Игнатьич ушёл, махнув на прощание рукой, оставшиеся с ним бойцы двинулись за ним, вздохнув на прощанье. Остановиться и передохнуть хотелось неимоверно, скинуть спецодежду, вытянуть ноги, пожрать, наконец. У отдыхающих наверняка есть чем поживиться, помимо опостылевших даров природы и тушёнки. Угостят, поди, не пожадничают.
Павел потянулся, скинул форменную куртку, следом футболку, обувь, залез в рюкзак, выудил кусок мыла, скомканное полотенце, посмотрел на Амгалана.
Пойду, искупаюсь, он взмахнул рацией, показывая, что на связи.
Иди, кивнул напарник, тоже стягивая куртку, в которой, откровенно говоря, становилось невозможно жарко, просто невыносимо.
Техника безопасности техникой, подбирающийся полуденный зной зноем.
Вас проводить? услышал Пашка от девушки в белом купальнике.
Только теперь она была в сарафане детской расцветки в ярко-синий, мелкий горошек, наверное, модный. Что бы он понимал в моде студенток, а то и школьниц!
Думаешь, заблужусь? улыбнулся он, невольно скользя взглядом по ладной фигурке.
Вот же чёрт, хоть глаза себе выкалывай! Пашка не помнил случая, чтобы за все годы семейной жизни он настолько залипал на постороннюю женщину, а тут и не женщина, девушка, пусть и красивая. И до свадьбы не замечал за собой подобного, иначе бы не женился. Бывало, отметит чью-то красоту, скользнёт пару раз взглядом, но как поглядел, так и забыл, а сейчас Самому противно!
Противно и приятно одновременно парадокс.
Нет, стушевалась девушка в синем сарафанчике. Не думаю. Просто
Зацеловал бы, прямо сейчас, не сходя с места зацеловал с ног до головы.
Ладно, пошли, кивнул он. Тебя как хоть зовут-то, красавица?
Марина.
Павел, представил он. Можно Паша.
Глава 5
Зачем пошла к реке с Павлом Пашей, как он сказал, можно его называть, я не могла себе ответить. Стало страшно, не по себе, как-то жутко.
Вспомнился Мамукан, где мы останавливались всего-то несколько дней назад. Перебранка собак, мяуканье котов, крик петуха поутру. Главное люди. Все те мужчины, женщины, старики, старухи и дети, которых мы встретили там. Ведь кто-то из них погиб страшной смертью, в огне.
До сегодняшнего дня подобные трагедии случались за периметром моей жизни, в сериалах и новостях, а сейчас коснулось лично, пусть невзначай, походя, но всё же от холодка по телу избавиться я не могла.
Показалось, что рядом с Пашей будет спокойней. Будто лесной пожар начнётся вот-вот, прямо здесь и сейчас, и только он сможет меня спасти. Глупости, но от липкого страха избавиться я не могла, потому и напросилась с пожарным или пожарником как правильно? Или вообще авиалесоохранником?
Паша зашёл в воду, передёрнул плечами и тут же махнул туда целиком, с головой. Я невольно залюбовалась размахом плеч, словно видела перед собой голливудского красавца. Фигура у него и правда была подтянутая, спортивная, главное в каждом движении чувствовалась сила. Ещё бы, с такой-то работой.
Марин, Паша поймал мой взгляд, отчего захотелось провалиться сквозь землю. Отвернёшься на минутку?
Да, да, конечно, поспешила я ответить, демонстративно развернулась на коряге и уставилась на тропинку, ведущую к лагерю, где суетились друзья-приятели.
Снова почувствовала холодок, который пропадал, когда в поле зрения попадал Паша. Наверное, от страха, рефлекторно, я искала защиту. Настоящий пожарный чем не защита? По-моему, самая лучшая!
Всё! крикнул он. Можешь поворачиваться.
Я развернулась. Вокруг Пашки расходились мыльные круги, он встряхнул волосами и ещё раз вошёл в воду, а вынырнул метров через двадцать, а то и тридцать. Силища какая
Давай сюда, позвал он, махнув рукой. Водичка отличная!
Нет, спасибо, негромко ответила я.
