Свой чёрный дифирамб вдали,
Откуда мир проходит мимо,
И только слов порой тоска
Меняет ханжество тугое,
На данность берега пока
Ещё умастил ты его
Лихой конец и смерти праздник,
За каждый сон морали в нас,
Чтоб убеждать и боль держать
За степенью руки свободы,
Его покорной цели стать
Сердечной раной мимо тех,
Кто убеждал ещё на нивах
Культуры слова меркой в стать.
На конъектуре было б тесно
Не миру в социальных снах
Свой философский стон пронять,
Как след от ожидания её
Картины жизни за собой
Мгновения покоя в красоте
На вечной цели горем стать,
Что укоризной за бравадой,
Добытой чести близ руин
По состоянию тоски природы,
Любить, и снова ожидать,
Сквозивший фарс другого часа,
Для цели мирной наяву
Их убеждает верность права
Создать под привилегией тьму
Морали точной, как и ты,
Вопроса, созданной черты
На онтологии привычек видеть
Свой мир как чёрное стекло,
Чтоб снова болью ненавидеть
Сердечный фарс проворных стен,
Упитанной фортуны личности,
И мнить свою особу так,
Что входит словом чёрный мрак
За экзальтацией понурого окна
Окольной параллели быть ему
Культурой света ото сна,
И снова жить в своём бреду
Над правом быть или хотеть
Угадывать тот точный взнос
На памятник просторного лица,
Ему скользило счастье за
Борьбой по справедливости считать
Тот слиток сердца наяву,
Как золотой апломб души
Родства за близостью других,
И нежность, бросив тесный плач
Рискует встарь обнять её
Моральный интеллект руин,
Давно забытой юности твоей.
Доселе засыпает блик
Над птичьей ревностью поник
Могучий тыл которым ты
Так близко проводил черты,
На самовластье под вопрос,
Что сердцу если б жить ещё
Под строгий реверанс досады,
Над целью блага быть бы им
Культурой социальных поз
Явления спасать унылый
Знакомый счастью приговор,
Чтоб жизнью длилось на постылой
Формальности твоё лицо,
Им тесный круг всё скажет миру,
На проявлении под век,
Узнав, что ты лишь человек
Обязан стать вопросом лишь
В досаде тех химер и лжи,
Что обстоятельно возникли
На вид от реверанса дней былых,
Пока далёк в тени твой сон
Сомнений права жить ещё
Внутри у видимого Солнца их
Знакомых стен сатиры игр,
И потакая как магнит
Та спесь куёт фортуны клич,
На фаворитах скажет блик
Тот день и бренности черту,
А той, что в праве говоря
Ликует от сердечной лжи
На свете сердцем проведя
Свой толк и монумент врага
Обыденной расплаты лиц,
За социальный тесный круг
Твоих проклятий верениц,
Что нежен блик таких наук,
И в современность пусть они
Уходят, за мотивом пут
От солидарности направив бред
Культуры форм другой тоски
На старость от своих обид
И памяти свободы в имени,
Что дорожали в них умы
Пажей и прототипов равенства,
За слог благой услады лет,
Над зрящим повелением спит
Твой сердца многих верениц
Обиженный другого на беду,
Забыв про воздух и еду
Ты словом ищешь свет обид,
Чтобы на цели снится им,
Покорностью любви за истиной,
В фортунах образов гранит
Той части вечности проходит,
Что ветер на приданом, столь
Заботы быть судьбы игрой.
На верность хоронить свой вид
Причины конъектуры в лирике,
Что от земли тоской парит,
Где нежен кладезь бренных лет,
Поёт свой равенства полёт
Раскрасив части сложных ран
Под утомление толпой
Следит их чёрный ворон старости,
Над бренным монолитом весь
Окутан за природой здесь
Формальный ритм другого дня,
Лишь зная часть любви твоей
Он за весну поймёт любя
Вопросы нежности под толк
Культуры воли перед раной,
Над центром апологии былин.
