Света это моя боевая подруга по исследованию острова Унгуджа (настоящее название Занзибара) годом раньше. Мы знаем друг друга сто лет: когда-то мы вместе работали в датской компании, а потом она стала замечательным коучем и автором книги. Именно у нее я училась Чистому Языку, моему любимому методу коучинга.
До сих пор не знаю, чем именно я ее воодушевила, но она спонтанно рванула со мной в Африку посреди плотного рабочего графика. Так и сказала мне: Лена, решено, я лечу с тобой! На тот же рейс не смогла взять билеты, так что встречай меня.
На третий день нашего вояжа мы оказались в отеле, состоявшем из множества хижин с банановыми листьями вместо крыши и окнами без стекол. Клумбы были оторочены частоколом из бутылок попками вверх, а рядом с забором гордо красовались вкопанные в землю унитазы с декоративной раскраской. Местный дизайнер был большим юмористом либо просто слишком долго слушал регги. Регги тут звучало повсюду, а с плетеных стен шалаша-ресепшена (там, где полагается размещать фотографию правителя страны или на худой конец владельца отеля) на нас смотрел сам Боб Марли, главный растаман всех времен и народов.
Вечером в этом модном отеле был заявлен концерт и джем-сейшн с местными музыкантами. На микро-сцену под шатром вышли гитарист, барабанщик джембе и длинноволосый парень с флейтой. Исполнив несколько песен, они начали приглашать зрителей к ним присоединиться. Света решительно шагнула под свет цветных рамп: Ребята, я спою русскую песню, вы ее не знаете. Но вы же подберете аккорды? И запела она Земфиру. Голос у Светы чистый, звонкий, летящий. Музыканты на сцене, конечно, не могли даже предугадать ход мелодии, но они начали подстраиваться к ней, импровизируя с аккордами и создавая диковинные гармонии. Музыкальная фантазия местного бэнда выдала мелодию, не имеющую ничего общего с оригиналом, но это было уже неважно. На шестом градусе Южной широты, посреди Индийского океана, в мире суахили звучало Знаешь, каждую ночь я вижу во сне море.
Скоро Света переключилась на Гребенщикова, а бэнд продолжал творить свою альтернативную аранжировку. Оригинал знали только мы с ней, а все остальные придумывали на ходу. Гитарист подбирал аккорды, перкуссионист экспериментировал с ритмом, а флейтист (это и был Крис) плел узор мелодии, подстраиваясь к голосу Светы. Не было соперничества, не было стремления быть правильными. Была радость со-творчества и внутренняя свобода.
На следующий день мы мчались в Каменный Город в такси, похожем на микроавтобус. С нами ехал тот самый Крис и бережно держал в руках футляр с этой флейтой. Он взял ее на пару дней у музыканта военного оркестра нелегально, конечно, потому что на казенных инструментах не полагалось наживаться. Но это здесь обычная практика: музыканты часто отдают свои инструменты в аренду, чтобы заработать, потому что на одном сочинительстве и выступлениях не проживешь.
И вот мы едем, и Света вдруг спрашивает:
Крис, а сколько стоит эта флейта?
10 тысяч шиллингов в день.
Это если арендовать, а если купить?
Я не знаю, продает ли ее этот военный.
Ну все-таки сколько она может стоить? Ты же знаешь местные цены.
Думаю, долларов сто.
Знаешь, я хочу тебе ее подарить.
Крис сжал флейту и очень странно посмотрел на Свету.
Но
Я не шучу. Я вчера пела с тобой и видела, как ты играешь, ты творишь что-то невероятное. Она должна быть твоей.
Спасибо. Но этого не может быть. Это очень дорогой подарок.
Поверь, это лучшее в моей жизни вложение ста долларов.
Флейту он выкупил у того военного через месяц после нашего отъезда со славного острова. Крис записал видео для своего мецената, на котором трогательно сыграл «I will always love you. И вот этот инструмент дошёл до самого большого фестиваля Восточной Африки! На сцене Sauti za Busara Крис выступал с красавицей флейтой. Своей.
Африканский хостел: террористы или раненые?
