Понял? сквозь зубы прошипела она ему в лицо, а если я еще хоть раз тебя рядом увижу, точно все расскажу Алексею. Тогда тебе не поздоровится! Уходи в свой лес и больше не появляйся тут!
Ванька что-то промычал в ответ, часто заморгав круглыми глазами. А когда Прасковья отпустила его, он поднялся на ноги и побежал прочь от шумной, смеющейся толпы, боязливо оглядываясь по сторонам. Его сгорбленные плечи вздрагивали, и Прасковье показалось, что он плачет.
Ну ты Прасковья, девка-огонь! Повезло с тобой Алексею! Не соскучится! восхищенно проговорил один из парней.
Прасковья взглянула на него, улыбнулась дерзко и пошла к костру. Задрав длинную юбку выше колен, она разбежалась и прыгнула. Алый огонь жадно лизнул ее голые пятки. Она вскрикнула, побежала к реке, зашла в темную воду по пояс и закрыла глаза от блаженной прохлады. Кто-то обрызнул ее водой с ног до головы, и Прасковья громко завизжала, закружилась, расплескивая мелкие брызги во все стороны.
Выбежав из воды, она со смехом упала в мягкую траву. Юбка задралась, оголив стройные ноги, но Прасковья даже не поправила ее на Купалу можно вести себя так вольно, как хочется никто и слова не скажет. Это праздник молодости, любви и самой жизни. Все равно огонь заберет себе все плохое, а вода смоет все прегрешения. Прасковья закрыла глаза и улыбнулась.
Вот бы сейчас Алексей был здесь! Так и хочется прильнуть к его широкой груди! подумала она, закрыв глаза.
Но тут кто-то присел на траву рядом с ней, и Прасковья вздрогнула от неожиданности.
Проська! А мы с Матвеем только что в кустах целовались! Правда-правда! взволнованно прошептала на ухо Прасковье Маша, одна из ее близких подружек.
Ну, Машка! Охмурила ты все-таки парня! Сколько он сопротивлялся, радостно воскликнула Прасковья, повернувшись к подруге.
Да, Проська, я год за ним, как собачонка бегала, а он все ни в какую! Осел упрямый! засмеялась Маша.
Ну все, Машка, теперь его крепко в узде держи, чтоб никуда от тебя не делся!
Маша вся засияла, лицо ее заалело от счастья, губы расплылись в улыбке.
Крепко ты его любишь, подруга! Так и светишься вся! пропела Прасковья, обнимая подругу за плечи.
Машка кивнула, покраснела еще пуще, а потом наклонилась к Прасковье и зашептала ей на ухо:
Я, Проська, сегодня в лес из-за него собралась. Вот как люблю! Да боюсь одна-то идти, нечисть на Купалу по лесам разгуливает.
Машка закусила губу, а потом схватила Прасковью за руку.
Пойдем со мной, подруженька? Я знаю, ты не испугаешься, как другие трусихи!
Да зачем же тебе в лес? удивленно спросила Прасковья.
Я цветок папоротника хочу найти! восторженно выдохнула Маша.
Ой, дурная! Какой еще цветок папоротника? Кто только не искал его! Выдумки это все, Машка! Сказочки! засмеялась Прасковья, Пошли лучше венки на воду пускать. Вон, девки уже песню гадальную затянули.
Над рекой и вправду стихли крики и смех, влюбленные парочки разошлись по кустам, чтоб вдоволь намиловаться, а одинокие девушки присели в круг, расплели косы и запели песню. Песня была красивая, звуки нежных девичьих голосов неторопливо текли над темной рекой. На душе у Прасковьи отчего-то стало тоскливо.
Ой ты речка-реченька
Берега пологие,
Ты скажи мне, реченька,
Подскажи, родимая,
Найду ли сердцу милого,
Смелого и сильного,
Кто полюбит душеньку,
Душеньку-голубушку.
Ой ты, речка-реченька,
Воды во тьме плещутся,
Подари ты девице
Крепкую любовь.
Чтобы сердцу миленький,
Ко мне пришел родименький.
Покажи мне, реченька,
Друга моего
Девушки допели, а потом пошли к реке, загадочно улыбаясь друг другу. В глазах каждой из них теплилась надежда. Зайдя в реку кто по колено, кто по пояс, они по очереди стали класть венки на темную воду. Прасковья внимательно наблюдала за ними, ей было интересно, кому река сегодня покажет суженого. Но Маша все теребила ее за руку, шептала страстно в ухо:
Цветок папоротника любое желание исполняет! Может неземным счастьем наделить, а может любовью бесконечной. И самое главное! Он может сделать так, чтобы красота твоя не увядала! Красота не увянет, значит, и муж не разлюбит!
