«Ничего не понятно, но очень интересно», думал я, крепко держась за руль.
От всех этих загадочных событий я чувствовал постоянное нервное напряжение, словно ожидал новых неприятностей.
Едва приехав на работу, я потянулся к телефонной трубке. Мой палец словно сам собой набирал номер, вытисненный на визитке, по телу пробегала жуткая дрожь.
Слушаю, донеслось из телефонной трубки.
Дыхание у меня перехватило. С трудом глотнув воздуха, я выпалил:
Можно поговорить с Натаном Хеймом?
Это я. Полагаю, вы Доминик Рууд?
Да. А как вы узнали? Запомнили мой голос?
Конечно, нет. Я знал, что вы позвоните мне именно сегодня.
Он говорил хрипловато, как недавно проснувшийся человек, но вместе с тем уверенно и спокойно, словно опытный психолог.
Раз уж я позвонил, нужно было идти до конца и выяснить, что за чертовщина со мной происходит. Я волновался, но, собравшись с мыслями, спросил:
Откуда у вас такая уверенность, что я позвоню именно сегодня?
Сомнения, ужас и ещё множество неприятных чувств охватили меня.
Потому что знаки мне подсказывают, мсье Рууд.
Я еле сдержался, чтобы не закричать от возмущения. Затем заговорил быстро, изо всех сил подавляя гнев:
Что ещё за знаки? После вашего визита со мной начали происходить дикие вещи! Кто вы? И что вам от меня нужно?
По звукам на другом конце провода было понятно, что господин Хейм встал с кровати, отбросив в сторону одеяло. Медленно, отчётливо проговаривая каждое слово, он ответил:
Кажется, я уже говорил вам, что нуждаюсь в вашей помощи.
Надо сказать, во время любого разговора по телефону я любил вертеть в пальцах какие-нибудь мелкие предметы, рисовать ручкой на бумаге или играть с телефонным проводом. В этот раз я не мог ни к чему прикоснуться: пальцы дрожали от нервного напряжения.
Мысли спутались, анализировать загадочную ситуацию было невозможно. Удалось только обвинить господина Хейма в том, что из-за него я нуждаюсь в помощи, из-за него мой рассудок мутится и меня одолевают мрачные мысли.
Вы можете объяснить, что происходит, зачем вы отравляете мне жизнь?
Это не телефонный разговор, через паузу ответил мой собеседник.
И правда, мне не хватало смелости продолжать серьёзный телефонный разговор на такую странную тему. Вместе с тем я во что бы то ни стало хотел докопаться до правды.
Найдите время, чтобы встретиться со мной, настойчиво произнёс я.
Уже нашёл, тотчас ответил господин Хейм. Когда вам удобно принять меня?
Немедленно! прокричал я. Нет времени ждать! В моей голове живут голоса, и, кажется, я превращаюсь в психопата!
Я скоро буду у вас. Дождитесь меня, мсье Рууд.
На этом диалог оборвался.
Я достал из книжного шкафа стеклянную бутылку и принялся жадно пить прямо из горлышка. Жидкость согревала желудок, быстро разбегалась по венам.
Я, человек практически не пьющий, решил забыться алкоголем, словно запойный пьяница.
Признаюсь, я пил и жалел себя мой дух амбициозного, дерзкого журналиста напрочь исчез, разум подчинили бредовые мысли и пугающие чувства.
Быть может, я скоро умру! кричал я заплетающимся языком в пустоту. Чувствую, что скончаюсь, и никто даже глазом не моргнёт, потому что никого не волнует смерть полоумного писаки! Всё это из-за вас, мсье Натан Хейм, из-за вас!
Перестаньте паясничать, мсье Рууд, знакомый хрипловатый голос пронзил меня и одновременно пробудил от забытья.
Натан Хейм стоял перед моим столом, всматриваясь в меня, как в зеркало. Вероятно, ему казалось, что я тяжелобольной человек с полностью разрушенным душевным равновесием: слишком уж странно я ходил взад-вперёд на подгибающихся от слабости ногах.
Что вам от меня нужно? жалобно спросил я.
Натан Хейм улыбнулся, ведь я сам позвонил ему и назначил срочную встречу.