Фестиваль закончился. Бронь отеля тоже. Пора уезжать из Каменного города только вот куда? Для начала неплохо было бы найти место для жизни. «А что, если пожить в настоящей африканской деревне или в хостеле?» размышляла я, разглядывая такие варианты жилья на Букинге. Я никогда прежде не останавливалась в хостелах. Ни в Европе, ни в Азии я не соглашалась на снижение планки приватности. Чуткий сон и желание спокойно ходить по комнате в одних трусах было важнее экономии. Тем более хостел в Африке должен быть совсем ужасным, думаю я и все же открываю страницу заведения. Выглядит неплохо, но там есть только общий номер для женщин и мужчин. К такому авантюризму я не была готова первые десять минут. Потом появилось любопытство: что если попробовать?
Что за люди будут со мной жить? А вдруг они курят или что похуже? Не ограбят ли меня? Есть ли там нормальный душ? Страхов много, но приключение есть приключение. Бронирую на два дня: ничего, переживу. Если будет плохо, уйду и отосплюсь в другом месте.
Хостел оказался вполне приличным одноэтажным домиком прямо на берегу океана. Аккуратный дворик весь в цветах, посреди дорожки лежит чей-то кайт, под навесом диванчики с дизайнерскими подушками. Нищетой и не пахнет. Ко мне подбегает парень и от души улыбается: он владелец заведения и заодно менеджер по расселению. Неподалеку сидят его жена-итальянка (сам парень местный, танзаниец) и двое их детей.
Вхожу в комнату и попадаю в воздушное завихрение: на потолке два вентилятора, с двух сторон окна. Комната продувается, какая невероятная удача для этих жарких дней! Справа и слева стоят по три кровати с москитными пологами. Никаких двухэтажных нар, расстояние между лежбищами адекватное, я немного успокаиваюсь. В комнате пусто и тихо, на трех кроватях лежат вещи. Выбираю самую дальнюю от входа пустую кровать, двигаюсь к ней и мысленно молюсь: пусть в этой комнате будет еще одна девушка!
Привет, ты новенькая? звучит низкий мужской голос из пустоты, и я вздрагиваю. Только теперь замечаю, что на одной из кроватей, под мутным москитным пологом лежит кто-то длинный в бежевых шортах.
Новенькая, и это мой первый хостел. Я надеюсь, тут есть хотя бы одна девушка?
Пока нет, только прекрасные джентльмены, парень говорит спокойно и иронично. Меня зовут Конрад, я из Польши.
И давно ты здесь?
Здесь в хостеле? На Занзибаре? В Танзании? В Африке?
Ну везде.
Начну с конца. Мне нужна была перезагрузка, и я подумал о Занзибаре, потому что был здесь пару лет назад. Но решил сначала пожить в Моши у горы Килиманджаро, а потом уже сюда. Здесь я почти две недели, но скоро возвращаюсь в Польшу. К несчастью.
Тут безопасно?
Я мысленно просканировала содержимое своего рюкзака: паспорт, пачка наличных долларов, еще более толстая пачка танзанийских шиллингов, кредитные карты, планшет, фотоаппарат с модными объективами. Где все это хранить, уходя на пляж, в магазин или просто на завтрак? Неужели таскать с собой? Охраны на входе нет. Мебели тоже нет: не заметила я ни шкафчиков, ни сейфов, чтобы спрятать вещи и документы. Есть только открытая плетёная полка, на которой все и хранят вещи, цепляя в том числе проволочные вешалки. На краю полки, посреди мужских вещей, одиноко лежит кружевной лифчик и большая соломенная шляпа. Как потом выяснилось, их забыла дама из Италии.
Тут абсолютно безопасно. Я оставляю на кровати свой ноутбук, документы и деньги. Никого не грабят. Я не знаю, как и с кем договариваются хозяева хостела, но это так.
Ну, асоседи по комнате?
Здесь безопасно, спокойно повторил он. Тут хороший народ останавливается, такие же путешественники, как ты и я. Увидишь. Ты, кстати, откуда?
Отгадай!
Ну, если судить по акценту, то ты англичанка или голландка. Если по внешности, то все же англичанка.
