Ольга Богатикова
Заповедная тропа
ГЛАВА 1
Чай был темно-янтарного цвета и умиротворяюще пах мелиссой. На дне чашки лежала россыпь крошечных травинок, соединявшихся в замысловатый узор, похожий на большого рогатого зверя.
Что же ты, Васятка? Пей, а то остынет, Глеб Иванович поставил рядом с моей чашкой мисочку с медом и блюдо, на котором ароматной горкой лежали куски свежего ржаного хлеба. Это мой фирменный сбор. Ты этакого чая нигде больше не найдешь. И медку откушай. Пчелки-то затейницы в этот раз такую вкусноту принесли пальчики оближешь.
Я подняла чашку. Потревоженные травинки тут же сбились в бесформенную кучу.
Хороший у вас отвар, сказала, отпивая глоток. Терпкий и горячий. В сырую погоду как раз то, что надо. Я пока от портала до вашей избушки топала, озябла, как суслик. Хотела чарами согреться, но передумала про дубки вспомнила. Они же слабенькие еще, не дай Бог магию впитают и погибнут.
Правильно, Васятка, молодняк надо беречь, кивнул леший. Ты молодец, все правильно понимаешь. Не то что Ванька со Славкой. Этим аспидам хоть блокпосты ставь, все одно колдануть норовят то телепорты перед избой активируют, то зверьем обернутся. Нет чтобы зимы дождаться зимой дубы в силу войдут, тогда ворожи, сколько хочешь, а они
Леший махнул рукой и отхлебнул чаю из большой глиняной кружки.
А скажи-ка, Василиса, произнес он, ты когда к моему дому пробиралась, столичных гостей не видала?
Это которые из министерства природных ресурсов? уточнила я, поливая хлеб медом. Нет, Глеб Иванович. Я думала, что они уже здесь, у вас. Алена за ними в город еще утром уехала. Время полдень, а их все нет.
Начальство, Вася, появляется, когда захочет, заметил мужчина. Мы, если помнишь, столичную делегацию в пятницу ждали. Сегодня уж понедельник, а проверяющих наших нет как нет.
Все выходные из-за них дракону под хвост, буркнула я.
Глеб Иванович развел руками.
Леший, конечно, прав. Московское руководство само решает, в какой момент нагрянуть в заповедник с проверкой. И каждый раз выбирает для этого совершенно неподходящий момент. Нам, сотрудникам, скрывать от них нечего, однако необходимость водить по заповедным тропам экскурсии меня раздражает.
В этом году господа номенклатурщики особенно отличились. Это же надо выбрать для инспекции первую неделю октября!
Когда Владислав Игоревич Бессмертный, директор волшебного заповедника, сообщил на еженедельной летучке, что со дня на день к нам явятся столичные гости, возмущались даже хранители грибных полянок. Хотя уж им-то с чего быть недовольными? Их подопечные осенью становятся взрослыми и серьезными, из-за кустов почти не хихикают, сов не пугают, по лесу не разбегаются. Стоят себе, важные, как индюки, перешептываются, глаз радуют.
Не то, что мои драконы.
Как там твои ящеры, Василиса? словно подслушав мои мысли, поинтересовался Глеб Иванович. Сколько их в этом году вывелось?
Трое.
Ого! На крыло уже встали?
Встали, поморщилась я. Дважды из гнезда вылетали. Мы с Синеглазкой, их матерью, замучились этих ребят из расщелин выковыривать. Они, когда горы видят, норовят их боднуть, как барашки. Да еще с разгона.
Да ты что? испугался леший. Как они хоть? Целы?
Горы?
Дракончики.
Что им сделается, отмахнулась я. У драконят головы, что чугунные горшки. И такие же пустые. Синеглазка говорит: нет мозгов нет сотрясения. Ей сейчас справляться с ними гораздо легче, чем раньше. Они хоть и летают, зато в лес проникнуть уже не пытаются. Так что все нормально.
Ну и хорошо, улыбнулся хранитель лесных угодий. А что жар-птица? Птенчики-то ее, поди, не вылупились еще?
