В тёплом комнатном свете, льющемся в ночь, отчётливо проглядывалась тёмная птица, которая тут же приложилась ещё пару раз массивным клювом в оконный проём. Это был тот самый ворон, тот чёрный дьявол, что каждый день следил с клёна за его комнатой! Отчего-то Матфей сразу так решил. Блестящие круглые глазки птицы внимательно смотрели на него с противоположной стороны, ворон дважды каркнул.
Может из любопытства, а возможно под действием столь внезапного явления, Матфей ухватился за ручку и приоткрыл окно. Птица не заставила себя ждать, тут же юркнув в спальню и спикировав прямиком на подушку. Вслед за нею протянулся морозный шлейф ночного воздуха, неприятно пробирая хозяина спальни до мурашек.
Эй! Я там сплю вообще-то! Спохватился Матфей и, наскоро раскрыв полностью окно, замахал руками. Кыш-кыш!
Какой невоспитанный молодой человек! послышалось в ответ. Голос хрипатый и низкий исходил оттуда, где невозмутимо устроилась птица. Ворону говорить кыш! Возмутительно!
К-к-кто это? промямлил оторопевший Матфей. С перепуга он тут же закрыл окно и до упора провернул ручку. Кто здесь?
Ну и ну, молодой человек! голос повторился. У тебя же есть глаза. Что ты хочешь увидеть помимо того, что здесь есть?
Это это ты говоришь?! обратился Матфей к единственному живому существу, которое, как ему казалось, насмешливо взирало на него с пухлой поверхности подушки.
Естественно! отозвался ворон. Наконец-то, ты узрел очевидное.
Но как? Как такое возможно? Вопрос Матфея был обращён скорее к самому себе, нежели к странноватой птице, занявшей его подушку. Это сон? Ну да, это сон. Что же это ещё может быть? Я сплю.
Если бы всё было так просто, вздохнул ворон, но дело в том, что у нас мало времени. У тебя и у меня. Осталось всего десять минут. Крух!
Десять минут? Для чего? Зачем? Матфей был всё более обескуражен внезапным ночным визитом и странными словами птицы, которая, по сути, не могла вести беседу, как человек.
Чтобы заключить союз, ответил ворон и, спрыгнув с подушки, неуклюже заковылял по одеялу в направлении парня. Древний союз между прислужниками и демонами. Крух.
Чего?! Что за околесица? Чего тебе от меня надо? Слова птицы смутили Матфея ещё больше, он отступил к двери, готовясь стартовать из спальни в любой момент. Если это был сон, то он желал проснуться и как можно скорее.
Молодой человек, у нас мало времени, вразумлял меж тем ворон. Не усугубляй себе и мне жизнь.
Ты хочешь меня убить? тихо проговорил Матфей; под мрачным взглядом прозрачно-синих глаз птицы мужество оставило его, обездвижив ноги и налив руки свинцом.
Что за чушь! Зачем мне это? возмутился ворон. Я же сказал, я здесь за сим, дабы заключить союз. Где в этих словах тебе послышалось слово «убить»?
Но это нереально! сипло выговорил Матфей. Как ты можешь говорить, если это не сон?
О, молодой человек! Ты ещё столько не знаешь, столько не ведаешь, хрипло вымолвил ворон, его иссиня-чёрное оперение отдавало маслянистым глянцем. Я всё тебе расскажу, но после того, как будет заключён союз. Крух!
Тебе нужна моя душа? Ты демон?
Вместо ответа комната наполнилась вороньим смехом смесью карканья и ехидного хохота. Казалось, дьявольская птица издавала одновременно два звука.
Это ты демон, немного успокоившись, смог выговорить ворон. Ты, а не я. Я лишь прислужник. Но прошу учесть и впредь запомнить вольный прислужник.
Но я не демон! Я человек! Люди не могут быть демонами! неожиданно громко вскрикнул Матфей и тут же прикрыл рот. Родители наверняка уже спали, а будить их даже, если всё происходящее являлось сном, было нежелательно. Только если не одержимы
Конечно, человек. Такой же обыкновенный человек, как я Папа Римский, язвительно заметил ворон. Так, молодой человек, времени осталась минута. Решай: оставаться тебе спящим в невежестве тьмы, или же ты хочешь знать правду и желаешь очнуться от глубокого сна забытья.