Прасковья строго взглянула на подругу, Маша смотрела на нее умоляющим взглядом.
Красота, говоришь? усмехнулась Прасковья
Угу. Красота-то, Проська, даже у тебя не вечная. Бабий век ох как короток!
Маша взяла ее за руку и слегка потянула на себя. И Прасковья не выдержала, махнула рукой.
Ладно, пошли, Машка. Все равно венок на воду мне пускать ни к чему у меня жених есть, и свадьба на носу. А нечисти я и вправду не боюсь. Пошли!
Они взялись за руки и торопливо зашагали прочь от темной реки и от горящих костров. Когда их обеих обняла ночная тьма, Прасковья нахмурилась и сказала:
Только имей в виду, Машка, мне от твоего папоротника ничего не нужно! Себе красоту и любовь проси, если найдешь цветок. Тебе нужнее. А я просто из интереса схожу.
Проська, правильно про тебя говорят, что ты огонь-девка! восторженно выдохнула Маша.
Прасковья засмеялась и потянула Машу за собой в лес.
***
Прасковья бывала раньше ночью в лесу, но никогда прежде ей не было так страшно, как сейчас. Чего именно она боялась она и сама не могла понять. Машке о своем страхе она ничего не говорила, но и справиться с ним не могла шла вперед, пробираясь через пни и спутанные ветви деревьев, и дрожала.
Не зря молодых девок мамки пугают, что на Купалу по лесам ходить нельзя нечисть гуляет, простоволосых, беззащитных девиц губит. Даже сама лесная чаща была не такой, как всегда, так казалось Прасковье. Лунный свет разгонял мрачную тьму, но длинные, корявые ветви деревьев качались из стороны в сторону и натужно скрипели, словно хотели схватить Прасковью и Машу за длинные волосы. Ветер шептал девушкам что-то жуткое на непонятном языке, и все кругом было наполнено стонами и странными шорохами. Прасковье то и дело мерещились скользящие между деревьями тени, и она боялась их, хоть и была не из пугливых.
Маша, чего-то боязно мне. Пойдем обратно, окликнула она подругу, вон и луна, того гляди, за тучу зайдет. Ничего не увидим и заблудимся в темноте.
Пришли уже, Проська, не бойся! радостно прошептала Маша, вон он, папоротник-то.
Девушка указала рукой в сторону большого оврага, дно которого заросло папоротниками. Ажурные листья были до того пышными и густыми, что создавали видимость мягкого зеленого омута. Казалось, можно было прыгнуть и плыть по папоротнику. Оставив Прасковью, Маша побежала к обрыву.
Стой, Маша! крикнула Прасковья, Стой! Обрыв очень крут! Сорвешься!
Маша резко остановилась, не добежав пары шагов до края.
Тише, Проська! обернувшись, шикнула она, теперь нужно ждать. Стой, где стоишь, да не шуми!
Какое-то время девушки стояли, не шевелясь, а потом где-то в чаще леса раздался вой, да такой жуткий, что Прасковья вся похолодела, задрожала.
Все, Машка, пошли отсюда! Не нравится мне все это, прошептала она, обхватив себя руками и оглядываясь по сторонам.
И снова ей почудилась чья-то черная тень, скользящая между деревьями.
Машка! Пошли сейчас же, а не то я одна уйду! яростно прошептала Прасковья и направилась к подруге.
Но тут на дне оврага зажглась ярко-желтая искра. Маша подпрыгнула, закружилась вокруг себя и прошептала восторженно:
Вот! А ты не верила! Это же цветок папоротника распускается! Огнем сияет!
Маша подошла к самому краю, и глянула вниз. И вдруг ноги ее соскользнули с обрыва, и она, с громким визгом, кубарем полетела вниз. Когда тело ее с глухим стуком ударилось о землю, крик оборвался, и над оврагом повисла странная, гнетущая тишина.
Прасковье показалось, что в эту секунду ее сердце остановилось от леденящего душу ужаса, растекшегося по нутру. На стомых ногах она подошла к обрыву и заглянула в овраг. Маша лежала на дне, неестественно раскинув ноги и руки и смотрела на нее застывшим взглядом.
Маша! крикнула Прасковья, Маша, ты жива?