Вы неважно выглядите, друг мой, заговорил он с искренней заботой в голосе. Вам ничего не требуется?
Требуется! нервно закивал я. Требуется ваше объяснение, почему со мной происходят необъяснимые загадочные вещи? Это связано с вами, с вашим появлением в моей жизни!
Сначала я гневно кричал, но душевные силы вдруг иссякли, и я рухнул в кресло, тихо пробормотав:
Кто вы, может быть, сам Люцифер? Прошу вас немедленно объясниться!
Никакой я не Люцифер, со вздохом проговорил Натан Хейм. Я понятия не имею и сам был бы рад понять, друг мой, что с вами происходит. Но, если вы утверждаете, что я тому виной, спорить не стану. Возможно, дело в знаках, которые привели меня к вам.
Я сходил с ума, мне казалось, что всё это жуткий сон, что я вдруг оказался где-то за пределами реальности, в пучине сверхъестественности. Боялся ли я этого человека? Пожалуй, да. Но непонятно почему. С недовольным видом я тихо промямлил:
Опять эти ваши знаки! Что за мерзкие знаки? Вы ответите, наконец, что вам от меня нужно?
Не споря, Натан Хейм спокойно ответил:
Друг мой сердешный, я очень прошу вашей помощи, но для начала расскажу вам свою историю, всё по порядку. Позволите присесть?
Да садитесь уже! махнув рукой в сторону кресла, воскликнул я. Ну, рассказывайте скорее! С самого начала! Клянусь, я хочу знать, когда уже закончится этот кошмар!
Натан Хейм сбросил с себя дорогое пальто, кажется, оно было от Hugo Boss, причём сшитое на заказ. Пальто прекрасно сидело на нём, гармонируя с лакированными туфлями от Berluti. Я всегда мечтал о таких туфлях, но лишь посматривал на них сквозь магазинную витрину, как на что-то недостижимое и умопомрачительно дорогое.
Господин Хейм задышал часто, прерывисто. Прежде чем начать своё повествование, он попросил:
Вы не могли бы угостить меня стаканом воды? Я всё-таки торопился на встречу с вами и затратил много энергии. Мне бы отдышаться и утолить жажду, знаете ли
Я с досадой бросил взгляд на него. Он сидел ровно, выпрямив спину и положив руки на ручки кресла.
Конечно, процедил я сквозь злобно стиснутые зубы.
Быстро схватив со стола стеклянный графин с водой, я наполнил стакан до краёв.
Может, вы ещё чего-то изволите? как можно вежливее спросил я.
Хотелось бы ещё подышать свежим воздухом, деликатным тоном отозвался он. Не могли бы вы приоткрыть окно?
Меня так и подмывало шарахнуть кулаком по столу, но я сдержался и выполнил просьбу странного посетителя настежь распахнул створку окна.
Меня трясло от лихорадочного нетерпения, так хотелось скорее услышать объяснения господина Хейма.
Но в кабинете царило молчание.
Заметно было, что мой гость весь погружён в глубокое тягостное раздумье. Я сел на подоконник, закинул голову назад так, что она упёрлась в оконное стекло, и скрестил руки на груди.
Натан Хейм заговорил прерывающимся, тяжёлым, надрывным голосом, словно кто-то сдавливал ему не только горло, но и сердце.
Жизнь осчастливила меня замечательным подарком встречей с прекрасной девушкой по имени Авелин Гишар, немного помолчав, сказал он, девушкой, которая заставила меня любить рассветы и закаты. На протяжении всей своей жизни я принимал их, как нечто само собой разумеющееся, потому что я думал, что увижу ещё множество рассветов и закатов: десять сто тысячу
Каждая пауза, которую он делал в конце предложения, производила двойственное впечатление. Чувствовалось, что за его словами скрывается боль, тоска и что-то ещё более страшное.