Желаний быть совсем иным,
Дорогой старости слагать
Происходящей смерти крик,
Что смерч напрасно ждёт тоской,
Окутав формы жажды тем,
На боли сновидений ясности
Твоя причина слитых волей
В судьбе оправданно пойдёт
Фортуной глади за вопросом,
Как взглядом мифа быть ещё
Неутолённой нишей рядом,
И спать под интеллектом истин,
В природе чёрных слов они
Проходят нигилизмом были,
И окружают право в нас,
Характер поднимая глаз
Спадает как в последний раз
Покоя ложная стезя,
И рок фортуны перед мифом,
Над посторонней формой каждой
Облатки жизни за мечтой,
Напрасно укоризну ищет
Твой парадокс обиженной тоски,
Что ходит счастьем под оправой
Породы векового ада,
Переплетённых лиц других
Культур и мнительной сторонней
Безжизненной оплаты сна вокруг
Основы гипнотического века,
На перепутье сложных мук
Тот, философский речи правила
Испуг забыл в своей оправе
Дозорный круг проклятья раннего,
На мышцах от сердечной тьмы
Им тесный ад формальной лирики
Искусственный паром за толк
По водной аллегории разгладил
Критическое имя между правил
Забыть свой фарс и монолог,
За этот личный уголок
Тоски многозначительного права,
Что даже в сердце подавил
Свой мифом отражённый тлен,
На каждом чреве от души,
Смертельной пажити искусства,
Где возложили волей мы
Вопросы на избытках лиц
Доказывая монологом чувства
Граниты серых поз своих.
В руках его течёт вся кровь,
Наполненная бликом интересов,
На равенстве искомой полноты
Под социальным сном дозора,
Им тесный круг заправил ты
Под ренессанс противной аду
Формальной юности мечты,
Что видит тень твоей услады
По той сердечной пустоте,
Ей высох час рассказа смыслов,
И движет невидаль под стыд
Раскрытым обелиском рядом
Твою могилу и огни,
Откуда ты воспрял судьбой
Искусства понимать борьбой
Той цели интерес как жалость,
И обличать критерий сна,
Когда то видимой поруки,
Служившей нам под нежить мук,
И отражаемой без скуки
И цели умирать под стон
Могильных черт сказания любви,
Что были впереди под птичьем
Вопросом метафизики одни,
Ходил их тёмный час судьбы,
Над памятью забытой ранее
Пощады взвесить суть мечты,
И отражая век на гранях
Скупой породы хилой тьмы
На сон накладывает миром
Потусторонний тень руины
Обыденность и вечность жизни,
Значений нигилизма ждать
По цели вольности и жажды
Культуры апологии в тоске,
Что недосказано покажет мне
Судьбы упорные черты
На вечности одних могил,
Досады ценности из лиц,
Что целью конъектуры движут
Различия вдали одних
Концепций времени за бренный
Утопии моральный пережиток,
Куда то отличившейся внутри
Различий ждать твои века,
И отбирая чёрный ветер,
Всё понимать на этом свете
Мотива после часа бликов
Заметно отражаясь в них,
Культурой позы благ других
Остатков честности и мира,
Он возле парадигмы спит
В реальном свете боли завтра,
И гнозис раз за разом чист,
Что обвивает тень пространства
Прожитой юности и воли
Прожить свой тленный унисон,
Под чувством расстояния боли
Истлевших ран тоски её
Проворной мглы пародии ума,
Что забывает лучший миг
В надеждах оправдать сперва
Угрюмой пасти волю мнимого,
В сердечной ране приютив
Могущество из бледной кромки
На верность подающего истца
Зажить бы лучше до конца
Истории по цели перспективы,
На унисон обличия обид,
Что правят и одним парит
Твоя застенчивая ясность
Похоронить судьбы гранит,
На смыслах отражения за ними
Всё прячутся истории любви,
На вечном небосклоне им одним
Заносит частый ветер пользы,
Лишь уготованный и новый
Характер страха над обличием
Обиды встретить час судьбы,
Из явной параллели памяти
На двойственном шагу не обернув
Свой тленный поколений миг,
По исторической картине, что одним
Порядком взглядов вспоминает их