Матфей стоял посреди комнаты и ошарашено смотрел на птицу, неуклюже вышагивавшую по его постели. Прямоугольная комнатка до сей поры казавшаяся просторной, вдруг сузилась до невыносимой малости, а воздух в ней сделался душным и кислым. Если это был сон, что тогда он, Матфей, потеряет, если согласится на странную сделку с говорящим вороном?
Что это за союз? спросил он.
Некогда объяснять, молодой человек! каркнул ворон. Скорее подписывай договор! Крух!
Из-под чёрного крыла выпал скрученный трубочкой белый листок. Птица торопливо подтолкнула к юноше свиток крупным, кинжальным клювом, всем видом призывая к срочности.
Матфей боязливо взял лист и развернул его. Внутренняя сторона свитка была чиста.
Там ничего нет, произнёс Матфей; он был даже несколько разочарован отсутствием письма на развороте. Договора нет. Я что сам должен его составлять?
Нет! Поставь подпись внизу, взволновано прохрипел ворон, а текст появится завтра. То есть через полминуты! Скорее! Поспеши! Крух!
Где моя ручка? замешкался Матфей, рассеяно осматривая стол, чья поверхность являла совершенство бардака вкупе с приличным налётом пыли.
Не нужна ручка! Возьми моё перо! Живее!
Ворон проворно отщипнул из хвоста длинное перо, наверняка испытав при этом не самые приятные ощущения.
И, конечно же, кровью расписываться, иронично заметил Матфей.
А чем же ещё? Кровь проводник к истине, прокаркал ворон. Скорее!
Какая гадость! Матфей, морщась и прикусив язык, уколол большой палец острым кончиком пера. Так, где подпись ставить?
Внизу слева! Крух! Умоляю, быстрее!
Ладно, ладно. Ставлю уже. И незачем так волноваться.
Подпись получилась несколько неуклюжей, скорее больше смахивавшей на закорючку или секретный символ. Да и какой ей было быть? Ведь не каждый день подписываешь невидимый договор с нечистью да ещё и собственной кровью.
Сделано! торжественно подытожил Матфей. Теперь-то что?
Свершилось! хрипло воскликнул ворон. Новый союз вступил в силу за секунду до нового дня. Теперь мы связаны до конца жизней наших.
Звучит как-то пафосно и жутковато. Матфей уже пожалел, что поддавшись мимолётному импульсу, заключил подозрительную сделку. Но текст на бумаге не появился. Это обман такой?
Нет, заверил его ворон, всё честно. Текст появится, когда ты будешь готов, Матфей.
Откуда ты знаешь моё имя?
Но ответа Матфей не расслышал, комната закружилась перед глазами, вспыхивая и потрескивая электрическими разрядами, а возможно и вороньим карканьем. Теряя равновесие, он плюхнулся на кровать, тут же погрузившись в сон тягучий, тёмный и поблескивавший черным маслом, как вороново оперенье.
2. Повторное знакомство
Блаженство сонной тишины прервал настойчивый стук в дверь.
Матфей! Ты там живой, сына? Уже пол-одиннадцатого, мы с папой хотели тебя поздравить, пока не наступил вечер.
Не дожидаясь ответа, в комнату вошла Вида Катунь, мать Матфея, молодая, безупречно выглядевшая дама.
Матфей! Несносный мальчишка! Ты всю ночь спал поперёк кровати?
Мам, ну сколько раз говорить не входи без разрешения, простонал Матфей, лениво перекатываясь с живота на спину. Я не маленький, чтобы меня будить. И к тому же, у меня выходной сегодня. Законный выходной. Имею я право поваляться в свой выходной, чёрт возьми?
Не ругайся! Сын, у тебя сегодня не просто выходной. У тебя сегодня День Рождения! Невозможно же пролёживать кровать до вечера, назидательно выговаривала Вида, расторопно раздвигая при этом шторы и запуская в комнату солнечный свет, от которого Матфей зажмурился.
Ещё как можно, мам, сладко потягиваясь и зевая, возразил взрослый сын.
Мы с отцом тебя хотели поздравить до полудня. Женщина провернула рукоять и чуть-чуть приотворила окно, в самый раз, чтобы обеспечить средний приток воздуха в помещение. Ну и запах у тебя в комнате! Будто скунс подох, а перед смертью ещё успел и в поединок с хорьком вступить.