Ей было двадцать пять, когда мы встретились, на этих словах лицо Натана Хейма просияло, видимо, он вспоминал первое знакомство с Авелин. Мой друг и его супруга поспособствовали знакомству с мадемуазель Гишар, пригласив её и меня на совместный ужин. И вот впервые я увидел эту неземную лёгкую женщину в ресторане. Когда она скользила мимо столиков, за ней тянулась золотая теплота, напитывающая всё вокруг кристалликами счастья
При воспоминании о моментах, связанных с Авелин Гишар, глаза Натана Хейма прямо-таки лучились. Казалось, ведя свой монолог, он видит эту женщину так явственно, что готов протянуть ей руку.
Думаю, в моём взгляде тогда читалось, что она моя, что я в один миг сделал её своей. Чёрт возьми, до сих пор ни в одной сказке не было такого поворота, чтобы принц и принцесса столь сильно и навсегда влюбились с первой улыбки, с первого взгляда. Она сидела так близко ко мне, на расстоянии вытянутой руки, а я задыхался, словно обречённый на смерть, терзаемый агонией, ждущий своего последнего часа.
Мсье Хейм говорил задумчиво, но со скрытой страстью. Его длинные пальцы теребили запонку на левом рукаве. «А запонки-то на нём от Гуччи! подумал я, заметив логотип знаменитого бренда. Выходит, мой посетитель не так-то прост!»
Впрочем, работа журналиста научила меня не только подмечать детали, но и не доверять им. Доводилось мне встречать людей, разодетых в пух и прах и разъезжающих на дорогих автомобилях, а в итоге эти господа оказывались бедняками с кучей долговых обязательств.
И что же дальше? с детским нетерпением спросил я.
Что дальше? улыбаясь, повторил мой вопрос господин Хейм. Мне были безразличны блюда, которые приносил официант, я любовался силуэтом Авелин и слушал, как в душе у меня раздаётся тонкий звон. После ужина жена друга сослалась на усталость и лёгкое недомогание, хотя, полагаю, она схитрила, желая не мешать зарождающимся чувствам, и нарочно оставила нас с мадемуазель Гишар наедине. Вскоре и мы с Авелин покинули ресторан и, дожидаясь такси, вдвоём смотрели на острый серп луны, осыпавшей чёрное небо золотыми бликами, похожими на рыбью чешую. Какой это был восхитительный вечер! Я пытался найти предлог, чтобы снова встретиться с Авелин. О, какое это было счастье, когда она согласилась на первое свидание! Я пригласил её позавтракать вместе. Она выбрала маленькую уютную кофейню, в которой иногда читала книги после работы или же в полном одиночестве наблюдала за прохожими. Авелин шутила, говоря, что окошко неприметной кофейни волшебное, оно показывает увлекательный фильм под названием «Жизнь прохожих». Мы сидели вдвоём за массивным столиком цвета переспелой вишни, читая лица людей, пробегающих мимо нас, словно страницы книги. Мы рассуждали, какие жизненные следы остались на их глазах, губах, щеках, висках, пытались угадать, кто эти люди, кем они работают, какие у них семьи и увлечения Я замирал от счастья, когда Авелин махала мне рукой, выбегая из здания, в котором работала. Мы шли, держась за руки, как юные влюблённые студенты, и люди улыбались при виде нас. День за днём мы ужинали в её любимом ресторане, любуясь закатами, не считая часов и минут, толковали обо всём на свете, а затем я преданно провожал её домой, идя с ней под руку тенистыми аллеями. Она была моим спасением, она заполнила собой мою душу и постепенно сама стала ею.
Тут господин Хейм остановился и пристально посмотрел на меня, своего внимательного слушателя.
Вы понимаете, о чём я говорю? быстро спросил он.
Я не ответил, поскольку вопрос Натана Хейма показался мне риторическим. Ну, чего здесь можно не понять? Обычная история любви, думаю, три четверти парижан могли бы рассказать о себе то же самое. Облегчённо вздохнув и вернувшись в обычное спокойное состояние, которым он блестяще управлял, господин Хейм продолжил:
Наш мир, мир для нас двоих, существовал около трёх месяцев, сделав короткую паузу, господин Хейм задумчиво посмотрел на меня. А потом Авелин взяла отпуск и решила навестить своих родителей. Я не стал возражать и не делился с ней переживаниями и тревогой о том, как невыносимо будет для меня её отсутствие, какой тяжкий камень тоски ляжет на моё сердце.
