А перевод? я вцепилась в подлокотник плетёного кресла и остановила его ход. Что означают эти строки?
Ты не знаешь тахиши? удивилась Финетта.
Я сама перевела этот отрывок баллады на язык древних волхвов, похвасталась Матриция. Это настолько красивые и грустные слова, что они заслуживают звучать в вечности. Но, если хочешь, я могу спеть ещё и оригинал.
Она кокетливо поправила платье, сверкнув ярко-синим подолом с блестящими золотистыми вставками, и вновь затянула знакомую мне мелодию:
Был мир совсем иным, огнём и страстью полон,
Неужто он исчез, как тень твоей любви?
И лёд в моей крови не раздробит сам Толмунд,
Девейны светлый взор не сможет исцелить.
Матриция! восхищенно прошептала Финетта, не отрывая глаз от завораживающей певицы. Ты действительно поцелована Нарциной! Музыка, что ты сочиняешь, трогает душу
Милая Фи, взмахнула руками певица, я бы хотела быть автором этих строк, но короткий этюд подарил мне заезжий бард ещё летом. Он говорил, что это отрывок из его баллады, которую он обязательно напишет.
Маэстро Мелироанский! я вскочила и заметалась по комнате. Гений Тибрийский! Ну конечно!
Нет-нет-нет, увлёкшись образом, пропела Матриция. Менестрель Везулийский.
Да не важно, отмахнулась я. Скажи, а продолжение? Ты знаешь продолжение?
Он его ещё не написал, пожала плечами леди Ноуби. Вы знакомы?
Да, быстро выпалила я, но потом исправилась: Нет.
И потёрла лоб. Возможно, у меня разыгралось воображение и я начала превращаться в мелироанскую деву с глупыми суевериями, наивными выводами и впечатлительностью, но прямо сейчас обнаружилась некая связь моей жизни с песнями барда. Строчки оказались как никогда трогательными, они отражали то, что было у меня на душе: чувство невосполнимой потери и пустоты.
Я попыталась вспомнить первую встречу с менестрелем в Нуотолинисе, но очень некстати на ум пришла Сирена Эстель, которой я теперь являлась. Ворох догадок никак не желал становиться в ровный ряд, от недостатка воздуха закружилась голова. Проклятый корсет!
Эсли, рявкнула я очень недружелюбно, ослабь эту пыточную шнуровку!
Служанка напуганным кроликом метнулась ко мне, и уже через минуту я вдохнула полной грудью. Но не успела порадоваться, как в дверь снова постучали.
Захотелось кого-нибудь хорошенько треснуть. Разбить расписные вазы, все цветочные тарелочки и на обломках баторского фарфора устроить танец пробудившегося безумия.
Но вместо этого я сама лично распахнула дверь, чтобы обнаружить на пороге ещё пару докучливых сестёр. Тактичность дочерей Мелиры явно была переоценена, потому что в следующий миг Тильда Лорендин, в такую жару обёрнутая в палантин из горностая, без приглашения вошла в мою комнату и встала строго посередине ковра. Изящно развернулась так, что ткань платья красиво обернулась вокруг стройных ног, и победоносно улыбнулась.
Следом, обхватив небольшой инкрустированный сундучок, просеменила Хломана.
Конечно, вы можете войти, с едким сарказмом разрешила я и хлопнула дверью.
Ты уже готова к приёму в твою честь, сестра? Тильда скинула отороченную мехом накидку прямо на пол и стянула кружевные перчатки.
Хломана Дельская поставила драгоценную ношу на низкий плетёный столик и плюхнулась в кресло, отчего Матриция и Финетта прижались к стене и затравленно притихли.
Не справляюсь без вашей помощи, ввернула я, осматривая компанию. Вы ведь тоже пришли поддержать меня морально?
Ещё чего, фыркнула Тильда. К тому же твоё представление только повод, удачное прикрытие для другого знакомства, гораздо более важного для Квертинда. Но не будем сейчас об этом, она промокнула платочком лоб. Я бы не явилась сюда, не будь у меня весомой причины, она закатила глаза и заговорила с подчёркнутым выражением: «В моём лице узрите вы возмездие, и кара за грехи умерщвляет плоть».
