Вида, взирая на эту неприятность, не раз предлагала мужу сама сходить за него в магазин, но тот втайне опасался, что из этого ничего хорошего не выйдет. Несмотря на все имевшиеся у жены таланты и достоинства, за ней водился один явный и курьёзный недостаток, в котором она, безусловно, не была виновата. Одним словом, Виду преследовала неудача. Что бы она ни покупала обязательно с браком, что бы ни делала всё шло с мелкими и досадными злоключениями.
И эти новые очки для него приобрела пару дней назад Вида, поэтому Юстин не удивился, а лишь тихо вздохнул, когда переносицу зажало, как в тисках. Ему давно пора было менять старую оптику с поломанной левой дужкой, но всё было недосуг. А тут заботливая жена расстаралась и сделала за него нужную покупку. Безусловно, он лично решил бы эту проблему с очками, но существовали некоторые «если». Если бы не Мичлов Граник, коллега по работе, ни с того, ни с сего пропустивший свою смену и отчего-то не выходивший на связь. Если бы не плотный, прямо-таки адски загруженный график в курьерской компании, где Юстин пять лет исправно водил служебный грузовичок. Так что пока ему было всё недосуг.
И сегодня, в законный выходной, он был вынужден выйти на работу. Хорошо, что начальство пошло на встречу и разрешило припоздниться на пару часов. Причина-то уважительная.
Прости, пап, только и смог произнести Матфей, вмиг сконфуженный видом отца.
Юстин был беспрекословным авторитетом и главным столпом семьи. Ещё с детских лет Матфею внушала трепет и уважение рослая фигура отца, который казался великаном подле матери. Его густой, глубокий голос и поныне оказывал на Матфея тот же эффект, и юноша ощущал себя провинившимся мальчуганом под тяжёлым взглядом отца, не смотря на то, что давно был одолён двадцатилетний жизненный рубеж.
Ладно, проехали, примирительно добавил Юстин. Его лицо вмиг просветлело, а светлые глаза за линзами очков по-доброму смотрели на сына. Сегодня такой важный день, сын. Сегодня такой важный день!
Оба сблизились, отец крепко и щедро обнял именинника, да так сильно, что Матфею послышался хруст в теле. В отличие от Юстина, который был не только великаном, но и богатырём, Матфей, явно унаследовавший материны гены, но слава Создателю не её неудачливость, был хилёнышем.
Пап, ты меня раздавишь, пошутил Матфей.
Ты бы хоть подкачался, сын, иронично заметил Юстин, когда освободил из объятия-захвата сына. А то смотреть на тебя не всякому удовольствие, хлюпик.
Я пробовал, ты же знаешь, насупившись, пробурчал Матфей.
Знаю я, как ты пробовал. Пару раз сходил, подёргался со штангой, попыхтел над гантелями и успокоился, ухмыляясь, сказал Юстин. Он уже направлялся обратно на кухню, где томилась в ожидании Вида.
Не пару раз, а восемь, поправил отца Матфей. Да и не нравится мне с железками тягаться.
Ещё бы! Компьютер куда интереснее, усмехнулся старший Катунь.
Юс, дорогой, напомнила о себе Вида, времени совсем мало.
Да-да, ты права, Ид, поспешно кивнул Юстин. Иди сюда, Матфей. Мы с мамкой тебя поздравим.
В уютной чистой кухоньке было всё как надо: крепкий, крытый тёмно-серым линолеумом пол, стены с бирюзовыми обоями, плита и раковина, вычищенные до блеска, пузатый серебристый холодильник и парочка шкафчиков, заставленных всевозможной, и, безусловно, нужной утварью. У самого окна стоял деревянный стол в окружении стульев с мягкими сидениями. В центре крытого по обыкновению цветастой скатертью стола возвышался здоровенный торт с уже зажжёнными свечами. Матфей направился прямиком к кулинарному шедевру. Эта сладкая диковинка привлекла его внимание сразу десерт был выполнен в виде парившей птицы и обильно умащён тёмно-матовой глазурью. От сходства с вороном Матфею стало не по себе.
Какой торт! промолвил он, уставившись на раскрытый клюв птицы-торта.
Нравится? улыбнулась Вида. С вороном моя идея. Но с тортом мне подсказал один хороший знакомый, а я уже заказала десерт в «Марке Мио». Там такой выбор, ты не представляешь!
