит за долей долгого
Студёный полдень долга,
О чём ты будешь спрашивать,
На пользе бытия потёмок,
Когда природой звука
Отчётливее слов твоих
Увидишь данью линией двоих,
Морали долга кругом
Через истории веков
Пока идёт раздор,
Моральный опус бытия
За волей предпочтения,
Снесёт те истины восторга,
За властью эхо и не только,
Образовав культуры мира
И большее за негой бытия.
Как только слух пророчества
Исполнит лейтмотивы,
Что нежат жизни точки на
И губят смертью лиры
По тёмной колее ума,
По статности морального окна,
Затем, что ходят вьюгой
О проблеск посторонней глубины,
Куда уходят прочно
Опоры философии,
За личность заплатив,
От эго динамического слова,
Структуры бесконечности иного,
О судьбах долга за восторг,
Куда подводят войны
И слепо чередой уводят толк,
К причине пропасти немого.
Пророчеству не дав войти,
Очеловеченными мыслями пути,
По благу интеллекта нового,
В искусстве мира превзойти
Моральное окно окопа,
За честью от испуга подойти,
И человеку статуса по истине
Препроводить глаголы свода
Другого диалекта мира снова,
Как будто бы настал свободный день,
От смысла бытия утопии
И меры синкретизма против,
Что гласность обязует чтить
Свой субъективный взор по миру,
Аполитичности искусства собирая
Фигурой частного к тому устоев
И лирикой так тихо понимая
Всю утопичность исчезновения любви.
Когда от власти проливаются дожди,
Не благодатного истории поруки
За долгом исчезают неба муки
И счастье поворотом видит сны,
Моральной пропасти обратно до весны,
Уйти своей основой бытия
Туда, где чувство может превзойти
Свой парадокс обратного приюта,
Сознательного мира пересуда,
И мысли обращающей к тоске,
По нраву согласованного где то,
Морально претворяют силы сны.
Пророчество идёт понятной рамкой,
Законом говорившей от оглядки
Свои уверенные путы о фортунах,
В характере напрасного у них,
За благом мира восполняя
Пророческое лобби интереса,
В национальной красоте прогресса
И творчества особенности лир,
По тёмной иллюзорности другого,
От душ потока категории равнин
Ты прилагаешь стон к усилиям благого
И говоришь, отчётливо в эпохах насовсем.
Моралью знания закона,
От численного неба времени,
Ища, где метафизика догадки
Пробудит жизненное темя говоря
О юности вопроса существа,
Этнического поведения людей,
Перед заботой права говорить, о ней
И мыслить экзистенциально в глубине,
Моральным долгом поколения вдвойне,
Моральной честью изобилуя тогда,