От одной мысли зайти в одну реку с этим незнакомым парнем, а что кроме имени я знала? по спине пробежали странные мурашки, совершенно некстати волнующие. Вот же, придумала, вообразила, лучше бы сосредоточилась на том, что все мы, включая меня и Алёнку, в реальной опасности. Ведь если бы это было не так, разве за нами присылали бы вертолёт и оставляли двух пожарников? Или всё-таки пожарных?
Зря не искупалась, заявил Паша, когда подошёл ко мне и шлёпнулся рядом, устраиваясь на покатые камни, прогретые солнцепёком.
Я неопределённо пожала плечами, отвела взгляд в сторону, на противоположный берег. Как много там интересного. Деревья, деревья, снова деревья, ёлки, трава, пологий берег. Небо синее-синее, без единого облачка. Глаз не отвести, какая красотища!
Примятая осока и то интересней, чем пресс парня, который устроился рядом, вытянув ноги, облокотившись на локти, и тоже смотрел на противоположный берег, совсем не обращая на меня внимания.
Спешно оглядела Пашу, потом внимательней, прицельно скользя взглядом по проявившимся грудным мышцам и мышцам рук, пресловутому прессу и бесстыдной дорожке волос, которая убегала под плавки.
Да что же такое?! Я ведь не в монастыре родилась, воспитывалась не в институте благородных девиц, парней в плавках видела много, а здесь нездоровое любопытство пробрало, неловко стало от собственных мыслей.
А где твой трасбойт? выпалила я, сама не понимая, что несу.
Трас что? повернулся ко мне Паша, и я неожиданно увидела, какого цвета у него глаза тёмно серые, глубокие. Затягивающие, как в омут. С головой. С потрохами. Навсегда.
Ну этот гидравлический шланг, смутилась я. Штука такая, я подняла руку и помахала ей из стороны в сторону, понимая, что несу откровенную чушь.
Прелесть какая, вдруг засиял Паша. Эта штука, он повторил движение моей руки, отчего я покраснела, как варёный рак. Называется «брандспойт». Ты ведь это имела в виду? Устройство для формирования струи воды или пены и направления в зону горения?
Да, да, истово закивала я, внутри благодаря собеседника, что он не перевёл всё в похабное русло, как сделал бы любой парень из нашей компании, кроме Никиты.
Мы ими не пользуемся почти, пожал он плечами. Есть похожие устройства, но это вода нужна, часто она роскошь.
А как же тушите огонь? опешила я, испугавшись.
Что значит, не используют брандспойты? Не то, чтобы я имела хотя бы поверхностное представление о пожарной службе, но на всех картинках, которые мне приходилось видеть, пожарные тушили горящий объект водой из шлангов.
С помощью лома и какой-то там матери, усмехнулся в ответ Паша. Не волнуйся, Марин, продолжил он участливо, это было настолько неожиданно, что я растерялась. Я вытащу тебя, что бы ни случилось.
Ладно, кивнула я, нахмурившись.
Ничего страшного не произойдёт, правда. Покатаешься на вертолёте, тайга, знаешь, какая красивая с высоты птичьего полёта? Тебе обязательно понравится. Считай небольшим приключением, которое будешь вспоминать всю жизнь.
А ты видел? спросила я скорей для поддержания разговора.
Я пожарный-десантник, естественно, видел, равнодушно пожал он плечами.
Кто? от удивления я приоткрыла рот, наверняка некрасиво.
Если бы в тот момент я увидела настоящего Лешего или Деда Мороза, я бы удивилась меньше. Про мифических существ я слышала, а вот про пожарных-десантников нет, никогда.
Пожарный-десантник, мы все пожарные-десантники, уточнил он. Спускаемся на парашюте и тушим огонь.
С помощью лома и какой-то там матери? выдала я, с минуту назад услышанную фразу.
А ты молодец, сообразительная, засмеялся он. Пойдём? он встал, протянул руку, чтобы помочь поднять мне.
Дёрнул совсем легко, но я физически почувствовала, насколько Паша сильный, настоящий гладиатор, несмотря на то, что качком совсем не выглядел. А ещё насколько я маленькая, в смысле низкая и худая. Кажется, я потерялась на фоне спортивной его фигуры.
Как думаешь, твои приятели нас накормят? спросил Пашка, вытаскивая меня из блуждающих, неясных мыслей.
И внезапных фантазий, которые свалились на меня, как снег на голову, вернее как пожарный-десантник на моё тело, которое вдруг осознало, что на самом деле хочет.
