Анна Атталь-Бушуева
О любви за философию положения истины ума
Пролог:
«О единении смотря в лицо судьбе не слышишь ты, что пели песни о земле, своим утерянным намёкам бытия пространство зла и очевидность аллегории теперь»..
Сборник стихотворений о чувствах сожаления за истину, не упомянутой боли происходящего в себе, когда неволи истина так близко смотрит обожанием вослед. С тобой мерно разговаривая о сожалениях и только шанс один и может подсказать, что умыслом обратно невдомёк. Так честью сложенных рутин позволил время вспять быстро сохранить в своём родстве умалишённых лет души, покоя идеальных снов вопроса в жизни. Однако истины восторг стучит препятствием теперь ко мне и безразличен идеальный круг вещей, субъектно смотрящий на прошлые лекала красоты. Желанием близко дышит в глубине позора истинного проявления и хочет стать собой, твоя мораль на злах эгалитарной роли предрассудков жить лишь благом. Ты собираешь цвет любви и обретаешь истинное умаление, что возрасту простоя бытия в миг уходят лирики, по краю отражения тоски, в небесах состояния переживаемой участи блага каждого человека. Так близко отдаёшь отчёт, написанным стихотворениям отличным ли ещё, в нуаре сложенного времени опознанной души, куда ты на вечность оставил свой город образования мифов, перед темнотой единения своих иллюзий и иллюзий других. Мчишь в постоянстве игр к людским приобретаемым сомнениям и философски спишь на благосостоянии каждой ценности внутри самого себя, когда на естестве запомнит свой восторг усилием морали жизнь.
О философской пропасти ты складываешь времени игру, в одних глазах о судьбах по утреннему свету тёмного образа старения посторонних идеалов тоски, к личной ноосфере права существования на планете земля. Нуаром летописной глубины миров укладывая возраст разночтения моей особенности интерпретации создания чувств, ты вновь находишь шелест мифа над умом, его грохочущий ментальный парадокс построит шансы жизни наяву. К личному естественному поведению неоконченного романа, служения голословной ценности диалекта словесного определения художественной красоты, ты обвиваешь свой нуар очевидной к уму зрелости философского диалекта жизни. В прошлых жизненных обстоятельствах эго, он обретает стихотворный романс стихосложения умственных аллегорий, происходящего с тобой бытия были, на что ты может и не успеешь отсчитать свой шанс времени воплощаемое равновесие скуки над объективностью большего раздора жизненного блага. Ты чувствуешь свой стиль стихотворной эссенции мимо пролегающего апологией форм, института вечного перепутья нуарной экзистенции сомнения стать большим, чем есть в пределе своей цены. За ритм власти, к чему ты обязан происхождением дойти до умственного целеположения, ты становишься единственным гением, украдкой желаемого чувства сказать о личной прозе, соглашаемого ума со стилями вымышленного стихосложения в своей пробе стать героем.
Так обычно, властью умиротворённые личности психологически пребывают в новой призме доблести стиха, расположенного за гранью своей реальности, создаваемого дома жизни, в тени которого обезумели дни твоей свободы нрава жизни. Что слышит лишь прочтением восполняемой украдки воли, к появлению тождества состояния свободы личного к одиночеству культуры мира. В единстве стихов, расположенных по состоянию трепета познания философской ценностной ориентации быть благом силы бытия вокруг меры смыслового апогея, зовущего к человеческому вниманию, достигнутой миром теории художественных сред впереди отделяешь культуры личности. И искусству соединяя основы естественной лирики, научного смысло отражения бытия с художественными классификациями роли блага психологии внутри человеческих свобод жизни перед, твоя философская свобода за умом располагает символизм непрочитанного естества формы демократии каждой личности.
Подлинное имени права в человеческом
Метафора обычных заведений
Истории участия к себе
Ведёт неимоверно цели,
Чтобы отладить сопричастности везде,
Происхождения культуры перед раной
Фатальной слаженности смысла бытия,
За счёт очеловеченного странного
Предмета расстояния во мгле.
