Иван Охлобыстин
Великая тушинская зга
Мгла порождает хтонь, хтонь порождает жуть, жуть порождает згу, зга поглощает мглу.
Издательство выражает благодарность за помощь в получении прав литературному агенту Ирине Горюновой.
Издательство выражает благодарность за работу над изданием литературному редактору Инге Кузнецовой, фотографу Андрею Федечко.
© Текст. Иван Охлобыстин, 2023
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2023
© Фото. Фото Андрей Федечко, 2023
В шестом классе Серёжа Ежов стал городским жителем. Он не просто обрёл город, он обрёл Тушино и щемящая тоска от потери детского, деревенского волшебства утихла, а её заменил мегаполис с его головокружительной бездной возможностей, где Серёжа скоро почувствовал себя словно рыба в воде.
А ведь как страдал, когда видел в окно автобуса исчезающие в русском ничто контуры полузаброшенной лодочной станции неподалёку от их погреба, скрывшегося в огромных лопухах по самую крышу!
Серёжа жил в деревне с бабушкой, дедушкой и старшей маминой сестрой тётей Ларисой. Жил беззаботно и счастливо. Бегал с деревенскими мальчишками своего возраста купальный сезон открывать на «коровьем броду» в апреле, жёг костры на берегу реки Спас-Суходрев, которая хоть в ширину редко пяти метров достигала, но тянулась через всю область километров на сто с лишком, катался на санках в ледяных оврагах, спускающихся к полю, за которым простирались безбрежные калужские леса.
Его дедушка служил директором сельского клуба. Мужчина представительный, но пьющий. Со своим верным другом киномехаником дядей Борей они частенько «закладывали за воротник», скрываясь от глаз бабушки в кинопроекционной будке. Порой они так увлекались беседами, что дядя Боря путал коробки с фильмами. Потом извинялся перед зрителями и мог дважды один и тот же фильм показать. Многим это нравилось. Особенно часто, даже и не могу предположить почему, показывали фильм с участием молодого Жан-Поля Бельмондо «Повторный брак». Скорее всего, дядя Боря на областной кинопрокатной базе «замылил» себе коробки с этим фильмом на чёрный день, когда совсем нечего будет показывать. Но людям это тоже нравилось. Сельская молодёжь даже копировала в разговорах всякие романтические фразочки из фильма. Типа: «Маркиза, я от любви горю, как папироса, соблаговолите потушить меня поцелуями!»
А малышня и того подавно беспощадно истребляла лопухи своими воображаемыми саблями, чаще всего сделанными из сломанных черенков лопат.
Серёжа даже не успел толком попрощаться с друзьями, мама, вся на нервах, приехала в деревню на электричке в обед, а уже вечером они стояли в забитом вагоне такой же электрички. Его подташнивало, а мама как-то безнадёжно смотрела в тёмное окно на своё отражение. Марина Юрьевна накануне въехала в свою комнату в двухкомнатной коммуналке, и мир, конечно, для неё ощутимо изменился.
Частью этого изменения стал двенадцатилетний Серёжа. Его папой, по словам мамы, был советский разведчик, который в условиях глубочайшей конспирации, под чужим именем нёс идеалы Коммунистической партии в тёмные головы западных обывателей. Разумеется, у него был пистолет. Тёмный или блестящий, мама толком не помнила. Но Серёжа свято верил, что однажды, когда он тоже будет советским разведчиком, а может быть, и резидентом, после кровопролитной погони он встретится с отцом в каком-нибудь тёмном уголке старого фашистского кладбища для передачи сверхсекретных данных. Раненый, пахнущий бензином и порохом отец обнимет его и скажет: «Беги, сынок, я уже пожил!» и сожмёт в руке упомянутый пистолет.
Вот что рассказал Серёжа, когда мама познакомила его с пожилой соседкой по коммуналке Лилией Ивановной. «Понятно», сказала она, прикуривая очередную папиросу, и выразительно взглянула на маму, отчего та смутилась и пошла в свою комнату плакать.