Конечно, кивнула я. Сама накормлю, добавила для пущей уверенности.
В лагере суетились ребята. Кто-то собирал вещи в рюкзаки, судорожно пихая всё, что попадалось под руку, кто-то напротив, бесцельно бродил, нервно вздыхая, посматривая в небо, будто вертолёт материализуется прямо там, и прямо сейчас.
Алик сидел на пеньке, в стороне ото всех, обхватив голову руками. Его никто не трогал, только Макс держался поближе, и Никитос озадаченно поглядывал в его сторону.
Чего так долго, подскочила ко мне Даша, всплеснув руками. Ушли и на сто лет пропали!
Не так и долго, отмахнулась я. Будем обед готовить?
Не до еды сейчас, понуро ответил Тим, обнимая такую же понурую Настю.
Так, молодёжь, вышел вперёд Амгалан так он представился до этого. Голодать смысла нет. Паниковать тоже. Собираем вещи, ждём отмашки старшего, никакой голодовки и никакого алкоголя. Бережём силы, не теряем присутствие духа.
Пойдём за водой? толкнула я Дашу, показывая на пустую пятилитровую бутылку воды.
Воду мы набирали из ручья, который впадал в реку. Алик поклялся, что вода в нём чистейшая, судя по тому, что никто из нас не отравился, так и было.
Я схожу, мгновенно подорвался Никита.
Сиди уже, зашипела Даша.
Да чего? заупрямился тот в ответ. Мне несложно.
Нам посекретничать надо, фыркнула Даша. И вообще, заключила она, выразительно глядя на приятеля.
Если «вообще», усмехнулся тот в ответ, показывая, что вообще-то ему всё равно, охота нам тащить воду самим пожалуйста!
Всё-таки, чего так долго? села на своего конька Даша. А он ничего, красивый, добавила она. Я бы не отказалась, но он сразу на тебя запал.
Кто? я сделала вид, что не понимаю, о ком она говорит.
Глупо, конечно, но мне необходимо было перевести дыхание от новости, что «он сразу на тебя запал». На меня? Запал?
Этот, Павел Кононов.
Фамилию откуда знаешь? удивилась я.
Да этот их, старший который, который вертолёт вызвал и ушёл, называл по фамилии. Почему так долго? не дала она увести разговор.
Ничего не долго, буркнула я.
Чем занимались? Дашка испытывающе на меня посмотрела.
Ничем, я равнодушно повела плечом. Он в реке купался, я на берегу сидела, потом в лагерь пошли.
И всё?
Всё! Ты вообще, что ли? уставилась я на Дашку.
Конечно, Павел Кононов красивый и вызывает в моём организме реакцию, к которой я не готова прямо посреди тайги, вот так, с бухты-барахты, но это не значит, что у нас может что-то быть через семь минут знакомства.
И вообще он взрослый. Сколько точно Павлу лет я не могла сказать, точно больше двадцати шести и меньше тридцати, только у меня опыт общения с сильным полом ограничивался такими же студентами как я, да папиными друзьями, которые не считались мужчинами ну, в этом плане.
И не приставал? протянула она разочарованно.
Даш, ты совсем с ума сошла? Как бы это, по-твоему, выглядело? Домогательство это преступление!
Ну, ладно, Дашка понуро опустила голову. Просто между вами настоящие искры летели. Пиу-пиу! Вот я и навоображала
Выображовывай обратно, фыркнула я.
Прости, чего-то я и правда забыла, что ты у нас святая Мария Магдалина.
Осталось только закатить глаза. Святая как же. Видела человека второй раз в жизни, поговорила три минуты и мысленно залезла ему в трусы. Не подробно, не в деталях, но всё равно попахивает объективизацией, если этот термин вообще применяют в отношении мужчин.
Всё-таки, познакомься с ним поближе, поучала Даша, когда мы шли от ручья, по очереди неся баклажку с водой. Где живёт, сколько лет, есть ли отношения? Вдруг он женат, например, или дети есть.
Он вообще может быть не из нашего города, силясь казаться равнодушной, качнула я головой. Представляешь, они все пожарные-десантники!
Вот это да протянула Дашка. Слушай, как думаешь, у него друг есть, чтоб такой же, как Павел, только для меня.