Свободный уровень пространства,
Над защищённой правом глубиной,
И окружает миром постоянство
Дородной сущности волна,
На том, доказанном аду,
Что кожаной облаткой весь мотив
Способен в чести размышлять
Строением судьбы опять,
Собрав замер тоски иной
Мировоззрения нам личной,
Из тесных кругом конъектур
Забывчивой войны досуга,
Под ленью права проводить
Искусственной души пример,
На взглядах робости по тлену,
Что мучает опять его
Избитый край морали поколений,
На человеческом роду собрав,
Тот схожести мотив и ренессанс,
Что гложет нас в попятный шаг,
Но в мире нет предела сердцу,
И только мифы льют вопрос
Как бы задав его и встречей
Ты миром смотришь на лицо
Культуры возраста наречия,
Заискивая в том опять истцу
Им ходит, смертный пафос лиры,
Под монолог прохлады милой,
Оценки взглядов за собой,
По философской разнице вопроса
Считает каждый ворох бед
Из стен крамольных над собой
Культуры новый постамент,
Особы внеземной на райском
Шагу, где встретит впереди
Искусство, как один вопрос
Столетий мира перед ролью
Разворошившей боли стон,
И опыт сердца через звук
Искусственного проявления наук,
Когда то проходивших над тобой,
И частной волей след былин
Забыл про чёрный цвет прибоя,
Что унося мотив с собой
Забрал и свод зеркальной лиры
Под ветром ренессанса в нас
За справедливостью и временем,
Так ожидали в прозе мы
Искусный фарс забытого прибоя,
Но уникальный возраст к ним
Не слеп и ворошит могилы,
На чёрных снах пародий мнимых
За онтологией, из права быть судьбой.
Ложь в безличностной тоске свободы родословной
Право ложью ждёт восторг,
На роду противной тени
Ходит истина, за теми,
Кто рискует праву в стать
Облекать, в свои пределы
Формы социальной меры,
И исторгнув поле счастья
В том, разбить сердца над пропастью.
Если хочешь упиваться правом,
Чести ли, тебе исполнит декаданс,
Будут слёзы обращать твоё пространство
Мерным днём и жизни словом пополам.
Твой, не верен выбор в правде,
Ложью слеп за историю оправдан,
Смерти тлен, на пробе о твои
Кровные обиды поколений,
Не как счастье видит каждый,
Кровь за тлением проходит,
Как исток пробудит сложно
Выбор: доблести и лжи,
И на прошлый выбор сходит
Твой росток, за негой памяти.
По умам, как чувствам страха,
Обращаешь преткновение нам вослед,
Светел правом мерным звоном
Долгий шаг, за бренной дрожью,
Вечностью окован, сложно обращать
Кровь за истинной моралью будешь на
Исторической природе, за того,
Кто на выбор службу волей
Тянет в Солнце на исток мира,
Выбор твой не твой удел, невдомёк,
Оставаясь за оправой стен былых
Философский ветер скован на умах,
Оттого и миф твой болен ролью,
Права соглашать свой страх,
На ряду и силой сломлен, перед ним,
Ты оправдан и по крови за своим
Ждёшь свободу и упрёка, как они,
В снах господства мило терпят,
Жало смерти, в нём лишь тело,
На ряду и маской теплит
Твой союз, что встретил смерти,
На свободах жизни каждой,
Болью лишь испросит камнем,
В том окне глазами права,
На вине и мести, в паперти,
Родословные печали сходят там,
Будем мерить, по отчаянию веком тыл,
Как ты был внутри отчаян,
Словом встал, и наверно одичал временно,
Обращаемый за вечным как родник.
Водных скал и судеб жизни пробудил,
В усыпальнице не виден свет один,
Ты лежишь и стынет воздух надо сном,
Лжи спокоен господин, мерно спит
Родословную увидел, как магнит.
Ты поставишь слогом правым свой удел,
Для народа будешь славным,
Крови стен различали крики боли,
Но отмеренное вторит словом на
Жизненной опоре крови сил
Обнимать свои устои, словно край
Поднимает Небо воли за собой,
Дав идеям статный возраст о прогресс,
Ты, правитель опыт прежних от лица,
В лицедействе помнит факты после нас.