Утром следующего дня Серёжа Ежов стоял перед одноруким жилистым дядькой Павлом Николаевичем инвалидом-завучем.
Ничего не бойся, перекрикивая вопли детей, пробегающих мимо, напутствовал Павел Николаевич Серёжу. Там тоже дети советские. Тем более район у нас пролетарский, обиду в себе держать не привыкли. Тушино звучит гордо! И втолкнул его в класс.
Шёл урок литературы. Урок вела Лариса Ивановна женщина немолодая, но не терпящая, чтобы ей об этом напоминали, и влюблённая в свой предмет. Литература заменила ей личную жизнь. Она считала своей главной задачей то же самое проделать с жизнями своих учеников, но школьная текучка не позволяла ей этого в полной мере. Половина педагогического коллектива, большей частью состоящая из одиноких женщин, относилась к своим обязанностям не менее ответственно.
Почему ты молчишь? спросила учительница у мальчика, застывшего в центре класса с портфелем в руках.
Я не знаю, что надо говорить, признался он.
Назови своё имя, фамилию и возраст, предложила Лариса Ивановна и представилась сама: Вот я Лариса Ивановна Володина, мне сорок, сука, лет! А тебе сколько?
Мне двенадцать, понял задачу Серёжа. Я Серёжа Ежов, мне двенадцать лет, в декабре тринадцать будет.
Садись вон туда, указала линейкой в дальний угол класса учительница, к Жабину. Он один сидит.
Мальчик послушно выполнил её распоряжение и сел за парту, на которую она ему указала. Вытащил из портфеля и разложил на парте пенал и учебники. Плотного телосложения мальчик рядом первым протянул ему руку и шёпотом представился:
Андрей Николаевич.
Серёжа Ежов, Сергей Эдуардович Ежов, с приветливой готовностью откликнулся Серёжа.
Если меня по-другому звать будешь, я тебе зубы выбью, неожиданно хмуро добавил сосед, только Андрей Николаевич Жабин!
Андрей Николаевич Жабин, но так же длинно! удивился мальчик.
Ничего, зато уважать будут. Хотя, конечно, длинно. Ладно! Жабин махнул рукой. Зови меня просто Андрей! Хочешь Андрюха!
Спасибо! поблагодарил Серёжа. И ты меня, как хочешь, зови! Как удобно.
Ладно. Я буду тебя звать Дрищ. Вон ты какой дрищ! оскалился Жабин, и Серёжа, кажется, понял, почему Андрей сидел один.
На перемене его подозрения подтвердили комсорг класса Хольда Перова по кличке Принцесса, потому что у неё папа был глава района, и находящийся у неё на исправлении Борька Пророк. Борька разбил классный аквариум и два раза прогулял урок физкультуры. За это директор школы хотела его вообще из школы выгнать, но только зарождающаяся в их шестом классе комсомольская организация в лице Хольды первой комсомолки спасла мальчишку от этой суровой кары.
В первом классе Принцесса чуть не умерла её сбил поезд. Девочка постоянно лежала в больнице и три раза оставалась на второй год. Поэтому, в отличие от всех своих одноклассников, по возрасту вполне подходила для комсомола. Да и человек, видимо, она была очень хороший, а если её кто и не любил, то боялся. Хольда ходила на стадион, в секцию хоккея на траве, и у неё было что предъявить любому хулигану. А с учётом, что в Тушино весь женский род традиционно боготворили, Хольда могла вообще никого не бояться. Однажды хулиган Славка из дома на улице Яна Райниса напился по поводу победы нашей хоккейной сборной над канадцами и вырвал трамвайную рельсу на повороте к седьмой детской больнице. Принцесса нашла его, убедила вернуть рельсу на место и выправить, чтобы трамваи и дальше могли людей по утрам на работу развозить. Славка её послушал, извинился и рельсу как-то назад поставил. К нему быстренько со дворов пацаны подтянулись, трактор в соседней деревне надыбали. Хотя, конечно, очередное уголовное дело на него завели. Но он этого не боялся.
