«Восвояси» работал круглосуточно и находился в двух шагах от отеля. Это был небольшой серийный ресторанчик, по типу McDonald's, только с японским уклоном.
Наконец-то нам в носы реально «ударили». Ударили все те жизнеутверждающие запахи, обычно источаемые питательными чудесами кулинарного искусства, к которым равнодушно или даже пренебрежительно, а зачастую и просто- таки презрительно относишься, когда животик уже навыкате от изобилия, но которые гипнотически пленяют и притягивают к себе, как сладкоголосые сирены и сладострастная нимфа Калипсо бедолагу Одиссея, растерявшего своих подельников, когда желудок скручен до пределов самообороны и бессильно злобствует. Мы, со своей стороны, теперь очень хорошо понимаем, почему японская нация такая низкорослая. Ответ: издавна от недоедания.
Ах, Гинза, Гинза! И это витрина японской столицы! Ну, слава Богу, мы ели. После супчика с какими-то морскими прибамбасами к жене стала возвращаться речь, а после хорошей «барабульки» и даже нормальная речь. Я незамедлительно повысился в росте и принял своё привычное агрегатное состояние:
Фрайернулся я, конечно!
Да, уж.
Надо было в Роппонги ехать.
А это что?
Тоже район в Токио. Увеселительный.
Мне Дзинзы хватило! Давай десерт закажем, предложила жена и нажала на клавишу, расположенную на салфетнице.
За стойкой мелодично протренькал колокольчик, и к нам направился официант.
Воспитанный человек у меня жена Гинзу Дзинзей называет и в японской технике разбирается.
Мы поели пирожных, расплатились и, уставшие, но сытые, поплелись в отель.
В номере жена сразу юркнула в постель. Я облачился в кимоно, заботливо приготовленное на кровати рукой горничной. Точнее, это было не кимоно (кимоно достаточно сложный гарнитур), а юката лёгкий хлопчатобумажный халат. Итак, я облачился в юкату весёлой расцветки и стал расхаживать по номеру как правильный самурай. В церемониальной одёже, подобающей случаю, с воображаемыми двумя мечами я обмахивал себя картой города Токио, как веером обязательным атрибутом обмундирования воина, и заглянул в санузел.
Мать! Ты унитаз видела? завизжал я с неприличествующими рангу интонациями.
Да, видела, видела! донеслось из комнаты. Я даже разобралась с ним уже. А ты что? Только заметил? и я услышал, как включился телевизор.
Ах, какая машина! Прямо трон-Мерседес!
Унитаз был и впрямь навороченный. Сиденье с пультом управления. Я тоже был обязан с ним разобраться. Пришлось «отстегнуть мечи», отбросить «веер» и снять юкату.
На панели управления располагался жидкокристаллический дисплей. Кнопки регулировки температуры воды. Всё в картинках пляшущих человечках. Ага! Автоматические функции биде. Я включил подогрев сиденья, выставил желаемую температуру и настроил мощность струи воды. В бачке заурчало стала подогреваться вода. На старт! И я нажал сенсор старта
Физиономия в таких случаях из сосредоточенной превращается в глуповато-умильную мосю и продолжает таковой оставаться до конца сеанса.
Потом был режим фена, во время которого была возможность подумать о необходимости бумаги. Необходимости такой не было, а вскоре уже и физя приобрела своё обычно-деловитое выражение. Ну, круто, ну!
Душ в ванной тоже имел цифровую регулировку температуры воды. Но если я скажу, что процесс высыхания после душа был какой-то особенный, я совру. Дальше привычного бытового фена и банального полотенца чудеса техники уже не распространялись.
Снова завернувшись в свои самурайские причиндалы, я покинул полюбившуюся мне комнатку.
Пока ты там наслаждался, тут по телевизору показывали прикольную рекламу, сказала жена. Они предупреждают, что надо быть аккуратней с японской едой. В Токио приезжает иностранка, встречается со своей японской подругой. Идут в ресторан. Иностранка наворачивает японские блюда одно за другим. Потом они расстаются, а через некоторое время у иностранки крутит живот, и она бегает в поисках туалета. Если бы ты видел её мимику при этом! Она и приседала, и в судорогах крючилась. Умора! Потом она обращается к прохожим, а те её не понимают. Тогда она бежит к полицейскому, и тот провожает её к туалету.
Смешно. А как полицейские здесь всё понимают, мы уже видели.
Ладно, давай спать ложиться! сказала жена и выключила телевизор. Когда нам завтра вставать?
В девять нас будет ждать муж в холле на экскурсию по городу.
Тогда надо поставить будильник!