Ты тоже переводишь строки на какой-то непонятный язык? по-своему расценила я высказывание Тильды.
Поэма «Царственность», пояснила Хломана, вальяжно раскачиваясь в кресле. Глава девятая, строфы о наказании заблудших душ.
Вы пришли меня наказывать? я сложила руки на груди и развеселилась.
Даже если все четыре сестры вдруг решат напасть разом, вряд ли у них есть шансы. Жаль, придётся устроить погром в собственных покоях, но я уже давно приметила тяжёлый фарфоровый подсвечник для одной-единственной свечи. А если из декоративной клетки, служащей вазой для очередного букета, вытащить металлический прут, то я буду практически вооружена.
Не тебя, как будто даже возмутилась Тильда. А этих двух негодниц, оскверняющих звание мелироанских дев. Они сбежали от меня и, видимо, решили, что смогут найти защиту здесь, у мейлори чёрного паука.
Матрицию и Финетту? удивилась я. Что они сделали?
Кое-что непростительное, пояснила Тильда и, подойдя к пузатой расписной вазе, взбила руками букет астр.
Пушистые соцветия осенних красавиц ярко пестрели на фоне нарисованных на стенах розовых узоров. Настоящие розы я приказала выкинуть из моей комнаты ещё прошлым вечером. Я не была против растений из местного сада: они словно окружали меня любимой стихией Ревда. Но аромат роз всё ещё напоминал о домике Чахи и вызывал тошноту.
Что именно? задала я вопрос, которого от меня явно ждали.
Хломана тихо хихикнула в кресле, наблюдая за происходящими изменениями. Финетта спряталась за спиной Матриции, а последняя вновь превратилась в корову. Точнее, на этот раз в покрасневшего, разъярённого быка. Того и гляди, пойдёт пар из ноздрей. Но копытом девушка не била и явно не рвалась в драку. Я показательно зевнула и прислонилась плечом к дверному косяку.
Слышала когда-нибудь о позоре Мелироанской академии, от которого она не может отмыться много лет? спросила Тильда почему-то у астры, которую вытащила из букета. Ошибки прошлых сестёр бросают тень и на нас. Двадцать лет назад здесь училась некая леди лин де Торн.
Дамна? заинтересовалась я и тут же сама ответила: Конечно, слышала. Дамна лин де Торн мелироанская благородная дева.
Даже такие, как ты, знают о минувшем скандале, скорчила гримасу Тильда и бросила астру на пол. Её тут же подобрала Эсли и вернула на место. Дамна лин де Торн не имеет права называться благородной девой. Её исключили в 191 году. Тогда ещё молодая Лаптолина Првленская способствовала её разоблачению. Госпожа лин де Торн посмела проявить весьма не сестринский интерес к подруге Нарделии Линдрен. Последней удалось избежать позора: её спешно выдали замуж за какого-то богатея-выскочку Эстеля. А вот Дамна во всеуслышание признала свои прегрешения. С тех пор о мелироанских девах ходят унизительные слухи.
Ты не имеешь права диктовать людям, кого любить! неожиданно взорвалась Матриция. Любовь великое чувство! Она исцеляет, вселяет надежду, дарит крылья и талант Она задохнулась, подбирая слова. Нужно бороться за свою любовь, как сам Кирмос лин де Блайт
Конечно, имею право! прикрикнула Тильда. Мы, сёстры, связаны. Скованы одной цепью! Задача всех благородных дев беречь репутацию друг друга от гнусностей и срама.
Послушай, Тильда, Финетта вышла и растерянно улыбнулась. Мы не имеем отношения к тому, о чём ты говоришь Мы просто близкие подруги.
Дочь госпожи Томсон нервно теребила стрекозу на платье и боялась сделать лишний шаг. Низенькая девушка, казалось, уменьшилась ещё сильнее. Я хмыкнула. Тоже мне, борцы.
Ложь! заявила леди Лорендин. Её тонкие, чётко очерченные брови едва заметно подёргивались. Вы всегда вместе, неразлучно, гуляете по коридору, взявшись за руки. Вас могут увидеть дети! Вы не только нарушаете нормы приличия, но ещё и настолько глупы, что не способны держать это в тайне!
Откуда здесь дети? спросила я, но меня не услышали.