Так спроси его, засмеялась я.
Спрошу, кивнула Дашка, заливаясь смехом.
Глава 6
Пашка блаженно растянулся на примятой траве, глядя на шпили деревьев, убегающих ввысь, и синее-синее, высоченное небо. Щебетали птицы, ветер шелестел листвой, наверняка, если присмотреться к травинкам рядом, нарисуется какая-нибудь букашка, спешащая по своим, букашечьим делам. Жизнь
Довольно потянулся. Хорошо-то как. Даже гомон молодёжи не мешает. Глаза закрывались сами. Всё же отлично, что они встретили студентов. Внезапная передышка для организма настоящий подарок.
Амгалан травил байки про житьё-бытьё авиалесоохраны, причёсывал по ушам восторженной публике, особенно девчатам, которые только попискивали да вздыхали, слушая про героические будни пожарных-десантников.
Оно и понятно, когда ещё представится случай покрасоваться? Дома лишнего не скажешь, как бы ни была благосклонна жена к занятию главы семейства, но лучше не нервировать подробностями, потому и обходятся дежурным: всё нормально.
Пашка тоже не особенно распространялся, предпочитал помалкивать. Вернулся живой, здоровый вот и отлично. Трепать языком только лишний гнев вызывать, на скандал нарываться.
Здесь же благодарная публика едва не рукоплещет, почему и не расписать свой труд в красочных эпитетах, если захотелось?
Алён, помоги! услышал Пашка голос Марины.
Сон, как рукой стряхнуло. Вот ведь, напасть какая-то. Понятно, что секса давно не было, но мотаясь по тайге, туша огонь, погружаясь в тяжёлый физический труд и нечеловеческую усталость, об этой стороне жизни обычно и не думается. Так лишь физиология по утрам напоминает о принадлежности к мужскому полу, да и ту перебивает желание то попить, то пожрать, то ломота во всём теле от запредельной физической нагрузки накануне.
Словно чёрт уселся на плечо Пашки и шептал на ухо: «Хороша, ох, хороша!» Завалить бы сейчас, не сходя с этого места, задрать подол синего этого сарафанчика
Дальше мысли убегали в такие жгучие фантазии, что валяться на спине становилось откровенно неудобно, не светить же стояком на всю общественность.
И противно от самого себя. Женатый человек называется, который брак хочет сохранить, жену любит, души в ней не чает. И приятно до дрожи, как ни крути, а внезапные чувства будоражили, вызывали поток адреналина в кровь сильнее, чем первые прыжки с парашютом над пылающим лесом.
Пашка резко сел, сложил ноги одну на одну, посмотрел в сторону оживлённой компании.
Девчата готовили, вернее, готовила там Марина, а подруга её Даша и вертлявая малявка Алёна были на подхвате.
Невольно засмотрелся, хотя, казалось бы, что удивительного увидел? Девушка готовит. В окружении Пашки в основном готовили женщины, никаких сюрпризов, никакого новомодного феминизма. Мужчины могли помочь, важно изобразить из себя шашлычника со стажем в случае надобности, но всё же традиционно кухня считалась женской епархией. Да и когда мужикам кастрюлями заниматься? Летом огонь тушат, зимой тренировки, подготовки. Приползаешь домой без ног, без рук, щи-борщи варить некогда.
Марина же твою мать, она даже картофель резала по-особенному. Тонкие пальчики ловко придерживали корнеплод, нож ритмично стучал по разделочной доске. И эти пальцы хотелось обхватить ладонью, сжать до боли, поднести к губам, поцеловать Тьфу ты!
Обхватить! Сжать! Поцеловать! Давай-ка Павел отключай больное воображение и возвращайся к мыслям о насущном. Тебя с Амгаланом Игнатьич здесь оставил, чтобы вывести молодёжь в безопасное место, посадить в вертолёт и отправить к мамкам с папками, а не предаваться мечтам о девчонке, которая хорошо, не в дочери, в младшие сёстры годится.
Есть у тебя Ленка законная жена, вот о ней и думай, а ещё лучше о том, что сделать, как так извернуться, чтобы простила она. Всё же десять лет отношений не шутка. Совместные планы на помойку не выбросишь. Любовь, опять же. Куда любовь эту пресловутую девать? Под лавку?