Так у нас же его нет. Позвонить, заказать wake-up на утро, чтобы разбудили?
Здесь всё есть, показала жена на панель управления на спинке кровати.
М-м, нормалёк! Если тюнинг кровати такой же, как у унитаза, представляю, что она вытворяет.
Но возможности кровати были скромнее. Тюнинг был, в смысле радио и будильника. Всё равно очень современно!
Слушай, как ты думаешь? развалился я в кресле. Допустим, чтобы лучше понять корни японцев, нужно, скажем, прочитать Кодекс самурая. А чтобы нас, русских, лучше понять, что надо прочитать иностранцу?
Уголовный кодекс. Тогда точно всё поймут, «открываю на любой странице и не могу, читаю до конца».
Я рассмеялся.
Юморная ты, всё-таки, тётя! Ты же говорила, что не любишь Высоцкого?
«читаю Кодекс уголовный наш» в ответ из-под одеяла прохрипела под Высоцкого жена. Достоевского, Толстого, Пушкина пусть читают. У них всё про нас сказано.
Весь мир их и читает. Куросава даже здесь на Хоккайдо своего «Идиота» снял Что ж получается? Альтернатива их Кодексу самурая наш Уголовный кодекс?
Что ты так на этих самураях замкнулся? Они же не все самураями были.
Точно! Я как-то забыл о купцах, пахарях и селянках «Селянка! Хочешь большой, но чистой любви?»
«Кто ж её не хочет?»
«Тогда приходи на сеновал как стемнеет! Придёшь?» О! Может быть, сказки нас характеризуют? Какие мы знаем русские народные сказки?
Колобок, Гуси-лебеди, Морозко
Пузырь, соломинка и лапоть
Сестрица Алёнушка и братец Иванушка, Теремок, Про репку
Каша из топора, По щучьему веленью Кстати, о чём там?
Я недавно её Полинке читала. Про Емелю, который на печи лежал О мечте лодыря! Что б лежать на печи, а всё само делалось
Вот это точно нас характеризует! Наш Илья Муромец тридцать три года на печи лежал, а потом взял меч и такого понатворил!..
У нас что ни сказка кто дурак-дураком или бездельник, тот потом все блага получает.
У нас пропаганда лени и паразитизма издавна, рассмеялся я.
Всё! Спать! Завтра нам экскурсовод будет сказки рассказывать, зевнула жена. Про японцев.
Я встал с кресла и покачнулся. Что такое? Пол опять подо мной слегка заходил. Заскрипели стены.
Слышишь?
Слышу. Что это такое? приподнялась с постели жена.
Стены слегка поскрипывали. Ощущение покачивания повторилось.
Землетрясение! холодок пробежал у меня по спине.
О, Господи! вскочила с кровати жена, Что же теперь делать?
Мы стояли, как вкопанные, посередине номера отеля на двадцатом этаже и прислушивались. Скрип железобетонных стен и покачивание пола продолжались. Я посмотрел на стаканы на журнальном столике. Они не дребезжали.
Может, пронесёт, прошептал я. Их тут каждый день трясёт. Если б что-нибудь серьёзное ожидалось, предупредили бы, наверное. С их-то развитием техники! Есть же у них служба наблюдения, прогнозирования?
Тише! шикнула жена и снова прислушалась.
Катавасия со стенами и полом больше не повторилась. Мы постояли ещё немного застывшими, посмотрели друг на друга и синхронно нырнули в кровать, как пловцы в чашу бассейна после свистка арбитра. На этом день прилёта и первый день нашего пребывания в Японии закончился.
День второй. Немного истории
Утречком мы невозмутимо позавтракали и побежали в холл отеля на встречу со «сказочником». Времени было уже 9 часов. Поскольку это должен был быть муж нашей вчерашней встречающей Нины, девушки в добрых телесах, мне он почему-то представлялся эдаким угрюмым толстяком и почему-то непременно в больших тёмных очках в роговой оправе.
Нас ждал субтильный молодой человек, одетый, как клерк, и без очков.
Муж? недоверчиво спросил я.
Муж Нины, с улыбкой подтвердил паренёк.
А почему без очков? не спросил я.
А зрение хорошее! не ответил он.
Мы поздоровались и направились к чёрной тойоте. Гид представил нам водителя-японца в белых перчатках. Тот поклонился и учтиво открыл заднюю дверь салона машины.
Программа у нас сегодня по Токио большая, машина арендована до шести вечера, в отличие от своей немногословной жены наш экскурсовод застрочил, как пулемёт. Начнём мы с Императорского дворца, а пока к нему едем, я расскажу немного об истории Токио
Поскольку история в пересказе любого гида всегда изобилует множеством дат и цифр, которые не то, что не упомнишь, но зачастую и вообще сомнительны, не говоря уж о перегрузке наших подкорочек, я выдам её вам, читатель, в том простом и доступном виде, в каком понял и запомнил сам.
Итак, когда-то очень давно, примерно, когда у нас на Руси самостоятельно и крайне самодержавно свирепствовал Иван Васильевич Грозный, в Японии не самодержавно рулил некто Муромати. У них по древности все императоры какие-то не самостоятельные были, они только авторитетно церемонили, а властвовали за них сёгуны.
Не думаю, чтобы наши царьки были знакомы друг с дружкой, хотя по времени вполне могли бы и побалакать о том, о сём, выдули бы по чашечке чая, глядишь, наш бы Ваня и научил бы чему ихнего Мурома. Скажем, как правильно и единолично свирепствовать над народом. Ну, не научил! А тот рулил, как мог. Однако, похоже, хреново сёгун его дело поставил, потому что не вырулил.
А народ в Японии хоть и покладистый всегда был, но подверженный переживаниям. И местные князьки (даймё, значит) так распереживались, что просто-таки распоясались и стали друг на друга с кулаками бросаться. Каждый друг на друга своих самураев натравливал, а те под кодексом своим обречённо так, мол, ничего не поделаешь, и лупили себе подобных. За сферы влияния, за территории. Прямо, как у нас банды в нынешних девяностых отчаянно молотились. Так всегда и бывает при попустительстве «ребят сверху».
И тут на сцену всех этих кровавых дел выехал на белом коне «полковник» Токугава, полководец то бишь. Со всеми местечковыми даймё и олигархами разобрался. Кого истребил-зарубил, кого прогнал, всех подмял, страну закрыл. Себя главным сёгуном объявил и на 250 лет себе, своим детям, внукам, правнукам и другим своим потомкам правление и власть в стране обеспечил.
А произошло это ровно в 1600 году, легко запомнить, потому что дата круглая, и в том же году новой столицей Токугава сделал восточное поселение Эдо (будущий Токио), в переводе с японского «вход в гавань», в противовес старой западной столице Киото, где отсиживался император. У нас примерно в то время, только на дюжину лет попозже, династия Романовых сменила династию Рюриковичей и уже раскручивалась самостоятельно. У них же династия Токугавы набирала обороты. Об императоре никто и не поминал, а кто поминал, на рисе и воде в кутузке сидел. Киотская аристократия боялась и презирала непуганую самурайскую братию с востока и не высовывалась. Новая столица тем временем разрасталась и, можно даже сказать, борзела.
И вот когда мы уже у себя Наполеона прогнали, а спустя ещё почти полвека и крепостное право отменили, у них только тогда спихнули доброхоты последнего сёгуна дома Токугавы. Фамильный дом приказал всем отныне долго жить, и японцы отреставрировали Мэйдзи, его следующее императорское величество, отскоблили его от ржавчины, попудрили и переместили из Киото в Эдо, а Эдо переименовали в Токио, что и по сей день, означает «Восточная столица».
А в русском языке забавная игра слогов получается: Киото Токио. КИО-ТО ТО-КИО. КИО-ТО-КИО. Всего-то слоги переставили, а вон тебе 250-летний путь забвения императора! Сёгунам больше власть не давали, им дали по рукам и от их услуг отказались.
В начале XX века Токио чудом уцелел после землетрясения и сильно пообтрепался. Перед Второй мировой войной власть в стране снова захватили милитаристы, считай те же сёгуны, напали на Китай и на нас. Мы им, как могли, уши надрали, но не избили. Только отобрали Курилы. Они вступили в сговор с Гитлером, но с нами вроде бы как примирились.
В 41-м самураи атаковали американский Пёрл-Харбор, мы видели, как это было, в великолепно снятом одноимённом боевике. Раздразнили спящего зверя. Зверь проснулся и закидал их бомбами. В результате бомбардировок Токио серьёзно пострадал, но не потерялся. Зверю показалось мало, и он скинул атомные бомбы на несчастные Хиросиму и Нагасаки, после чего там долгое время если и шли дожди, то только чёрные, а всё человечество вздрогнуло. Японская военщина капитулировала, а страну призвали к порядку. (К слову сказать, Японии и по сю пору запрещено иметь вооружённые силы, лишь силы самообороны.)
Страна к порядку призвалась с удовольствием, тем более что от самураев своих уже устала, провозгласила себя конституционной монархией, занялась собственным мирным обустройством, двинула свою электронную промышленность и автомобилестроение так, что человечество опять вздрогнуло, но уже от восхищения.