Да, засохни ты! нервно воскликнул изобретатель. Боже! Мы уже на полпути вниз!
Почему бы не подняться? предложил я.
Действительно, Григгс, воскликнул изобретатель, для такого непрактичного человека, как ты, эта идея просто замечательна! Лезь, Григгс, лезь. Займись этим!
Я и сам считаю, что идея была довольно блестящей. Если лестница спускалась в колодец, то мы могли забраться по ней.
И мы полезли! Боже правый, как мы карабкались! Это была просто перпендикулярная беговая дорожка, и с перекладинами на расстоянии целого ярда друг от друга, по ней было очень трудно ступать.
Каждая ступенька, казалось, напрягала мои мышцы до предела, но мы продолжали подниматься, и мы набирали высоту. Мы были уже в десяти футах от вершины, когда Хокинс окликнул:
Подожди, Григгс! Эй! Подожди минутку! Да, ей-богу, она остановилась!
Она действительно остановилась. Я заметил, что далеко вверху ветряная мельница перестала вращаться. Лестница была неподвижна.
О, я знал, что мы выберемся, заметил изобретатель, вытирая пот со лба. Я это чувствовал.
Да, я заметил, что минуту или две назад вы были полностью уверены в этом, заметил я.
Ну что ж, давайте, вылезайте, сказал Хокинс, махнув рукой в ответ на это замечание. Вперед, Григгс.
Я был слишком рад нашему близкому избавлению, чтобы тратить дыхание на ругань. Я потянулся к перекладине над собой и приготовился вернуться на землю.
И тут произошло странное событие. Перекладина устремилась вверх. Я бросился за ней. В одно мгновение я находился в полумраке колодца, в другое был ослеплен солнцем.
Слишком поздно я понял, что поднялся выше горловины и стремительно несусь к вершине башни. Все произошло с той жуткой, удивительной внезапностью, которая свойственна изобретениям Хокинса.
Вверх, вверх, вверх, сначала быстро, потом все медленнее и медленнее, пока лестница снова не остановилась, и я не увидел вершину башни.
Лестница услужливо остановилась на этом месте, ведь она могла так же легко сбросить меня с вершины и сломать мне шею.
Я не терял времени, чтобы возблагодарить лестницу. Прежде чем эта проклятая штука снова пришла в движение, я вскарабкался наверх и застыл там, ошеломленный и растерянный.
Хокинс последовал моему примеру, вскарабкался на противоположный конец шахты и устроился там верхом.
Ну что, заметил я, когда нашел сравнительно надежное место на основании сиденье шириной два дюйма и длиной четыре дюйма, шестерня опять соскочила?
Нет, конечно, нет, ответил изобретатель. Ветряная мельница просто начала вращаться в обратном направлении.
Это слабенькая, бессильная штучка, ваша ветряная мельница, не так ли?
Ну, когда я ее строил, я рассчитывал, что она будет поднимать две тонны.
Вместо этого она подняла двоих вернее, одного заблудшего человека, который позволил заманить себя в зону ее действия.
Вот видите, гневно воскликнул Хокинс, вы, наверное, вините меня в том, что я заманил вас в эту дыру?
Вовсе нет, ответил я. Я виню тебя в том, что ты слишком далеко завел меня из дыры.
Не стоит. Если бы не твоя глупость, нас бы здесь сейчас не было.
Что?
Конечно. Почему ты не спрыгнул, когда мы проходили мимо устья колодца?
Мой дорогой Хокинс, мягко сказал я, ты понимаешь, что мы пролетели мимо этой точки со скоростью около семидесяти футов в секунду? Почему вы не прыгнули?
Я не хотел бросать вас, Григгс, слабым голосом ответил Хокинс, отводя взгляд.
Это было очень благородно с вашей стороны, заметил я. Это раскрывает прекрасную сторону вашего характера, о которой я и не подозревал, Хокинс.
Достаточно, коротко ответил изобретатель. Вы спускаетесь первым или я?
Вы собираетесь снова доверить все, что в вас есть смертного, этой капризной лестнице?
Конечно. Что еще?
Я подумал, что было бы безопаснее, хотя и менее удобно, подождать здесь до возвращения Патрика. Он мог бы поставить для нас лестницу настоящую, старомодную, деревянную лестницу.