Сестры были целиком поглощены конфликтом. Хломана Дельская, до сих пор мирно качавшаяся в кресле, раскрыла сундучок. Внутри оказались швейные принадлежности: вязальные спицы, мотки пряжи и прочее рукоделие. Ничего интересного, на мой взгляд, но Финетта Томсон ахнула, попятилась и, обняв Матрицию, тихонько заплакала.
Мы, как сёстры, больше не можем прощать вам проступки, уже спокойнее проговорила Тильда. Но! Она подняла палец вверх. Лаптолине я тоже пока не расскажу, иначе вам обеим не избежать кристального колодца. И позорного исключения.
Тильда, прошу тебя, испуганно проговорила Матриция. Это неправда, ты неверно всё поняла
Хломана достала какой-то предмет из сундучка и церемониально вручила его Тильде. Та изящным жестом обхватила лакированную деревянную рукоять и велела служанкам зажечь свечу. Удивительно, но они повиновались. Когда же леди Лорендин поднесла своё орудие к пламени, до меня дошло, что это такое.
Один проступок одно клеймо, завороженно глядя, как нагревается печать, проговорила Тильда. Начнём с самых незаметных мест. Например, с затылка Матриции. Она и без того уродлива, а если её кожу отметить позорным клеймом, может, это отвадит Финетту Сестра вытянула перед собой раскаленный штамп и приказала: Хломана, подними ей волосы. Юна, о моём существовании наконец-то вспомнили, держи сестру, чтобы не дёргалась. Говорят, ты боевой маг и весьма неплохой. Справишься?
Нет, спокойно ответила я, не шелохнувшись. Я не буду участвовать в травле.
Это не травля, искренне возмутилась Тильда. Это урок и назидание. Поверь, мы оказываем милость сёстрам, сохраняя их тайну от Лаптолины и избавляя от официального наказания. Но и спустить проступок тоже не можем. Тебе лучше принять правильное решение и поступить мудро. Или хочешь, чтобы тебя тоже записали в извращенки, как этих дурочек?
Ладно, давайте начистоту, я глубоко вдохнула, отлепилась от дверного проёма и встала между парами девушек, не позволяя им приблизиться друг к другу. Вы открыли мне свои секреты, я открою вам свои. Справедливый обмен, ухмыльнулась краешком губ и продолжила: Мне наплевать. И на вас, и на вас, кивнула на удивлённых леди по очереди. Ничего личного, но вы мне не сёстры. Даже не подруги. Я ничем с вами не скована. И меньше всего хочу ввязываться в неприятности. Я здесь надолго не задержусь, так что буду благодарна, если вы сейчас же покинете мою комнату и просто перестанете меня замечать.
Остывающая печать качнулась в опасной от меня близости, и я уверенным жестом вывернула её из рук изумленной Тильды Лорендин. Помахала ею в воздухе, чтобы остудить, и едва не прижгла служанку Арму, которая непостижимым образом оказалась рядом.
Но она же поступает несправедливо! вмешалась Матриция, поняв, что опасность миновала. Она хочет нас изуродовать! Ты ведь мейлори черного паука
Я Юна Горст, поправила я. И не собираюсь выбирать сторону. Хотите клеймить друг друга, оскорблять, резать волосы, пальцы, глаза пожалуйста. Только не в моей комнате. Кровь слишком трудно отмыть, знаю по своему опыту. А к белому ковру я уже прикипела, в подтверждение я погладила длинный ворс ступнёй. Мне понравилось ходить босиком.
Тильда хотела что-то сказать, но я резко взмахнула её же печатью и перебила:
Повторяю: мне наплевать. Мне не интересны ваши благородные девичьи дрязги и разногласия, как и ваши предпочтения. Договоримся так: вы не вмешиваетесь в мою жизнь, а я закрываю глаза на ваши пристрастия, будь то я запнулась, пристрастия друг к другу или к насилию друг над другом. А сейчас проваливайте.
Под растерянными взглядами я кинула печать в шкатулку, защёлкнула её крышку и вручила Хломане. На секунду мне показалось, что девушка смотрит с восхищением и благодарностью. Уточнять её истинные чувства не стала и поспешила выпроводить сестёр, пришедших поддержать меня перед приёмом в мою честь.
