Не принято, кратко объяснила ему тогда Ольга. В Ресторан приходят отметить какое-то событие получение диплома, юбилей (ежегодные дни рождения отмечают в столовых, в свободные их часы), свадьбу, трудовые достижения. Считается нормальным привести сюда девушку как знак серьёзности намерений. Но просто прийти поесть нет, не принято.
Это «не принято» было абсолютно дико для него в начале здешней жизни, но постепенно он начал привыкать. В Коммуне вся жизнь была пронизана неписаными общественными договорами, которые, тем не менее, неизменно всеми соблюдались. Никто не спросит у пришедшего в ресторан, есть ли у него достойный повод или он просто проголодался. А если и спросит то только с целью предложить что-то особенное игристого вина к помолвке, например. И всё же всего три десятка столиков единственного ресторана никогда не заняты все. Почему? Потому что, заняв последний столик, коммунар опасался неделикатно лишить кого-то приятно проведенного вечера. Постоянное внутреннее состояние коммунаров соотнесение своих потребностей с чужими и общественными. Артём этому до сих пор не научился. Скорее, привык обдумывать каждое свое действие, чтобы не поддаться естественному порыву «сделать, как проще и удобнее мне». В местных же эта внутренняя деликатность друг к другу и, что самое удивительное, к общине была каким-то образом прошита на базовом уровне. Как этого удалось добиться Артём понятия не имел. Сначала ему всё время мерещилась какая-то тайная служба надзора всех за всеми, и потребовалось прожить тут несколько лет, чтобы понять, что она не нужна. Просто приоритет общественного над личным тут был как бы само собой разумеющимся. Сделать удобно себе в ущерб другому не приходило никому в голову. А если такое случалось по недосмотру, все, включая ущемлённых, очень смущались и испытывали сильнейший душевный дискомфорт.
Вчера Ольга заказала столик Вазгена, плотного пожилого армянина, который подал им блюдо толмы, тарелку тонких лавашей, мягкий козий сыр, зелень и кувшин вина. Произнеся цветистый тост в честь такой прекрасной женщины вах! порадовавшей его своим визитом, и её мужчины, несомненно, достойного такой красоты! Вазген пригубил с ними вина и удалился. Артём с Ольгой пили простенькое домашнее вино, ели поразительно вкусную толму и болтали о ерунде. Ольга рассказала, что Вазген из первого поколения, бывший администратор ИТИ, формально входит в Совет Первых, но давно утратил интерес ко всему, кроме национальной армянской кухни. Занимается селекцией винограда, вместе с детьми и братом выращивает овец, растит овощи и зелень, ставит сыр, делает вино, на пару с главным инженером экспериментирует с коньяками. Артём поразился вот так, сколько прожил, а в первый раз столкнулся с тем, что в Коммуне, оказывается, есть частные хозяйства. Он-то был уверен, что всё вокруг только общинно-государственное, а тут такой вот фермер-семейственник.
Потом снова гуляли, уже в сумерках, потом вернулись домой и провели прекрасную ночь, упиваясь друг другом, как новобрачные. Это был отличный день, но о предстоящей экспедиции они так и не поговорили Ольга умело уходила от вопросов или закрывала ему рот поцелуем. Поэтому теперь Артём шел к стартовой точке в полной уверенности, что всё будет очень, очень непросто. Уж настолько-то он эту женщину изучил.
Стартовый репер находится в полуподвальном помещении небольшого кирпичного домика. Обстановка в стиле минимализма в середине помещения бетон с пола снят большим неровным кругом, оттуда торчит погруженный в песчаную почву цилиндр матового черного камня. Ряд металлических шкафчиков из цеховой раздевалки, пара деревянных стульев с инвентарными номерами и древний массивный конторский стол с настольной лампой, за которым сидит студенческого возраста девушка, сосредоточенно переписывающая из книги в тетрадь какие-то формулы. Справа от тетради лежит двуствольный дробовик калибра этак десятого Артём подумал, что при выстреле девушку унесёт отдачей вместе со стулом.
Здравствуйте, улыбнулась она пришедшим, я должна вас отметить. Маршрут, цель, примерное время возвращения.
Артём, сообщи девушке маршрут, распорядилась Ольга.
Он достал планшет, провел рукой по неприятно-скользкой поверхности каменного «экрана» и перечислил условные коды последовательности реперов:
Дэ два, е восемь, эф шесть, бэ один
Потоплен! съехидничал Борух, и девушка прыснула, но сразу сделала серьёзное лицо.
Записала! Цель выхода?
Задание Совета, веско сказала Ольга. Тревожный срок Ну, скажем, неделя.
Семь дней сказала девушка, ставя пометку в прошитой разлинованной книге из желтоватой бумаги. Счастливого пути, удачи в Мультиверсуме!
Спасибо! ответила Ольга и велела Артёму. Переодевайся, ты один не готов ещё. Твой шкафчик первый слева.
Она подошла к следующему шкафчику и достала оттуда небольшой тактический рюкзак современного вида и свою футуристическую винтовку. Борух вытащил из своего шкафчика «Барсука» ручной пулемет АЕК с массивной банкой глушителя.
В своём шкафчике Артём обнаружил аккуратно сложенный комплект «цифрового» камуфляжа, высокие тактические ботинки незнакомой марки, такой же, как у всех, рюкзак и спецразгрузку спасательный жилет оператора, в котором чего только нет. Он так и хранится набитый компактным сухпаем, индпакетами, рацией и прочими необходимыми вещами. В него вшиты пластины композитной брони и даже интегрирован надувной спасжилет работа мультиверс-оператора чревата неожиданностями.
В качестве оружия Артёму выдали обычный АК-74М в чёрном пластике. Коммуна, получившая в результате реализованной Ольгой сложной интриги отлично укомплектованный военный склад, не скупилась на оснащение разведывательных групп, но Артём предпочитал чего попроще. Борух не раз предлагал загнать его на программу военной переподготовки, но ей руководил лично неприятный ему Карасов. Так что бывший писатель остался таким же глубоко штатским, каким был всегда.
Переодеваться пришлось на виду у всех студентка за столом так и постреливала в его сторону серым глазом. Разгрузка и рюкзак оказались тяжелыми но терпимо. Артём не стал проверять комплектность Боруху в этом отношении он доверял больше, чем себе. Взяв автомат, убедился, что тот стоит на предохранителе, в патроннике нет патрона, магазин полон и этим ограничился, подтвердив готовность.
Идем на дэ два? лишний раз уточнил Артём, активируя планшет.
Двигай, подтвердила Ольга. Крути Мультиверсум!
Хотя Артём много раз тренировался, но вот так, сам, без страховки опытного оператора, активировал резонансную реперную связку впервые. Было немного боязно. Он приложил кончики пальцев к экрану и начал аккуратно, точными короткими движениями проворачивать видимую в глубине камня структуру так, чтобы два репера здешний и следующий, как бы наложились друг на друга. Объяснить этот процесс словами невозможно. Более того, никто из присутствующих, кроме Артёма, этой структуры в глубине экрана просто не увидел бы. Борух, увы, оказался в операторы негоден, а Ольга, как большинство коммунаров первого поколения, была к тонким структурам Мультиверсума иммунна.
В какой-то момент планшет в руках дрогнул, в глазах моргнуло, и камень репера сменился другим. Они стояли посреди леса, пахло мокрой листвой по тонкому жердевому навесу шуршал мелкий дождик. Под навесом, в оплывшей земляной яме, стоял небольшой круг из покосившихся каменных столбов, окружавших реперный камень.
Дэ два! облегченно выдохнул Артём. Не то чтобы он в себе сомневался, но всё же первый успешный перенос группы в полевых условиях. Теперь он настоящий м-опер.
Точка считалась безопасной, но Борух всё равно держал свой пулемет наизготовку и оглядывал края поляны. Люди тут жили далеко и не располагали транспортными средствами, за исключением собственных ног. Тем не менее, случайности бывают самые странные, а получить стрелу из охотничьего лука не намного приятнее, чем пулю. Артём ждал, пока можно будет перемещаться дальше Мультиверсуму требовалось некоторое локальное время, чтобы осознать, что вот эти ребята теперь в другом срезе и подстроить себя под эту малозначительную, но всё же разницу, и вспоминал, что ему говорили об этом мире.
Судьба его была с одной стороны типична падение численности и цивилизационная деградация, с другой не без оригинальности. В отличие от многих пустых или почти пустых срезов, этот опустел не в эпидемиях, войнах или природных катаклизмах, а по собственному сознательному выбору жителей. Как один из наиболее «близких» (с точки зрения м-оператора) к Коммуне срезов, он всё же был немного изучен. Разведчики когда-то выходили на контакт с местными, как-то с ними коммуницировали, но недолго никакой практической пользы в этом не просматривалось. Аборигены активно не любили пришельцев, ничего от них не хотели, знать не желали, а при случае норовили поднять на рогатины. Тем не менее, какие-то археологические поиски проводились, благо покинутые города нынешним населением начисто игнорировались, и всё, что в них было оставлено, пострадало только от времени. Из найденных там записей, расшифрованных учеными Коммуны, следовало, что находящееся на достаточно высоком уровне развития винтовые самолеты уже летали местное человечество внезапно воспылало религиозной активностью самого деструктивного толка. Основной исторической версией была следующая: одно из трех доминирующих государств создало синтетическое учение с глубоким учётом открытий весьма развитой тут психологии. Зачем? А с целью внедрить его в конкурирующих социумах и тем их ослабить. Основной посыл был несложным «возврат к корням» и прочее опрощение. «Дауншифтинг» припомнил Артём термин из своей реальности.
От цивилизации, мол, одно расстройство стресс, конкуренция, нехватка ресурсов и через то взаимная ненависть и падение нравов. А правильно жить надо лишь тем, что природа сама тебе даст тогда сплошное благолепие и растворение воздухов. И выкладки даже были приложены научные что золотое время человечества было в эпоху охоты и собирательства, а как только первый огурец в грядку посадили всё, аграрное рабство, привязка к постылому труду на земле, товарные отношения, жадность и грабеж. От стояния кверху жопой в борозде пошли болезни суставов, от оседлого житья грязь, от домашнего скота эпидемии. У охотников-собирателей даже мозг был больше, потому что богатство впечатлений от кочевой жизни. А чем дальше, мол, человек влезал в производственную деятельность, тем сильнее деградировал. И главное у собирателей-то жизнь была счастливая и беззаботная, потому что никаким трудом они не занимались, ни в чём не конкурировали, стресса не знали, одна сплошная любовь человека к человеку на мягкой травке под кустом.
Вот, вроде бы, чушь полнейшая а зацепило. И кто бы эту дурь ни придумал для ослабления соседа, а вернулась она ему бумерангом очень быстро. Новое учение стремительно захватило мир, и первое следствие из него было вполне логичным чтобы прожить собирательством, надо радикально сокращать население. К чести аборигенов, сокращали они его ненасильственно, просто прекратив плодиться. Приверженцы новой религии брали обеты полнейшего чайлд-фри. И всё поначалу шло очень даже замечательно в ожидании прихода золотого века человечество прекратило экспансию и развитие, во благости проедая наследие цивилизации, и даже, как будто, почувствовало себя счастливее. Стремиться и достигать было больше не надо, работать особо незачем, имущество копить ни к чему ведь оставить его, за неимением детей, некому. Чем дело кончилось, точно неизвестно в последние годы падения цивилизации записи уже никто не вёл, а города были покинуты. Но можно констатировать, что эти люди последовательно воплотили свою мечту о Золотом Веке в реальность: по миру кочевали племена охотников-собирателей, вооруженных луками и копьями, жрали, что поймают или сорвут с дерева, и отнюдь не оскверняли себя выращиванием даже зелени на гарнир. Правда, стали ли они от этого счастливее никому не известно, потому что прибора, измеряющего счастье, у коммунарских учёных не было.
Ну что, идём дальше, на «е восемь»? спросил Артём, когда видимый внутренним взглядом репер перестал мерцать и совместился в его голове с материальным камнем.
Нет, неожиданно ответила Ольга, надо строить новый маршрут.
Почему?
Потому, что мы идём не туда.
Но Совет заикнулся Артём.
К чертям Совет! резко ответила Ольга.
Опа, у нас тут дворцовый переворот? хмыкнул Борух. Кто-то решил, что он самый умный и лучше всех знает, как Родину любить?
Послушайте меня, сказала Ольга. В том, что касается внутренней политики Коммуны, Совет хорош, слов нет. Но во внешних делах наши доблестные мудрецы просто некомпетентны. Они никогда не покидали Коммуну, они понятия не имеют, во что превратился материнский мир, они не осознают, насколько мы уязвимы! Люди, с которыми они хотят вступить в контакт, ждут этого не первый десяток лет, у них совершенно точно есть источники информации о нас, они готовы. Их цель уничтожение Коммуны с захватом её уникальных ресурсов. Это не потенциальные союзники, это ещё один враг! Возможно, даже более опасный
Почему бы тебе не сказать это им? спросил Артём.
Неужели ты думаешь, что я не говорила? Но Первые слишком давно живут в стерильной атмосфере Коммуны, они уверены, что договориться можно с кем угодно. Я для них вроде отца Олега, который твердит о недопустимости сделок с дьяволом.
Да, батюшка наш тот ещё инквизитор! рассмеялся Борух. Но тут я с ним согласен. С Конторой связываться себя не любить.
Так вы со мной? спросила Ольга.
Да, твёрдо ответил Артём. Он давно ждал чего-то такого и много раз все обдумал. Он с Ольгой, права она или нет.
Я тоже, после нескольких секунд размышления сказал Борух. Совет подставляется. Если приоткрыть дверь, кто-нибудь обязательно всунет в щель ботинок.
Дождь усиливался, и жердяной, покрытый сверху листьями навес начал протекать.
Так куда идём? спросил Артём, морщась от упавшей за шиворот холодной капли. Ему было немного грустно предположение, что Ольге он нужен, прежде всего, в качестве лояльного личного м-опера, перерастало в железную уверенность. Одно дело догадываться, другое убедиться.
Нам нужен репер на срезе альфа-ноль-один.
Даже не слышал о таком удивился Артём. Странное обозначение.
Ах, ну да Ольга покопалась в карманах и вытащила маленькую записную книжку в дерматиновой обложке с вытесненной облезлым блеском надписью «Телефоны». Пробежавшись пальцем по буквенным вырезам края, она раскрыла ее, и просмотрела пару страниц.
У тебя это будет репер «эм девять».
Артём достал свою шпаргалку ученическую тетрадку с вручную разлинованной табличкой. В ней были буквы, цифры и раскрашенные цветным карандашом поля. Против «М9» поле оказалось заштриховано чёрным.
Это же чёрный репер! удивленно констатировал он. Чёрными промаркированы точки в непригодных для жизни срезах с ядовитой атмосферой, высоким уровнем радиации или экстремальной температурой, Так у Воронцова было написано.