Господин Хейм отвёл глаза, видимо, ему было не по себе от мысли, что приходится делиться с малознакомым человеком такими интимными вещами. Я опустил голову, чтобы не видеть в его глазах печали. Сказать по правде, его рассказ не слишком увлекал меня. Вероятно, я прочёл слишком много книг, в которых часто встречаются похожие истории.
Мне стало легче после того, как мы с ней договорились: каждый день в течение месяца, пока она гостит у родителей в Валансе, мы должны созваниваться. Я не могу передать вам, мсье Рууд, того сладкого чувства, которое шевелилось в душе каждый раз, когда я снимал трубку, чтобы услышать её милый голос. Он был единственным утешением в моей жизни, верхом моего блаженства. Наверное, вас интересует, чем я занимался в отсутствие своей любимой? Натан Хейм опередил меня с вопросом, наблюдая за выражением моего лица. У меня было твёрдое намерение начать читать. Да, а почему бы не вернуться к чтению книг после пятнадцати лет перерыва? И вот я нерешительно вошёл в книжный магазин. Это была одна из старинных букинистических лавок, без которых сложно представить себе Париж. Тысячи книг на полках, на столах, даже на полу. Ты бродишь в этих книжных лабиринтах, наслаждаясь запахом старой бумаги, и, кажется, слышишь бесчисленные голоса, рассказывающие тебе истории. Когда-то я забегал в букинистические лавки чуть ли не каждый день. Но потом ушёл с головой в работу и перестал читать
Мсье Хейм сокрушённо вздохнул, а я тотчас стал прикидывать в уме: что же это за работа, из-за которой человек не находил времени на чтение? Кто он, мой странный гость: банкир, биржевой делец, а может, владелец знаменитой парфюмерной фабрики? Между тем Хейм продолжал рассказ:
Продавец любезно расспрашивал о моих предпочтениях в литературе, но я ответил, что выберу книгу душой и в его помощи пока не нуждаюсь. В книжной лавке стояла глубокая тишина. Я рассматривал томики стихов, старинные фолианты, переплетённые в натуральную кожу, новенькие книги в глянцевых обложках
И какую же книгу вы выбрали? перебил я.
Натан Хейм либо не услышал, либо проигнорировал мой вопрос, задав встречный:
Вы верите в судьбу, мсье Рууд? Верите ли вы, что она прописана кем-то свыше, начиная от нашего рождения и до последнего вздоха?
Я растерянно молчал. Никогда ещё мне не задавали таких странных вопросов!
Скорее нет, чем да, пробормотал я.
Признаться честно, я просто не задумывался над такими вещами. Слишком прагматичной была моя жизнь: интервью, работа с текстами, обеды с приятелями, оплата по счетам, пробки на дорогах. Наверное, и по складу характера я был скорее реалистом, чем философом или мистиком.
Мне тоже так казалось, уверенно произнёс Натан Хейм. Но знаки изменили мою жизнь и моё неверие в судьбу.
Это уж слишком! вскрикнул я. Опять знаки? Вы можете, наконец, объяснить, что ещё за знаки?
Всему своё время, друг мой. Десятого апреля эту дату я запомнил на всю жизнь по воле знаков я купил «ту самую» книгу. Она стояла на полке среди других томов с невзрачными корешками. Её переплёт выделялся бронзовыми узорами, названием, выведенным золотистыми буквами, и обложкой небесно-голубого цвета. Книга показалась мне странной и одновременно притягательной. Едва вернувшись домой, я начал читать её. Непонятная дрожь пробегала по моему телу и останавливалась где-то на кончиках пальцев, а сердце сжимала непонятная тоска по Авелин. Отчего? Ведь она же рядом, пусть и на расстоянии Словно в ответ на мои мысли, телефон зазвонил. Подняв трубку, я мгновенно успокоился: голос ласково произнёс моё имя. Любимая пожелала мне доброго дня и спросила, чем я занимаюсь. Я робко и внимательно слушал, как она делилась впечатлениями от поездки, и по её тону было понятно, что они с родителями изрядно стосковались друг по другу. Потом она сказала, что лежит на диване и читает книгу ту же, что и я.