«Марка Мио» крупнейшая сеть пекарен гремела по всей стране, прославившись в основном необычными видами тортов и пирожных, начинки коих бывали порой самыми неожиданными. Так особую популярность у гурманов снискало пирожное «Блюмс»: внутрь бисквита кондитеры помещали тёртую морковь, вяленую клюкву и сушеный имбирь.
По моей просьбе внутрь добавили всё то, что ты так ужасно любишь, продолжала щебетать довольная мать, не замечая озадаченного выражения лица сына. Там цукаты, воздушный рис, фундук, ирис и даже зефир. Они так и сказали: мадам, мы горды тем, что можем позволить себе угождать любой, самой взыскательной прихоти клиента. Да, так и сказали.
А почему именно ворон? спросил Матфей.
Мне показалось это оригинальным, сказала Вида, указывая на торт рукой. Вон, смотри, у ворона клюв, глаза и лапки из марципана. Это так мило.
Главное, чтобы было вкусно, добавил отец. Давай, сын, загадывай желание и задувай свечи.
Можно было и без этого обойтись, мам, мягко заметил Матфей. Я имею в виду эти свечи. Крайний раз, помнится, на одиннадцать лет я задувал свечки, пыхтя и раздувая щёки.
Но сегодня твой день рождения, сына, не менее мягко заверила мать. Сегодня такое событие. И я подумала
Вот именно, мам, мне всего-то двадцать два исполнилось, воскликнул сын. Не такая-то и важная дата, чтобы свечи жечь и дуть на них. Это как-то по-детски.
Ты так думаешь? бодрое выражение лица Виды тут же поникло.
Так, Матфей, дуй на свечи и кончай уже капризничать, немного резко, чем хотелось, сказал Юстин. Вида старалась, а ты даже не поблагодарил её.
Извини, мам, виновато кивнул Матфей и склонившись над кулинарным шедевром «Марки Мио», одним мощным выдохом загасил частокол свечей, с которыми съедобный ворон имел близкое сходство с дикобразом. Свечной дымок сизыми змейками потянулся к потолку, терпкой горчинкой вплетаясь в сладкий запах какао и марципана.
Загадал желание? поинтересовалась Вида, позабыв о разногласии минуту назад.
Да, мам, соврал Матфей. Лучше подыграть матери, иначе не отстанет.
Отлично, а теперь, когда основной церемониал окончен, мы с мамой хотели бы вручить тебе подарок, торжественно произнёс Юстин, одной рукой прижимая к себе за талию супругу, а другой протягивая глянцевый объемный конверт. Я помню, что ты копишь на машину. Мы с Видой посовещались и решили ускорить этот процесс. Уж не знаю, какую ты хочешь
Спасибо! Мам, пап, огромное спасибо вам! Матфей, лишь мельком глянув в содержимое пухленького конверта, запрыгал от радости и кинулся обнимать родителей. Вы не представляете, как вы мне помогли! Теперь я смогу купить себе машину! Вот это да!
Вот и отлично, подытожил Юстин, незаметно от супруги поправляя очки. Рад, что ты оценил подарок. Кстати, если пожелаешь завести себе домашнего любимца, не стесняйся. Бери, кого душа запросит.
Ему уже не зверька надо заводить, двусмысленно улыбаясь, вставилась Вида Катунь.
Действительно, согласился супруг и как-то хитро прищурился, будто оценивая новые будущие возможности сына, о которых тот ещё не догадывался. От этих ухмылок-доглядок юноша смутился и тут же покраснел.
Что такого в этом двадцати двухлетии? поразился вновь Матфей. И крупную сумму денег дарят, и дают добро на животное. Раньше вы мне почему-то не позволяли заводить себе никого, даже мыши. И со своими зверьками не разрешали играть. Что изменилось?
Время пришло, уклончиво произнёс отец, поспешно обувавшийся в прихожей комнате.
Да я уже перерос этих домашних баловней, они мне ни к чему, поспешно сказал Матфей.
Он и сам себе поразился: прежде он делал и не раз попытки завести своего личного домашнего любимца, как у родителей, будь то щенок или котёнок, но получал жёсткий отказ всякий раз. Будучи подростком, это желание стало слабеть и угасло окончательно к теперешнему дню. С удивлением Матфей осознал, что ему нет особой необходимости держать при себе кого-то, на кого и времени-то особо нет.