Ну же, я распахнула дверь и кивнула на выход. Вечеринка окончена. Мне пора чулки натягивать и что там ещё?
Наносить ароматную воду, торопливо подсказала Эсли. Как раз доставили флакончик с запахом тарокко и эдельвейса. Как вы и просили, леди Горст.
Тильда подняла с пола свою меховую накидку, ещё раз оценила ситуацию. Видимо, размышляла, как обернуть всё себе на пользу. Я не дала ей времени на раздумья.
Приказываю вам покинуть покои, собственный голос прозвучал удивительно твёрдо.
Отдавать распоряжения я научилась ещё в банде изгоев. Управлять разгорячёнными парнями куда сложнее, чем обиженными леди. Девушкам, по крайней мере, не пришлось давать по морде. Хотя руки у меня так и чесались.
Шурша платьями, четыре стройные фигурки проследовали мимо.
Спасибо, прошептала Финетта у выхода и попыталась схватить меня за руки, но я убрала их за спину. Спасибо тебе, Юна! Мы будем бороться за свою любовь, как твой ментор.
Успехов, искренне пожелала я.
Неожиданно все четверо развернулись и присели в реверансах.
Хорошего дня и удачного приёма, сестра, пропела Матриция.
Благодарим за чудесное утро и гостеприимство, вторила ей Тильда, которая недавно собиралась заклеймить сестру.
Счастливы были разделить с тобой эти часы, отозвалась Хломана.
Хотелось рассмеяться им в лица, и я бы так и сделала, но в следующую секунду обнаружила причину столь явного лицемерия.
Слева, в светлом просторном коридоре стояла группа маленьких девочек. Не меньше десятка пар детских глаз смотрели на мелироанских дев неотрывно и с восхищением. Осознав, что пришла моя очередь отвечать, я едва не начала заикаться от пристального внимания. Выбор между искренней неприязнью и притворным лицемерием под взглядами девочек оказался не таким уж простым.
И неожиданно для себя я оробела. Почти так же, как недавно Финетта перед обвинениями Тильды. Как будто струсила.
Хорошего дня, сёстры, онемевшими губами ответила я. Берегите себя.
Над детской толпой прокатился восторженный ах. Старшая служанка должно быть, наставница или воспитатель, сразу же призвала их к сдержанности и приличиям.
Группа детей двинулась дальше по коридору, но одна из девочек отделилась, тихонько подошла ко мне и вручила пучок соломы. В потрепанной связке я узнала самодельную куклу. Должно быть, малышка берегла её ещё с приюта.
Для новой благородной девы, подняв блестящие глаза, шепнула воспитанница. Пусть Девейна и Нарцина хранят вас!
Спасибо, только и успела ответить я.
Девочку строго окликнули, и маленькие башмачки застучали по полу, унося свою хозяйку прочь.
Наш договор в силе, на всякий случай напомнила я четырём девушкам и захлопнула дверь.
Прислонилась спиной к створке, надула щёки, тяжело выдохнула и зажмурилась. А когда открыла глаза, обнаружила перед собой Стрилли с запотевшим кувшином лимонной воды. Кажется, там ещё плавали дольки тарокко. Арма подала стакан, и я удивилась расторопности и внимательности служанок. Поблагодарила обеих и жадно припала к освежающему напитку.
Эсли, позвала я, напившись. Что в академии делают дети?
Живут, пояснила девушка. Способные сиротки из приюта «Анна Верте» попадают сюда на обучение. Впоследствии они становятся служанками благородных дев. Верными и преданными горничными. Многие леди забирают девушек себе в услужение, дают им защиту, кров и достойную жизнь.
Разве вам хочется всю жизнь прислуживать?
Я села на мягкий пуфик и пристроила соломенную куклу у зеркальной рамы. Надо заметить, весьма необычной: блестящую поверхность обрамляли белые кованые листья, цветы и ягоды, а внизу разлеглась прекрасная дева не то одна из местных учениц, не то сама Нарцина. Она казалась живой: в крохотной скульптуре можно было разглядеть даже рельеф мышц и линии на ладонях. Не сомневаюсь, что этот предмет интерьера создавала какая-нибудь одарённая искусница.