Не вылупились, вздохнула я. И это, Глеб Иванович, моя главная головная боль. Верите ли, я от их гнезда лишний раз отойти боюсь. Палатку рядом с ним поставила, каждые два дня в ней ночую, стерегу и грею малышей, когда Огневушка на прогулку улетает. Представляете, она поначалу наотрез отказывалась яйца оставлять. Все боялась, что с ними та же беда случится, что и в прошлом году. Для нас это было потрясением, а для Огневушки настоящей бедой. Поэтому, она как яйца в июле отложила, так и заявила, что будет на них три месяца сидеть, пока дети не вылупятся. Я ей каждый день зерно и воду таскала. Насилу уговорила хотя бы раз в неделю крылья разминать. Жар-птицам без полетов нельзя, они от этого чахнут и даже умирают. А лишиться последней жар-птицы нашему заповеднику было бы очень обидно.
Бедная ты, покачал леший косматой седой головой. Все лето со своим зверьем маешься.
Что лето, усмехнулась я. Лето ерунда. У меня самая работа сейчас, в октябре. Драконы полетели, скоро пламенем дышать начнут. Огненные птицы вот-вот появятся. У их матери сезонная линька началась перья выпадают, а новые лишь в полете растут. Огневушке волей-неволей приходится гнездо на несколько часов оставлять. Вот я ее на боевом посту и сменяю. Поляну защитным куполом окружила, чтобы ни одна муха к ней приблизиться не могла, а сама рядом сижу, температуру воздуха контролирую. Утомилась жуть. Счет уже на дни идет у яиц вот-вот скорлупа треснет, а тут проверка
Я устало потерла виски. Леший вздохнул.
За окном громко карнула ворона.
Слышишь? оживился Глеб Иванович. Кажись, наша делегация пришла.
Стоило ему это сказать, как дверь избушки скрипнула, а в сенях раздался топот ног. Первой в горнице появилась Алена. Ее взгляд был обеспокоенным, брови сдвинуты на переносице.
Всем привет, угрюмо сказала она. Заждались? Встречайте гостей.
Вслед за Аленой в комнатку вошли еще двое Макар Евгеньевич Сорокин и Ядвига Марковна Барская неизменные кураторы заповедника от магического управления Министерства природных ресурсов и экологии. У меня давно сложилось впечатление, что эти ребята считают поездку в наши «поля» законной возможностью вырваться из душного офиса, чтобы побродить по лесу и подышать свежим воздухом. На инспекцию им традиционно отводится неделя, и используют они ее на всю катушку во все овраги залезут, сунут нос в каждое дупло. И это несмотря на свой возраст и габариты.
Впрочем, надо быть честной при одинаковых годах (каждому из них лет пятьдесят, не больше) серьезные габариты имеет только Ядвига Марковна. Этакую красоту и мощь не каждый стул выдержит. Макар же Евгеньевич тонок, будто полевая былинка. При этом необъятная Барская скачет по тропкам и буеракам молодой косулей, а Сорокин задыхается уже после двух километров неторопливой ходьбы.
Учитывая, что поездки в заповедник кураторами воспринимается, как активный отдых, при встрече с нами эти ребята расцветают, как козлобородник в пять часов утра. Однако сегодня их лица почему-то были хмурыми, а взгляды озабоченными. Один в один, как у Алены.
Что случилось? вместо приветствия спросила я у них.
Сорокин коротко вздохнул. Ядвига Марковна на мгновение скривила губы и мотнула головой в сторону приоткрытой двери. В тот же миг дверь скрипнула снова, и на пороге появился светловолосый незнакомый мужчина лет тридцати. Он был высокий, широкоплечий, с копной буйных золотых кудрей и большими серыми глазами, делавшими его похожим на поэта Сергея Есенина. Как и остальные члены комиссии, он был одет в болоньевую куртку и теплые походные штаны.
Добрый день, громко сказал мужчина, широко улыбнувшись.
Мы с Глебом Ивановичем обалдело на него вытаращились. Незнакомец совершенно точно не был ни волшебником, ни оборотнем, ни даже троллем. Он был самым обычным человеком. В связи с этим у меня появился закономерный вопрос: как, черт возьми, он здесь оказался?!