Да, и когда Патрик вернется, эти женщины вернутся вместе с ним, запальчиво ответил Хокинс. Ваша жена придет сюда на чай.
И что?
Вы что же, полагаете, что меня застанут здесь застрявшим, как петуха на флюгере? закричал изобретатель. Нет, сэр! Вы можете оставаться и выглядеть дураком сколько угодно. А я не останусь. Я сейчас же спускаюсь!
Хокинс осторожно потянулся одной ногой к лестнице. Я посмотрел на него, подумал, не будет ли действительно жестоко бросать его в пропасть, и снова посмотрел вдаль, в сторону леса.
Мой взгляд пролетел около мили, и мои нервы получили новый удар.
Смотрите сюда, Хокинс! воскликнул я.
Ну, что вам еще нужно? сурово спросил изобретатель, все еще пытаясь встать на ноги.
Что произойдет, если на эту адскую машину сейчас подует ветерок?
Во-первых, вы попадете в Царство Божие, с видимым удовольствием огрызнулся Хокинс. Ветряная мельница, расположенная прямо за вами, ударит вас по голове с силой, достаточной для того, чтобы вправить мозги.
Я оглянулся назад. Он был прав во всяком случае, в том, что касается удара.
Огромное крыло находилось точно на линии, чтобы нанести моей незащищенной черепушке потрясающий удар, который, вероятно, оглушил бы меня и, конечно, смахнул с высоты.
Надвигается сильный ветер! крикнул я. Посмотри на эти деревья.
Клянусь Джиммини! Вы правы! взвизгнул изобретатель, опрометчиво бросаясь на лестницу. Быстрее, Григгс. Спускайся за мной. Быстрее!
Когда одно из изобретений Хокинса затягивает вас в свои путы, приходится быстро принимать решение о том, какой способ смерти вы предпочтете. В мгновение ока я принял решение спустить свою судьбу вместе с Хокинсом по лестнице.
Собравшись с духом, я набросился на дрожащий стальной трос, мгновение бешено брыкался, а затем обрел опору.
Теперь вниз! крикнул Хокинс снизу. Быстрее!
Дьявольская ветряная мельница, видимо, услышала его и восприняла это замечание как личный приказ. Она повиновалась в точности.
Когда лифт резко падает, возникает ощущение, что все внутренности борются за выход через макушку головы. Когда эти слова вылетали из уст Хокинса, я испытывал именно такое ощущение.
Цепляясь за лестницу изо всех сил, мы полетели вниз!
Говорят, что за первую секунду камень упадет на 16 футов, за следующую на 32 и т.д. Мы спустились гораздо быстрее. Ветер налетел на ветряную мельницу, и она изо всех сил затягивала нас обратно в колодец.
Не успел я перевести дух, как мы пронеслись до уровня земли, спустились сквозь устье колодца и устремились вниз, в белесые сумерки.
На этом мои наблюдения прекратились. Со стороны Хокинса раздался булькающий крик. Затем раздался всплеск.
Мои нижние конечности стали ледяными, затем тело и плечи, а потом треснувший лед, казалось, заполнил мои уши, а я все еще цеплялся за лестницу и горячо молился.
Некоторое время я спускался по ревущей, бурлящей воде. Потом мои ноги вырвались из-под воды, и на мгновение я повис только на руках. Но я все равно крепко держался руками за опору и смутно догадывался, отчего мне кажется, что я снова поднимаюсь вверх. Не то чтобы это имело большое значение, так как я уже давно потерял надежду, но все же я задавался этим вопросом.
И вот, все еще цепляясь за лестницу в смертельной хватке, с бьющимся надо мной Хокинсом, я вынырнул из воды и снова оказался наверху колодца. Мгновение полумрака, снова вспышка солнца и я кувыркнулся с лестницы.
Я приземлился на траву. Хокинс приземлился на меня. Мокрые, бездыханные, ошеломленные, мы сели и уставились друг на друга.
Я рад, Григгс, сказал Хокинс с водянистой улыбкой, я рад, что у тебя хватило ума удержаться на той ступеньке внизу. Я знал, что с нами все будет в порядке, если ты не отпустишь
Хокинс, злобно сказал я, заткнись!
Но о, Господи!