На жизни зарисует мерно колокол
Судьбы растрата, позднего ума,
По чёрному портрету ходит вотумом,
Соизмеряет право соглядатая от нас.
Найденный смыслом обнаружит бытие
Культуры беспристрастного начала,
Во мгле, к которой потчевать не стало
Производимое отродье о себе.
Ты жажду нигилизма ставил разуму,
За каждого, кто ухом стережёт
Пространство затаённого заразного
Причины обезумевшей вот вот.
Когда находишь человеческое темя,
Для сердца расстоянием ложась
Идёт сквозное бремя приближаясь,
Сочится юности пародия насквозь
Твоих иллюзий представления, что были
На свете обездвижены дома
Фортуны между звёздами соседи
Как слог космического, уникального найдя,
Вселенной голос подытожил раны
От роли всеобъемлющей программы,
Считавшейся стихией наряду
С позицией маниакальной пиктограммы
На стенах обезглавленного кармой,
Служения для слова одного.
В нём есть и слог изоморфизма спорный,
Когда оставил диалекты преферанс,
Намедни ты прочтёшь свой долг голодный,
Оставишь изумления для нас.
На язвах от космического тлена,
Материи очеловеченного плена
Стихии изучения миров,
Куда то под обрывками служений
Готов ты унижаться, как потерянный,
Хранить то бытие обратно льдам,
На внеземной платформе бытия.
Ты странствуешь по подлинному имени,
Идёшь и не находишь бытность став,
Хорошим от умения просеять
Зерно морали онтологией к мирам,
Служения науке, как обратной
Системе экзальтации причин,
Моральной соразмерности пути
К себе, как человеческому счастью.
Ты сложный долг и мира господин,
Моральной нежити идёшь один,
На пьедестале высятся в одно
Служебные, ранимые со злом
Детали исторического эго,
За взятый преферанс когда то сам
Ты нежить объявляешь светом,
Манеры жить и обучаться по годам.
Моральной формой онтологии напротив
Твой юг как север обращает времена,
К лицу окна сознания на память
Усвоить принцип, доискавший до конца
Служебное зерцало мины словно,
Тебе не надоело наблюдать,
Как счастьем проходя обратно мимо
В народах истины проходит благодать.
Искусство собирает сложный праздник
Мотива искушения со злом
Поговорить и стать намедни как начальник,
Зерцалом позволения всего.
Тебе как человеческому миру
Мотива смысла, объясняя словно такт
Стремятся аргументы за строптивой
Харизмой обращения цены сказать,
О человеческом и строгом, без обличья,
Где дух, как мантия потворства подошла
К системам объяснения оценки
Над временем, к которому нельзя,
Не объяснить, не выжить, не доделать
Пространство потчуя, то ложью, то одно
И то же дело обязуя ставить дрожью,
Под страхом имманентной роли слёз
На силу изумления обыденной
Культуры историчности за сном.
Ты не был никогда на этом низменном
Веретене страдания и позе бытия,
Подправив галстук позой об итоги,
Твоя очеловеченная строгость говорит,
Что нет на свете многими в упрёках
Культуры истины и пафос возродит,
В свой нигилизма день и мерного учёта
Над бытным разговором проводить
Психологические истины, как вотум.
Тебе немного рано правом возводить,
Ещё не обелённое зерцало
Спокойных вод над философией куда,
Ты направляешь взор и статностью восходишь
Сказать, что мира быль опять пришла.
Или фортуна нигилизма прочит
Моральное окно сейчас напротив
Обычной формы разговора лет,
Не оперившихся эпох затраты,
Сложив на крыльях мнимое облаток,
Мечтаний диалекта, как простой
Ответ на измышления куда то
Из истин головой направить статность.