Коллеги, прошу любить и жаловать Иван Андреевич Царев, выдавив из себя дружелюбный оскал, провозгласила Ядвига Марковна. Иван Андреевич является третьим заместителем директора Департамента госполитики в сфере особо охраняемых природных территорий. Он будет инспектировать ваши владения вместе с нами.
Я растерянно моргнула. Инспектировать волшебный заповедник?.. А что, обычных людей теперь допускают к магическим объектам? Или этот Царев настолько крут и важен, что его за здорово живешь посвятили в тайну существования чародеев?
Если не ошибаюсь (а я не ошибаюсь!) о том, что рядом с обычным человеческим миром живет мир волшебный, знают далеко не все. Так как наши пути неизбежно пересекаются, при каждом столичном министерстве давным-давно были организованы особые отделы, ведающие делами магического сообщества. Все эти отделы следят за колдовским правопорядком автономно и главам людских департаментов отчитываются о своей работе хорошо если раз в год. Насколько я знаю, у них выстроена четкая схема взаимоотношений, которая всех устраивает хоть и сотрудничают, однако в дела друг друга не вмешиваются.
Между тем, даже такое регламентированное общение для чародеев не безопасно всегда есть вероятность, что коллеги-чиновники случайно (или не случайно) раскроют кому-нибудь тайну магического мира. Чтобы исключить эту вероятность, каждый из них приносит Клятву молчания, скрепляемую собственной кровью. После такого ритуала поклявшийся может говорить о волшебниках реальных, не сказочных только с самими волшебниками или с другими людьми, посвященными в наш секрет.
Мера не слишком приятная, но необходимая. При этом что-то мне подсказывало: Иван Царев никаких клятв не приносил и вообще не в курсе, что все находящиеся перед ним люди являются чародеями. Возможно, дело было в его спокойном оценивающем взгляде и плавных размеренных движениях. Встретившись с колдунами, посвященный человек ведет себя скованно и тревожно. Или же, наоборот, лучится детским восторгом. Этот же, хоть и улыбался, был невозмутимым, как горный склон, и чувствовал себя в нашей компании вполне уверенно.
В связи с этим, вставал все тот же закономерный вопрос: как получилось, что этот третий заместитель пятнадцатого министра приехал в наши заповедные края?
Ядвига Марковна, между тем, продолжала церемонию знакомства.
Иван Андреевич, позвольте представить вам сотрудников заповедника. С Аленой Игнатьевной Козловой вы уже знакомы и знаете, что она отвечает за благополучие здешней акватории. А это Глеб Иванович Дубравин заслуженный ботаник страны, селекционер, крупный эксперт по деревьям и кустарникам редких пород.
Царев протянул лешему руку. Тот поднялся из-за стола и крепко ее пожал.
Приятно познакомиться, сказал Иван, глядя на лесного великана снизу вверх.
Взаимно, ответил Глеб Иванович. Добро пожаловать.
Ядвига Марковна повернулась ко мне.
Эта чудесная барышня Василиса Матвеевна Берендеева, сказала она. Старший научный сотрудник заповедника, зоолог, уникальный специалист по работе с исчезающими видами животных. Не поверите, Иван Андреевич, звери ее обожают. Да-да. Я сама видела, как к ней ластилась огромная страшная змея, а редчайшие золотые фазаны преспокойно садились к Василисе Матвеевне на колени.
Очевидно, Василиса Матвеевна добрая заботливая девушка, серьезно сказал Царев. К злому человеку звери в руки никогда не пойдут. Рад знакомству, Василиса.
И я рада, Иван Андреевич, кивнула в ответ.
Глеб Иванович негромко кашлянул.
Что ж, гости дорогие, не желаете ли отведать травяного чайку с медом? предложил он. Вы к нам полдня добирались, леший выразительно посмотрел на Сорокина с Барской. Устали, небось, с дороги-то.
Устали, печально вздохнул молчавший все это время Макар Евгеньевич. А потому ни от чая, ни от меда отказываться не будем.