Я взглянул в сторону ворот. К воротам подъезжал экипаж. Дамы были в кабине. Очевидно, послеобеденная игра в гольф была отложена.
Ну вот, Хокинс, злорадствовал я, можешь объяснить своей жене, откуда ты знал, что у нас все будет хорошо. Она будет сочувственно слушать.
Хокинс с бледной улыбкой произнес:
О, Григгс!
Миссис Хокинс ахнула от ужаса, когда Патрик направил лошадей в нашу сторону.
Но неважно, что сказала миссис Хокинс. В этой хронике и без того хватает неприятностей. Есть высказывания, которые, если они адресованы кому-то конкретно, лучше не повторять.
Я думаю, что Хокинс испытал на себе практически все, что наговорила его жена по этому поводу. Поэтому пусть этого будет достаточно.
Хокинсит
В деревне общение между семьей Хокинса и моей происходит на самой неформальной основе. Если нам нравится обедать вместе без пиджаков и манжет, мы это делаем, и никто не допускает мысли, что это может привести к государственному перевороту.
Но в городе все иначе. Жупел строгих приличий, похоже, берет таинственный верх. Мы по-прежнему ужинаем вместе, но в самом приличном вечернем одеянии. Похоже, это неписаный, но непреложный закон, что мы с Хокинсом должны демонстрировать на своих телесах что-то вроде квадратного фута накрахмаленного белого белья.
Не знаю, почему я заговорил об этих вечерних нарядах, разве что потому, что воспоминания о моем новеньком костюме, который в тот вечер перешел в иную жизнь, до сих пор не дают мне покоя.
В тот вечер мы с женой ужинали в доме Хокинсов.
Хокинс выглядел особенно веселым. Было похоже, что он торжествующе посмеивается или испытывает какие-то схожие чувства, а голос его был еще более экспрессивным, чем обычно.
Когда я упомянул об ужасном взрыве на пороховом заводе в Помптоне вряд ли эта тема способна вызвать веселье у нормального человека, Хокинс разразился хохотом.
Но, Герберт, вскричала его жена, несколько ужаснувшись, разве есть что-то смешное в расчленении трех несчастных рабочих?
О, не в этом дело, дорогая, улыбнулся изобретатель. Просто мне показалось забавным это старое понятие о взрывчатке.
Какое старое понятие? спросил я. спросил я.
А то, что нынешние методы обращения с нитроглицерином ошибочны.
Полагаю, у вас есть схема получше? спросил я.
Мистер Григгс, вскричала жена Хокинса с ужасом, который не был притворным, не вздумайте!
Понимаете, уважаемый начал Хокинс, сразу же напрягшись.
Тише, Герберт, тише! Ты достаточно натворил бед своими изобретениями, но ты, слава богу, никогда не баловался взрывчаткой.
А если бы я захотел рассказать вам, что я знаю о взрывчатых веществах и что я могу сделать воскликнул Хокинс.
Не говорите нам об этом, мистер Хокинс, рассмеялась моя жена. Меня охватывает какой-то суеверный страх при одной мысли об этом.
Миссис Григгс! воскликнул Хокинс, окинув мою жену взглядом, за который любой другой мужчина получил бы от меня самую большую взбучку, но которому, как и многим другим вещам, у Хокинса не было оправдания.
Герберт! авторитетно произнесла его жена. Успокойся. А то ты совсем разволновался!
Хокинс угрюмо замолчал, и трапеза завершилась лишь намеком на сдержанность.
Миссис Хокинс и моя жена удалились в гостиную, а мы с Хокинсом остались, как полагается, выкурить по сигаре после трапезы. У Хокинса, однако, были другие планы относительно моего развлечения.
Они на лестнице? пробормотал он, когда над нами послышались шаги.
Похоже, что да.
Тогда ты пойдем со мной, прошептал Хокинс, направляя меня к лестнице для слуг.
Куда? подозрительно спросил я.
В его глазах появился необычный блеск.
Пойдем, увидишь, усмехнулся Хокинс, начиная подъем.
Вот что я вам скажу, продолжал он, остановившись на второй площадке, устаю я от этих женщин!
Правда?
Да, это так. Не стоит сердиться, Григгс. Дело не в твоей или моей жене. Это все пол. Они болтают, болтают и отпускают глупые шутки о вещах, в которых совершенно не способны разобраться.