Научит в том моральный образ лет,
По человеческой науке между словом,
Отчаянным и сильным звоном там,
Где историческая суть лелеет ровный
Мотив кибернетического чуда рассказать.
Большому чувству мыслящего формой
Главы или усталости объятий склонных,
За бликом монитора подходить,
Сквозь мир очеловеченного чувства
Заискивая новый долг и жажды
Манеры оправдать судьбы однажды
Искусственное темя бытия,
Над сводом правил аллегории вокруг,
Природы человеческого терния,
Материи, по форме ставив круг
Амбивалентной знанию программе
Деяния куда то походить,
За словом интернет фортуны странной,
Объекта человеческой любви.
Культуры смысла возводить,
Под панорамой ровной боли
Истории олицетворения судьбы
Различий счёта подневольной аллегории
И формы для пространственной игры.
Ты в человеческом оформил свой
Лояльный монолог обхода жизни,
Скульптурой психологии на знак
Поставил роли олицетворения ума,
Заснятым миром диалекта истины
Моральной оболочки снова стать,
Очеловеченным по форме очень близко,
К чему реальность начинает понимать
Твои оценки философии природы
Аналитического фатума со звёзд,
Где своды образуют воли сотый
Аналог диалекта, подле нас.
Идёт твоя опора психологии,
Безжалостно, но очень горячо,
На воздух приникает мерный центр
Космического расстояния до власти,
Образования программы бытия,
В тебе как собственном запястье,
Манеры исторического я,
Символизируя на боли время старости.
И очевиден такт ролей назад,
Пока светимой формой бытия
Искусственного фона миром ждёт
Твой интерес у отражения пространства,
Культуры динамических ролей,
Психологического постоянства знать
И вспоминать как чувство созерцания о ней,
В морали человеческого я.
На имени о подлинной истории
Считая треть и четверть смыслом там,
Где мысли образуют мерный посох
Характера искусства рассказать
Морали историчности о прошлом,
Исследуя причисленное в такт,
Тебе не нужно быть как робот и негоже,
Любви соединять способность схожим
Манерам излагать портреты позже,
Единой мерой усмотрения за власть,
Как численное бремя подытожит,
Что человеческое подлинно в себе,
Единство в множестве обычая расхожи
И многим диалектом ты нигде.
Искал и не пришёл на поздний день,
Культуры праздника и славы от затишья,
Где человечество трепещет как сейчас
И ждёт от роли преднамеренное тише,
Моральный тон давая мерам бытия,
В наглядном имени от подлинного рока
Искусства объяснять внутри года,
Сказав, что истины мотивы непреложны,
Формально говорящим как и ты,
На безднах обязательства услышать,
Ты осязаешь имя равновесия внутри
И подлинное светит миром близко.
Экзистенция невроза
Любуясь автаркией, словно шаг
Забудет форм моральное учтивым,
Поднимет экзистенций декаданс,
На противоположной ниве.
Шагает словом, обезумев торг,
На человеческих сердцах повелевая,
Отнимет изысканий долгий спор,
Отличием манеры в стол.
Маршруты остаются одноликим,
Моментом пребывания внутри,
Незыблемым и очень невеликим,
Отсчитывая схожести по нам.
Откуда расовый манёвр сегодня,
Ты потчуешь обыденность как слон,
Ухаживая за собой и нервно крутишь,
Невроза постоянство в унисон.
Морали испытания стать мужем,
Ничейной экзальтации ума,
Зачем ты этим своды обнаружил,
Усвоив мерный день, по памяти сперва.
Не устроением казармы нежно лягут,
Под стол твои обычные дела,
Не нужно одеваться было даже,
Когда оружию настанут времена.
Понятным сном и поведением морали,
Завистник твой укажет на восторг,
Конечной цели центробежной стали,
Покуда смысл мычит и стонет рок.
Преддверием понятия о дружбе,
Зачтив моральный кодекс одного,
Не взять тебе свой пафос инфернальный,
Догадкой одноликого оно.