Славка ждал, когда труп Толика Колокола за гаражами найдут и убийство свалят на него. Он хоть и не убивал, но сдать того человека не мог по понятиям. Да и Толик последнее время «уплывал за берега» болезненно для всего района. Взял и своей девке ухо отрезал, а она дочка начальника отдела милиции соседнего района. Чтобы не ссориться, Толика порешили, а сидеть выходило Славке. В этом настроении его и застала Хольда. Славка изумился мужеству шестиклассницы и с тех пор сердцем к ней прикипел. А когда его через год освободили, потому что сел тот, кому положено, Славка всему району дал понять, что Перова правильный человек и хулиганы должны её беречь и слушаться.
Родителям девочки людям глубоко порядочным, членам партии Николаю Афанасьевичу и его верной, вот уже тридцать лет, спутнице жизни Елизавете Гавриловне эта романтика совсем не нравилась. Но они зря опасались Хольда честно несла сначала гордое имя пионерки, потом и комсорга, хотя по умственному развитию умилительно соответствовала шестому классу, по возрасту должна была учиться в восьмом, а по внешнему виду удалась лучше некуда, так что парни себе шеи сворачивали, когда она поздней весной в школьной форме с ранцем по улице шла. Это идеально подходило для воспитательной работы, и девочка принимала самое активное участие в жизни несознательных школьников, попутно вступая с ними в дружбу, как с Борькой Пророком. Плюс ко всему Борька был в Принцессу влюблён и однажды на уроке химии учебной серной кислотой выжег у себя на запястье букву «о».
Ты с Андрюхой осторожней, предупредила на перемене Хольда новенького, Жаба противный чувак! Он у всех деньги меняет.
На что меняет? поинтересовался Серёжа.
На всё, вклинился в разговор Борька. У него даже колода с голыми бабами есть. И сигареты старшеклассникам он продаёт. У него папка дальнобойщик. В ГДР гоняет. Туда-сюда!
Зачем ему столько денег? удивился Серёжа.
Говорят, что он хочет свой магазин открыть, ответила комсорг.
Как так?! растерялся мальчик. Разве можно свой магазин?
Не знаю, пожала плечами Хольда. Типа сам делаешь и потом в своём магазине продаёшь. Как на рынке. Огурцы вырастил и продал. Или кабачки.
Понял, кивнул новенький и на следующем уроке шепнул деловому соседу: Я тоже каждое лето с бабушкой картошку копал. Мозоли в кровь.
Какую картошку? Какие мозоли? неожиданно вскипел Андрюха. Ты дурак, что ли?
Серёжа дико на него обиделся и ногой спихнул грубияна со стула, отчего тот загремел в проход и сильно ударился головой. Так, что даже из рассечённой брови кровь пошла.
В принципе, ты прав, но в следующий раз попробуй сначала поговорить, посоветовала ему Принцесса, когда Серёжа дожидался маму из кабинета завуча.
Завуч что-то громко говорил за дверью, мама иногда тоже, но значительно тише. Ещё в кабинете была приглашённая завучем врачиха.
Всю обратную дорогу мама молчала, а дома посадила сына на диван и сказала:
У меня никакой жизни нормальной нет, и у тебя не будет, если ты так себя будешь вести. Мы здесь с тобой чужие пока, сынок. И никакой ты не гидроцефал. Это наследственное. У твоего дедушки тоже была очень большая голова, хоть он читать и не умел.
Потом мама разрешила подключить к розетке купленный ею проигрыватель «Юность». Пластинка пока была одна. С четырьмя песнями Высоцкого. Особенно Серёже нравилась песня про коней, которые несли Владимира Семёновича к самому краю пропасти, а он отчаянно этого не хотел, но и не сопротивлялся особо.
На следующий день после уроков Хольда и Борька дожидались его за школой, у дырки в массивном чугунном заборе.
Пойдёшь с нами плот строить? с ходу предложил Пророк.
Конечно, пойду, обрадовался мальчишка. Только я быстро портфель домой занесу и переоденусь.
Добро, похвалила его за понятливость девочка. Мы тебя здесь ждём.