А я бы перед чаепитием немного прогулялся, вдруг заявил Царев. Коллеги мне рассказывали, что вы, Глеб Иванович, неподалеку от своей избушки аллею редких дубов посадили. Вроде бы у вас там и монгольские дубки имеются, и зубчатые, и даже каштанолистные.
Что есть, то есть, согласился леший. Желаете на них взглянуть?
Если вы не возражаете. Очень уж любопытно. Я, знаете ли, по дубам собираюсь диссертацию писать.
Ну, раз диссертацию пожал плечами Дубравин. Василиса, Аленушка, вы же знаете, где у меня чай с медом хранятся? Поухаживайте за гостями. А мы с Иваном Андреечем мигом сбегаем до дубков и назад, одна нога здесь, другая там.
Когда леший с чиновником вышли из избушки на улицу, я снова уселась на стул, повернулась к гостям и, стараясь скрыть раздражение, поинтересовалась:
Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
Сорокин и Барская переглянулись.
Происходит бюрократический произвол, Василиса, ответил мне Макар Евгеньевич. В самом его махровом виде.
Ядвига грустно кивнула.
Мне же захотелось сказать, что бюрократический произвол начался с тех пор, как был отменен регламентированный график проверок, и ревизоры стали вмешиваться в наши дела, когда им вздумается. Однако сдержалась и вопросительно приподняла бровь.
Вы наверняка заметили, что Иван Царев обычный человек, начал объяснять Сорокин. Магии в нем нет ни на грош
Это трудно не заметить, подала голос Алена. Когда вы трое вышли сегодня из поезда, я попросту обалдела.
Из поезда? изумилась я. Вы приехали на поезде?!
Двое суток тряслись в купе, как горошины в консервной банке, мрачно подтвердила Барская. Поверь, Алена, когда мы узнали, что этот белобрысый отправится в заповедник вместе с нами, обалдели не меньше тебя. Думаешь, почему мы прибыли так поздно? Потому что, вместо того, чтобы добраться до вас нормальным телепортом, кинулись покупать железнодорожные билеты, а потом наслаждались прелестями междугородней поездки чтобы нашему новому другу было комфортно.
Ивана Андреевича сюда командировали решением магического и общелюдского управлений, сказал Макар Евгеньевич. Видите ли, дамы, коллеги из смежных отделов давно выражают недовольство нашей автономностью. Особенно те, которые не давали Клятву. Мы для них такие же служащие министерства, как и они сами, и многим из них наша деятельность, мягко говоря, не понятна.
Им не правится, что мы ни перед кем не отчитываемся, фыркнула Ядвига Марковна. Если их работу, при желании, может проследить любой человек, имеющий маломальские полномочия, то нашу только высшее руководство.
Много лет магический отдел никто не замечал, продолжил Макар Сорокин. Однако последние два года все как с цепи сорвались всем интересно, чем конкретно мы занимаемся. Дело в том, дамы, что в министерстве существует еще один отдел точно такой, как наш. С теми же обязанностями, должностями и даже зарплатой. Только в ведении этого отдела находятся самые обычные заповедники и заказники. Три года назад там сменился начальник. Он-то на нас внимание обратил, а потом начал задавать неудобные вопросы. Теперь все спрашивают, в чем состоит наша работа, если есть люди, которые делают то же самое? Многие считают, что нашего ведомства на самом деле нет, а его должности липовые. Соответственно, происходит нецелевой расход бюджетных средств. А это уже подсудное дело.
А как же высшее руководство? удивилась я. То, которое посвящено в тайну магического мира? Неужели оно не может разобраться с недовольными?
Это, Василисушка, не нашего ума дело кто с кем разбирается, и кто кому что объясняет, заметила Барская. Для этого есть специально обученные господа. А мы с Макаром Егорычем люди маленькие. Заповедники инспектируем, отчеты пишем, бумажки перебираем. Нам сказали взять белобрысого в заповедник, мы взяли. Решило наше руководству другому руководству доказать, что отдел не липовый и денежки на развитие и хлеб с маслом не просто так получает, кто мы такие, чтобы ему возражать?