Для одних, по крови капает как родник
Воздух обращения за памятью ты возник,
Личность, в будущем истории нас ведёт,
Роль проявит аллегории на почёт,
И не сном то будет склонно, нам одним
Ты достоин крови, словно чести сил
Метафизика, в том склонна быть внутри,
Объясняя человеку жизни смысл
На крови и слепках роли от истории,
Будут смыслы проводить нам довольно
Жизни объективность правом вольно.
Давний опыт времени культуры
Культура слов располагала свой портрет
Из клетки обнищания ума,
Задолго до того как силуэт
Сварливой памяти искал беду,
Нарочно и оправданно в бреду
За давностью, которой превзошли
Моральный свет той юности тоски
Походы слова философии к уму.
Над древним сном он кажется опять
Кинжалом сердца времени в аду,
Понять который видимо ему
Настолько сложно памятью вещей,
Что опыт дорожит породой лет,
Не исчезающих с картины постоянства
На риск забыв огульный светоч лиц
Рассказом смерти подлинной души,
При долгих разговорах опыт их
Системы постоянства лепит мир,
Над вольностью природы анархизма,
Словесной волей очерка под стих,
Как звук былого разумом проник
На вечный диалог культуры нравов,
Что благородству почерка за давней
Моралью боли снова задаёт,
Как тень вопроса медленной тоски,
Горит ей стих расправив мир своих
Рассказов идеала болью в том,
Что словом разделяло слог потом,
На вечности из жизненной души,
Так близко пропадая, где цветы
Усталого подъёма ренессанса
Дождались свой последний довод
Сказать ли, в том материальной теме
Об идеальном свете памяти вещей,
В столетиях расправив день над ним
Откуда правда сложной маской
Управила их декаданс напрасно,
Что ожидает день тиски,
Проблем и разноречий права воли.
За давней клеткой обнищали мы,
В пародии служившего приветом
Страдания сказать о чувствах при
Вопросах жизненной тоски,
Имеющей свой признак и восторг,
Что было бы на лицах обещанием,
В огульном притчей символизме,
Служившего частицей под умами
Так близко и достойно к одному,
Что ад под посторонней белизной
Струился разночтением одной
И той же демагогией однажды,
Не списанной фортуны над собой
Творению, за качеством пощады
При обличении уважить свет земной,
И пробой посторонней над умом,
Ты возжелаешь стать её культурой,
Над миром и преградой к одному
Моральному притоку славы памяти,
Ей опыт декаданса свет любви
Затмил и через будущее мифом
Струится лёд не обгоревшей тьмы,
На том аду к себе опять прибивший
Вопросы аллегории, что там
Спускались древним миром на одно
Создание искусства перед формой
Твои униженные роли быть собой.
На их картинах вольностью одни
Случайности почили в знак мечты
Разгульной памяти на гордые поля,
Опять за властью воли психологии
Считать то время манией своих
Безумных черт онтологической природы,
Волнительной над солнечной порой,
И упорядоченной новому на сердце
Рассказом древности культуры совладать
В предметах апологии и мифов,
Что свет определённый как покой
Над серой маской нежности волной
Раскачивает столп седины смирной,
И ценит памяти историю под нас,
Загадывая будущее со старинной
Определённой формой разногласия ума.
В нём свет пародии достиг
Вещественного казуса и лирики,
К чему тот облик проводить ещё
Под долгий ренессанс опоры мира,
На собственной пощаде ото зла
Считать свой гневный монолог
Отличием, что умственно далёк
От бледной тени различения культуры,
Её обыденной, моральной глубины
Притворства стать как нежности черты,
В готическом рассказе между словом,
Внутри риторики, что судьбам уготован
Ещё один виток пародий лирики,
Где каждому из права быть собой
За давностью логической основы
Черты ведут на большее от слова,
Пощады различать искусство снова
Обратно становясь одним умом,
Им казус сердца снова разделён
На мифы рассмотрения обычной тени,
И темноты от права поколений
Учесть тот давний правила урок
Наследия по собственной разлуке
Культуры между формой и умом,
Разыгрывая нежности покой
Обычной волей думать внеземной
Картиной мифа каждой глубины
От большинства утопии мечты,
Не прочитавшей вольности науки,
Что сделал в том, на самом дне
Природы обезличенный манер
Искусственного ада между толком,