Дав человеку смысл надёжный,
Над возрастом и мыслью бытия,
Равнины стелют преисподней ужас,
Показывая почести за зря.
Мотив на обязательстве по нужным,
Отыщет предсказание на днях,
Творения эсхатологии окружной,
Земли, неисчисляемого нам.
По времени вьёт экзистенция невроза,
Обычный центр сомнения на том,
Что человеческое будет страхом позже,
Окажет предрассудок по словам.
Наверно упоение надеждой,
Не снимет попечительство нам в роль,
Понятной эхо рамки экзосферы,
Реальности сопроводить с собой.
Манерный воли отголосок обнаружит,
Пространственное эго возле я,
Когда тебе уже никто не нужен,
За словом представительства в глазах.
Харизма от ступени славы служит,
Доисторической опорой нам во след,
Где счастлив был и страхом безоружен,
В мотивах постоянства подле всех.
Хранишь ты зло сквозь фатум,
Происхождения морали от того,
Что надобности случая не сразу,
Сложили декаданса сложный разум.
Истлел причины праха свой восторг,
На памяти исчезнувшего эго сник,
Увековеченный этюдом словно крик,
Пространства изобилия порока рядом.
Ты воздух поглощал по мере бытия,
То странствуя, то обходя награду,
Ситуативной метафизики назло,
Обычаям стремления по памяти,
Узнать свой этнос и немного подрасти.
Нам домом были над ступенчатые эврики,
Характера сложения под толк,
Морального окна слепого утра,
Где воздух не обычно попрощался.
Достал до мира олицетворения любви,
И скоро в радости расстался,
Над жизнью интереса под неврозом,
Служить окольной чести близко.
Там не было вменяемого вместе,
И не всходил опорой смысла ровный слог,
Модальности демократического ада,
Что человеку символом зовёт,
Пройти обратный путь подряд,
По экзистенции немого разговора.
И оказать природе словно шаг,
Неимоверный философский толк,
За бытным человеческого я,
Не отличает быстро время погодя,
Свои стальные ветры опоздавших,
На веке этом как на том,
Моральном облике принявших,
Законы гласности вдвоём.
По внутренней модели прекословной,
Преграды бытности вокруг любви,
Нельзя им стать неврозом подлым,
И миру опоздать на вечный смысл.
Из приведённых выше чувств
На образах попарно забрала
Своё наречие единым
Свобода смысла, после невредимой
Скульптуры проб и толка о цинизмы.
За численное умаление лишив
Тебя, о невредимый почерк славы
Как другом говорящим от управы
Ты ждёшь и еле слышно для любви
Единственного эго выше чувства,
Что соблазняло возраст за двоих.
Несло по роли оказание предчувствий
И роли идеала под вопрос,
Что делать, как понять и опыт лично
Не высказав ментальное прощай,
За совестью и подлинной отчизной
На вечном своде обещания сказать.
Ты приводил рассказы жизни современно,
Утаивал наглядное о том,
Что лучшему как чувствами созрело
Пройти немыслимое пламя перед тем,
Не может личность жизнью насладиться,
Услышав обещание за край,
В чём происки от фатума проститься
Не сходят от довольства на глазах.
Ты был тем мерным смыслом у порога,
За честью демократии внутри
Зачем же отчее спасало нижних своды
Как опыт расстояния им быть,
Лирически упрятав серенады
По шёлковому мыслями пути
Ты вновь живёшь и стоит исторически
Твоя отрада чести от любви.
Ещё над чувством обезжизненного края,
И лишним словом манит, словно череда
Объятий межпространства по утратам,
Засняв вопросы долга по умам.
Не ты ли чёрной видимой от части
Отравленной, исчезнувшей судьбой
Проходишь через край и пропасть даже
Не может пообщаться здесь со мной.
Идёшь по расколоченному толку,
Понятием и мерной лентой снов,