Серёжа бегом побежал домой. У его подъезда на двух табуретках стоял гроб, обитый блестящим бордовым сатином, в гробу мирно покоилась сухая старушка. Её живые подруги сбились в кучку под козырьком подъезда. К ним неторопливо подтягивались музыканты из духового оркестра, в одинаковых мятых чёрных костюмах.
Мальчишка прошмыгнул между живо скорбящими между собой старушками и побежал по лестнице домой, где быстро переоделся и съел оставленный мамой бульон с курочкой и вермишелью. Ел он на кухне, за своим столом. У окна стояла Лилия Ивановна и смотрела вниз на гроб. Смотрела и говорила вслух:
Вот, Тамарочка, и всё! Николаич тебя уже заждался. Чего тянула? В пансионат даже ездила! Не тот сейчас дух в людях! Помирать не хотят.
Серёжа помыл за собой посуду и побежал обратно к друзьям. Звуки похоронного марша его застали на лестнице. Мальчик даже прыгал через ступеньки им в такт. Это его в конце концов и подвело. Ожидаемо, в нужный момент большие медные тарелки не соприкоснулись, Серёжа растерялся, оступился и покатился сквозь входную дверь прямо к табуретам, на которых стоял гроб. Один табурет он выбил, гроб перекосило, и покойница с жалобным шуршанием выскользнула из гроба прямо на асфальт. Вслед за старушкой из гроба высыпалась целая охапка орденов и медалей. Видимо, подруги, собиравшие Тамару в последний путь, не решились украшать её чёрное платье наградами прошлого и положили их просто у изголовья.
Пошёл отсюда! рыкнул на него дирижёр и принялся собирать награды, трубач и барабанщик вернули тело в гроб, а старушки быстро всё почистили и прибрали.
Уже подходя к школе, Серёжа нащупал в кармане своей куртки какой-то довольно увесистый предмет. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это орден Красной Звезды, отделанный характерной бурой, как запёкшаяся кровь, эмалью и с серебрённым красноармейцем в центре.
Видимо, в общей кутерьме орден как-то угодил мальчику в карман. Серёжа повернулся и побежал обратно вернуть орден, чтобы никто не подумал, что он его украл. Однако, когда он добрался до дома, у подъезда уже никого не было. Разве только табуретки всё ещё стояли на своём месте.
Где?!. обратился к проходящей мимо старушке Серёжа.
Всё! махнула та рукой. Уже нигде! И родных у неё не было.
Когда мальчик вернулся к друзьям, он им тут же всё рассказал и показал орден.
Обалдеть! восхитилась Хольда. Это же орден Красной Звезды! Настоящий!
Вот так в истории всё происходит! затараторил Борька. Мы тут обсуждали, что для борьбы с живодёрами и другим злом нужно создать тайную ячейку или даже рыцарский орден. И вдруг ты орден принёс!
Мы можем назваться ОКЗ Орден Красной или Кровавой Звезды. Нет, лучше Красной! вдохновенно предложила девочка.
Жабин с дружком хотят котят в пруду утопить, поведал Пророк. Для этого нам орден и понадобился.
Давайте на нём поклянёмся, что не допустим, не простим издевательств над природой?! предложила Принцесса.
И кровью подпишемся! подхватил Борька, копаясь в карманах и извлекая на свет старенький перочинный ножик. Кто первый клянётся?
Хотите я?! вытянул вперёд руку со звездой Серёжа. Клянусь!
Борька с маху рубанул перочинным ножом по его запястью и так глубоко порезал, что на асфальт хлынула жирная венозная кровь, а Серёжа потерял сознание, хотя в самое-самое последнее мгновение успел мазнуть кровью по ордену.
Потом было всё, что бывает в таких случаях, медпункт, мама, отпросившаяся с работы, подруги мамы, приехавшие вечером поддержать её тремя бутылочками «Медвежьей крови», а утром сначала поход в медпункт на осмотр, потом по направлению завуча длинная поездка на автобусе в особое медицинское учреждение, к невропатологу.
Тот оказался весёлым старичком с молоточком в руке. Он постучал Серёже сначала по одному колену, потом по другому и спросил: