Да общался я этой ночью с одним человечком неохотно ответил он, покрутив этак пальцами в воздухе. Стало понятно, что «человечек» ему не очень-то нравится. Врал он, конечно, много, но кое-что мне кажется довольно правдоподобным. Вот, например
Он вдруг подался вперед через стол и настойчиво уставился мне в глаза, почти вплотную приблизив лицо.
Скажи мне, Македонец, правда, что этому миру может пиздец присниться?
Я ненавижу такого рода вторжения в личное пространство, если их совершают не прелестные блондинки с большим бюстом, но сдержался и не сказал в ответ грубость.
Да, ответил максимально корректно, существует такая вероятность.
Вот же блядь! выругался Ингвар. Не соврал, выходит, паскуда.
Кто паскуда? осторожно поинтересовался я. Не то, чтобы меня это как-то касалось, но уж больно интересный расклад выходил.
Да попался мне тут один вроде проводника. Может, знаешь? «Коллекционер» погоняло его.
В первый раз слышу, соврал я, не моргнув глазом. А откуда у тебя такие знакомства?
Свела жизнь на узкой дорожке отмахнулся он. Неважно. Как-то конкретизировать можешь? Ну, что случится, когда, как?
Нет, ответил я вполне честно, подробностей не знаю, мне тоже один проводник намекнул. Сам-то я не по этим делам. Я больше насчет пострелять, как всегда. Как там мой ствол, кстати?
Ах, ну да, спохватился Ингвар. Минуту.
Из того же сейфа достал завёрнутый в тряпку ПМ и три коробки патронов, выложил на стол.
Вот, как ты и просил болгарский, с глушителем. Чистый, гарантирую.
Благодарю, я оттянул затвор, глянул внутрь, выщелкнул магазин, заглянул в ствол, проверил резьбу глушителя и сразу накрутил его.
А что ты всегда «Макаров» берёшь? спросил Ингвар. Не хочешь чего помоднее? «Глоки» есть, «Чезеты». Ну и по нынешним временам, на случай, если дела пойдут совсем плохо, то и посерьёзнее пистолета что-то могу предложить.
Нет, спасибо, меня устраивает, вежливо отказался я. Деньги посчитал, всё нормально?
С огорченьем смотрит Маня
На помятые рубли.
Сговорили, заплатили,
А ебать не поебли
невесть к чему сказал Ингвар, и я решил считать это за согласие. На этой радостной ноте и расстались.
По-хорошему, надо было бы возвращаться домой, будить Сеню и начинать эвакуацию. Переезд дело хлопотное. Но упоминание Коллекционера всё меняет если Ингвар знает, где он, то такой шанс упускать нельзя. Мои работодатели в нём очень заинтересованы, но это не главное. Есть у меня к нему большой личный вопрос. Такой личный, что дальше некуда. Так что, отъехав от его офиса, приткнул «Ниву» неподалеку в пределах видимости и первым делом набил магазин нового пистолета, аккуратно защёлкивая в него короткие бочонки девятимиллиметровых патронов.
Я равнодушен к оружию. Меня устраивает любой пистолет, который выстрелит, когда я нажму на спуск. Всё остальное: точность, скорострельность, удобство хвата и быстрота перезарядки это для тех, кто промахивается. Мне не надо палить в противника до затворной задержки и перезаряжаться в перестрелке, мне достаточно одного выстрела. Если пуля прилетает вам в лоб, то из какого ствола она была выпущена, уже не имеет значения. Девять на восемнадцать достаточно убойный патрон, а «макар» самый распространённый пистолет в наших краях. Он дешёвый, его несложно достать и не жалко выкинуть, его пуля не привлекает внимания экспертов.
Автомат мне тем более ни к чему я не хожу в атаку в пешем строю и мне не надо палить очередями на подавление. Из двух пистолетов я могу убить шестнадцать человек за несколько секунд, в большинстве жизненных ситуаций этого вполне достаточно.
Поэтому я Македонец.
Артём
Как и многие другие коммунары, Артём проводил в неделю три сборных урока в школе. «Сборных» значит, на них собирали мужские и женские классы в одну большую аудиторию. Он не ожидал встретить тут раздельное обучение, считая его пережитком царских гимназий, но Ольга просветила, что в СССР его, оказывается, ввели в 1943 году, и, хотя уже в 54-м отменили, в ЗАТО4, который потом стал Коммуной, эту практику сохранили как способствующую лучшей успеваемости. Идея разделить гендерную социализацию и учебу показалась Артёму неожиданной, но он, как ни размышлял, так и не нашёл весомых аргументов против. Сугубо рациональный подход Коммуны учитывал физиологические различия, разные темпы взросления девочек и мальчиков, особенности восприятия и мышления и был нацелен на результат. Иногда Артём думал, как бы тут восприняли модное гендерное безумие его среза с общими туалетами и наряжанием мальчиков в юбки?
Артём не преподавал какую-то конкретную дисциплину тут вообще школа была устроена не так, как он помнил по своему детству. Первые сорок пять минут он просто рассказывал о своей работе, стараясь не увлекаться техническими подробностями, а как бы набрасывая общие контуры что представляет собой электронная техника, какое место занимает в жизни, как её проектируют, производят, обслуживают и чинят. Что такое компьютеры и сети, как это работает и какие задачи решает.
Это была стандартная преподавательская нагрузка для всех специалистов Коммуны как бы ни были они заняты по основной работе, а три часа в неделю будь любезен уделить детям. Иначе откуда возьмутся в твоей профессии новые кадры?
Однако у Артёма, в отличие от них, был и второй академический час в это дополнительное время он отвечал на вопросы о своём родном срезе как там живут люди, как всё устроено и почему.
Дети удивлялись. По большей части их шокировала несуразная расточительность имея почти безграничные человеческие и материальные ресурсы, пережигать их на бытовые мелочи? Многие из них уже проходили практику в утилизационных командах, методично зачищающих перенесённый сюда город (разнообразные трудовые практики занимали большую часть детского досуга), и увиденное там порождало лавину вопросов, на которые было довольно сложно ответить, потому что любой ответ только углублял непонимание.
Скажите, спрашивал худой черноволосый мальчик с очень серьёзным лицом, а почему в городе столько разных автомобилей?
Каждый автомобиль для своей цели, назидательно начинал Артём. Одни для
Нет, нет, простите, вежливо перебивал его мальчик, я понимаю грузовики, автобусы, легковые Но почему все легковые разные? Грузовики одного типа различаются по конструкции? Это же неудобно для каждой отдельной машины нужно искать свои расходные материалы и запчасти, из-за разного устройства их сложно обслуживать
Помните, мы недавно обсуждали концепцию так называемого «личного транспорта»? вздыхал, предчувствуя очередной сложный разговор Артём. Когда одна единица транспорта перевозит одного человека туда, куда нужно только ему?
Да, да, помним! зашумели дети.
Эта идея была настолько чужеродна здешнему укладу, что вызвала тогда бурную дискуссию, где Артём вынужденно выступал «адвокатом дьявола».
Тогда мы пришли к выводу, что личный транспорт не всегда является нерациональным методом организации бытовой логистики, так?
Да, подхватила дискуссию девочка с белыми хвостиками. Организация общественного транспорта на малопопулярных маршрутах может оказаться даже более ресурсоёмкой, чем предоставление индивидуального
«Предоставление, ишь ты усмехнулся про себя Артём. Знала бы ты, белобрысая, чего стоил тот «индивидуальный транспорт!» Но, даже будучи многократно объяснённой, концепция денег плохо укладывалась в голове юных коммунаров. Такой способ распределения общественных благ в социуме казался им чудовищно нерациональным. Пожив тут, Артём начал понемногу их понимать.
Так вот, продолжал он свои объяснения, разнообразие однотипных автомобилей вызвано в первую очередь тем, что они были личные. Как штаны. Вот у тебя, он кивнул черноволосому, штаны синие. У тебя указал на пацана в первом ряду, жёлтые, а у тебя, помахал рукой белым хвостикам, вообще сарафанчик с ромашками. В моём мире личный автомобиль был таким же обычным предметом, как личные штаны и выбирался по принципу «нравится не нравится». Поэтому производители делали много разных машин, чтобы каждый мог выбрать что-то себе по вкусу.
Но ведь разноцветные штаны всё равно устроены одинаково две штанины, карманы, ширинка в аудитории кто-то хихикнул, на него недовольно зашикали. Автомобили можно было бы делать так же разные снаружи, одинаковые по устройству. Тогда и выбрать можно, и обслуживать удобно!
Ну, до определенной степени так и было это называлось «общая платформа». Но здесь вступал в действие другой фактор автомобили производили разные заводы, и каждый хотел, чтобы тот, кто купил его автомобиль, обслуживал его только у него, поэтому не только делал их не такими, как другие, но и запрещал другим людям их чинить и обслуживать.
Но это же глупо! возмутились сразу несколько детских голосов.
Запомните! строго сказал Артём. Никогда не спешите говорить «это глупо» вместо «я не понимаю». Этим вы закрываете себе возможность разобраться. Если что-то кажется вам глупым, то, скорее всего, вы просто не видите причины или не понимаете мотива. Поэтому давайте снова вернёмся к понятиям денег и оплаты товара.
«Но иногда глупость это просто глупость», думал он при этом.
Несмотря на непростые вопросы, Артёму нравились эти уроки здешние дети оказались неожиданно благодарной аудиторией. Им было по-настоящему интересно. Пожалуй, удержать внимание детей его мира, до отрыжки перекормленных легкоусвояемой информацией, так легко не вышло бы. Ему нравились эти дети, они оправдывали даже те странности здешнего социума, которые его настораживали и тревожили. Ради таких детей стоило работать.
На его уроки часто приходили и взрослые коммунары тихо усаживались на задних рядах, с интересом слушали про чужую странную жизнь, смотрели, удивляясь, картинки на большом экране. В одну из командировок Артём притащил из города цифровой проектор и теперь на каждой лекции показывал десятки обычных бытовых фотографий и видеороликов, найденных на разных компьютерах. На экране автомобильные пробки сменялись витринами магазинов, пёстрые одежды модных премьер шли вслед за толпами противоправительственных демонстраций, давки на распродажах соседствовали с бомжами, роющимися в помойках. Артём не считал нужным ничего скрывать, и старался честно отвечать на все вопросы.
Первое время он удивлялся полному отсутствию внешнего контроля за его лекциями ведь он, на самом деле, мог бы, при желании, подвести такую идеологическую бомбу под уклад Коммуны! Не это ли мишурное сверкание якобы сладкой жизни подмыло постепенно советское общество? Не захотят ли здешние дети ста сортов колбасы и тысячи фасонов штанов, как бы он ни старался объяснить цену и последствия этого мнимого разнообразия? Тем не менее, никто ему не препятствовал вести лекции на своё усмотрение и никаких ограничений не ставил. То ли коммунары настолько верили в преимущества своего образа жизни, то ли просто недооценивали силу потребительских миражей.
Всё, коммунары, сказал Артём, выключая проектор, на этом сегодня заканчиваем.
У-у-у Уже? послышались разочарованные голоса, так приятные каждому лектору.
Артём Павлович, у нас из расписания убрали вашу пятничную лекцию, спросили Белые Хвостики. Когда мы теперь вас увидим?
У меня командировка, ответил ей Артём, сворачивая экран проектора. Наверное, поэтому и лекцию сняли. К сожалению, я не знаю точно, сколько это займёт времени.
Привезите нам что-нибудь интересное! крикнул кто-то из зала. Да, да, привезите! подхватило сразу несколько звонких голосов.
