Марина Поллард
Последний консул
Прототипом этой истории является Александр Николаевич Абаза, последний генеральный консул Российской империи в Австралии и Новой Зеландии (даты службы с 26.07.1910 по 27.01.1918).
События, описанные в этой книге, основаны на реальных исторических фактах, но также частично вымышленные.
Константинос Кавафис, 1911Когда задумаешь отправиться к Итаке,Молись, чтоб долгим оказался путь,Пусть много-много раз тебе случитсяС восторгом нетерпенья летним утромВ неведомые гавани входить.У финикийцев добрых погости,Потом объезди города Египта,Ученой мудрости внимая жадно.Пусть в помыслах твоих Итака будетконечной целью длинного пути.И не старайся сократить его, напротив,На много лет дорогу растяни,Чтоб к острову причалить старцем,Обогащенным тем, что приобрел в пути,Богатств не ожидая от Итаки.
Часть I
1
В пятницу 3 марта 1916 года Алексей Николаевич Дабазов, российский генеральный консул в Мельбурне, отправлялся по делам в Брисбен.
Несмотря на отвратительную погоду и толчею на дороге на всём пути в порт, он всё-таки успел к отходу корабля. Правда, когда уже выбрались из города, последнюю милю он настоятельно попросил кучера гнать лошадей что есть мочи, и тот еще умудрился пробраться прямо на причал, где уже вовсю пыхтел трубой новенький двухвинтовой пароход «Вайрима» компании «Объединенное Австрало-азиатское Пароходство».
Дабазов был особо важным пассажиром он приятельствовал с Беном Макдональдом, управляющим пароходством, и его ждали. Два матросика сразу же подхватили немногочисленный багаж консула и потащили по-трапу, который вот-вот должны были убрать.
Ехать в Квинсленд Алексею Николаевичу страшно не хотелось еще с утра задул холодный, штормовой ветер и начался нескончаемый дождь. Он представил, какая качка в такую погоду будет в море, и сам на себя рассердился: «Дурак я Переждать нужно было и на следующей неделе ехать Сидел бы сейчас дома, у камина, да глинтвейн попивал И Софи как бы опять чего-нибудь не выкинула Снова чудит, бедняжка».
В Брисбен Дабазов ехал один, без своей молоденькой жены, у которой после выкидыша в раннем сроке беременности случилось помешательство. Хотя она теперь постоянно жила в психиатрической лечебнице и была под присмотром, ему было неспокойно обострение могло начаться в любое время. Да и дело, которое ожидало его в Брисбене, было крайне неприятного свойства.
Группа живущих там в эмиграции революционеров из Союза Русских Рабочих сильно активизировала агитацию среди австралийцев, призывая их выступать против «хищнической империалистической войны».
Полиция Квинсленда получила несколько доносов о том, что Союз является подрывной прогерманской организацией, а его лидеры «нежелательными элементами» и немецкими агентами. Были арестованы лидеры Союза и, в их числе, главарь Андрей Артемьев.
Бенджамин Макдональд, почетный консул России, действовавший в Брисбене, по-русски не говорил и разобраться в ситуации не смог. Он уже неоднократно телеграфировал о серьезности положения и требовал приезда Дабазова, так что откладывать поездку больше было нельзя.
Путь в Брисбен был неблизкий если добираться морем, с остановкой в Сиднее, дорога занимала почти всю неделю, а обратно он собирался вернуться железной дорогой. И, хотя, между штатами Квинсленд, Новый Южный Уэльс и Виктория ширина железнодорожной колеи была разная и приходилось делать несколько пересадок, всё же, путь был короче.
«Ладно, поехал так поехал. Недели за две я управлюсь, а за это время с Софи вряд ли что-то случится», уговаривал себя Дабазов. Сидеть весь вечер одному в каюте не хотелось и он прямиком направился в ресторан.
2
На дипломатической службе Дабазов состоял уже почти 15 лет. В 1895 году, сразу по окончании Императорского Александровского лицея, в возрасте 23 лет он поступил в Министерство Иностранных Дел Российской империи и, в чине титулярного советника, был причислен к его Азиатскому департаменту.
В декабре 1897 года, после двух лет переписки бумаг и разборки архивов, а именно так начинали службу все молодые чиновники министерства, он получил своё первое зарубежное назначение секретарем генерального консульства в Галац.
Предварительно ему пришлось сдать дипломатический экзамен, которому подвергались все молодые сотрудники, стремившиеся работать за границей.
Галац был заштатным городом в восточной Румынии или попросту провинциальной дырой, единственным для глаза приятным местом там была широкая набережная вдоль Дуная.
На засеянных кукурузой и пшеницей бескрайних полях Нижне-Дунайской равнины когда-то жили далекие предки Алексея валашские бояре Дабазы, перешедшие в начале 18 века на службу к Петру I.
После двух, невероятно скучных и томительных лет в Галаце в марте 1899 года, Алексей получил новое назначение, и куда, в Иерусалим! Правда, также секретарём генконсульства, но само это место было ему весьма интересным на недавно освободившейся от Османов древней Святой Земле, служба пролетала незаметно в узнавании реального человека Иисуса Христа.
В 1902 году, также в должности секретаря, Дабазов получил назначение в недавно открытую русскую миссию в Бангкоке несколько молодых дипломатов, которым тоже предложили эту должность, из-за тяжелого климата от неё отказались, Дабазов же согласился, не думая: российская внешняя политика всё больше ориентировалась на Дальний Восток и Юго-Восточную Азию. Ко всем сложностям климатическим и языковым в Бангкоке по штату он был единственным секретарём, и все руководство миссией возлагалось на него, когда случались отъезды посланника.
В конце 19-го века Королевство Сиам было настоящим яблоком раздора между Англией и Францей. Тогда как Франция уже захватила восточную часть Индокитая и теперь пыталась прибрать к рукам или расчленить Сиам, Англия, имевшая колонии в юго-западной части полуострова, напротив, старалась избежать соседства Франции, не одобряла французские притязания и хотела сохранить Сиам под своим влиянием, но в роли буфера.
В это самое время Сиам быстро модернизировался вполне по своей воле и по европейскому образцу, и старался получить международное признание, хотя и вынужден был делать значительные территориальные и экономические уступки.
Бороться до победного с этими мощными хищниками Сиам был не в состоянии, и, в итоге, вынужден был заключить с ними обидно неравноправные двусторонние торговые договоры. В результате, Сиам потерял все свои владения в Бирме, Камбодже, Лаосе и на Малаккском полуострове, но, с другой стороны, было достигнуто совместное англо-французское соглашение о намерении сохранить страну в качестве независимого государства.
Таким образом, лавируя и выкручиваясь, Королевство Сиам оказалось единственной независимой страной Индокитая, где с запада и юга простирались английские колонии Бирма и Малайя, а с востока французские Камбоджа и Вьетнам.
Англия и Франция, тем не менее, не оставляли идею в обозримом будущем полного захвата Сиама.
Королевство искало союзников для противостояния этой угрозе нужен был сильный покровитель, и выбор короля Сиама Рамы V пал на Российскую империю. Так началось сближение между правящими домами двух стран.
«Образовательные путешествия» ещё со времён "Великого посольства" Петра I в 16971698 годах были частью подготовки к государственной деятельности членов российского императорского дома. В продолжение традиции и для расширения горизонта будущего правителя, в марте 1891 года на корабле «Память Азова» Бангкок посетил цесаревич Николай, совершавший своё кругосветное путешествие.
Николай Александрович целую неделю был почетным и, пожалуй, самым желанным гостем короля Рамы V Чулалонгкорна. Они подружились действующий король маленького тропического королевства и цесаревич будущий повелитель огромной холодной империи. Отношения между странами начали бурно развиваться и в благодарность за исключительно радушный прием цесаревича Николая король Сиама был награжден российским орденом Св. Андрея Первозванного.
В ответ на это в Петербург был направлен брат короля Рамы V принц Дамронг, вручивший российскому монарху орден династии Чакри. Дворы постоянно обменивались дорогими подарками и, не мелочась, в Сиам из России обычно посылали уникальные изделия ювелирной фирмы «Фаберже». Детей сиамской аристократии перестали обучать в Англии и привозили в престижные российские учебные заведения, а многие молодые тайцы, следуя примеру принца Чакрабонга второго сына короля, даже женились на русских девушках.
В 1897 году король Рама V совершал поездку по странам Европы и заскочил в Петербург к своему, уже ставшему императором, другу. Тогда они договорились об установлении дипломатических отношений, а уже в декабре из Нью-Йорка в Бангкок был срочно переведен российский Генеральный консул Александр Оларовский.
Он стал первым русским Генеральным консулом и, одновременно, Поверенным в Делах России в Сиаме. В марте 1898 года король принял его верительные грамоты и, очень скоро, консульство получило статус дипмиссии и лучший участок земли в городе! ни одно из иностранных посольств не располагалось так близко к королевскому дворцу, как российское. Это говорило о многом!
В свою очередь, и российское правительство тут же приступило к выполнению обещанного немедленно усилило нажим на Париж и Лондон, что удержало французов и англичан от активизации подготовки к захвату сиамских земель.
Между тем, Оларовский большой барин и бонвиван, в 1900 году обратился к королю Раме V с прошением поддержать его идею о создании в Бангкоке Сиамского Королевского спортивного клуба. Многие тайские аристократы, а также многочисленные иностранцы, постоянно жившие в столице, с энтузиазмом восприняли эту идею. Королевский указ был оглашен в пятницу, 6 сентября 1901 года в год 34-летия царствующего монарха, и вскоре, в самом сердце Бангкока появился великолепный клуб, раскинувшийся на гигантской территории, где были устроены поля для гольфа, теннисные корты и крокетные площадки.
Главной миссией клуба, всё же, было развитие коневодства в королевском указе предписывалось: построить здание клуба, ипподром с большими и малыми трибунами для публики, офисы, музей конного спорта, конюшни, ограждения и поддерживать всё это хозяйство в образцовом порядке.
Король распорядился и о финансовой стороне предприятия взятый банковский кредит должен был быть погашен за счёт немалых членских взносов и коммерческой деятельности. Оларовский стал его первым президентом и, вскоре, клуб стал любимым местом сбора знати сиамского королевства, а русские дипломаты, пользуясь особой привилегией основателей, имели туда свободный доступ и проводили там всё, свободное от службы, время.
3
В первый воскресный день ноября 1904 года на клубном корте Дабазов и встретил Кири.
Ах, кабы знать, чем обернётся для него эта встреча! Алексей, возможно, даже и не встал бы с постели в этот день! Однако, он встал, с удовольствием облачился в спортивный костюм, и, хотя пришёл он на корт чуть позже обычного, был полон сил и предвкушал хорошую разминку и приятные беседы.
Он сразу увидел своего спарринг-партнера Майкла Киттинга из Британской миссии, который беседовал с незнакомой высокой девушкой с ракеткой в руке, одетой в кремовое теннисное платье. Со смешанным чувством восторга и удивления Алексей, издали, рассматривал собеседницу Майкла: её смуглая кожа выдавала неевропейское происхождение, но весь облик прямая осанка и стать говорили о том, что она не из простых тайцев. Алексей засмотрелся на экзотическую внешность девушки её дикая красота, как магнит притягивала, влекла и, пожалуй, немного пугала. Его даже начала бить легкая дрожь от предчувствия чего-то неизбежного, что вот, сейчас, должно случится нечто и, будто в омут, он кинулся в эту неизвестность.
* * *
Когда Дабазов наконец вошёл на корт, Майкл с девушкой уже начали перебрасываться мячами. Их разминка показывала, что играет она очень технично и, одновременно, грациозно, и что Майкл явно ей уступает.
Заметив Алексея, девушка остановила игру и уже собралась было уйти, но тот замахал руками, показывая, чтобы они продолжали. Майкл тоже остановился, чтобы представить Алексею свою партнершу. Он назвал её только имени мисс Кири, и предложил играть втроем. Алексей встал на её сторону, Кири приветливо кивнула и они разыграли первую подачу.
Майкл старался изо всех сил и сопротивлялся достойно. На их стороне, в основном, играла она, будто летая по площадке! Кири легко брала самые трудные мячи и Алексей чувствовал, что он ей только мешает. Он уже и не пытался играть, а только следил за её прекрасным, гибким телом, скрытом удлиненным теннисным костюмом. Её ноги выделывали невероятные прыжки и просто балетные па на их травяном корте и всё это Кири сопровождала победными криками.
В какой-то момент, вскрикнув, она упала прямо рядом с ним, и Алексей увидел, что у девушки неловко подвёрнута нога. Он бросился помочь ей встать, но она опять вскрикнула от боли и повернулась к нему. Тогда-то он, впервые, близко рассмотрел её. Он уже не мог оторвать глаз от этого прекрасного лица, слегка тронутого азиатскими чертами с немного раскосыми скулами, смуглой кожей и миндалевидными зелёными глазами.
Дабазов осторожно поднял её на руки и понес к выходу Кири не сопротивлялась, лишь немного морщась от боли, она тоже не отрываясь смотрела на него. Он уловил нежный аромат её кожи и попытался его запомнить. Неизбежное, что мелькнуло в голове Алексея всего час назад, произошло у них возникло то самое неземное притяжение, которое в одну секунду и навсегда, связывает двух, совершенно незнакомых людей.
Подбежал испуганный Майкл, но Кири спокойно сказала, что просто подвернула ногу и хорошо бы отнести её к воротам, где ждёт слуга, который знает, что делать дальше.
Алексей нёс ее на руках, а она продолжала не отрывно смотреть в его лицо и при этом, обращалась только к шедшему рядом Майклу, который причитал и, как наседка, кудахтал о случившемся. Дабазов, слушая их забавный диалог, отметил про себя, что её английский имеет легкий французский акцент, но, в общем, безупречен.
Так они дошли до ворот клуба, где стояло несколько джин-рикш и к ним сразу подбежал маленький тайский человечек возчик одной из них, и защебетал что-то, обращаясь к Кири на своем языке. Она, повелительно, ладошкой прикрыла его рот, и улыбнувшись Дабазову, сказала по-английски, что всё будет хорошо, и нога скоро заживет. Молодые люди положили её на заднее сидение коляски и потом ещё долго смотрели вслед, пока она не скрылась из вида в конце главной алеи клуба. Потом они понуро поплелись в бар выпить свою обычную порцию спиртного, но разговаривали мало, так как каждый про себя думал о случившемся.
4
Всю следующую неделю Дабазов мог думать только о Кири и был рассеян и невнимателен. Даже Оларовский заметил неладное и поинтересовался участливо, не болен ли, и не хочет ли Алексей ходатайствовать о переводе? Влажный тропический Сиам считался, для европейских дипломатов, тяжелым местом службы.