Двойка тебе, Конрад, смеюсь я. Я в тебе сразу же брата-славянина признала, а ты девушку из соседней страны не узнаешь.
Эй, нет у тебя славянского акцента.
Русская я. Елена.
Рад знакомству, Елена. Добро пожаловать в нашу интернациональную банду.
Второго члена «банды» я увидела через час. На койку уселся смуглый парень с длинными иссиня-чёрными волосами, закрепленными в петлю резинкой. Выглядел он подозрительно: на нем были надеты кожаные куртка и штаны (это в тридцать-то градусов липкой жары). Козырек кепки скрывал его глаза. «Похож на пакистанского террориста» подумала я и на всякий случай проверила, как поживают мои доллары, свернутые в трубочку и запрятанные в носок. Через день мне стало ужасно неловко за эти мысли, а сейчас тем более. Саим (так звали парня) оказался добрейшим и деликатнейшим существом. Честным и порядочным настолько, что я могла ему доверить не только пачку валюты безо всяких носков, но и собственную безопасность.
Третьего «сокамерника» я смогла оценить только на следующее утром: на соседней кровати под пологом сопел блондин. Наверное, он вернулся глубокой ночью и теперь отсыпался. «Hi, good morning слышу я и поворачиваю голову. Голубые глаза и застенчивая улыбка. Я только-только начала подозревать, что передо мной еще один славянин, как он упредительно впечатал: «Я Джош, из Германии».
С этого момента мои глаза постоянно слезились, а рёбра ужасно болели от смеха. Не помню, когда ещё я столько хохотала. Мы ходили везде вчетвером, плавали на лодке на километр от берега, к самому краю рифа, смазывали ожоги от медузы, рассказывали анекдоты и комичные истории из жизни, танцевали под традиционную музыку Мтукузи, кривлялись на фотосессии, гуляли по дну океана во время гигантского отлива и наблюдали за крошечными змеистыми морскими звёздочками.
По вечерам мы сидели за деревянным столом, уплетая космически вкусные морепродукты на гриле и рассказывали друг другу свои истории жизни. Я узнала, что в этой точке пространства сошлись уязвимые, внутренне «раненые» люди, наделавшие в жизни ошибок, пережившие разочарование в близких, стоявшие в какой-то момент на краю бездны. Эти люди теперь искали новые векторы для своей жизни, нащупывали внутри себя новые смыслы там, где совсем недавно была пустота. Открытые и лучистые, они открывали себя заново через путешествия. Прямо как я.
Джош побег через Австралию
Мы сидели с Джошем за низким деревянным столиком с видом на марсианский пейзаж отлива: песчаное дно и водоросли. Завтрак был обычным, как во всех отелях острова: свежевыжатый сок манго, тарелка с кусочками арбуза и ананаса, омлет, два тоста и растворимый кофе.
А ведь год назад в это время я жил в Австралии, неожиданно начал он.
Ого, как ты там оказался?
Мне нужно было куда-нибудь уехать. Просто в тот момент все достало: работа, учеба и особенно отношения. Я продал все, что у меня было, купил билет в Сидней и в итоге остался там жить на полтора года.
Так плохо было?
Мне вообще было плохо постоянно, сколько себя помню. Лет в десять чувствовал себя полным тупицей и неудачником, учеба вызывала у меня отвращение, а мама ни о чем слышать не хотела и давила на меня. В итоге я зашёл в депрессию это в десятилетнем возрасте-то, представляешь?
Не представляю. И как же ты справился?
Попросился к отцу, он тогда жил в Швейцарии. У него не было времени со мной возиться и тем более меня контролировать. Он просто отпускал меня и говорил, что я со всем справлюсь. Я не верил, но и правда справился.
И потом вернулся в Германию?
Да, и зря. Колбасило меня потом очень. Вот поверишь, что я был наркоманом?
Да ладно. я посмотрела на его полудетское лицо и голубые глаза ангела.
И не только, и продавал наркоту. Теперь все позади, но я был реально плохим парнем.
А почему ты здесь? Опять хочется все поменять?
Нет, просто хотел новую страну посмотреть. Я тогда в Австралии понял, что нельзя себя насиловать. Надо ценить и слушать себя. Вот я послушал и в Африку приехал. А ещё послушал и поменял профессию. Вместо инженера стал садовником, учусь на ландшафтного дизайнера.
Тебе нравится?
Это кайф, совсем другая жизнь. А все началось с Австралии, я там помогал одной семье с их садом. Видишь, все не случайно.
Как много ты всего испытал. А сколько тебе лет, если не секрет?
Двадцать четыре.
Такая еще короткая жизнь и столько кризисов уже произошло в жизни парня.
Компьютерщик с задатками фермера
С возрастом Конрада я тоже ошиблась: он казался мудрее и старше своих лет. Высоченный, худой, ироничный, невозмутимый. На плече его старый глубокий шрам, как будто кто-то срезал бритвой длинный лоскут кожи. Понимаю, что это не просто несчастный случай, но Конрад не хочет рассказывать подробности. Хорошо, пусть прошлое останется прошлым.
Вижу, ты постоянно за компом. Работаешь?
Да, я уже два года вот так, на удаленке.
Ясно, айтишник значит.
Сейчас да, эксперт по базам данных SQL.
Вот как, я смутно знаю, что это такое.
И я не знал. Но когда искал работу, увидел в объявлении, что им нужен специалист по SQL. Я быстренько откликнулся на вакансию, хотя понятия не имел, что это такое. Они меня тут же пригласили на собеседование
И как же
Сказал им, что готов встретиться через неделю, а пока ужасно занят. На эти семь дней обложился учебниками и курсами по SQL. Этих знаний хватило, чтобы пройти первое собеседование, а потом я уже доучился в процессе работы. И вот теперь я работаю и путешествую по миру.
Меня поразила эта история. Вот что значит верить в себя! Действительно, очень многое можно изучить и подтянуть всего за неделю!
Недавно мы с ним созвонились. Выяснилось, что теперь Конрад хочет стать фермером. Он купил участок земли, поступил в университет на бакалавриат по земледелию и ботанике и мечтает открыть собственное хозяйство. В качестве доказательства серьезности своих намерений он продемонстрировал мне цветочную рассаду на своем балконе. Вот вам и еще один профессиональный вираж!
Как шифровался парамедик
Саим, проводи меня, пожалуйста. Уже десять, кругом темно, мне страшно идти одной.
Конечно.
До хостела было минут двадцать. Недалеко. Проблема в том, что идти нужно через деревню, в полной темноте. Занзибарская деревня это череда каменных домов с цементными парапетами без какого-либо освещения. Фонарей нет ни на улице, ни во дворах. Нет света и в окнах: ощущение такое, что идешь по вымершему поселению. Все очень прозаично: электричество здесь непомерно дорогое, тратить его по вечерам на освещение невыгодно. Люди просто рано ложатся спать, чтобы утром пораньше встать. Восход здесь всегда в полседьмого утра, а закат в полседьмого вечера, плюс-минус пятнадцать минут (это почти экватор). Вечером темнеет моментально: в семь часов уже кромешная тьма, а в десять тем более, как сейчас.
Саим бодро включил фонарик в мобильном: «Lets go.
Расскажи о себе, Саим. Ты же из Индии?
Да, из Дели.
А как здесь оказался?
Вообще-то я студент, и прямо сейчас я как бы не здесь.
О, это как?
Я улетел из Индии в тот момент, когда началась новая волна локдаунов. Учимся мы сейчас только онлайн, а потому моего отъезда никто и не заметил. То есть не должен заметить.
То есть ты каждый день посещаешь лекции и семинары?
Ну да, онлайн.
И никто не замечает, что ты вообще-то в Африке?
Я старательно выбираю ракурсы для онлайн конференций, чтобы в кадр не попали местные жители и особенно океан.
А на кого учишься?
На парамедика. Но это было желание родителей, они платят за учебу. У меня же все связанное с медициной и особенно со скорой помощью вызывает панику.
А как же..
Я попрошусь на работу в министерство. У меня вообще-то OSD, тревожное расстройство психики.