Мой дорогой Хокинс, сказал я успокаивающе, вы ошибаетесь насчет прекрасного пола.
О, я ошибаюсь, да? Ну, какая женщина знает хоть что-нибудь о взрывчатке? горячо спросил Хокинс. Динамит, или рексит, или меганит, или карбонит, или стонит, или вигорит, или кордит, или баллистит, или торит, или максамит
Остановитесь, Хокинс, хватит! возопил я.
Ну, в принципе, это все, сказал изобретатель. Но какая женщина знает о них достаточно, чтобы рассуждать об этом разумно? И все же моя жена говорит мне мне, который почти полжизни провел в научных трудах, она фактически говорит мне, чтобы я заткнулся, когда я намекаю на то, что хоть немного разбираюсь в этом предмете!
Я понимаю, Хокинс, но ваши научные труды заставляли ее и меня страдать в прошлом.
О, да? ворчал Хокинс, поднимаясь на верхний этаж. Ну, поднимайтесь, Григгс.
Я уже знал дверь, у которой он остановился. Это была мастерская или лаборатория Хокинса. Она находилась на этаже со слугами, которые, бедняжки, вероятно, не знали или не смели возражать против риска, которому подвергались.
Что это за странное жужжание? спросил я, остановившись на пороге.
Всего лишь мой электромотор, усмехнулся Хокинс. Он тебя не укусит, Григгс. Заходи.
А что это за большой латунный засов на двери? продолжал я.
Это? О, это идея! воскликнул изобретатель. Это мой новый пружинный замок. Только посмотрите на этот замок, Григгс. Его невозможно открыть снаружи, а изнутри только тому, кто знает, как его открыть. А я единственный, кто знает. Когда я запатентую эту штуку
Ну, я бы не стал закрывать дверь, Хокинс, пробормотал я. Вы можете упасть в обморок или что-нибудь в этом роде, а я буду сидеть здесь, пока кто-нибудь не вспомнит, что меня надо разыскать.
Ба! воскликнул Хокинс, с силой захлопывая дверь. Для взрослого мужчины вы самый трусливый человек, которого я когда-либо встречал. Но что толку говорить об этом? Вернемся к взрывчатке
О, не стоит говорить о взрывчатке, устало сказал я. Вы правы, и на этом можно остановиться.
Видите ли, резко сказал Хокинс, у меня не было намерения упоминать о взрывчатке сегодня вечером по определенной причине. Через день-два вы услышите, как по всей стране будет звучать мое имя в связи со взрывчаткой. Но раз уж речь зашла об этом, то, если вы захотите послушать меня несколько минут, я вас очень заинтересую.
Боже правый! Мог ли я тогда осознать всю горькую правду этих последних слов!
Да, сэр, продолжал изобретатель, как я уже говорил или мне показалось?.. у всех есть свои недостатки динамит, рексит, меганит, карбонит, стон
Вы уже перечисляли этот список.
Ну, у них у всех есть свои недостатки. Они либо взрываются, когда не надо, либо не взрываются, когда надо, либо могут взорваться самопроизвольно, либо что-то еще. Все это, как я неизменно утверждаю, связано с использованием нечистого нитроглицерина или с ненаучным обращением с чистым веществом.
Да.
Да, действительно. Теперь, что бы вы сказали о взрывчатке
Абсолютно ничего, решительно ответил я. Я бы прошел мимо нее, даже не взглянув.
Не забивайте голову своими глупостями, Григгс. Что бы вы что бы вы подумали о взрывчатке, которую можно сбросить с крыши дома и она не сдетонирует?
Поразительно!
Взрывчатка, внушительно продолжал Хокинс, в которую человек мог бы бросить зажженную лампу без малейшего страха! Какое впечатление это произведет на вас?
Ну, Хокинс, сказал я, я думаю, что у меня должны быть серьезные сомнения в психическом состоянии этого человека.
Да бросьте вы эти глупости, огрызнулся изобретатель. Я вполне серьезен. Предположим, я скажу вам, что долго думал над этой проблемой и в конце концов пришел к идее создания именно такого пороха? Где бы тогда были динамит, рексит, меганит и все остальные, кроме