Синее в белых ромашках платье сидело на Виде сногсшибательно, идеально подчёркивая по-девичьи узкую талию и упругие округлости там, где положено. Аккуратно уложенные крупными локонами, медового оттенка волосы, струились по узким плечикам, оканчиваясь в зоне лопаток.
Ага, с твоим Велизаром, съехидничал Матфей. Он ужас как воняет в последнее время. Наверное, стареет.
Вставай, лежебока, мы тебя ждём на кухне. Мать проигнорировала замечание сына и направилась к двери. Матфей уловил сладкий аромат праздничных маминых духов «Магия чертовки» союз белой розы и жёлтого жасмина. Сегодня особенный день, сына.
Что в нём такого особенного? Подумаешь, стукнуло двадцать два. Вот ещё событие! уныло промямлил Матфей. Студёный воздух наконец-то добрался до него и пробрал лёгким ознобом, вынудив поёжиться и глубже зарыться под одеяло. И куда вы так спешите с отцом?
Юстин тебе вчера не говорил, что его срочно вызывают на работу? удивлённо произнесла Вида, застыв на пороге комнаты. Там какой-то инцидент неприятный случился.
Нет, не говорил, сказал Матфей. Ему захотелось срочно закрыть окно и прекратить замораживание комнаты, которое учинила мать.
Не успел, видимо. Что-то с его сменщиком. Юстин срочно потребовался на этот вечер. Он, конечно, пытался отговориться, сказал, что у сына день рождения. Но там ни в какую. Поэтому, живо вставай и спускайся вниз. Не заставляй ждать отца, он и так расстроен, что всё так сложилось.
Пять минут, пообещал Матфей.
Дверь закрылась, а цокающие шаги Виды дома вместо тапочек она носила исключительно сабо на высоком подъёме удалились вниз по лестнице.
Всё хорошо, но пора сваливать из этого дома, вздохнул Матфей. Она так и будет относиться ко мне, будто я вечный двенадцатилетний подросток. Стыдоба!
Но вспомнив мамину назойливую заботу и колкие замечания, он тут же рассмеялся, на Виду Катунь невозможно было долго ворчать, не говоря уже о том, чтобы обижаться. Эта женщина, чьей безграничной энергией заряжался весь дом, в окружающих вызывала лишь позитивные эмоции, при этом ловко умудряясь отстраняться от негатива.
Матфей встал с кровати, и тут же наступил на мягкий край шерстяного одеяла, наполовину сползшего с постели. Подтягивая покрывало, в одной из его коричнево-синих складок неожиданно обнаружился белый бумажный свёрток, вызвавший у Матфея смутные воспоминания. Юноша протянул руку и легонько коснулся пальцами скрученного в трубочку листа. Ничего необычного не произошло, вопреки опасениям Матфея, предмет не исчез и продолжал лежать на холмистых просторах коричневой шерсти, настырно белея, маня вновь прикоснуться к себе и взглянуть на разворот.
Поддавшись искусу, Матфей поднял свёрток и развернул его, припоминая подробности полуночного события. На внутренней стороне листка ничего не было, кроме его неуклюжей коричневой подписи, немного размазанной в нижнем левом уголке.
Наврал ворон, сказал вслух Матфей и тут же, словно очнувшись от забытья, ошалело уставился на бумагу в руках. Не может быть! Это должен был быть сон! Что это за дьявольщина?!
Лист выпал из его рук и вновь погрузился в ложбину холмов шерстяного одеяла. Матфей лихорадочно озирался, сам не понимая, что хочет заметить или наоборот, не обнаружить в своём жилище. Его дотоле просторная бело-зелёная спальня с кроватью, платяным шкафом и письменным столом, на котором восседал царьком раскрытый ноутбук, в мгновение ока сузилась до крошечных размеров и завертелась волчком, обретя размытость в виде неоднородного малахитового слоя с золотистыми и коричневыми вкраплениями. Молодой человек бессильно плюхнулся в постель и накрыл лицо руками.
Нужно было немедленно прогнать морок, избавиться от галлюцинаций. Другого объяснения случившемуся, конечно же, не имелось. Забавно, если причиной навязчивых видений и головокружений могла оказаться болезнь, давным-давно пробравшаяся безобидным червячком в тело и постепенно поработившая его себе, достигнув размеров анаконды. Так думалось Матфею. Сперва необходимо прогнать это жуткое наваждение.
