Захлопнув дверь палаты и заперев ее на два оборота, Лост двинулся к лифту. Руки слегка дрожали, но во всем остальном он чувствовал себя совершенно спокойно. Даже странно, он и представить себе не мог, что все получится так легко. Уложить санитара и завладеть его пропускной картой, вот что казалось самым трудным и единственно необходимым. С картой спуститься на лифте вниз и пройти мимо дежурного ничего не стоит, Лост понял это еще месяц назад.
Вообще-то, дальше дежурного поста он не заходил ни разу. Да и дежурного-то видел только из лифта, когда болевший с жуткого похмелья санитар нажал не на ту кнопку и кабина спустилась на два этажа ниже положенного. Однако сейчас он был почему-то совершенно уверен, что выход найдет без труда.
Так, теперь надо взять себя в руки. Лост просунул карточку в прорезь, загорелся зеленый огонек. Вскоре послышался шум поднимающейся (или опускающейся?..) кабины. Время тянулось медленно, он начал нервничать. Запер ли он дверь палаты? А что, если санитар очухается, выберется наружу и поднимет тревогу? Кажется, запер. А коридорную решетку?..
Эй, Михеев, раздался за спиной резкий окрик. Это что еще за фокусы?
Лост вздрогнул. Обращались явно к нему, и он сообразил, что его приняли за того самого санитара, который сейчас «отдыхает» в его (кто спал на моей кровати и помял ее?..) палате.
Я же русским языком сказал, привести 313-го ко мне. Эй, оглох, что ли?
Лост покрепче намотал конец веревки на руку, окровавленная гирька повисла в воздухе. Что-то в словах говорившего показалось знакомым, но что именно, он не уловил. Слово не слово, интонация не интонация Раздумывать было некогда. Он обернулся.
Ты у меня доигра Голос оборвался на полуслове.
В нескольких шагах от него стоял Эдвард. Лицо его выразило недоумение, потом замешательство и, наконец, смертельный ужас.
Он попятился:
Лост? Погоди минуту Ничего не понимаю!..
Вот когда ему пришлось окончательно убедиться, что он это действительно он. Заговорили его преступные, жаждущие крови гены. С жутким оскалом Лост прыгнул вперед. Охнув, Эдвард бросился прочь. Удар пришелся ему точно по затылку (звук лопнувшей тыквы). Грохнувшись на пол, Эдвард перекувырнулся и встал на карачки.
С непередаваемым внутренним восторгом Лост отвесил ему под зад хороший пинок:
Ну что, повеселимся?
Горлинг, ты с ума сошел
А у тебя разве были сомнения?
Лост пнул его по ребрам. Откатываясь к стене, Эдвард скорчился пополам:
Лост Андрей!.. Он поперхнулся.
Гирька хрустнула по челюсти, из разбитого рта брызнула кровь. В то же мгновение щелкнул индикатор лифта и створки открылись. На секунду у Лоста перехватило дыхание. К счастью, кабина оказалась пуста. Он осклабился. Развернулся, собираясь ударить Эдварда еще раз, прямо по макушке, дабы раз и навсегда покончить с этим засранцем, но Битч уже вскочил на ноги и, схватившись рукой за разбитую челюсть, улепетывал в сторону своего кабинета.
Пашкуда! Голос его горстью сухого гороха рассыпался по коридору.
Лост заскочил в лифт в тот самый момент, когда двери уже начали закрываться. Кабина двинулась вниз, и только тогда он сообразил, что выронил свое оружие где-то в коридоре. Мысли в голове стремительно проносились одна за другой: «Эдварда я так и не пришиб, сукин сын успел смыться Если он уже добрался до телефона, то дежурный внизу встретит меня, что называется, с распростертыми объятиями. А если и нет, то»
Кабина остановилась, двери медленно разошлись в стороны.
Вломившись к себе в кабинет, Эдвард с ходу налетел на доктора Вайтангу.
Этот Профкурин!.. Он поперхнулся, большой сгусток кровавой слизи, вылетевший у него изо рта, шлепнулся доктору на халат. Эта фволочъ сломала мне фелюшть!
Вайтанга сразу все понял. Он подошел к телефону, набрал номер дежурного и очень спокойно обрисовал ситуацию.
Что? Похоже, на том конце провода были чем-то сильно озадачены. Хорошо, берите резерв. Да! Нет, не стрелять. Ампулы в сейфе, полка номер семь. Зеленый ободок.
Он положил трубку и только тогда гадостливо поморщился, взглянув на испачканный халат. Эдвард сидел на кушетке. Приложив к щеке ватный тампон, он копался в аптечке. Вид у него был ужасный.
Так Доктор попытался закурить, но сломал сигарету и, скомкав всю пачку, швырнул ее в Эдварда. Если он уйдет за территорию клиники, я тебя, Сазонов, выдеру и высушу. Понял?!
Он закашлялся, стукнул кулаком по столу и замолчал. Эдвард застыл с полуоткрытым ртом, кровь капала ему прямо на новые брюки.
Но, Николай Фладимирович, при чем фдещ я?.. Он сглотнул. Надеюсь, слуфба безопафношти его задерфит.
Молись, чтобы так оно и было.
Вайтанга встал и, громко хлопнув дверью, вышел из кабинета. Эдвард вздрогнул. Некоторое время он молча смотрел на закрытую дверь, затем приложил к щеке новый тампон.
Пашкуда проскрипел он зубами, поворачиваясь к окну.
Кабина остановилась, двери медленно разошлись в стороны. Лост уже приготовился броситься на охранника (эх ты, ах ты, все мы космонавты!..), но вовремя сообразил, что никто и не собирается его задерживать. Дежурный сидел за своим ограждением и листал какую-то книжку. Лост задержал дыхание, протягивая магнитную карточку, но тот на нее даже не взглянул.
Проходи. Он махнул рукой.
Лост с облегчением выдохнул и медленно, стараясь выглядеть как можно естественнее, направился по коридору в сторону выхода. Коридор был больше похож на туннель. Темный, длинный, с тянущимся по стене толстым кабелем. Где-то на другом его конце сновали люди, хлопали стеклянные двери, суетились санитарки, забегая в ординаторскую и тут же выскакивая обратно со стопками мятых больничных карт
Лост шагал медленно, но боже, как ему хотелось броситься бегом, пересечь сверкающий белыми облицовочными плитами вестибюль и, толкнув пружинящую стеклянную дверь, выскочить наружу! Он надеялся, что около пылезадержателей окажется хоть один эрмобиль. Если же их там нет, ему конец. С машиной он справится, в журналах много писали об их устройстве и управлении. Конструкция довольно примитивная, хотя и не лишенная некоторого остроумия, но что делать, если поблизости не окажется ни одной машины? Пешком через пустыню? Даже если б за ним не было погони, это верное самоубийство.
До конца коридора оставалось несколько метров, когда Лост услышал, что за стойкой дежурного зазвонил телефон. Он прибавил шагу, но внешне старался оставаться спокойным. Обыкновенный санитар, просто спешит по важному делу Позади ухнуло, звякнуло металлом и послышался топот. Не оглядываясь, Лост в два прыжка доскакал до конца коридора, ссыпался по лестнице и, врезавшись в толпу, принялся продираться к выходу.
В вестибюле творилось самое настоящее столпотворение. Создавалось впечатление, что в дурдоме сегодня день открытых дверей. Лост продвигался медленно, а топот позади все усиливался, эхом отдаваясь в коридоре-туннеле. Лост заработал кулаками. Кто-то взвизгнул, потом послышался стон и толпа пришла в замешательство. Завыла сирена (или ему только кажется?).
В дверях он на мгновение задержался, чтобы оглянуться назад. Охранник и еще двое парней уже скатывались по ступенькам. Толпа расступилась, образуя для них удобный проход. Что-то в форме этих двоих показалось ему знакомым, но понять что именно он не мог. Не было времени. Толкнув дверь плечом, Лост вылетел наружу. Небольшой тамбур, еще одни двери. Эти-то уж точно ведут куда надо. Только бы хоть одна машина оказалась рядом, хотя бы одна. Он с треском распахнул обе створки, сшиб с ног какого-то мужчину и оказался на улице.
В глаза ударил свет. Яркий солнечный свет. На мгновение он зажмурился, сделал несколько шагов вперед, двигаясь скорее по инерции, и остановился, широко расставив ноги. Больничная дорожка, стиснутая с обеих сторон зелеными газонами, убегала куда-то вдаль, теряясь среди темных высоких сосен. Двое больных, одетые в пестрые пижамы, катили по ней тележку, заваленную грязными узлами, очевидно с постельным бельем. Один узел упал, и оба бросились его поднимать, яростно жестикулируя и что-то друг другу доказывая. Слева дымила кухня, около нее, лениво почесываясь, сидела толстая лохматая дворняга. Солнце клонилось к западу, и в его лучах телевизионная вышка, вырисовывающаяся на бледно-голубом фоне неба, казалась черным безобразным скелетом.
Лост почувствовал, что ему не хватает воздуха.
Сознание возвращалось медленно, и в какой-то степени Лост был этому даже рад. В самом деле, для чего оно ему теперь? То, что с ним произошло, не укладывалось ни в какие рамки, не поддавалось никакому осмыслению. Бред! Самый настоящий параноидальный бред. А может, просто сон? На какое-то мгновение эта мысль показалась ему спасительной, способной разрешить все случившееся, но она исчезла так же быстро, как возникла. Да уж, какой там сон? Сон в мире песков и красного неба или в мире неба голубого и цветущих деревьев? А может быть, сон под действием AS-3? Мысли тянулись длинной бесконечной цепочкой. Им не было конца, но что хуже всего, ни одно из звеньев этой цепи не должно было, по законам логики, здравого смысла или каким другим законам, состыковываться с остальными. Но невзирая ни на какие законы, кольца-мысли мелькали, собираясь в цепь, а цепь эта уходила своими концами в бесконечность.
Слабо застонав, Лост открыл глаза.
Палата. Обыкновенная больничная палата. Впрочем, ничего другого он и не ожидал. Однако на этот раз в ней находились люди. Не санитары, не врачи, а именно люди. Одетые в больничные пижамы, они занимались своими делами и не обращали на него абсолютно никакого внимания. Несколько человек сидели за столом и играли в карты. Некоторые лежали на койках, другие бесцельно слонялись или негромко переговаривались между собой.
Хм а они облажались, проскрипел прямо над головой надтреснутый голос.
Лост вздрогнул и, изогнувшись, попытался заглянуть назад. В изголовье его кровати стоял старик. В такой же, как у всех, пижаме, так же плохо выбрит. Он стоял, опершись о металлическую дужку кровати, с интересом его разглядывая.
Где я? негромко спросил Лост.
Где? Старик обошел тумбочку, сел на кровать рядом. В больнице, конечно, где же еще?
Я понимаю, ответил Лост. С горлом у него что-то стряслось, и говорил он с трудом. В какой именно? Небо Небо какого цвета?!
Его охватило волнение.
Старик удивленно оглянулся (сам Лост не мог этого сделать, а кровать его стояла так, что окон не было видно), рассмеялся и ответил:
С небом сегодня все в порядке. Ни облачка.
Цвет?!
Цвет? Старик хитро прищурился. Цвет, пожалуй, голубой, с каким-то таким оттенком Он щелкнул пальцами.
Лост откинулся на подушку и закрыл глаза.
Да ты не волнуйся, старик похлопал его по плечу, вот вывезут тебя на прогулку, и небо увидишь, и солнце, и баб даже Если, конечно, вывезут.
Вывезут? Лост сделал безрезультатную попытку подняться. Почему вывезут?
Глаза у старика забегали.
Так ты не знаешь? удивился он.
Что? Что?!
Ну ноги
Лост не понял, вернее, не захотел понимать. Ноги. Ходить, бегать. Его ноги?.. Бегать?.. Он хотел встать, но не мог. Тело оцепенело и перестало слушаться. «Эдвард! вспыхнуло в мозгу. Это Эдвард!..» В горле пересохло.
Подними меня, хрипло попросил он.
Старик засуетился, осторожно обхватил его за плечи и медленно приподнял.
Одеяло
Старик откинул одеяло в сторону. На мгновение Лост напрягся, но тут же испустил короткий стон и обмяк. Ниже пояса у него торчали две перебинтованные культи. Вместо ног культи!
«Что происходит? Какое они имеют право?!» Ему захотелось орать во все горло и бить кулаками, но вместо этого он лежал безвольным мешком, беззвучно шевеля губами.
Не волнуйся, парень. Старик снова похлопал его по плечу и как-то странно улыбнулся. Мы все здесь дефективные. Ты вот без ног, у меня почка искусственная
Он замолчал, улыбка медленно сползала у него с лица. В палату вошел санитар. Поднявшись, старик заковылял прочь.
Так, Проскурин А. С. В пьяном виде попал под поезд. Послекоматозный шок, галлюцинации Ага! Номер триста тринадцать. Санитар сверил номер в тетради с номером на спинке кровати, посмотрел на Лоста и крикнул в коридор: Это здесь, давайте каталку сюда.
Куда? Что? Вы не можете так!.. Лост забился в судорогах.
Тихо, тихо, ласково успокаивал санитар.
Он без усилия поднял его, словно маленького мальчика, и на руках перенес на въехавшую в палату каталку.
Ничего страшного, просто на перевязку. Сменят бинты, посмотрят, как там твои швы, и привезут обратно. А через недельку, глядишь, разрешат и прогулки.
Зачем? Зачем вы это со мной сделали? Лост или Андрей, он не понимал сам, говорил в никуда, ничего не слыша и не воспринимая вокруг. Почему? Чем вам помешали мои ноги?.. Это Эдвард!..
В перевязочную, скомандовал санитар.
Иван Хлюпов. Саис, февраль 1995 г.Кометы
Человек есть нечто, что нужно преодолеть.
Фридрих Ницше
Любая ситуация в жизни носит конфликтный характер. Вы не находите?
Я?! С какой это стати?
Извините, если чем-то расстроил вас, но мне показалось Мне показалось, что у вас
Душа не на месте? Да, она действительно не на месте. Вернее, на месте, но совсем не на том, где ей бы следовало находиться. А вам-то какое дело?
Еще раз прошу прощения.
Ладно. Прощаю.
И все-таки, что вами движет? Откуда в вас столько необъяснимого и в то же время бессмысленного, направленного из ниоткуда в никуда. Это что, стало нормой жизни?
Ну вот, опять вы за свое!
За свое, за ваше Все это лишнее. Мне просто хочется знать, что вами движет?
Ноги мною движут, когда я иду. Мотор с колесами, когда еду в автобусе
Ой, перестаньте! Не надо.
Не надо?! (довольно грозно).
Не надо, (умоляюще).
Ну, хорошо, не буду.
Огромное вам спасибо, (облегченно), это было очень великодушно с вашей стороны. Не ожидал. Честное слово, не ожидал!
Ладно, чего уж там (смущенно, но не без некоторого самодовольства).
А теперь представьте себе: едет по полю трактор
Представил, действительно едет.
Вы стоите неподалеку и смотрите на него. Какой у вас возникает при этом вопрос?
Извольте: «Где бы двадцатку до получки достать?»
Нет, я имею в виду: по поводу трактора.
Ах, трактора Ну Ну, скажем, какого он цвета?
Да нет же! Цвет вы и так видите. У вас возникает вопрос: а что это за трактор? Чем он тут занимается? Зачем? Понимаете зачем?! Почему?!!
Это только у вас такие идиотские вопросы могут возникнуть при виде трактора. А я думаю о том, у кого бы деньжат до получки занять.
Э-эх, да что с вами разговаривать! Вы же деревянный. Вас же не прошибить ничем!
Хм!.. (очень самодовольно). Хм! Хм!! Хм!!!
Аа, провалитесь вы все! Горите вы все синим пламенем! Мне-то что? И почему я должен вечно решать чьи-то проблемы? Мне что, в этой жизни больше всех надо, что ли? К черту! К чертовой бабушке! К чертовому дедушке!..
Тихо (испуганно). Тихо! Тс-с!..
Что? (озадаченно).
Вы слышите? Слышите?!
Ни фига я не слышу.
Не может быть. Там, вверху. Шипение
Ах, шипение Это кометы.
Кометы?
Да, именно кометы. Доигрались. Я же вас предупреждал.
Кометы Так скоро?..
и как обычно было чертовски холодно. Вили забежал в подъезд, а Ныш и Тюка остались снаружи, как бы на стреме. «Ладно хоть сюда замок не врезали, думал он, с чувством невероятного облегчения застегивая ширинку, поссать человеку и то негде. А здесь ничего. На ночь можно будет сюда забуриться. Стекла на окнах целы, и батарея вроде бы греет. Все лучше, чем по подвалам околачиваться».
Когда он вышел обратно на улицу, Ныш уже куда-то исчез. Тюка стоял один и от нечего делать ковырял в носу острой сосновой щепкой. Отвесив ему затрещину, Вили вырвал щепку и, зашвырнув ее далеко в сугроб, потащил Тюку со двора. Тюка не сопротивлялся. По всей видимости, ему было абсолютно все равно, что происходит. Возможно, он даже не понимал, что все происходящее происходит именно с ним, Тюкой.
Миновав подворотню и выскочив на мостовую, Вили опустил его в канализационный люк, принял оттуда бутылку чего-то мутного, запечатанного сургучом, и, вернувшись на тротуар, медленно побрел в сторону гастронома. Тюку было немного жаль. За те несколько часов, что они провели вместе, Вили даже успел привязаться к нему. Хороший парнишка. Молчаливый и, что самое главное, совершенно бесхитростный. Нет, надо было просить за него больше. Продешевил. Ох, продешевил!