Но Маша не шевелилась. Ноги Прасковьи подкосились, и она осела на землю, обхватив голову руками. И тут луна зашла за большую черную тучу, и лес тут же накрыла непроглядная тьма. Услышав рядом с собой шорох, Прасковья вздрогнула, вскочила на ноги, вытягивая перед собой руки.
Кто здесь? проговорила она дрожащим голосом.
Лица коснулось что-то липкое и холодное, и Прасковья закричала во весь голос:
Ааааа!
Она бросилась бежать наугад, натыкаясь в темноте на деревья и кусты, запинаясь за торчащие из земли корни, сухие коряги и старые пни. Она падала, сдирая в кровь колени и локти, вставала и снова бежала. Ей все время казалось, что кто-то гонится за ней по пятам, тянет к ней костлявые лапы, дышит смрадом прямо в затылок.
А потом что-то злое и темное прыгнуло на нее сверху, вцепилось в волосы и, шипя, поползло по телу гигантским пауком. Прасковья закричала, разум ее помутился от ужаса. Ей показалось, что что-то большое и холодной заползло к ней в рот. Прижав руки к горлу, она стала захлебываться в собственном страхе, словно в воде. И вода эта была черной-пречерной, как сама Купалья ночь
Глава 2
Ну же, доченька, постарайся, милая! Вдруг еще что-то вспомнишь? Зоя гладила руку дочери и то и дело заглядывала ей в глаза.
Но Прасковья смотрела мимо матери пустым, безразличным взглядом. Это пугало Зою, дочь была не похожа сама на себя, сидела на кровати, как кукла. Но местный лекарь сказал, что это обычный испуг, и нужно просто оставить девушку в покое, тепле и не тревожить ее сама оклемается. А как же не тревожить, если только Прасковья могла рассказать, что на самом деле случилось в лесу на Купалью ночь.
Когда дочь не вернулась с игрищ в назначенное время, Зоя переполошила все село. Выяснилось, что еще одна девушка, Маша, не пришла в ту ночь домой. Едва забрезжил рассвет, мужики и парни отправились на поиски пропавших девушек. Сначала искали у реки, потом двинулись к лесу. И тут Зоя, которая шла в первых рядах, увидела, как Прасковья сама выходит из леса и идет к ним навстречу.
Прасковья! Доченька! что есть сил закричала Зоя и со всех ног бросилась к дочери.
Только подбежав ближе, она заметила, что Прасковья бледная, как праздничная скатерть, косы ее растрепаны, а одежда перепачкана грязью. У Зои к горлу подступил комок, нехорошее предчувствие сдавило грудь.
Тебя кто-то обидел, доченька? дрожащим голосом спросила женщина.
Прасковья устало взглянула на мать и покачала головой.
Нет, мама, ответила она.
Взгляд девушки был странным пустым и отрешенным. Зоя осторожно взяла дочь за руку.
Что же ты в лесу делала, Прося? Где Маша?
Вокруг них столпились мужики и парни, все внимательно слушали, что скажет Прасковья.
Маша? спросила Прасковья и задумалась, будто вспоминая, кто такая Маша, Маша в лесу
Прасковья осеклась и стала беспокойно оглядываться по сторонам.
Что же ты Машу-то в лесу оставила, Прасковья? крикнул кто-то из толпы.
Где Маша, Прося? тихо спросила Зоя, сжимая руку дочери.
Взгляд Прасковьи помутнел, лицо побледнело еще сильнее.
Маша попросила меня сходить с ней к лесному оврагу. Ей хотелось сорвать цветок папоротника.
Прасковья отыскала глазами родителей подруги и замерла..
Говори, Прося, говори, не томи! нетерпеливо воскликнула Зоя.
Она поскользнулась и упала в овраг, тихо выдохнула девушка, Она Она разбилась насмерть!
В толпе ахнули, зашептались. Мужики тут же побежали в лес, в сторону большого оврага. А Прасковья с матерью остались стоять, растерянно глядя друг на друга.
Доченька, как же так? У тебя свадьба через неделю. Тебя-то зачем в лес понесло?
Не знаю, мам! всхлипнула Прасковья, Маша просила сходить с ней, вот я и не смогла отказать.
Зоя укоризненно покачала головой.
Ох, девки-девки! Молодые, беспутые, безголовые!
Мам! Да если бы я знала, что так будет, разве я согласилась бы идти? Машка так просила, так просила! Что же мне делать-то теперь, мам?
Зоя обняла рыдающую дочь, прижала к себе и нащупала на ее спине разорванную ткань платья. Обойдя Прасковью и взглянув на ее спину, женщина вскрикнула от ужаса вся спина дочери была в свежих, кровоточащих царапинах. Словно какой-то зверь драл ее острыми когтями.