Может так, а может и нет, вновь странно ответил старший Катунь. Он накинул стёганую куртку и направился к выходу. Если повезёт, управлюсь до девяти, в крайнем случае, до десяти. Не скучайте и празднуйте без меня, как полагается.
Хорошо, Юс, ответила ему Вида, заботливо поправив топорщившийся ворот его куртки, береги себя.
И закрыла за ним дверь.
Только Матфей с матерью вернулись обратно на кухню, как туда же прокрались и завертелись меж ног белоснежный хорёк и чёрный, поблёскивавший гладкими чешуйками, довольно упитанный уж. Эти зверушки отчего-то не нравились Матфею особым своенравием и необычайной преданностью каждый своему хозяину. Так хорёк Велизар неотступно следовал по пятам за хозяйкой, а Ксафан, змей крупный даже по ужиным меркам, не отставал от хозяина.
Не раз подмечал Матфей, как доверительно беседовали родители со своими любимцами и те внимали им так, словно прекрасно понимали человеческую речь. К себе домашние зверьки хозяйского сына и близко не подпускали, кусая его при случае, если тот проявлял излишнюю настойчивость в попытке погладить кого-нибудь из них.
А сколько уж раз Матфей уговаривал, клянчил, требовал отца и мать, чтобы они и ему позволили завести личного друга. Но каждый раз мальчик получал отказ и где-то после тринадцати лет Матфей оставил все попытки убедить родителей в свою пользу. Он даже привык, что в доме много лет существовал подобный порядок вещей. Конечно, всё изменится, как только он уедет из этого дома.
С-с-смотри какой торт уготован баловню. Она так расс-с-старалась, а он нос воротит. Неблагодарный гадёныш-ш-ш! донеслось мягкое шипение совсем близко от Матфея. Совпадение или нет, но произошло это, как только Вида покинула под каким-то предлогом кухню.
Я давно говорю, что они с ним много сюсюкаются. Его нужно было давненько, как следует покусать. Как он был несносен прежде, когда норовил дотронуться до меня! Фых! А его эти муси-пуси?! Фурррр! присоединился другой резкий и фыркающий голосок, более тонкий и звонкий. Хорошо, что он хоть не дебил. Уяснил давно нечего ручонки свои распускать. Это ему так просто не пройдёт!
Матфей внимательней пригляделся к животным, подозрительно уединившимся в дальнем уголке кухни и поразительно смахивавшим на заговорщиков. Он надеялся, что ему всё послышалось, но, увы, незнакомые голоса явно доносились из занятого зверьками угла.
Смотри, как уставился, сейчас язык выпадет изо рта. Вот болван, ей дьяволу! Хорёк мотнул белобрысой головкой в сторону застывшего и опешившего Матфея.
Змея, вальяжно лежавшая ровными кольцами подле хорька, медленно и как показалось Матфею, нарочито небрежно, повернула гладкую головку с двумя белыми пятнышками и, блеснув непроницаемо-чёрными глазками-бусинками, тут же отвернулась.
С-с-сегодня он ос-с-собенно туп, констатировал уж.
Вы чего? Говорите что ли? выговорил ошарашенный окончательно Матфей, тут же почувствовав себя первостатейным глупцом.
А ты думал, что разговаривать прерогатива лишь людей? Фых. Слова с нотками презрения и вызова явно исходили из пасти пушистого зверька, который тут же встревожено вскрикнул. Ты что, ты нас понимаешь? Ты нас понимаешь?!
Если я не сошёл с ума то, получается, понимаю, отозвался Матфей, которому очень-очень захотелось вернуться в свою комнату, лечь в кровать, заснуть, и чтоб всё это было только сном.
Но этого не может быть! Фых! Ксафи, подтверди, подтверди! Хорёк прямо-таки взбесился и принялся метаться по кухне, налетая на углы шкафчиков, ножки стульев и подбегая к невозмутимому ужу, тычась носом в его чешуйчатое тело.
Дейс-с-ствительно, это нечто из раз-с-сряда необычного, Вел, не двигаясь, шипел Ксафан, казалось, он являл полную противоположность Велизару в живости и энергичности. Хотя, может всё потому, что и сути их были разными. Но я бы на твоём мес-с-с-сте перес-с-стал гонятьс-с-ся по кухне, как чумной, а то того и гляди, твоя хоз-с-сяйка реш-шит, что ты взбес-с-сился.
По-видимому, на Велизара слова змеи произвели нужный эффект, потому как вдруг хорёк, присмирев и опасливо озираясь по сторонам, подошёл к Ксафану.
Так ты всё-всё понял из того, что мы говорили? Фурррр, вновь обратился белоснежный зверёк к Матфею.
Ну да, ответил тот и отчего-то вновь ощутил себя неловко.
А когда ты начал нас-с-с понимать? проговорил змей, раскрыв миниатюрную пасть, из которой вынырнул тонкий раздвоенный язычок.
Только что. Вы кого-то ругали, сказал Матфей и, тут же догадавшись о сути недавнего диалога животных, возмутился. Эй! Так вы обо мне говорили?! Это вы такого ничтожного мнения обо мне? Вот наглость! Я, конечно, и раньше подозревал, что не в фаворе у вас, а теперь окончательно убедился.
И что ты сделаешь, мальчишка? Пойдёшь и пожалуешься мамочке, что тебя оскорбляют хорёк и уж? с вызовом и долей презрения протявкал Велизар.
Не трогай его, Вел, прошипел Ксафан. Он ш-ше ничего не з-знает. Это вс-с-сё равно, что бить калеку и орать на глухого.
Чего я не знаю? достаточно громко спросил Матфей. Эй, вы двое, отвечайте чего я не знаю?
Да много чего, отрезал уж и, не дожидаясь нового шквала вопросов, а может просто устав от пристального внимания к своей персоне, пополз к белёному проёму кухни, намереваясь покинуть помещение. Хорёк засеменил за ним следом, и как показалось Матфею, притом неприлично высоко задрал пушистый хвост.
Эй, стойте! Я хочу узнать! Погодите! Матфей решительно направился за ними.
Слушай, отстань от нас, фуррр, сердито напустился Велизар. У тебя должен быть свой прислужник. Вот у него и спрашивай всё, что душе угодно. А мы тебе не подчиняемся. Фух!
Вс-с-сё дело в его дне рож-ш-шдения, на ходу обронил Ксафан, и с-с-сегодня ему ис-с-сполнилос-с-сь двадцать два. Вс-с-сё так и ес-с-сть. Вот причина.
Но постойте! Кто такой этот прислужник? Где мне его взять? Что он должен сказать мне? раздосадовано кричал вдогонку улепётывавшим животным Матфей.
Сам разбирайся и не приставай к нам больше! рявкнул Велизар и скрылся.
Матфей хотел ещё что-то крикнуть, особенно, наглому хорьку, но в этот момент на пороге кухни возникла Вида с вопрошающим видом.
Ты что-то мне кричал, сына? Что я тебе должна сказать? спросила она.
Да нет, мам, это я так, с тортом разговаривал, дурачился, шутливо улыбнувшись, сказал Матфей и, проскальзывая мимо матери, устремился к лестнице. Пойду, приберусь в комнате. Всё-таки гости придут, а у меня там бардак.
Пойди, пойди, согласилась Вида и странно улыбнулась, когда ноги её мягко коснулся белоснежный хвост хорька.
3. И снова ворон
Дверь его спальни была распахнута. Матфей, распознав знакомый хриплый говор и не желая преждевременно быть замеченным, замер в тени лестничной площадки, жадно вслушиваясь в каркающие отголоски, вылетавшие странными фразами из комнаты.
настоятельно советую, быть предельно осторожным и следить за своим подопечным в оба глаза, Рамар, взволновано и торопливо говорил кому-то ворон. Это не случайность. Уже четвёртый пропал. Возможно, охота, но может быть и нечто серьёзнее.
Я тоже думал об этом, Гамаюн, друг мой. К своему удивлению Матфей расслышал незнакомый, больше похожий на клёкот голос воронова собеседника, отчего взволновался ещё сильнее. Слишком много совпадений для одного маленького городка. Слишком много. И в городе появились совы.
Рамар, они что-то замышляют, ворон понизил голос, и Матфей приблизился на несколько шагов к дверному проёму, затаив дыхание и надеясь расслышать каждое слово странного диалога. Город заполонили галки, а ты, мой друг, прекрасно помнишь, чем это обернулось семьдесят лет назад. Они не остановятся, никогда. Они способны таиться годами, но они никогда не смирятся с ролью рядовых. Им подавай только первое место.