Он убрал руки с лица и повернул голову в ту сторону, где должен был лежать лист. Бумажный свиток никуда не делся. Он нагло возлежал подле Матфея и ухмылялся своей донельзя белой поверхностью.
Ну и чего ты ждёшь? раздался хриплый и уже знакомый голос со стороны окна. Смелее! Прочти условия договора.
Как ужаленный, подскочил Матфей с кровати. На подоконнике, ухмыляясь, в чём не было никаких сомнений, стоял чёрный ворон, вероятно умудрившийся протиснуться в открытый промежуток окна, пока Матфей был отвлечён бумажным свёртком.
Кыш! Кыш! вырвалось у растерявшегося в конец Матфея.
Снова-здорово! Это уже становится неприличным, молодой человек! Я тебе не галка какая-то и, тем более, не безмозглый голубь, чтобы обращаться со мною этаким образом, возмутилась птица и тут же соскочив с подоконника, ловко спикировала на письменный стол.
Матфей ошалело следил за тем, как ворон не торопливо шагнул к ноутбуку и, клацнув по клавиатуре несколько раз, сумел включить технику.
Хватит на меня пялиться, молодой человек. Прочти договор и ступай вниз, ворон указал клювом в направлении скрученного листа. Совестно так долго прохлаждаться и заставлять всех вокруг себя ждать. Крух!
Со мной что, сегодня все будут разговаривать, как с ребёнком? проворчал Матфей. Это уже ни в какие ворота не лезет.
Научись вести себя, как взрослый, отвернувшись к экрану, хрипло поучал ворон, продолжая притом ловко отстукивать по клавишам ноутбука. И тогда с тобой будут считаться. Крух!
Дожил, меня учит уму разуму какая-то птица, проворчал Матфей, но послушно взял и развернул свёрнутый трубкой листок бумаги.
Не какая-то, а сам ворон! Кр-р-рух! с вызовом буркнул ворон.
Эй, а что тебе нужно от моего ноутбука? спохватился хозяин спальни, поспешно устремившись к столу.
Не мешай, молодой человек, торопливо просипела птица, спешно отбивая какие-то комбинации на клавиатуре. Мне нужно кое с кем связаться. Это срочное дело. А у тебя их аж два.
Но я а, да ладно, сдался Матфей, решив, что ворон от него никуда не денется, а вот отец, дожидавшийся заспавшегося именинника, мог уйти на работу в любую минуту. Ты только сильно не стучи, а то клавиши продавишь, и не тычь клювом в монитор.
Время, молодой человек. Время! тут же напомнил ворон. Я прекрасно знаю, как следует обращаться с техникой, добавил он и при этом нарочито громко треснул по очередной клавише.
На подобное заявление Матфей не нашёлся чем ответить, вместо этого он закрыл окно, наскоро натянул серые хлопчатобумажные штаны и синюю футболку, излюбленную и изрядно заношенную домашнюю одежду, и опрометью выскочил за дверь комнаты.
Винтовая лестница из светлого дерева была почти одолена, когда на предпоследней ступеньке Матфей встал как вкопанный. Ворон, соображающий в компьютере? Птица, говорившая с ним так, будто он несмышлёныш? Говорящая птица?! Но ведь такого попросту не может быть! С ним что-то не так уж точно. Может, жар или какая другая неприятность кто ж теперь разберёт.
Ты долго ещё там намерен торчать? окликнул его отцовский голос с нотками нетерпения. Сам отец стоял в кухонном проёме и, скрестив руки на груди, выжидающе наблюдал за сыном. Я, конечно, всё понимаю, тебе сегодня можно многое, но вообрази, не у всех есть время на то, чтобы дожидаться твоего лучезарного явления.
Юстин Катунь, высокий и крупный мужчина с мелкой проседью в коротко стриженных тёмно-каштановых волосах, поправил очки, сдвинув их чуть-чуть на переносице. Очки были новые и оправа, которая должна была прилегать к лицу с наибольшим удобством, комфорта как такового не доставляла. Юстин собирался вернуть их, но почему-то всё откладывал поход в магазин оптики, ссылаясь на вечную занятость и усталость.