Не обещаю, но постараюсь, кивнул Артём. До встречи, коммунары!
На выходе его уже ждала Ольга.
Интересно рассказываешь, я заслушалась прямо, похвалила она. На твои лекции уже очередь, ты знаешь? На свободные места запись.
Ну, я всё-таки бывший писатель, смущённо ответил Артём. Слова складывать умею.
Тебе бы тут учителем остаться, сказала женщина с непонятной грустью. Но, увы, нам пора.
Внизу на ступеньках школы их встретил Борух. Он уже был в походном камуфляже, с рюкзаком и в разгрузке, на которой вызывающе висели банки к ручному пулемёту и несколько гранат. Самого пулемёта, впрочем, при нём не было.
На стартовой точке всё, пояснил он. И твоё тоже. Пока ты детишек развлекал, старый еврей таки за тебя немного работал!
Боря, не включай Одессу! усмехнулась Ольга. Сочтёмся!
До здания, где располагался стартовый репер, было с полчаса неспешной ходьбы, и Артём не понял, почему Борух навьючился снаряжением заранее. Впрочем, может у них, крутых вояк, так принято? Чтобы утряслось или, там, улежалось. На ходу он размышлял о том, каково будет снова увидеть родной срез, и зачем они вообще туда собрались. Вчера с Ольгой так толком и не поговорили. Сначала гуляли вокруг Главного Комплекса, и она рассказывала, как шло формирование Коммуны. Первоначальный фрагмент, который закапсулировался при катастрофе, был совсем невелик, и вскоре они дошли до его нынешней границы она легко определялась по оборванному асфальту никуда не ведущей улицы. За ней вплотную, без перехода, начинался могучий хвойный лес. Ольга повела его вдоль этого шва, соединяющего лоскуты здешнего мироздания, расписывая в лицах историю борьбы за выживание общины. Это было очень увлекательно, она рассказывала весело и эмоционально, он слушал и любовался ею. В какой-то момент она остановилась, повернулась, пристально посмотрела ему в глаза и очень серьёзно сказала:
Мне очень дорого всё это, понимаешь? Я никому не дам разрушить то, что построено такой ценой!
Артём поспешно кивнул, но она не ждала от него ответа. Через секунду она уже смеялась и требовала вести её в ресторан.
Здешний Ресторан он не имеет названия, поскольку один не слишком-то похож на привычные Артёму заведения. В нём нет роскошного интерьера обычные деревянные столы и стулья, практически такие же, как в столовых жилого комплекса, разве что стены украшены немудрёными по технике исполнения пейзажами самодеятельных художников. Но здесь заказывают заранее не столики, а поваров. Работающие тут кулинары хорошо известны в общине. Все знают, что Ангелина Давыдовна Ципперман роскошно делает рыбу фиш, хумус и хамин, Елена Петровна Галчок мастер пельменей и вареников, Леонид Андреевич Петин фантастически готовит блюда из говядины. И, если вы хотите не просто поесть, а провести кулинарный вечер один, с девушкой или друзьями то вы записываетесь к повару, кухня которого вам особенно дорога. В зависимости от его расписания и количества людей, которых он готов накормить. В Ресторане проводятся открытые кулинарные семинары с угощениями, тут пробуются начинающие кулинары, организуются конкурсы поваров из столовых В общем, всё, что касается еды в Коммуне, так или иначе крутится вокруг Ресторана.
Артём в начале своей здешней жизни никак не мог понять почему Ресторан не бывает постоянно перегружен? Записываться заранее было хорошим тоном, но чаще всего, даже придя без записи, можно было найти свободный стол разве что повара выбрать не получится. В его мире баланс загрузки между столовыми и ресторанами определялся дороговизной последних, но как это регулировалось в местном странном коммунизме? Если и столовая, и ресторан бесплатны, почему люди не ходили в него постоянно, а ели в столовых?