Прасковья, кто же тебя так? тихо спросила Зоя, вся спина изранена.
Не знаю Я по лесу бежала, ничего перед собою не видела, падала пролепетала Прасковья.
Взгляд ее снова стал отрешенным, она нахмурилась, силясь вспомнить, что с ней случилось, но ничего не помнила, все словно покрылось черной пеленой.
Прасковья, милая, скажи правду. На вас с Машей кто-то напал? еле слышно произнесла Зоя.
Не знаю. Нет растерянно ответила Прасковья, и из глаз ее непрерывным потоком потекли слезы, мам, я не помню! Я ничего больше не помню!
Ладно, все-все, успокойся, не реви, строго сказала Зоя.
Она взяла дочь за руку и потянула ее за собой. Прасковья послушно пошла за матерью, громко всхлипывая.
Ничего-ничего. Сейчас баню затоплю, намою тебя, напарю, чаем травяным напою, и ты сразу в себя придешь, успокоишься.
Что же делать-то, мам? Что теперь делать? без конца спрашивала Прасковья, пока они шли к дому.
Зоя оборачивалась на дочь, смотрела с тревогой на синяки и ссадины на ее теле и молчала. Она пока что и сама не знала, что делать.
***
Вымыв Прасковью в бане, Зоя уложила ее в кровать и укутала теплым одеялом. Девушка закрыла глаза, и вскоре дыхание ее стало ровным, она уснула. Старуха, лежащая напротив, внимательно смотрела на внучку и беззвучно жамкала беззубой челюстью.
Снасильничали? тихо спросила она.
Зоя пожала плечами, вздохнула горестно.
Типун тебе на язык, мама! Говорит, что не помнит ничего. С подругой пошла ночью в лес за цветком папоротника, и все всю судьбу себе обе переломали. Подруга в овраг упала, шею свернула, а наша, по-моему, умом тронулась от страха. Что теперь со свадьбой делать не знаю.
Молодая, отойдет еще к свадьбе, спокойно ответила старуха и отвернулась к стене.
Зоя еще немного постояла над дочерью, повздыхала, потом перекрестила ее, пошептала молитву над ее головой и пошла в кухню спать.
***
Прасковья поначалу спала крепко и спокойно. А потом вдруг резко проснулась от того, что кто-то толкнул ее. Она открыла глаза, осмотрелась, но вокруг было темно и тихо, только бабушка, как обычно, стонала и кряхтела во сне.
Только Прасковья хотела лечь, как вдруг снова подскочила на кровати, как будто кто-то пнул ее в бок. Испугавшись, она хотела сесть, но тело ее не слушалось. Ее внезапно всю затрясло, руки скрючились в судорогах, а спину выгнуло дугой. Прасковья упала с кровати и начала биться головой об пол, издавая страшные вопли. Проснувшись от сильного шума, Зоя прибежала в комнату. Она второпях зажгла керосиновую лампу и, увидев, что Прасковья вся почернела, и изо рта ее идет пена, закричала от страха, упала на колени рядом с дочерью, не зная, как ей помочь.
Прасковья! Доченька! Да что же это такое? закричала Зоя, обхватив ладонями черное лицо дочери.
И тут вдруг Прасковья затихла, тело ее обмякло, судорога ушла. Она взглянула на мать, оттолкнула ее, вскочила на ноги и забилась в темный угол.
Это я Машку убила! захохотала Прасковья, страшно округлив глаза.
Зоя сидела на полу перед дочерью бледная и напуганная. Она была уверена, что сердце ее вот-вот разорвется от страха.
Что ты такое говоришь, доченька? Что с тобой, моя Просенька? тонким голосом проговорила Зоя, пытаясь сдержать рыдания, подступающие к горлу.
Я! Я Машку убила! Она в овраге живая еще была, а я ее взяла и задушила! Прасковья присела в углу, вцепилась растопыренными пальцами в волосы и закричала, Дура она была. Зачем таким дурам жить?
Прасковья принялась хохотать, как сумасшедшая. А когда голос ее охрип, она осела в углу и закрыла глаза. Зоя долго не решалась встать и подойти к дочери. Она тихо плакала, закрыв лицо руками. А потом услышала, как старуха завозилась на своей кровати. От испуга она совсем позабыла о ней! Она поднялась с пола и присела рядом с матерью, которая уже два года не вставала с кровати. Лицо старухи оставалось абсолютно спокойным. Она пожевала беззубой челюстью, а потом произнесла: